«И грянул Грэм» с Максимом Покровским: «Знаете, что бесило? Я скажу»
Порядочных людей — в частности, россиян; в частности, порядочных людей, находящихся на территории той несчастной страны, процент которых мы до сих пор не знаем. Статистики нет, по крайней мере, у нас, но тем не менее мы знаем, что такие люди есть, и мы не отрекаемся от таких людей только за то, что у них тот паспорт той страны или ввиду обстоятельств они остались на территории той страны с паспортом той страны…
Подписаться на канал «И грянул Грэм»
Поддержать канал «И грянул Грэм»
Д. КОВАЛЕВ: Здравствуйте, Максим!
М. ПОКРОВСКИЙ: Здравствуйте! Рад вас видеть, рад вас слышать.
Д. КОВАЛЕВ: Аналогично. Максим Покровский, лидер группы «Ногу Свело», музыкант. Мы вас пригласили, потому что есть повод: потому что вы несколько дней назад, на годовщину, когда закончилось 3 года, начался 4-й год войны, выпустили… Ну, я бы сказал, клипом это назвать слишком слабо. Это какой-то шедевр, я бы сказал, видеоискусства в том числе, под названием «Формы жизни». Я правильно все излагаю в данный момент?
М. ПОКРОВСКИЙ: Вы абсолютно правильно все излагаете.
Д. КОВАЛЕВ: Очень хорошо. И вы знаете, вот когда я его посмотрел первый раз, я должен признаться, я его не осилил сразу. Ну, во-первых, нужно сказать, что ссылка на клип и на страницу в Ютубе группы «Ногу Свело» у нас здесь в описании, стоит ссылочка. Поэтому, пожалуйста, как только вы закончите смотреть это интервью, обязательно кликните, откройте страничку «Ногу Свело», поставьте там лайк, посмотрите, подпишитесь. Нам это очень-очень необходимо для того, чтобы как можно больше людей это все дело увидело. Все верно?
М. ПОКРОВСКИЙ: Да, огромное спасибо и за это напоминание уважаемым зрителям, потому что действительно настолько важно, особенно сейчас, когда мы абсолютно автономны во всем и в свободном полете, абсолютно важно иметь нашу аудиторию, которая не забывает, что надо подписаться, кликнуть и так далее. Вот мы это говорим — я это говорил раньше, а сегодня, сейчас я это говорю больше, потому что это бесконечно важно для нас. Пожалуйста, на нашем YouTube-канале этот клип. Как, собственно, все остальные.
Д. КОВАЛЕВ: Ну и ссылка на этот клип, как я уже сказал, у нас здесь внизу в описании. Поэтому сразу обязательно посмотрите. Так вот, по поводу клипа, возвращаясь к клипу. Когда я его увидел первый раз, когда была премьера, я, честно говоря, сначала не осилил его до конца, до самого финала, и остановился где-то посередине, чтобы немножечко обдумать то, что я сейчас. смотрю. Это ну такой прямо сюрреализм с танцующими там — как это правильно сказать? — служителями культа в чулках, крысы, медведи, балалайки, мандолины и так далее, и так далее. Вот скажите, Максим, вы нарочно сделали настолько вот такой, ну, не самый приятный для глаз видеоряд?
М. ПОКРОВСКИЙ: Ну, для начала хочу воспользоваться случаем, поблагодарить и сказать самые теплые слова в адрес Ильи Покровского, нашего с Таней сына. Это в основном его заслуга. Он научился создавать эти образы. Ну и, разумеется, он это делал под Таниным руководством, которая начала эту работу, курировала эту работу и в итоге ее закончила, монтируя.
Ну, разумеется, мы захотели создать такую фантасмагорическую картину, потому что если… Это, наверное, неправильная связка между частями моей мысли — «потому что». Правильнее сказать: вот оно какой отклик нашло в комментариях, скажем, наших зрителей. Они говорят, что реальность еще страшнее. Ии вот, собственно, это и была та цель. Танцующие мишки, попики, да, и те страшные лаборатории, в которых, собственно… Ну, которые имперсонируют — как правильно сказать? — иллюстрируют или показывают наше видение этой лаборатории (условной, конечно), в которой создается та самая новая формация, условно, та самая форма жизни, те самые, о которых в припеве песни поется «Новые люди идут по земле». Вот это те самые «новые люди» и та самая форма жизни, которая хочет уничтожить ту форму жизни, которую представляем мы с вами.
Д. КОВАЛЕВ: Ну вот в самом клипе — там, кроме всего этой грязи и кошмаров, можно понять, что, очевидно, есть еще и другие формы, которые, в общем-то, должны, я так полагаю, каким-то образом одержать, что ли, победу, верх над всем этим кошмарам и грязью, которая у вас там шевелится. Я даже не знаю — наверное, так это можно сказать, выдать.
М. ПОКРОВСКИЙ: Ваши слова являются самым большим комплиментом, который наша команда могла бы ожидать, потому что это одна из генеральных мыслей была: показать в видеоклипе то, что эта попытка одержать превосходство той формы жизни не означает отсутствия нашей формы жизни. Не означает отсутствия приличных, порядочных людей. Порядочных людей — в частности, россиян; в частности, порядочных людей, находящихся на территории той несчастной страны, процент которых мы до сих пор не знаем. Статистики нет, по крайней мере, у нас, но тем не менее мы знаем, что такие люди есть, и мы не отрекаемся от таких людей только за то, что у них тот паспорт той страны или ввиду обстоятельств они остались на территории той страны с паспортом той страны. Спасибо вам большое за эти слова, это как раз клип об этом.
Д. КОВАЛЕВ: Ну, как бы я его пересмотрел несколько раз. Вот как я сказал, первый раз я его не совсем осилил, а в третий, когда я уже там пересмотрел — ну это… Как бы правильно сказать тем, кто еще не видел? Это как будто бы, ну я не знаю, Мэрилин Мэнсон сходил на концерт, я не знаю, «Рамштайна», допустим, потом они где-то сильно крепко посидели, и получился вот такой вот апофеоз всего, если я ничего как бы не путаю.
И вот я к чему хотел спросить. Вот вы… У вас есть, давайте говорить прямо, пузыри, в которых живут, условно, люди, которые против войны, и те, которые сейчас, какое-то количество, поддерживают вот это все безобразие, что происходит. Вы пытаетесь каким-то образом достучаться? Выйти из вот этого своего пузыря и получить каких-то новых зрителей, которые посмотрят ваше видео, послушают вашу песню и начнут немножечко задумываться? Потому что если, допустим, поставить себя на место, допустим, такого прожженного зэтника: если он откроет и посмотрит это видео, то с погрешностью 95% наверняка он… Не знаю, станет ли он задумываться, правильно он живет или нет. Вы не боитесь, что это видео немножечко может кого-то оттолкнуть вместо того, чтобы привлечь?
М. ПОКРОВСКИЙ: Волков бояться — в лес не ходить. Можно сидеть и очень долго, наверное, высчитывать; пытаться высчитать, вычислить, какое количество плюсов будет от такого подхода, какое количество минусов будет от такого подхода. Мне кажется, что все равно это будет настолько все субъективно, умозрительно. И чем больше людей ты привлечь, например, даже… Ну, я условно. Создашь ты какую-то группу. Совет соберешь там из своих ближайших, потом близких, потом чуть менее близких. Чем больше будет мнений, тем больше будет неразберихи.
Я говорю это к тому, что надо следовать зову собственного сердца. Эта песня родилась. И после того, как она родилась, родилась идея видеоклипа. И это родилось, и это зажило вместе. Если это ожило и если это зажило вместе, значит, этому суждено.
К разговору о пузырях. Я уверяю вас: будет правильным, если я не буду вдаваться в подробности, потому что просто тема немножко изживает себя. Но это действительно очень хороший вопрос. Мне его тоже вчера в интервью задавали, но вопрос звучал так: в своем пузыре хвалят, в чужом ругают, или вообще… То есть не повлияет и так далее. Я вчера привел пример, говорящий о том, что в чужом пузыре очень сильно реагируют, в чужом пузыре очень сильно рефлексируют, а в своем пузыре совершенно странно и иногда даже непорядочно относятся. Я привел в пример одно интервью — я сейчас не буду касаться подробностей, — которое взял один большой YouTube-журналист у одного большого отвратительного зэтовца. Поверьте, мне это легко найти, я просто реально не хочу, чтобы эта тема… Я просто быстро скажу, чтобы не было идиотических загадок: это интервью Лебедева Дудю. Не спрашивайте меня больше, пожалуйста, об этом, потому что слишком много внимания, это неправильно будет. Но я не смог умолчать. Объясню почему. Потому что это интервью — там маленькое, там не то чтобы про нас много говорили, совсем чуть-чуть, — это абсолютно четкий, абсолютно явный пример из жизни. Из, в общем-то, большой жизни — я имею в виду, большой медийной жизни. Потому что говорили на очень большом канале. Пример, который опровергает вашу, так сказать, если можно, теорию.
Д. КОВАЛЕВ: А что касается ваших старых поклонников преданных, которые несколько десятков лет следят за вашими выступлениями и песнями? Не встречаете ли вы такой мысли, что ну куда катится «Ногу Свело»? Когда-то раньше они пели там, не знаю, «Хару Мамбуру», вот это вот и прочее, а потом пошла вот эта вот. Я понимаю, о чем вы думаете, но что думают ваши поклонники (если такие есть), которые говорят, что нет, это невозможно, политика — все это не мое?
М. ПОКРОВСКИЙ: Вы знаете, с этого-то все и началось вообще, это уже неинтересно. Другой вопрос, что эта вся история… Я сейчас специально… С вашего позволения, давайте отстранимся от представлений — на секунду, если можно, чисто математики ради, — от наших поклонников, потому что я не хочу проводить ассоциацию между последующими словами и нашими поклонниками. Нет, я их очень люблю, но вообще вся эта ситуация, когда ты вынимаешь козу из правой ноздри и начинаешь ее засовывать в левую. History repeating. Вчера я прочел комментарий о том, что куда-то канули времена песен «Гойда, орки», «Гимн обреченных» и «С Новым годом, сынок». То есть это тот самый апогей… Ну, я имею в виду, центральный — нельзя это назвать апогеем, — центральный по времени период нашего (чуть ближе к началу, тем не менее) антивоенного творчества, когда как раз посыпалось вот все то, о чем вы говорите. Сейчас уже есть те, которые критикуют клип «Формы жизни» и пишут: «Куда девались времена…».
Это происходит со всеми, это происходит у всех. Если этого не происходит, это неправильно. Это значит, что группа замерзла: «Э, молодец, в своем стиле, молодец, в своем духе!». Я немножечко сейчас отклонился в сторону, потому что «в своем стиле» — это все-таки… Нет-нет, я знаю, что да, потому что в музыкальном смысле в стиле таком-то или в другом — это другое. Но в данном случае даже в музыкальном стиле песня «Формы жизни» — она другая. Это явное отклонение от какой-то средней, если эту среднюю как-то можно странно, умозрительно, интуитивно найти. Я имею в виду нашу стилистическую среднюю — ее очень сложно найти. Но если вдруг можно, то «Формы жизни» — это в сторонку.
Д. КОВАЛЕВ: Смотрите, перед тем как эта песня вышла, вы в своем Инстаграме написали, что… Вот мне очень понравилось. Можно, я прочитаю ваш вот этот вот…?
М. ПОКРОВСКИЙ: Да, пожалуйста.
Д. КОВАЛЕВ: «Объяснять россиянам, поддерживающим войну, что такое хорошо, а что такое плохо, бесполезно. Особенно сейчас, когда в эйфории они ждут возвращения столь отвратительных западных брендов и так далее. Гораздо эффективнее общаться со зверушками, ну и так далее — они, как выяснилось, соображают намного лучше и быстрее». А как тогда, если со зверушками общаться удобнее и проще, как тогда попробовать обращаться к тем, кто сейчас вот, условно говоря, точит снаряды и собирает ракеты?
М. ПОКРОВСКИЙ: Надо помочь вернуться в образ зверушек. Потому что как со зверушками, мы уже знаем. Вот как-то если мы все вместе их вернем в состояние и на стадию эволюции зверушек, тогда уже вот так вот: смогут танцевать, как наши мишки в нашем клипе. Посмотрите, как мишки танцуют — в такт музыке. Они специально под нее танцуют. Это не просто рандомно танцующие мишки, потому что мы научились так делать, шаг за шагом. Конечно, это еще не рецепт исцеления. Но если бы это был рецепт исцеления, то, наверное, «Ногу Свело» были бы супергениями и так далее. Мы, конечно, молодцы, но тем не менее.
Самое интересное, что я не ерничаю в своем ответе. То есть как бы, по-моему, план понятен: цивилизованный мир должен прийти в себя, Европа должна очухаться. Она очухивается. К сожалению, нас очень сильно огорчает мой президент, которого я не выбирал, но он сейчас мой президент. Я имею в виду Трампа, как, собственно, и того товарища. А потом, когда произойдет — если это когда-нибудь произойдет, если они придут в себя и поймут, что с гопотой надо разговаривать по-гопнически, — потом есть прекрасные методы: за просмотр документального фильма о вреде фашизма — похлебка. Вот так вот. А как еще?
Наша песня — это не исцеление. Хотя, опять же, если она будоражит… Потому что, возвращаясь к тому разговору, к той теме о двух пузырях и об интервью, где нас немножко упомянули представители двух пузырей, различных пузырей — тот-то пузырь, он просто рефлексирует. Он рефлексирует и бесится. Этот пузырь лечить не надо, он должен лопнуть. Он должен лопнуть как водянка. Гной нужно выдавить — и дальше…
И тут еще такой момент. Как бы, опять же, мы же отражаем какую-то эмоциональную составляющую, причем эмоциональную составляющую свою. И эта эмоциональная составляющая абсолютно не совпадает с тем, что творится в этом пузыре — как бы, условно говоря, в нашем пузыре. В нашем пузыре принято, опять же, вытаскивать соплю из носа, смотреть на нее, смешивать со слезой, и уже в смешанном виде засовывать в другую ноздрю и говорить о том, что…
Мне недавно задавали вопрос: «А как ты ответишь тем, кто говорит, что вы получили все бенефиты от этой военной ситуации, от этой военной темы?». Как об этом вообще можно говорить? Но это длинный разговор, а короткая его часть состоит в том, что мы же для этого пузыря говорим неприятные слова. Нас в этом пузыре никто не жалует, честно говоря.
Д. КОВАЛЕВ: Ну, вряд ли он тогда… Да, простите.
М. ПОКРОВСКИЙ: Говорите, говорите, я не забуду.
Д. КОВАЛЕВ: Я имею в виду, что вот тот Z-пузырь, назовем его так — по-моему, он не способствует… Нет, не то что не способствует, он вряд ли может вообще задумываться над такими вещами, как рефлексия. Это просто сплошная такая злоба, и ничего глубже, наверное, копнуть там, выкопать ничего нельзя. Вы думаете, они как-то рефлексируют до сих пор?
М. ПОКРОВСКИЙ: Нет, я говорю о том, что и в этом пузыре нас не жалуют. В этом, в условном нашем — то, что принято называть словосочетанием… Оно очень хорошее словосочетание, я ничего не имею против, оно просто очень сильно заколебало — «на светлой стороне». Вот мы здесь, на этой самой светлой стороне… И отсюда вытекает завершение такой вот моей мысли, собственно, о пузырях и так далее.
Я знаете как — на период рекламной кампании песни, сингла выбираю себе какую-то риторику. Ну, естественно, я не сижу, мы не сидим, не креативим, просто оно само так получается. Вот у меня родилось это словосочетание, которое… Ну, мысль родилась, которая… Сейчас мне очень нравится видеть, что мы, в принципе, во всей этой истории задержались на переправе. У нас есть свой план. У нас есть песенки на английском, у нас есть куча клипов в очереди на английском. У нас есть даже новая песенка, и даже не одна, на испанском. В феврале этого года… Даже 24-е — у нас была дилемма: мы хотели выпускать «Zombieland». «Zombieland» — это наш трек на английском языке. Павел Мунтян и его команда, его талантливая команда, сделали потрясающее видео. И 24-го числа, вот прямо вот 24 февраля, должен был выходить «Zombieland». И потом эмоция нас просто повела туда, сюда, в этот клип, в эту песню. Родилась песня, родился клип, и последние 1,5 месяца перед собственно его выходом в свет мы уже трудились осознанно, зная, что не будет «Zombieland», что все, мы отодвинули, мы все поменяли. Это была эмоция. Это, так сказать, дань этому пузырю.
Но данные мои слова — это не декларация того, что мы поменяли точку зрения, что мы перестали поддерживать Украину. Наша точка зрения укрепилась. Наша поддержка Украины и все, что мы можем от себя дать — это не то что никуда не делось. Это остается, это будет даже расти. Просто это будет переходить в какую-то другую форму.
Опять же, меня все меньше и меньше волнует, что происходит в обоих пузырях. Если честно, вообще уже не волнует. Я просто это хочу очень четко, очень честно сказать. Мы нигде никогда не были своими и не хотим быть своими. Мы где-то вне пузырей. Почему-то вдруг пузырь решил, что мы ему присягнули. Мы ему не присягали. В нем происходит… Это своя банка с червяками, что одна, что вторая. Нет, мы вне ее.
Д. КОВАЛЕВ: Вот вы сказали, «мой президент». Вы сейчас находитесь на… Ну, не знаю, где вы сейчас географически находитесь, но вы гражданин Соединенных Штатов Америки. Правильно, да?
М. ПОКРОВСКИЙ: Да, я сейчас в Нью-Йорке.
Д. КОВАЛЕВ: Что сейчас вообще творится… Вы там ближе всего к новостям — что происходит вообще в Соединенных Штатах? Почему Трамп… Если вы можете объяснить, разжевать, что с ним? Я это к чему? Смотрите, вот то видео, которое вы сделали, вот это вот, «Формы жизни» — не кажется ли вам, что с таким развитием событий вам нужно будет снимать, ну, не через один, через два, но через пять клипов что-нибудь похожее уже не про Z-общество в России, а какой-нибудь Zombieland в Соединенных Штатах? Вот я к чему.
М. ПОКРОВСКИЙ: Это уже сделано несколько месяцев назад — клип «Vote for me» на нашем YouTube-канале, на который я рекомендую всем пойти и подписаться. Ну, это не совсем-совсем, это просто вы вопрос так задали. Разумеется, это не совсем и происходит не совсем, а клип «Zombieland» во многом отражает то, что происходит.
Д. КОВАЛЕВ: А что происходит?
М. ПОКРОВСКИЙ: Что происходит? Ну смотрите. Я не самый лучший, конечно, обозреватель, потому что, во-первых, я делю время между Испанией и Соединенными Штатами, хотя наше основное место — это Соединенные Штаты. Во-вторых, находясь здесь, в Нью-Йорке, я в основном нахожусь в студии. Я день и ночь нахожусь в студии. Но как бы все равно происходит непосредственный контакт со средой. Через несколько часов после того, как закончится наше с вами интервью, я просто позавтракаю, приду в себя, подготовлюсь, и ко мне придут два бойца. Под бойцами я понимаю нашу духовую секцию, Мэттью и Джоуи. Они будут записывать духовые партии для наших новых песен. Жду не дождусь. Одна из них называется «Hermanos emigrantes». Это песня про нас, эмигрантов. Ну, правда, там не все на испанском, там припевы на английском языке. Это тоже та самая тема, и это частично ответ на ваш вопрос. Еще одна называется из песен — это сейчас моя любовь на данный момент, — она называется «Неустойчивое равновесие» («Unstable Equilibrium»). Это я уже о своем.
Вот мы с пацанами обсуждаем, что происходит. Ну как, пацаны у меня — часть, не все… У меня, у нас. Я не люблю говорить «у меня» — у нас. У нас сильно левые пацаны. И то, что сделали левые с мозгами вменяемых молодых и активных — это очень большая проблема. И мы, в общем-то, все даже с ультралевым крылом нашей группы — мы, конечно… Ну, в той или иной степени, я не хочу отвечать за них. Так или иначе, плюс-минус — опять же, просто я не имею права оперировать мнением свободных людей, — мы в той или иной степени… Я очень сильно возлагаю вину на демократов, абсолютно на демократов, потому что…
Ну как бы я привожу пример. Мы пошли погулять — вот вы старший брат, я младший. Кинули черепицу в костер, глаза всем повыбивало. Ну с кого родители спросят? Со старшего. Или там один умный, а другой дурачок. Ну Трамп — он… Я не знаю, насколько, так сказать, многоуровневым является его план — скорее всего, на нулевом уровне. Он действительно дурачок, скорее всего. Но существует же старший брат, существует же вменяемый. Это же надо было довести общество до такой ситуации, что, например, я, человек, который в России всегда открыто поддерживал, и поддерживаю, и буду поддерживать сексуальные меньшинства, любую инклюзивность и так далее — здесь, например, в нашем штате, я это тоже поддерживаю в том смысле, что я понимаю, что это как бы необходимая часть. Осознание этого — это необходимая часть нашего бытия. Но просто я от этого очень сильно устал, я от этого не могу… Я не могу, мне неприятно оттого, что моя дочь приходит из колледжа и там рассказывает то-то, то-то и то-то, Уже вот так, вот так это все.
То есть это выращенные проблемы, это культивированные проблемы. Не из ничего, разумеется, но это очень сильно экзальтированные проблемы. Они не должны были… И они все обуяли нас. Ну, опять же, все эти темы с абортами. Ну существует медицина, существует наука. Существует понимание, с какого месяца можно делать аборт, с какого нельзя. Вот и все. С какого месяца плод понимает, с какого нет. Причем я приверженец уважительного отношения к плоду прежде всего. Тем не менее это не означает, мои слова: о Покровский намекнул, что он поддерживает отмену абортов. Неправда, Покровский ничего не намекал. Я просто уважаю плод, не меньше, чем маму. А тут кое-кто уважает меньше, чем маму.
Это долгий-долгий разговор. Вот ребята до этого довели. Ребята в микромасштабах повторили историю «медвепута», понимаете — они дали нам Камалу таким сероватым путем. Я не могу сейчас… Если вы мне скажете: «Объясни, каким», то есть она не прошла там какие-то… Были ли вообще праймериз правильные… То есть я не большой политолог в американской ситуации, но нам дали странным образом Камалу, понимаете, как кандидата. Поэтому за многие за нее не стали голосовать, многих это взбесило.
Это нехорошая ситуация, это кошмарная ситуация. Мы это все понимаем, мы это все видим. Если я еду в метро — но это, правда, было давно, — если я вижу рекламу там постельного белья, называется это белье «Brooklinen». Linen — это белье, Brook-linen; любят играться со словами в Америке еще больше, чем на совке. И вот фотографии — знаете, как: в вагонах метро так ряд фотографий разных на одну тему. Вот тут лежат, вот так вот они лежат, вот так вот… А на следующей фотографии обязательно должны лежать два молодых человека. Потому что так надо. Я за счастье двух молодых людей, но потому что так надо и потому что вот эта вся история… И маятник ушел очень-очень далеко влево.
При этом, разумеется, все понимают, что они кормятся, представители обеих партий, из одной корпоративной кормушки. И при этом все прекрасно понимают, что hypocricy… Я сейчас не выпендриваюсь. Цинизм — какое русское слово? Двуличие? Окей, не хочу тратить время. Hypocricy, двуличие, цинизм левой партии слишком велик. Потому что мы видим, что творят студенты и как они поддерживают ХАМАС. Поддерживайте кого хотите. Я знаю, кого я хочу — я поддерживаю Израиль, если кому непонятно.
Это отдельная работа, сложнейшая работа — несколько месяцев наших разговоров с нашими ультралевыми пацанами, которые… Кто-то из них поехал с нами в Израиль на концерт, а кто-то нет. Ну извините, вы одной рукой поддерживаете Израиль, другой рукой вы делаете так, что ваши последователи ультралевые… Я понимаю, что ультралевые — это не совсем левые, но тем не менее они выходят на демонстрацию в поддержку Палестины. Кам он! Мне звонит моя дочка, говорит: «Папа, у меня под окном демонстрация в поддержку Палестины». Я не могу.
Д. КОВАЛЕВ: Ее можно понять на самом-то деле.
М. ПОКРОВСКИЙ: Ее можно понять, и меня можно понять. В смысле, я сейчас не якаю, я просто говорю о том, что и для нас такая маленькая победа… Я сейчас скажу, какая. Это суперпобеда. Я не буду говорить, кто — один из наших, — кто поехал-таки в Израиль и совершил уже героический поступок, потому что ему потом возвращаться в его пузырь. И я в Израиле выношу флаг, как бы перед бисом, в надежде, что бис будет. Ну, бис и был. И я говорю пацанам: «Я вынесу флаг. Но я специально его вынесу после «Хару Мамбуру», перед бисом, чтобы вас на сцене не было, чтобы вас никто не фоткал на фоне израильского флага». Потому что они уже совершили геройский поступок, приехав со мной. Один из них говорил: «Я с тобой вот так», другие говорят: «Спасибо тебе большое». На первом концерте в Хайфе они говорят мне: «Спасибо большое», на втором концерте в Тель-Авиве они вот так вот проходят на флаге, проходят уже ко мне. Какого уровня пропасть прошли эти люди! Какого уровня пропасть прошли эти два человека, два американца, чтобы понять это. Понять и увидеть ту правду, которую говорит нам жизнь. Вот что происходит в США — в моей части мира, в США.
Д. КОВАЛЕВ: Я напомню, что у нас в гостях сейчас Максим Покровский, музыкант, лидер группы «Ногу Свело». Пожалуйста, обратите внимание на ссылку у нас в описании — там его и его группы ссылка на его новый клип. Обязательно посмотрите, подпишитесь, расшарьте — делайте все, что от вас зависит, для того, чтобы об этом клипе и об этом, условно говоря, шедевре (по-другому не скажешь) узнало как можно больше людей. Максим, скажите, пожалуйста, по поводу гастролей. Вот вы сейчас упомянули. Какие-нибудь ближайшие концерты, которые должны состояться…
М. ПОКРОВСКИЙ: Вот два листочка. У меня два листочка, один я хотел показать, заканчивая эту тему о пузырях.
Д. КОВАЛЕВ: Это ваш альбом.
М. ПОКРОВСКИЙ: Мы объединили песни антивоенные в «Ампутации». Это немножко к пузырям. Разумеется, вот такая «Ампутация» — она касается, она касается того пузыря. Потому что все-таки, несмотря на мое желание сказать, что мы вне пузырей, все-таки на той самой светлой стороне есть огромное количество хороших, порядочных людей, и вот так вот мы их не ампутируем, конечно. Есть те, с кем нам за честь поздороваться. Есть и те, кому руку я не подам, и уже не подал, но вот есть те, с кем за честь поздороваться, и их мы не ампутируем. Они остаются вместе с нами.
Мы в марте едем… О, у нас скоро репетиция — как мне лень, если бы вы знали! Мы вернулись в США и вирус схватили все какой-то опять местный, еле-еле ползаем. Но еще есть время. О, я сейчас понимаю, сколько его — мало.
Д. КОВАЛЕВ: А сколько у вас времени сейчас? Чтобы понять. У нас сейчас половина 5-го примерно.
М. ПОКРОВСКИЙ: Да нет, у меня сейчас половина 10-го. Я-то говорю, времени мало до концертов уже совсем. 7-го марта Калгари, 8-го Виннипег и 9-го Ванкувер — это западное побережье Канады. Потом небольшой заезд южнее на западное побережье Соединенных Штатов. 9-го Ванкувер… Март-месяц: 9-го марта Ванкувер — это Канада. Итак, 10-го марта Портленд, 11-го марта Сан-Франциско, и затем с малюсеньким перерывом мы переезжаем на восточное побережье Канады: 15-го марта Торонто, 16-го Монреаль. На нашем сайте вся информация есть.
Д. КОВАЛЕВ: Соединенные Штаты пока не участвуют.
М. ПОКРОВСКИЙ: Нет-нет, вот там было, смотрите…
Д. КОВАЛЕВ: Там чуть-чуть, там в основном Канада.
М. ПОКРОВСКИЙ: Портленд, Сан-Франциско.
Д. КОВАЛЕВ: Европа? В Европу не планируете заехать?
М. ПОКРОВСКИЙ: Мы постоянно планируем. Мы просто в предыдущие 2 года столько отъездили в Европу, что сейчас небольшой вот такой вот… Мы планируем. Мы сейчас больше сил и внимания уделяем Испании, потому что, во-первых, мы там очень много проводим времени, и время проводим не пассивно. У нас Илюха оттуда делал клип, и мы там все вместе очень много находились. Илюха, я повторюсь, это Илья Покровский. Илья Покровский, в общем-то, чья в основном заслуга этот видеоклип.
Д. КОВАЛЕВ: Собственно, он еще и ваш сын по совместительству. Так вышло, что он еще ваш сын.
М. ПОКРОВСКИЙ: Он наш с Таней сын. Я все время говорю «Таня, моя Таня, моя Таня». Да, но у нее есть свое имя, у нее есть свой талант, поэтому это я ее Максим, а не она моя Таня.
Д. КОВАЛЕВ: По поводу Ильи хотел еще уточнить — не уточнить даже, а спросить. Вы когда увидели… Ну, я так полагаю, вы видели много черновых вариантов монтажа и так далее, несколько раз каких-то дублей, которые не попали условно в этот клип. Глядя на финальный продукт, вас отцовская гордость как бы захлестывает, обуревает, когда вы видите, что ваш сын сделал по факту?
М. ПОКРОВСКИЙ: Ну, короткий ответ — да.
Д. КОВАЛЕВ: Но это короткий.
М. ПОКРОВСКИЙ: Короткий ответ — однозначное да. На самом деле чуть более длинный ответ — он не сильно отличается от короткого, потому что я не хотел бы размазывать однозначность моего ответа. У меня вообще гордость за нашу семейную тусовочку, потому что Танину роль здесь тоже недооценивать не стоит, она сделала очень много. Что никаким образом не умаляет Илюхиных заслуг. И конечно, это такая… Ну, это вообще серьезная история в самом хорошем смысле, потому что жизнь заставила нас научиться, с одной стороны, и помогла проявиться. Проявить возможности, реализовать возможности. Которые и скрыты-то особо не были, не то что прямо их нужно было откапывать. Но тем не менее одно дело понимать о чем-то теоретически… Да, я очень горжусь. Илюха, спасибо тебе, дорогой. Мои слова не описывают, наверное, того, что мы все испытываем. Это просто слова.
Д. КОВАЛЕВ: Еще хотел спросить, уже завершая нашу встречу сегодня. Когда вы писали текст… Ну, наверное, сначала первичен текст, я так полагаю, в любой композиции, в любой песне.
М. ПОКРОВСКИЙ: Только не у меня.
Д. КОВАЛЕВ: Нет? Как это происходит? То есть сначала рождается, условно, текст, музыка, а потом уже какие-то видеообразы возникают в голове? Или это все сначала хочется что-то сделать, какое-то видео, а потом наложить текст? Вот этот процесс — что первично, что вторично в этом?
М. ПОКРОВСКИЙ: Окей, ну у нас сначала рождается песня, и уже в рамках песни мы можем говорить, что рождается сначала — музыка или текст. У нас сначала рождается песня, а потом мы снимаем видеоклип на конкретную песню, чтобы… Ну как бы так, по-моему, всегда делается. То есть видеоклип — это есть видеоклип, в противном случае это музыка к кино. То есть если снимается фильм, он может быть полнометражный, он может быть не полнометражный, но тем не менее тогда уже пишется там саундтрек. А это все-таки самостоятельная песня изначально, которая потом уже становится, может быть, оформлением видео — ну, чисто исторически так. А в рамках песни за редким исключением у меня сначала рождается музыка, потом текст. Песня «Формы жизни» является наполовину исключением, потому что какая-то часть идет изначально от текста — куплеты. Ну, как я рассказываю, это немножко скучно…
Д. КОВАЛЕВ: Нет-нет, это очень интересно.
М. ПОКРОВСКИЙ: Это прототипы куплетов. Потому что первые слова куплетов были «Да, мы проиграли, да, вы победили». Потом я не стал этот сарказм размазывать, потому что его пришлось бы долго объяснять: кто в чем победил и кто в чем проиграл. Вообще я совершенно не считаю, что они победили, я совершенно не считаю, что мы проиграли. Поэтому данный, так сказать, ход отменили. С одной стороны, это неправильный ход, с другой стороны, просто вот эта фраза дала жизнь дальнейшей, что называется, фактуре и идее. Идея выкристаллизовалась уже по ходу.
Равно как и, например, первые слова — я это называю преприпевы, prechoruses. Сейчас там «Песенки, б…, бесполезны для предотвращенья…». А первое это было «Песнями не дрессируешь породу ты никакую и не отменишь процесс перехода одной формы жизни в другую». Но не прошла она ОТК — Тане не нравилось. Ну, «дрессировать породу» — это тоже, породу выводят, а не дрессируют. Там отнеслись к языку достаточно щепетильно. Был еще один вариант, который я очень люблю, но который не вошел: «Хочется ласки совокупления, но нежной рукою не остановишь процесс истребления одной формы жизни другой». Но тоже, песня не резиновая. Мне было очень жалко, но нужно научиться ампутировать. Но не ампутирую, они остаются у нас как кандидаты. Вот они сейчас прозвучали, эти строчки.
Д. КОВАЛЕВ: Очень хорошо. И знаете, что еще хотел я спросить? Может быть, я не сильно знаю до конца ваше творчество, прямо на 100%, но вы прямо в первой строчке материтесь. Прямо вот «песенки … бесполезны для предотвращения». Раньше я не замечал, чтобы группа «Ногу Свело» прямо так вот в первых строках взяла и начала рубить как бы русский язык прямо вот… Планируете дальше или просто накипело уже?
М. ПОКРОВСКИЙ: Ну нет, ну это неправильный подход. Во-первых, я очень сейчас не хочу — ну, на самом деле, может быть, даже уже и можно, потому что это все давно и все далеко, — я очень не хочу тягаться, например, с группой «Ленинград». Первый мат принадлежит даже не им, а первый современный мат принадлежит нам в песне «Хуй». «Что это такое? … … … Что тебе приснилось?». Это один из самых больших хитов, мы его возродили на концертах. «Как тебе живется … … … между двух яиц? В облаках летает … … … ласточек пугает … … … Скоро апельсины … … … скоро мандарины … … … скоро все маслины станут яйцами».
Извините, материться с первых строчек — это «Ногу Свело» конкретно. Только «Ногу Свело». «Ногу Свело» и только «Ногу Свело». Просто «Ногу Свело» не запустили это в тираж. Ходите на концерты «Ногу Свело» и смотрите. А в этой песне — нет, ну это так мило, когда ты детским голоском поешь и вставляешь мат. Причем это же один слог, который помогает вообще просто ритмически уложить строчку. И когда это происходит за счет… Ох, вот мне бы сейчас слог сюда вставить — вау! И ты его вставляешь, и он прямо туда, как будто бы создан был. Как этот самый — как «пятый элемент» вот это вот, встает прямо туда этот элемент. Ну, на мой вкус, на мой.
Д. КОВАЛЕВ: Нет, получилось очень хорошо, и я всем еще раз рекомендую по ссылке в описании пойти, подписаться, посмотреть, поставить лайки, чтобы группа «Ногу Свело» стала более популярной в интернете, чтобы у них появилось как можно больше подписчиков и как можно больше людей увидели этот клип. Что же, Максим, большое вам спасибо за терпение, и будем надеяться, что те, кто нас смотрит сейчас в Канаде и в Соединенных Штатах Америки, придут на ваши концерты. И, соответственно, до новых встреч! Большое вам спасибо!
М. ПОКРОВСКИЙ: Если можно, я еще забыл одну вещь. Да, спасибо большое. Я хотел бы поблагодарить рекорд-лейбл TMT Music, который поддерживает нас в этом начинании. Мы планировали выпускать вместе продукт совершенно на другой рынок, но тем не менее, поскольку, как я уже сказал, подвалила эта песня, мы сделали это вместе. Я очень благодарен Артемию Троицкому за то, что Артем вместе с нами и вместе с ними все это задумал, надумал. Вот эту кашу они там заварили, а нас к этой каше в прекрасном смысле этого слова приобщили.
Будем надеяться на то, что наши дальнейшие шаги вот уже теперь с англо- и испаноязычным материалом будут находить какого-то своего слушателя, потому что с ними будет намного-намного, в десятки — нет, в сотни или тысячи — раз тяжелее. И здесь нам тоже, конечно, ваша любовь и ваша поддержка — я имею в виду и вас, и ваш канал, и зрителей прежде всего, — конечно, будут очень важны. Так что спасибо. Мы сейчас заканчиваем, мы говорим, я на скайпе нажимаю на красную кнопочку, иду завтракать и иду работать.
Д. КОВАЛЕВ: Приятного аппетита. Большое спасибо, Максим, за то, что пришли, и до новых встреч!
М. ПОКРОВСКИЙ: Спасибо огромное, всего хорошего!
Д. КОВАЛЕВ: До свидания.