«И грянул Грэм» с Евгением Чичваркиным: Что говорит Дерипаска, на чем Собянин, причем Ходорковский, ФБК, бизнес в РФ, Wildberries
У меня нет сомнений, что на руках Михаила Борисовича Ходорковского нет крови. Предположить, что он знал о том, что… или мог поверить в версию, что Невзлин заказал Волкова и других людей, для него это абсолютно просто удар по карьере и репутации и всему, что он строил после тюрьмы и во время тюрьмы. Это просто такой удар, который невозможно себе просто представить. То есть он же точно не сумасшедший, точно не самоубийца. Я абсолютно верю в непричастность его…
Подписаться на канал «И грянул Грэм»
Поддержать канал «И грянул Грэм»
В.РАДИОНОВ: Евгений Чичваркин, предприниматель, с нами на прямой связи. Евгений, здравствуйте.
Е.ЧИЧВАРКИН: Здравствуйте.
В.РАДИОНОВ: Поздравляем вас с прошедшим днём рождения.
Е.ЧИЧВАРКИН: Спасибо большое. Я как раз отмечал его в Юрмале.
В.РАДИОНОВ: Как отметили, кстати? И почему Юрмала выбрали? У вас такой знаковый юбилей, я так понимаю.
Е.ЧИЧВАРКИН: Да, ну, 40 лет было в Киеве, 45 в Биаррице, а 35 в Мандрогах, 30 в Москве. Мне кажется, всё очень логично. 50 – в Юрмале. Всё любимые в разное время места.
В.РАДИОНОВ: А как вы меняетесь с возрастом, с каждым десятилетием? Чувствуете все какие-то изменения? Мировоззренческие или какие-то другие?
Е.ЧИЧВАРКИН: Как пел в очень раннем альбоме «Наутилус», становлюсь ниже, толще и бессовестнее. Нет, ну, конечно, мы все все с возрастом деградируем. Если ты в 17 лет романтик, в 40 – прагматик. Я не помню, как звучит эта мрачная поговорочка. Ну в общем все становится циничнее и прагматичнее.
В.РАДИОНОВ: Вы упомянули ранний «Наутилус». Я помню как раз один из их альбомов, тоже из очень ранних, когда я не то чтобы впервые, но стал задумываться о человеческой жизни. Потому что «Наутилус» пел: «40 тысяч дней и ночей пройдет, человек родился, человек умрет». Я помню, что тогда в детстве я вдруг осознал, что жизнь это не навсегда. Есть еще Рэй Брэдбери и «Вино из одуванчиков», когда там как раз размышления мальчика, по-моему в 8 лет он задумывается об этом. Это такая сильная мысль, которая приходит в каком-то детском возрасте.
Е.ЧИЧВАРКИН: Да, но я процитировал ещё более ранее:«Невидимка», это какой-то 1985, наверное. И причём процитировал не точно.
В.РАДИОНОВ: Ну вообще, кстати, «Наутилус» для вас важная группа? И вот Бутусов?
Е.ЧИЧВАРКИН: «Наутилус» важная, безусловно, группа. И Илья Кормильцев — это вообще отдельная величина просто в российской рок-музыке. И то, что они делали достаточно длительное время, и золотой и серебряный век, они прекрасны. То, что Бутусов с возрастом стал фашистом, только подтверждает мою теорию о том, что все становятся гораздо бессовестнее, цитируя ранний «Наутилус». Я отделяю творения, особенно ранние, особенно не окрашенные как-то политически от творцов. Эти творения принадлежат нам, и у нас их никому не отнять уже. Поэтому, безусловно, «Би-2» с Чичериной сделали, наверное, лучшую песню, которую когда-либо пела Чичерина, прости господи, за её упоминание в эфире. А Михаил Круг с… Господи, как её зовут? «Приходите в мой дом».
В.РАДИОНОВ: Вика Цыганова.
Е.ЧИЧВАРКИН: Вика Цыганова, да. Лучшая, наверное, песня Вики Цыгановой. И она никак не связана с нынешней упоротостью Вики Цыгановой.
В.РАДИОНОВ: Но ведь возраст и деградация…
Е.ЧИЧВАРКИН: И фильмы Марка Захарова феноменальны и бесподобны. И абсолютно классный актёр и режиссёр Михалков. И всё, что сейчас с ними произошло или произошло перед смертью, в позднем возрасте и так далее, со многими происходит, на это жалко, печально смотреть. И нам нужно постараться такими не стать.
В.РАДИОНОВ: Есть же и другие примеры, когда с возрастом… Юрий Шевчук выпустил новую песню, группу ДДТ. Или Борис Гребенщиков, и это совсем другой путь.
Е.ЧИЧВАРКИН: Это совсем совсем другой путь, который мы можем уважать. И Андрей Макаревич, и «Сплин» – вот путь, который и уважаем еще и как людей, как личностей до конца.
В.РАДИОНОВ: Художественное слово сегодня в русской, российской, русскоязычной действительности насколько важно? Потому что если мы берем историю русской литературы, историю русской поэзии и сопротивление советской власти, не случайно Евтушенко тогда сформулировал немного пафосно, что поэт в России больше, чем поэт, но кажется, что и сейчас этого боятся. Боятся текстов, боятся смыслов.
Е.ЧИЧВАРКИН: Безусловно. Ну вот то, что, грубо говоря, двойной альбом Оксимирона, который вышел как раз перед войной с огромным количеством пророчеств, и то он достаточно… Не то чтобы он говорит, что Путин фашист, как группа «Телевизор», но там всё абсолютно понятно. И на феноменальном русском языке, несмотря на то что там огромное количество заимствований из английского и много церковной латыни – это как раз вот современный русский язык, он такой есть. И он очень крутой.
В.РАДИОНОВ: Слово – это сильное оружие?
Е.ЧИЧВАРКИН: Очень сильное, безусловно, поэтому кремлешушера столько усилий денег, времени, талантов тратит на пропаганду, поэтому Акунина назвали экстремистом и террористом, именно потому, что у него слово очень веское и мощное, чтобы его исключить, убрать с полок и из российской повестки вообще, только потому что его слово отзывается, как и слова экономистов, как и слова тех же хип-хоп-исполнителей. Я имею в виду не которые ноют про наркоту и тёлок, а которые про реальные смыслы. Рок-музыканты и так далее. Ополчились на того же Нойза или Монеточку неспроста, потому что они ловцы душ простите за банальность.
В.РАДИОНОВ: «Над пропастью во ржи» можно как раз вспомнить Сэлинджера в этом смысле. Он же ловил как раз, чтобы защитить. Но здесь, мне кажется, вот эта история столкновения языка и вот этих смыслов. Потому что, если мы возьмем… Я сейчас очень так грубо делю Кремль с достаточно примитивный такой лингвистической моделью. Что Кремлю противостоит? Условно говоря стилистика Платонова может противостоять Кремлю в этом смысле или это не нужно? Может быть, там должно быть все проще, как топор или даже кувалда?
Е.ЧИЧВАРКИН: Если создать смыслы на будущее, то как раз здорово, что они такие сложные, интересные, многогранные. Если задача – выбить эту повестку какой-то другой, то нужно тоже становиться клином. И клином красным бить белых. И опускаться до такой же сверхжёсткой, примитивной пропаганды. Но ни у какой оппозиции нет, понятно, столько ресурсов для этого. Да нет, всё так, как должно быть, наверное. Они сами рухнут под своей тяжестью, как и Советский Союз рано или поздно.
В.РАДИОНОВ: Вы не так давно выпустили ролик, в котором отреагировали на расследование ФБК. Этот ролик, как я понимаю, дался вам очень непросто. Вы сами там об этом говорили, что это тяжело. Вот сегодня, спустя уже некоторое время, как вы оцениваете все, что случилось?
Е.ЧИЧВАРКИН: Ну, во-первых, рано давать оценку. Опять-таки любой домысел произнесённый, он может стоить жизни, карьеры и так далее. Мы предельно честно, чётко высказали, что все должны участники, кто в доступе, сотрудничать как можно быстрее и лучше со следствиями всех стран, где это происходит происходит. И, безусловно, кто бы это ни сделал, кто это ни заказал, кто был посредником, это преступление против личности. И мое либертарианство соглашается с тем, что эти люди должны быть от общества изолированы. Мне добавить абсолютно ничего. Это и так нанесло огромный ущерб абсолютно всем участникам. И ущерб репутационный жуткий, поэтому давайте… Все высказались. Я не думаю, что это расследование займет изнурительно длительное время. Давайте дождемся следующих показаний вводных. Я уверен, что они не за горами.
В.РАДИОНОВ: Есть ли сегодня у российской оппозиции, я понимаю, что использую обобщенное определение, это разные группы, часто неоднородные группы, но тем не менее: есть рычаги воздействия на ситуацию в России, то есть вот сегодня в данной ситуации?
Е.ЧИЧВАРКИН: Так вот, как только они появляются в виде слова, песен, выступлений, так тут же делают всё, чтобы отключить, отключить этих людей от общества в России. Страх Пугачевой – просто реальная фобия. Она, кроме нескольких намеков, толком ничего не сказала, но все все понимают, как написано на футболке у Пивоварова, по-моему. Долго жила в советское время, понимает, что такое двоемыслие, недосказанность между строк и так далее. И все, оказалось, это поняли, все это читают, и все всё понимают. Посмотрим.
Я думаю, что так или иначе такое положение дел не будет долгим. Режим этот не может быть стабильным, он не может двигаться ни в какую сторону. Может с разной скоростью или разными скачками двигаться только в сторону ухудшения и забирания свобод. Так как Путин тоже деградирует из-за старости, и его окружение тоже деградирует, то, соответственно, они тоже становятся ниже, толще и бессовестнее.
В.РАДИОНОВ: А история вокруг Wildberries, история семьи Бакальчук, это не демонстрация слабости Путина? Потому что он же вмешивался, но там, выясняется, с одной стороны Кадыров, с другой стороны, видимо, Керимов, какие-то части структуры…
Е.ЧИЧВАРКИН: Он одобрил сделку с Керимовым. Компания осталась бывшей Бакальчук (ныне Ким) с Керимовым. Он одобрил сделку с Керимовым. Все. Никак не показывает слабость.
В.РАДИОНОВ: Но тут появился Кадыров, который устроил стрельбу около Кремля.
И получается, что…
Е.ЧИЧВАРКИН: А, это нормально. Не в первой.
В.РАДИОНОВ: Но он же сделал ставку на Керимова, а тут появляется Кадыров.
Е.ЧИЧВАРКИН: Нет, но я я думаю, что Сулейман дошел, и объяснил, и рассказал. И он одобрил. То есть, несмотря на то что там была попытка как-то переосмыслить эту сделку, судя по всему она переосмыслена не будет. Дикий, нормальный феодализм российский. Ничего удивительного.
В.РАДИОНОВ: На ваш взгляд, это не является чем-то новым, что может…
Е.ЧИЧВАРКИН: Да нет, это как раз чисто 90-е.
В.РАДИОНОВ: То есть это 90-е все-таки?
Е.ЧИЧВАРКИН: Это 90-е, это не нулевые. В нулевые было чуть-чуть по-другому. Даже когда у нас был рейдерский захват. То есть в 90-е была наглость, потом была попытка какие-то святые лица изображать в течение какого-то времени. Сейчас опять вернулась наглость. И плюс наглости много, когда сделка очень большая, когда это очень жирный и сладкий кусок.
В.РАДИОНОВ: А рейдерский захват обычно как происходит в России? То есть я слышал только то, что бывает всё бесшумно.
Е.ЧИЧВАРКИН: По-разному. Иногда государством, иногда шумно, иногда бесшумно иногда тихо. Иногда бы тебя посадили, иногда кто-то испугался и сам отдал. Все очень по-разному, зависит от того,кто на той стороне. Фсбшники – это одно дело. Государство как государство, как мы видели с ЮКОСом, – это другое дело. Две некрасивые компании, как в случае с «Евросетью» (нк, считайте, одна), – это другое дело. И там кто-то сопротивляется, кто-то нет. Мы сопротивлялись громко, поэтому шума было много.
В.РАДИОНОВ: А в таких ситуациях обычно идут закулисные переговоры? Вот история «Евросети». К вам обращались, пытались с вами договориться?
Е.ЧИЧВАРКИН: Нет. До того, когда-то давно менты, да, предлагали какие-то условия, были посланы.
В.РАДИОНОВ: И дальше уже пошли следующие?
Е.ЧИЧВАРКИН: Да. Было понятно, что я несговорчивый, что компанию нужно отбирать. Они хотели меня охладить, а потом уже разговаривали. Это цитата дословно.
В.РАДИОНОВ: А на каком этапе они, ну, допустим… Если мы говорим вообще, изучаем сейчас структуру российской власти, то есть когда государство, государственная структура начинает интересоваться бизнесом? Там есть какой-то критерий?
Е.ЧИЧВАРКИН: На каком-то маленьком уровне, на уровне условного участкового – сразу.
В.РАДИОНОВ: Или как только запустились.
Е.ЧИЧВАРКИН: Ну, теперь уже да. То есть, зависит от размера бизнеса, насколько им сложно заниматься, насколько сложно вести. Если у тебя производство азота или титана и это узкое место, если ты его контролируешь, эту калитку, то у тебя есть деньги, то там проще: государство их захватывает. Если это розничная сеть, и без владельца или без каких-то профессионалов у тебя не получится, тогда это более на «вы» дольше и тоньше. Потому что розничной сетью мент не может заниматься, потому что он априорно тупой, злой и не понимает, как это работает.
В.РАДИОНОВ: Но тогда в вашем конкретном случае вы понимали, что эту битву выиграть будет сложно, если там государство включается? Или тогда еще были шансы?
Е.ЧИЧВАРКИН: Мы понимали, но это не повод отдавать свое. Да, каждый раз понимали, что сложно. У меня вся жизнь в 90-х была, когда кто-то пытался отобрать мое.
В.РАДИОНОВ: Мне просто интересен ваш опыт именно психологический, как вы это всё принимали и переживали? То есть когда живёшь в состоянии постоянной угрозы.
Е.ЧИЧВАРКИН: В самом начале обычно все бухают, потом уже, если ты хочешь действительно преодолеть врага, ты ночью идёшь в спортзал, а не ноешь постоянно таким же терпилам, как и ты, как всё плохо в стране.
В.РАДИОНОВ: В России, скажем так, бандитская составляющая насколько высока? То есть на этом этапе появляются какие-то…
Е.ЧИЧВАРКИН: Я не был 16 лет.
В.РАДИОНОВ: …группировки, которые говорят: ребята, мы разрулим. И ходят там за процентами.
Е.ЧИЧВАРКИН: Ну нет, это все не бандитские, они ФСБ-шные. Вот я не был 16 лет, но, судя по всему, везде так или иначе, либо какие-то совсем серьезные национальные кланы, как мы видим, либо ФСБ. ФСБ везде участвует: и там, и там. Без ФСБ, я не думаю, что у Сулеймана Керимова была бы такая серьёзная стабильность финансовая. Также без того или иного участия ФСБ не может существовать и управлять Чечнёй клан Кадырова. Это всё решения по таким серьезным, большим людям – это решения от Путина, грубо говоря, Путина, Патрушева и больших прочих других ФСБ-шных основных людей.
В.РАДИОНОВ: То есть получается, что и со стороны Керимова, и со стороны Кадырова есть ФСБ?
Е.ЧИЧВАРКИН: Просто разные люди. Ну, конечно, безусловно. В той или иной степени никакие большие деньги не происходят, ничего. Они контролируют. Так или иначе, левым глазом, правым глазом или всеми руками и ногами все финансовые потоки. К людям, которые лояльны, от которых не ждёшь ничего плохого, которые очень крепко и давно сидят и могут позвонить Путину, они аккуратны и на вы. А если ты дал слабину, он заходит тебе в печень и дальше там живёт.
В.РАДИОНОВ: А что касается передела, можно ли говорить о том, что история с Wildberries — это история некого нового передела сейчас?
Е.ЧИЧВАРКИН: Нет. Нет же никакого передела.
В.РАДИОНОВ: Там ещё остаются частные компании в России, в государстве пытаются многие….
Е.ЧИЧВАРКИН: Она, созидательница, она создала, решила в какой-то момент для, видимо, усиления финансовой ситуации или для расширения, или для той или иной степени стабильности, либо,может быть, это было относительно вынужденная мера – я этого точно сказать не могу. Она созидательница, у неё права на свою компанию. Она решила пустить акционера на тех или иных условиях. Муж не согласился. Это, судя по всему, привело к разрыву. Я не знаю, что было первичное: разрыв семьи и финансовые предъявления. Он обратился к Кадырову. Судя по всему,так как сделка была одобрена Путиным в первом варианте, она и осталась такой.
В.РАДИОНОВ: А внедрение государства в бизнес? Потому что есть еще компании, вроде «Лукойла», которые остаются частными. Туда еще государство…
Е.ЧИЧВАРКИН: Почему? «Лукойл» изначально, поправьте меня, частно-государственное. Мне кажется, можно погуглить. У них, мне кажется, с незапамятных времен есть какая-то доля государства. Ну, плюс они выполняют крайне важную функцию, мне кажется, по международной экспансии. Никто не сомневается в лояльности руководства политической, экономической и прочей другой лояльности. Никто никогда не сомневается. Плюс, мне кажется, у них очень важные было именно зарубежные активы. И, мне кажется, там все было всегда мирно. Можно погуглить «Лукойл». Мне кажется, там есть какая-то доля государства. Они с незапамятных времен.
В.РАДИОНОВ: Они выкупили государственную долю.
Е.ЧИЧВАРКИН: Да? Значит, договорились, молодцы.
В.РАДИОНОВ: А вообще крупный бизнес в России еще субъектен? То есть они могут решать?
Е.ЧИЧВАРКИН: Безусловно, субъектен. Кроме путинских друзей, грубо говоря кроме Ротенбергов и, может быть, еще нескольких… И они не являются олигархами больше, так как у них нет политического влияния, оно им не досталось, оно сконцентрировано в руках совсем небольшого количества совсем близких крупных бизнесменов. И вся политическая сила у Путина и у ФСБ. То, как оно было когда-то, семибанкирщина, и даже начало нулевых, оно сейчас не так. Это владельцы либо держатели больших активов, очень состоятельные люди, у которых по-прежнему, мне кажется, достаточно много экономической какой-то свободы. Во всяком случае, если ты политически, экономически не идёшь вразрез с генеральной линией.
Даже, я бы так сказал, наверное, с начала войны к бизнесу стали относиться чуть более бережно и трепетно, чтобы не напугать и не разнести и так это всё в клочья. о опять-таки я уверен, что это временная мера во спасение. Так или иначе, у путинской власти синдромы самосохранения работают неплохо, учитывая то, что они до сих пор самосохраняются.
В.РАДИОНОВ: Олег Дерипаска, его осторожное, но всё же высказывание, которое иногда можно интерпретировать как идущее вне тренда. Против войны, что это война.
Е.ЧИЧВАРКИН: Да, в самом начале против войны, и потом, ну да, мы видели. Видно, что это человек мыслящий, во-первых, как здесь говорят, вне коробочки. И человек, который всю жизнь создавал феноменальную империю, ему же очень жалко, что она страдает из-за санкций войны, которая, понятно, никому, кроме бизнесменов, кроме тех, кто участвует в военно-промышленном комплексе, вообще никак не нужна.
В.РАДИОНОВ: Но они могут как-то влиять на ситуацию, вот такие люди, как Дерипаска?
Е.ЧИЧВАРКИН: Нет, они больше не олигархи, в этом все дело. Это олигарх может влиять, потому что у него есть слияние… Суть слова, понятия «олигарх» – это слияние финансового и политического капитала. У них нет политического капитала, а финансовый зачастую даже стал больше и существеннее за этот период, так как цены на все ресурсы очень высокие и всему миру, оказывается, очень нужен титан, никель, алюминий, уже не так газ, но всё ещё нефть. Вот поэтому Россия – и частные, и государственные компании – этим всем торгуют.
В.РАДИОНОВ: А неэффективные менеджеры? Если мы говорим о «Газпроме». Вот Миллер, которого, наверное, к когорте олигархов прошлого, таких как Дерипаска или даже Потанин, отнести сложно.
Е.ЧИЧВАРКИН: Он не олигарх, он наемный сотрудник. Он не создал эту компанию. Он был назначен управлять.
В.РАДИОНОВ: Почему его не меняют? «Газпром» из мощнейшей структуры превратился в… Скажем так, сильно потерял.
Е.ЧИЧВАРКИН: Но там, насколько я понимаю, изменилась очень конъюнктура газа. И плюс в период газового шантажа весна-лето-осень 2022 года огромное количество стран и компаний научились очень быстро устанавливать эти штуки по сжиженному газу. Вот Германия, которая сказала, что им нужно 8 или 9 лет, чтобы это всё сделать, справилась, по-моему, за 8 или 9 месяцев. Оказалось, что всё можно построить. Оказалось, что всё можно построить гораздо быстрее. Когда на кону стоит энергетическая безопасность страны, оказалось, что не нужно согласовывать 8-9 лет. И все греты тумберги и прочие адепты потепления, климатологи в секунду пошли за забор. Аза забором начали строить эти понижающие станции. Всё.
В.РАДИОНОВ: Вопросы от наших зрителей в телеграме. Их много, начну их зачитывать. На чём, на ваш взгляд, сейчас держится Владимир Путин? То есть в чём его…
Е.ЧИЧВАРКИН: На бабках.
В.РАДИОНОВ: На деньгах.
Е.ЧИЧВАРКИН: Конечно, на деньгах, все платят деньги. Россия сама вокруг себя строила заборы, плюс дополнительно со стороны Запада ещё обнесли забором. И со стороны Востока тоже уже рвы и какие-то препятствия. И за забор закидывают людей, не давая им ни видов на жительство, не открывая счета. За забор закидывают деньги, и за забор эти деньги не дают вывезти.
Вот представляете, что у вас есть стоматологий в Москве. Вот сядьте, обзвоните 150 европейских банков и постарайтесь открыть счет. Ни разу не общавшись ни с ФСБ, ни с Путиным, заплатив все налоги, ни разу не высказавшись нигде, вот смогите… Ладно, шенген еще, может быть, получите французский или испанский, а ни счет, ни вид на жительство нигде на Западе вы не получите, просто потому что русский. И таким образом за забор закидываются таланты и деньги. Поэтому в Москве сейчас много талантов и денег.
Математика очень простая. Все на это смотрят 2,5 года и делают вид что ничего не происходит. Москва жиреет, пухнет. Это единственный резиновый город в мире, кстати. Жиреет и пухнет на глазах. Они могут покупать в Иране, в Корее, где угодно, сколько угодно бомб производить, все, что угодно могут делать, потому что денег куры не клюют. На следующий год, сколько там, 111 миллиардов они потратят на войну. Вопрос о том, что будут какие-то переговоры, что что-то закончится – нет. Бюджет огромный, и на следующий год мы собрались как минимум весь следующий год воевать. И наращивать свою, не скажу это обороноспособность – нападающую способность.
В.РАДИОНОВ: Как раз про Собянина вопрос. Собянин не усиливается в связи с тем, что Москва богатеет? Его политический вес не растет?
Е.ЧИЧВАРКИН: Безусловно, усиливается. Безусловно, усиливается. Зная, что он очень лояльный, поэтому все спокойны, что он усиливается. Безусловно. Ему доверили огромные деньги и переделать огромное количество коммуникаций, дорог и прочего. Там строится метро, открываются новые станции все время. Там, грубо говоря, парк заброшенный с бывшими усадьбами, где прошло мое детство. Вот выглядит как просто палата меры и весов: всё восстановлено, уточки по линии ходят, крякают, и всё хорошо. Деревца посадили, подвязали, забор покрасили. Битого стекла уже нет, алкашей тоже нет, и поваленных деревьев нет – всё чистенько.
Несмотря на то, что у москвичей была любовь к Лужкову, она даже была такая, наверное, может быть, эмоциональная, и не всегда подтверждённая какими-то прямо напрямую делами, но в какой-то сложный период времени они тоже получили с правительством деньги, раздавали как бы лужковский, на самом деле, понятно, те же правительственные деньги. Но Лужков был заботливый, такой папа общий. И Собянину было очень тяжело и в самом начале. Но, организовав вот эту реновацию, реконструкцию тотальную, как бы его там… Только ленивый не проехался, пока была эта реконструкция. А сейчас все пользуются плодами, все очень довольны, все четко работает. Метро строится так, как не строилось в советское время.
В.РАДИОНОВ: Кстати, фактор Лужкова — это же такое напоминание Путину. Я помню, как говорили: как же Москва без Юрия Михайловича. То есть это такая ассоциация. Путин не боится этого, что ушел Лужков, в мгновение это произошло, и все, портреты сняты.
Е.ЧИЧВАРКИН: Не мгновение. Период при
В.РАДИОНОВ: Лужкова быстро забыли?
Е.ЧИЧВАРКИН: Нет, плюс вся пропаганда была включена, плюс мы точно знаем, что там его окружение было просто сказочное ворье. И, кстати, из этого окружения и сказочного ворья кое-кто и остался и спокойно дожил до глубокой старости, ничего страшного не произошло. Так или иначе им нужно было совершенно подконтрольного человека моложе. И такого, который не на репутационный скандал не налетит нигде.
В 2003 году мы входим в Тюмень. Я приезжаю в Тюмень. И через какое-то время говорят, что вот, у нас есть предложение переделать все остановки в Тюмени. И за это нам дадут где-то 18 больших остановок: 24 метра, и можем сделать салоны связи. А остальные просто должны переделать. И таким образом, если мы откроем 20 магазинов в ключевых точек на автовокзалах где какие-то большие предприятия, где будет вечером очень большой трафик, рыночные, общая площадь, один или второй вокзал, аэропорт. И 20-ю с чем-то магазинами мы можем взять там половину рынка, если все будет правильно с ценами. Я говорю: отлично, а сколько будет стоить. Они говорят: ну вот такая аренда городская, не очень дешевая, но приемлемая игра. Я говорю: а этим сколько? Ничего. Я говорю: ну как ничего, а городу сколько? Не-не, город сказал, что они за то, чтобы…. Понимаешь, у нас новый мэр. Может быть, ты слышал: Собянин. Он очень хочет, чтобы у нас было всё цивилизованно, поэтому он очень рад, что большие сети приходят в Тюмень. Нет, ничего платить не надо и не надо будет. Вот это моё первое знакомство, не прямое, понятно, потому что я не поехал на встречу, будучи там несколько часов, но условия были окей. Прямо вообще, так как и должно быть. Так он и сделал карьеру.
В.РАДИОНОВ: На ваш взгляд, вот с такими людьми, как Собянин и Мишустин, после того как режим (или, по крайней мере, физически) Путин исчезнет, может перестанет заниматься политикой, может у него кабель перережует, может умрет – не знаю. Это не те люди, с которыми потом будут вести переговоры о новой России постпутинской?
Е.ЧИЧВАРКИН: Вероятно это так но учитывая собянинские… Если лужковские деньги были пенсионерам, то собянинские – это дополнительные деньги людям, которые подписывают контракт с Минобороны. И учитывая это, он себя замазал в военном преступлении, как и Мишустин. Они оба военные преступники. Хотели ли они таким быть? Безусловно, нет. Они хотели строить государственную карьеру мирную. У меня нет никаких сомнений что оба эти человека хотели мирного процветания и строительства. Никаких сомнений нет. Но они оказались и окажутся, надеюсь, на одной скамье подсудимых с прочими военными преступниками. Получится ли так, что, может быть, с ними будут вести переговоры? Может, так может и получится, потому что других нет.
В.РАДИОНОВ: А оппозиция, которая находится за рубежом России? Видите ли вы там потенциал?
Е.ЧИЧВАРКИН: Потанцевал.
В.РАДИОНОВ: Потенциал потанцевал. То есть сейчас не видите это?
Е.ЧИЧВАРКИН:Нет, давайте сосредоточимся на сборе денег для киевского Центра нефрологии. Вот у нас 11 октября в Лимассоле будет ужин, и все, что я могу сделать для, грубо говоря, своей личной репутации, совести, чтобы правильную фамилию передать детям, это вот это.
Российская оппозиция проходит через очень тяжёлые, через самое, наверное, большое испытание, которое второе в этом году после гибели Алексея Навального. Да, наверное, это испытание даже больше по влиянию на всех, даже больше, чем гибель нашего товарища, друга.
В.РАДИОНОВ: Много вопросов в телеграме. Продолжу их зачитывать Конечно, про Невзлина много спрашивают, поэтому зачитаю как есть. Вот что пишет Борг, такой ник: «Сейчас главный вопрос – это Невзлин, один из владельцев ЮКОСа совместно с Ходорковским. Верит ли теперь Евгений, что Петухова, мэра Нефтеюганска, убили все-таки владельцы ЮКОСа, которому он мешал». Далее пояснение: «Для меня лично даже вопросов не было, что Ходорковский с Невзлиным могли убить Петухова. Они что, сошли с ума, чтобы убивать оппонентов? А теперь вижу, что-таки да, сошли. Причем не сейчас, а в 90-е. Решают вопрос, как привыкли в 90-е».
Я зачитал вопрос зрителя, как он выглядит.
Е.ЧИЧВАРКИН: Смотрите, я близко общаюсь с Михаилом Борисовичем Ходорковским. Это друг нашей семьи, крестный Алисы, нашей дочери. Татьяна проработала там четыре с лишним года в «Открытой России». У меня нет сомнений, что на руках Михаила Борисовича Ходорковского нет крови. Предположить, что он знал о том, что… или мог поверить в версию, что Невзлин заказал Волкова и других людей, для него это абсолютно просто удар по карьере и репутации и всему, что он строил после тюрьмы и во время тюрьмы. Это просто такой удар, который невозможно себе просто представить. То есть он же точно не сумасшедший, точно не самоубийца. Я абсолютно верю в непричастность его.
ро Невзлина я, наверное, воздержусь от комментариев, потому что опять-таки любое слово может плохо повлиять на дальнейшую судьбу или судьбы. Я в своём видео всё как чувствовал, так и сказал. И в заявлении Антивоенного комитета мы как чувствовали, так и сказали.
В.РАДИОНОВ: Вадим спрашивает в телеграме: «Евгений, как думаете, если бы вы не продали «Евросеть» в своё время, у вас в компании бы тоже стреляли, как в Wildberries, или в те времена это было невозможно?».
Е.ЧИЧВАРКИН: Может быть, мы сами бы стреляли. А почему нет? Стали бы старые, жирные, низкие, бессовестные. И захватили бы соседей. Почему нет? Может быть, уже было бы давно сенатором, не знаю, вот, Саранска.
В.РАДИОНОВ: А у вас когда-то были политические амбиции, вот когда занимались бизнесом в России?
Е.ЧИЧВАРКИН: Ну, только лоббисткие. Мне очень хотелось, чтобы… Политико-экономические амбиции были: мне очень хотелось, чтобы были низкие налоги, дерегулирование. Я занимался лоббизмом по снижению налогов и упрощению работы в бизнесе.
В.РАДИОНОВ: Еще приходят вопросы. Зачитаю опять же. Виталий спрашивает: «Готов ли Евгений, если пригласят, возглавить Министерство экономики будущей Свободной Республики или Курской Народной Свободной Республики, ну или какой-то другой? Что бы вы срочно изменили или ввели?».
Е.ЧИЧВАРКИН: Понимаете, что не будет Курской Народной Республики? И пойманная врасплох на тот момент российская армия, наверное все-таки возьмет под контроль все, что сейчас под контролем ВСУ. И ресурсы на это уже отвлечены. Может быть, это и была цель этой Курской операции. Поэтому давайте фантазировать о чём-то более сбыточном.
В.РАДИОНОВ: Да, приходят ещё как раз такие комментарии: спасибо за помощь Институту нефрологии в Киеве, пишут наши зрители из Украины. Кстати, расскажите подробнее об ужине. То есть как принять участие и кто будет в качестве гостя?
У меня в Инстаграме tot_samy_chichvarkin подробно описано, что 11 числа где-то в предгорьях Кипра, в очень красивом месте, с такими лампочками, свечами и фруктами на столе, Big Green Egg или Kamado мы будем готовить и угощать. Заранее пришлём вино из «Гедонизма» в больших красивых бутылках. Будем наливать и угощать. И этот наш ужин – это компенсация, как бы благодарность за донат в 10 тысяч немецкой компании. Эти деньги даже можно учесть в налогооблагаемой базе как благотворительность. Я не повторю эти названия, но эти медикаменты, которые мы покупаем, они помогают, чтобы прижились донорский костный мозг, печень, почки и так далее. Потому что иммунная система работает, что она не принимает чужой орган. А вот эти дорогущие расходники, они как раз помогают организму принять чужой орган. И оказалось, что там просто дыра многомиллионная, запрос на подобные вещи. Без неё просто человек умирает.
Не у всех есть деньги и возможности, чтобы тебя мировое светило, профессор тебя вёл и с того света физически достал и посадил на велик, как произошло с Олегом Тиньковым. То, что у него использовалось, чтобы у него прижился костный мозг, приблизительно только в большем масштабе, потому что этих людей в Украине достаточно много. Мы стараемся, чтобы по этим самым расходникам, которые дико дорогие, хотя бы закрыть хоть какую-то потребность.
Будет 16 человек. Ну, то есть это наши классический размер ужина, когда 8 напротив 8, и все друг с другом могут пообщаться, и мы каждого индивидуально классно накормим и напоим. Это 160 тысяч евро. Это дно грузовичка в 3,5 тонны. Я привезу в Киев. Если Залужный мне визу выдаст. Он теперь посол в Лондоне.
В.РАДИОНОВ: Здесь как раз такой вопрос пришел нашего зрителя: «Есть какие-то точки в этой войне, какие-то события, которые сбрасывают с вас вот эту броню?». Наверное, у каждого из нас есть свои психологические защиты. Одно событие, другое событие, ракетный обстрел, трагедия и так далее. Потом есть что-то, что просто всё это сбрасывает, и ты уже не можешь этому сопротивляться какое-то время вообще, своим эмоциям. У вас есть такие точки? Есть такие болевые точки, которые связаны с этим?
Е.ЧИЧВАРКИН: В этом году было две. Убийство Навального и удар по «Охматдету». Как мы познакомились с Центром нефрологии, потому что обратили внимание на то, насколько чудовищно дорого лечить и стабилизировать людей, у которых донорские органы. Когда обратили на это внимание, собрали 102 тыс. евро для детей, которых распределили по разным другим больницам. И вот дальше сосредоточились на этом.
В.РАДИОНОВ: У вас есть объяснение, почему били по «Охматдету»? То есть там видно на видео, что эти ракеты — это не обломки, это ракеты, которые заходили на цель. И когда там Захарова или кто-то говорят, что это обломки, то понятно, что это ложь.
Е.ЧИЧВАРКИН: Не так страшен дрон, как его обломки. Задача – поставить Украину и украинцев на колени. Чтобы люди устали, уехали и жили в постоянном страхе, чтобы не спали ночами, чтобы согласились с потерей территории и так далее. Задача – взять измором, обесчеловечить, вызвать в людях самое худшее, что в них есть. Обесчеловечить и взять измором.
В.РАДИОНОВ: У путина это получается, как вы думаете?
Е.ЧИЧВАРКИН: Отчасти – да.
В.РАДИОНОВ: В завершение два вопроса хочу задать. Первый: как изменили эти годы, 2,5, уже больше 2,5 лет как вас по-человечески изменили? Вот это время, время большой войны?
Е.ЧИЧВАРКИН: Ну, я точно стал злее. Злее, циничнее, бессовестнее.
В.РАДИОНОВ: Но при этом вы помогаете «Охматдету».
Е.ЧИЧВАРКИН: Когда я уезжал из России, было два варианта: в Лондон или в тюрьму. А здесь у меня выбор личный мой стоит: благотворительность в поддержку Украины или психиатрическая лечебница. Я выбрал благотворительность.
В.РАДИОНОВ: То есть это психотерапия для вас.
Е.ЧИЧВАРКИН: Абсолютная. Для меня в первую очередь это психотерапия. Я не работаю с психологами, с психотерапевтами и клиническими психиатрами только потому, что у меня есть это.
В.РАДИОНОВ: Когда это закончится, как вы думаете? Я понимаю, что это вопрос, на который нет ответа.
Е.ЧИЧВАРКИН: Когда перестанут Путина накачивать деньгами, когда за забор перестанут закидывать таланты и деньги и не выпускать их. Весь мир финансирует Путина на эту войну.
В.РАДИОНОВ: До сих пор.
Е.ЧИЧВАРКИН: Включая Украину, через которую идёт газопровод, потому что из-за партнёров Украины они не могут от него отказаться. И нефть идёт, и газ идёт, и так или иначе что-то сейчас через Азербайджан пойдёт. Танкеры ходят по всему миру. Дерипаска не может приехать в Америку, не может в свой дом прийти в Европу, здесь, в Лондоне, не может. Ой, ему отобрали домик, там какие-то бомжи жили, какая-то срань. А компания у него работает, Swift работает, ничего не отключали, потому что алюминий нужен, самолёты-то летают. Вот пчёлы против мёда не воюют. Поэтому на данный момент ответ: никогда.
В.РАДИОНОВ: Ну, вспомним фильм «Никогда не говори никогда» про Джеймса Бонда. Может появится тот самый.
Е.ЧИЧВАРКИН: Поэтому я говорю, что это на данный момент. Момент может быть неданный.
В.РАДИОНОВ: Спасибо. Спасибо вам большое. Евгений Чичваркин был с нами. Еще раз с днем рождения. Всего доброго.
Е.ЧИЧВАРКИН: Спасибо большое. Всего доброго.