«Хочу сказать. Ларина» с Владимиром Миловым: Дебаты Байден-Трамп: старикам здесь не место; в чём вина журналистов-либералов?
Не надо было у Путина в ролике сниматься. Снимаешься у Путина в ролике – будь любезен саночки возить. Отвечай за свои слова. Эта вся богема, в том числе, журналистская тусовка — это общество максимально невзрослых людей. Они не хотят давать тебе отчет в том, что они творят и нести за это ответственность. Они хотят все это списать за давностью и ничего этого не было. Вот помер эта сволочь Кононенко, «Мистер Паркер», чтобы ему там вертеться. Какая апологетика пошла в либеральных кругах…
Подписаться на канал Ксении Лариной
Поддержать канал Ксении Лариной
К.ЛАРИНА: Добрый вечер, дорогие друзья, дорогие подписчики, зрители нашего канала. Это канал Ксении Лариной. Ксения Ларина — это я. И сегодня у нас среда и в это время в 7 часов по Москве, в 7 часов по Вильнюсу и в 5 часов по Лиссабону мы выходим в прямой эфир. Нас трое, как обычно в этом составе, иногда один будет отходить по своим делам, но обязательно вернется обратно.
Владимир Милов сегодня в нашей виртуальной студии. Володя, привет!
В.МИЛОВ: Привет, дорогая, рад тебя видеть! Всем тоже привет!
К.ЛАРИНА: Привет, я тоже рада видеть! И Люцеку тоже привет. Кстати, вот, то точно может сказать несколько слов о противодействии сатанизму между прочим. Наверняка у него есть мнение.
В.МИЛОВ: Разбудим и возьмем у тебя интервью.
К.ЛАРИНА: У нас на обложке пугающая надпись: «Америка, ты одурела!»
В.МИЛОВ: Да у тебя всегда пугающая.
К.ЛАРИНА: Я хочу просто объяснить нашим молодым зрителям YouTube, которые в ужасе о это обложки — кому мы указываем? Вы на себя, мол, посмотрите. Это мем 93-го года. Я думаю, что и Володя его помнит прекрасно, а уж я тем более, когда в 93-м году на парламентских выборах в России, причем честных, абсолютно не фальсифицированных победила с большим отрывом партия Жириновского. И это был такой шок для всей либеральной общественности, что остался навеки тот возглас Юрия Корякина, нашего блестящего публициста, интеллектуала, литературоведа, общественного деятеля, когда он вышел на сцену в прямом эфире встречи нового политического года с криком: «Россия, одумайся, ты одурела!»
Вот прошли годы с тех пор, и сейчас я вижу, что похожие возгласы раздаются и внутри Америки со стороны гражданского общества американского и, естественно, вокруг. И, мне кажется, что это важно, почему мы обращаем внимание на выборы в Америке — потому что там решаются судьбы мира, там решается будущее планеты, судя по всему.
Мой вопрос: Почему так получилось-то? Где целое поколение политиков? Почему они выбирают, и мир вместе с ними выбирает между дряхлым и старым? Собственно, у нас тоже похвастаться нечем, у нас 25 лет сидит дед точно такой же, уже ближе к возрасту маразма. Что случилось с политикой?
В.МИЛОВ: Ох, Ксения, ты вступаешь на тонкий лед. Я человек прямой, поэтому я скажу тебе прямо, что я думаю, на это конкретную тему. И здесь есть один виновник у всей этой ситуации — один, и его нужно показать пальцем — это пресса. Вот у Брукингса было исследование в январе, я его всем рекомендую. Это, действительно, парадокс важный, почему американцы считают, что у них в экономике все хреново в то время, как у них все рекордно хорошо, прямо отлично, а они считают в преобладающем порядке, что плохо.
И они исследовали покрытие экономических новостей… Вывод очень простой: положительные новости не покрываются и не освещаются, потому что это не секси, это неинтересно, это не генерирует кликбейта, а вот плохие новости, даже если они не очень плохие на самом деле, просто идут как горячие пирожки.
Вот у меня тоже сегодня был разговор с одной журналисткой европейской, которая говорит: «Я тоже вижу все эти цифры, которые вы рассказываете, что в Российской экономике дела очень плохо, но почему у нас все СМИ пишут, что там всё отлично?» Я говорю: «А потому что им неинтересно хвалить своих политиков за то, какие они классные, ввели эффективные санкции. Им интересно своих политиков ругать за то, что санкции не работают».
Вот здесь точно такая же история. Я лично знаю не менее 50 американских политиков, которые могли бы быть отличными президентами. На самом деле их несколько сотен штук. Про них не пишут. Ну хорошо, ты журналист, ты знаешь больше. Допустим, среднестатистический обозреватель, который что-то читает про Америку, что он знает про классного Пита Буттиджича, который был прекрасным мэром и потом стал при Байдене прекрасным очень эффективным министром транспорта? Кроме того, что он ей и женат на мужике, ничего нельзя больше найти. Вот если ты откроешь просто американскую прессу, там просто: Трамп, Байден, Байден, Трамп. А вот этих всех замечательных людей, из которых развыбирайтся не хочу, ничего не написано, кроме пары слов, которые совершенно не имеют отношения к тому, чем эти люди на самом деле славны, занимаются, известны и вообще за что их стоит хвалить.
И вообще в целом и в Америке это отдельная проблема, что нет культуры хороших политиков хвалить за то, что хорошее они делают. И вот поэтому у нас один негатив, одни раскрученные деды, мы все время обсуждаем, какой тот эгоист а этот старый. И всё.
На мой взгляд ключевая проблема человечества сегодня — это тоже, что медиасфера и блогосфера зациклились на негативе, на плохих новостях. Это абсолютно отличается от моей юности, 89-го или 91-го года, которое было время хороших новостей, когда люди обсуждали, как мы теперь после крушения авторитарной коммунистической системы и Берлинской стены, будем жить дальше.
Это всё куда-то ушло. Мы сейчас в мире абсолютного негатива, поэтому люди не знают никого, кроме двух дедов. Хотя там есть огромный пласт людей… Была такая пятиминутка ненависти к прессе Владимира Милова, я думаю, что объяснил.
К.ЛАРИНА: У нас еще будет пятиминутка номер два обязательно, связанная с журналистикой либеральной.
То есть по твоему мнению, их нет, потому что про них не пишут, их никто, по сути, не поддерживает в прессе. Но, Алексей Навальный, про него тоже никто не говорил и не писал ни по одному каналу.
Когда он получил право баллотироваться на пост мэра Москвы, он просто так взял абсолютно с нуля, от бабушек 27%. И это то, что легально нам дали, а на самом деле было, наверное, больше. Потому что он просто вышел напрямую к людям. Почему сегодня, если ты считаешь что это просто прямая зависимость от того печатают тебя или не печатают, пишут или не пишут, почему сами политики не активизируются? Они же это точно понимали в отличие от того открытия, которое мы с вами сейчас сделали в нашем прямом эфире. Они же это точно знали.
В.МИЛОВ: Да, игра, в которую мы сейчас играем с Ксенией, называется волейбол, перебрасываемся, как горячей картошкой. То, что ты говоришь про Навального, это исключение, подтверждающее правило. Потому что Навальный получил бы не 27, а получил бы 127 процентов и выиграл бы те выборы, если про него не писали всякую херню, что он националист, что он ходит на Русские марши, что он про грузин говорил и всякое такое. Он пробился с огромным трудом, потому что он целевым образом совершил уникальную вещь: он сам вышел в космос, он сам создал себе огромную аудиторию в соцсетях и сказал: «Раз про меня журналисты пишут всякое говно, значит, я про себя буду рассказывать в соцсети». И он был пионером этого дела.
Но потом за ним пошли дальше много сторонников и последователей, других классных политиков. Слава богу, нас теперь люди хоть знают, потому что мы сами вышли в эфир. И теперь журналисты… Я тебя могу рассказать ситуации с «Эхом Москвы», например, 15 лет назад. Вот мы все ждали, позовут нас в эфир или нет, а сегодня благодаря соцсетям мы сами выходим в эфир, и журналисты просят нас: «Придите, пожалуйста», а у нас еще времени на это нет. И в то время потому что всё было заперто этой медиатусовкой, появился только один Навальный не благодаря, а вопреки. Потому что он, несмотря на несправедливую критику, пробил дыру через свою империю фолловеров в соцсетях.
А вот если бы таких Навальных было много — людей-то много, как ты видишь сейчас, хороших — и потом появился и Бойко, который второе место на выборах Новосибирского мэра занял. И потом появилась Чынышева, выступление которой в парламенте Башкирии в курултае, показывает, что вот кто должен быть президентом Башкирии, а не вот это вот всё. Где это все освещение в медиа? Про Чанышеву только можно найти только что — я просто очень хорошо ее знаю, еще с той кампании Навального, — она блестящий аудитор профессиональный, она в финансах разбирается лучше, чем всё правительство Башкортостана. Где про это что написано? Написано только, что ее арестовали, дали срок, и она теперь сидит.
Можем здесь найти точки соприкосновения, но я просто хочу опознать политиком… нам всем дают задание, это модная такая тема. Есть нам, над чем работать, но эта проблема негативного освещения в СМИ, она приводит к ситуации: Байден, Трамп, к тому, что людей спрашивают в России социологи: «Кого вы из политиков знаете?» Они говорят: «Путина знаем. Больше никого не знаем». Вот такая ситуация.
Я не хочу здесь какие-то обвинения… У нас здесь не трибунал.
К.ЛАРИНА: Нет, я хотела, чтобы вы ответили. Серия под названием «Журналистская блядва» обязана сегодня прозвучать в нашем эфире.
В.МИЛОВ: Прозвучит еще, тут есть, о чем поговорить.
К.ЛАРИНА: Ну, давай теперь так спрошу про Америку. Получается так, что в любом случае виноваты в этом журналисты или нет, виновато в этом консервативное американское общество или нет, но все равно это карта в руки Путина как ни крути. Даже сейчас, он сидит, потирая руки, глядя на этих двух старперов, а он тут разъезжает то в Астану, то во Вьетнам, то в Северную Корею. Целуется с какими-то мужиками и бабками и вообще выглядит мачо, несмотря на свои 70+. Скажи, это кто-то помогает ему или, действительно, ему только фортов? Дам много чего еще: плюс Европа, плюс ситуация сейчас во Франции, которая будет как бикфордов шнур так или иначе, зажигаться в других европейских странах. Это так карта ему легла?
В.МИЛОВ: Еще одна проблема, которая у нас есть — это у нас есть культура уговаривания самих себя, что всё плохо. Ты сказала, что он фортовый. Но мы абстрагируемся, объективно посмотрим. География, куда он ездит: «Астана, Вьетнам, Северная Корея». Если бы я был въездной только в такие места, я бы считал себя неудачником, которому только застрелиться осталось. А ты сейчас этот так преподнесла, что он прямо классный…
К.ЛАРИНА: Но он себя чувствует хорошо.
В.МИЛОВ: Ему точно так же хорошо, как Гудвину, который заставил всех зеленые очки носить и думать, что стекло — это изумруд. Он, действительно, что умеет — он умеет изобразить, что у него все хорошо просто путем лжи банальной и пропаганды. А на самом деле вот мы с тобой начали до эфира говорить про Набиуллину. Да ты послушай, у них такая огненная сессия была на этом финансовом конгрессе банка России, просто жесть. Всё плохо, просто Путин держит этот покерфейс. У меня есть всегда простое правило: Не помогать ему в этом. Когда вы видите, что по каким-то параметрам у него плохо, не надо произносить эти слова, что он молодец и всех переиграл. Это просто еще ему в копилочку кладете. Остановитесь. Каждый раз, когда вы хотите похвалить его за какие-то успехи или просто констатировать, что он справляется, не надо этого делать. Каждое положительное слово о каких-то его достижениях — это помощь ему и информационной войне.
Теперь, что касается, почему все это, что на Западе? У открытого общества против закрытого у демократии есть краткосрочные минусы, но долгосрочные плюсы. Минусы — это то что хаотичный процесс. Приходится со всеми договариваться, приходится людей выслушивать. Люди могут выбрать какого-то мудака. И всё это очень сложно. Вот Голландии полгода они это правительство рожали. В Южной Африке вроде договорились о правительственной коалиции, но она прямо разваливается на глазах. Демократия — это очень тяжело. В условиях правды, в условиях конкуренции мнения, открытого общества тяжело. Как говорил Уинстон Черчилль, ложь успевает обежать полмира, пока правда успевает только натянуть штаны.
Поэтому в краткосрочном плане это все выглядит таким хаосом. А диктаторы они cool, могут просто указать пальцем — и все бегут выполнять. Вроде эффективно.
Но в долгосрочном плане демократии всегда выигрывают, диктатуры всегда проигрывают, потому что это система, основанная на диалоге, на честном выборе векторе развития она лучший результат дает. И у них уровень жизни выше. У них есть образ будущего. У них оружия больше. Они в итоге все эти диктатуры элементарно победят.
А диктатуры вроде все выглядит эффективно: дал команду — побежал исполнять. А вот Греф сегодня говорит на этой сессии: «Понимаете, до 2011 года у нас был резкий рост производительности в экономике, а как только всё государство взяло под контроль, он сразу прекратился и производительность у нас сейчас снижается».
Это моя любимая рубрика: «Да ты чё?» Здесь сложный баланс. У демократии есть краткосрочный недостаток за счет хаотичности, что Путин обращает в свою выгоду, но долгосрочно только эта система работает. А у диктатур есть внешний лоск, что я тут где езжу хочу, а если поскрести, то ездить он может только в Казахстан, Северную Корею да Вьетнам. Процитирую. Такая жаркая сессия у них была. Греф говорит: «Программа льготной ипотеки — да, доступность жилья снизилась на 10% за счет роста цен. И заработали только девелоперы. А людям мы сделали хуже».
Там просто искры летали.
К.ЛАРИНА: Это мы будем ждать более подробного комментария по этому поводу. Но я хочу, чтобы ты все-таки перевел для нас на русский доступный язык эти три ограничения российской экономики, которые определила Набиуллина на этой сессии: дефицит рабочей силы, ограничение доступа к технологиям и недостаток инвестиций. Это, действительно, так. Только это — спрашиваю я тебя? И давайте объясним, что это значит. Если это так, то каковы последствия.
В.МИЛОВ: Ксения, там длинный список, у тебя эфира не хватит. Ты выделила три основные. Дефицит кадров — это очевидная вещь. Вы еще на кого-нибудь нападите и тогда попричитайте, что ой, у нас все убили, все уехали.
К.ЛАРИНА: То есть рабочая сила — это специалисты? Не мигранты, не строители.
В.МИЛОВ: Конечно. То есть основной дефицит кадров — где людей надо долго учить, где они годами осваивать какую-то квалификацию. Ты на улице людей не найдешь.
На Западе есть миф о неисчерпаемости людских ресурсов. Вот типа каждый год 600-700 человек достигают призывного возраста. А я говорю: «Вы посмотрите, сколько из них вдрызг больные в этом возрасте. И это люди, которые после нашей школы с провальным качеством начального образования среднего не знают нихера. Поэтому ЕГЭ такие и так далее. Мы вернулись на сто лет назад. Население есть, но работать оно не может, потому что современная экономика, труд — это, прежде всего квалификация.
К.ЛАРИНА: Главная причина — это все-таки эмиграция, количество уехавших?
В.МИЛОВ: Чуть сложнее. Тут пирамидочка такая есть. В фундаменте ее лежит тот момент, что Путин вошел — это доказывает, что он рассчитывал на трехдневных блицкриг и взятие Киева быстрое, — в эту войну с уже максимально плохой и ухудшающееся демографической ситуации. Это заведомо по этой причине не мог себе позволить никакую войну.
Дальше он полмиллиона потерял убитыми и ранеными. Ну, это пипец! Это мужчины в трудоспособном возрасте. Очень многие реально квалифицированные. На ту же мобилизацию набирали не просто так с руками и ногами, они вызывали людей на мобилизацию по ВУСам — это военно-учетная специальность: механик водитель, оператор радара. Мобилизация вымывает наиболее квалифицированные кадры.
По моей оценке — все видели эти очереди в Верхний Лрас и Казахстан — кто уезжает из России? Уезжают люди, у которых чуть побольше денег. Потому что с нищими зарплатами они просто ничего не смогут делать за рубежом, просто доехать даже т уда. У кого побольше денег, у кого выше квалификация. Вот такая история.
Часть полегло на войне, часть уехала, плюс заходили мы в это дело с серьезно демографической ямой. Просто когда ты войну начинал, просто надо было посмотреть, почитать, что тебе демографы говорят, специалисты по рынку труда. Но, Владимир Владимирович, он же читает только ту версию истории, которая ему интересна — про Богдана Хмельницкого и так далее. Чего-нибудь умного ему бояться принести.
К.ЛАРИНА: Ограничения на доступ к технологиям — это то, что уехало тоже из страны?
В.МИЛОВ: Технологии производят страны, в которых благоприятный режим для инноваций. Это там, где работает закон, где яйцеголовые, которые могут что-то креативить и придумать, и чувствуют себя хорошо. У них есть конкурентная возможность зарабатывать, а не только пойти в госмонополию, где у тебя начальник — любовница министра и каждое утро начинается с каких-то действий с твоими мозгами.
Греф про это рассказывал: «Я разговаривал в Калифорнии, — это было давно, когда Греф мог ездить в Калифорнию, — я приехал в университет. Там женщина, она специалист по биотехнологиям. Она работала в МГУ». Спрашивает: «А почему вы уехали?» А она говорит: «Когда мне нужны какие-то материалы для экспериментов, я вечером уходя, оставляю список и утром у меня это лежит. А в России мне надо пройти 500 кругов ада со всеми этими накладными, чтобы все это дело получить. Приходит это через полгода еще в лучшем случае. И я еще материально ответственная, на мне все риски». Вот вкратце отписал условия для инноваций в демократиях и диктатурах. Хотя в диктатуре вроде все решается по крику начальника. Президент сказал починить водопровод в деревне в Тюменской области. Но вопрос-то в том, а почему президент занимается водопроводом в деревне в Тюменской области.
То есть демократия на вид хаотическая, неэффективная, но она работает. А диктатура вроде на вид гламурная и классная и все решается по звонку, на самом деле нет.
И технологии — здесь вопрос в чем? Мы выяснили внезапно — посвященным было известно, — что лидерами в производстве технологий являются демократические страны, которые дают креативщикам нормальные условия жизни.
Что-то есть в Китае где-то, но глобальную технологическую конкуренцию, конечно, диктатуры демократия просто с треском проигрывают, вот поэтому их и нет. А инвестиций они сегодня говорили, почему их нет. Потому что какой идиот пойдет инвестировать, когда у тебя с нарушением сроков давности, условий по добросовестному выгодоприобретательству просто отбирают собственность, и сделать с этим не можешь ничего.
Когда они произносят с трибун частные инвестиции, мне уже даже не смешно. Но какие частные инвестиции могут быть в таких условиях?
Там на самом деле огромное количество пунктов. Это всё не взлетит примерно по тем причинам, о которых я сказал. Потому что мы ввязались в войну, которая убийственна для рынка труда. Мы отрезали от демократических стран, которые являются главными генераторами современных технологий. И мы этот авторитарной, фээсбэшной бюрократической моделью распугали всех инвесторов. Их и не будет, они не придут.
Такое разбитое корыто просто в чистом виде.
К.ЛАРИНА: То есть торжества импортозамещения во всех смыслах не произошло. Это тоже только для телевизора, обывателя, который смотрит на прекрасную Россию настоящего, которую показывают по всем телевизионным каналам.
В.МИЛОВ: А где МС-21, летающий в большом количестве? Где «Суперджет» с российским двигателем? Я вот у Майкла Наки в последней экономической сводке рассказывал смешную историю про технологию 5G. Они создали дочку «Ростеха» «Спектр», выделили деньги. В результате она банкротится. Кредитор подал на банкротство. «Ростех» ее спасает. Но они уже признали, что технологии 5G не будет. Я дал фрагмент выступления Белоусова в Совете Федерации 4 года назад, когда он уже был первым вице-премьером в правительстве Мишустина. И он там перечисляет квантовую сенсорику… чего только не было. У меня вопрос: Где квантовая сенсорика?
Помнишь, как Чубайс, то Чемезов ходили к Путину с какими-то российскими планшетами, российскими смартфонами. Причем это есть в YouTube. На полном серьезе показывают какую-то штуку и говорят: «Видите, у нас теперь есть российских планшет». Много лет назад У меня вопрос: «Где этот планшет?»
Потому что в авторитарной монополизированной экономике ничего не взлетает. Никаких стимулов для новаций, чтобы конкурировать путем совершенствования технологий и оптимизации управления, нету. Вся наша экономика — это 15 монополий, где сидят родственники власть предержащих. Сельское хозйство у Патрушева, машиностроение у Чемезова. Что эти люди создали за последние 25 лет? Ничего. Потому что такая система не может ничего создать. Такого адского кумовства не было даже в Советском Союзе. Я думаю, ты прекрасно помнишь, что в Советском Союзе не поощрялось, когда ты брал чиновника подчиненным. Этого было нельзя делать. Иногда были случаи, когда Брежнев взял зятя Чурбанова, он был первым замом в МВД. Это было все-таки исключение из правил.
А сейчас у них дети министрами сидят, главами корпораций. У кого из ведущих чиновников ребеночек не возглавляет какую-нибудь корпорацию? Какие новации и технологии?
К.ЛАРИНА: Еще спрошу тогда. Тут есть вопрос по поводу Орбана, конечно. Это уже из области политики, ситуации в Украине. Орбан и его визит в Киев. Цель его визита, как ты это определяешь, что за этим стоит. Мы сейчас живем не только в мире фейков, но и в мире абсолютных конспирологических версий, и каждый раз понимаем, что же неспроста. Что здесь? Либо, действительно, он, действительно, посланник Путина, или это последнее китайское предупреждение, или это прощупывание ситуации: пойдет ли Киев на переговоры, на каких условиях? Как ты это видишь?
Рептилоиды с Ротшильдами вместе нажали секретную кнопку и Обран сразу поехал в Киев.
Мой метод анализа таких вещей очень простой. Я смотрю на предшествующие обстоятельства и из них очень часто можно вывести какой-то вывод, что произошло.
Там было три вещи. Во-первых, Обран довольно сильно треснул на евровыборах. Его партия Фидес получила сильно меньше 50%, потому что он нее откололся кусок — новый такой политик Петер Мадьяр, который создал конкурирующую партию похожих взглядов, но без Орбана, очень привлекательный бренд: мы консерваторы, но без мудаков. В политике частая формула ребрендинга.
Значительная часть избирателей Обрана к этой партии Мадьяра ушли. Он понял, что надо срочно что-то менять. Почему он себя так вел в Брюсселе, одна из причин — потому что у него был супермандат населения. Он в Брюсселе всем говорил: «За меня вся Венгрия, кроме декадентской столичной либеральной разложившейся тусовки».
А теперь уже не вся Венгрия за него. И там люди все воспрянули, и тестостерон пошел. У него в 26-м году выборы, сейчас он их проиграет и так далее. Поэтому он сразу заюлил и заманеврировал, можно Украиной поговорить. Момент номер два: Они пересеклись с Зеленским, когда Зеленский приезжал в Брюссель. У них было видео. И они поговорили, там не слышно, но на повышенных тонах.
Вообще, если ты посмотришь, как украинцы себя дипломатически ведут, они пытаются упорно дотянуться до всех-всех. Даже если к ним есть негативное отношение, они все равно пытаются пригласить, поговорить. Я думаю, что он тупо его пригласил съездить в Киев.
И третий момент. У Орбана нее бесконечный ресурс в Брюсселе вечно быть этой бабой Ягой, которая по Украине на все налагает вето.
Я так скажу: Это ускоряет процессы изменения механизма принятия решения в Евросоюзе в сторону вместо консенсуса большинством. На хер эту Венгрию. Проголосуем. Две трети за — значит, решение принято, а вы сидите в своем бабоежном углу и вечно налагайте вето.
Он чувствует особенно новой Еврокомиссией с явно усиленным мандатом фон дер Ляйен, который она получила из-за хорошего результатов выборов правоцентристов. Он чувствует, что дело сдвигается в эту сторону, и он не может вечно занимать эту обструкционистскую позицию по Украине. Поэтому я думаю, что он решил так сыграть. Я не думаю, что за этим что-то практически следует.
Но это показывает, что давление обстоятельств на него усиливается и он вынужден. Я думаю, он не хотел. Я думаю, он призирает Зеленского. Эти ультранационалисты венгерские, они очень плохо относятся к Украине и украинцам. Это у них старый этот Трианонский договор 1920 года. Венгрия — это такая мини-империя в Юго-Восточной Европе, и она хочет вернуть себе кучу территорий, которые у нее отторгли и не любит все эти соседние нации, которым эти территории сейчас принадлежат. Это для него большой шаг, чтобы несмотря на все это поехать в Украину. Я многого от этого не жду. Но эта ситуация показывает, что он не всесилен и у него есть переделы, чтобы выеживаться. Это стало видно.
К.ЛАРИНА: Уточню. Он не посланник Путина.
В.МИЛОВ: У них с Путиным большие общие интересы. Но, с другой стороны, у него есть и другие интересы, которые здесь, в том числе, вступают в определенный конфликт. Потому что он находится в Европе. Венгрия страшно зависима от европейской помощи. В Венгрии начало меняться общественное мнение. Ты видишь по выборам.
Это одна ситуация, когда ты у себя контролируешь внутриполитическое поле, у тебя супербольшинство и нету конкурентов, когда ты можешь бесконечно в Брюсселе ставить блоки на решения по Украине и другим вопросам, никто с тобой ничего не может сделать. А тут него изменилась внутриполитическая ситуация и начались процессы в Брюсселе, которая создают ему большее сложностей и заставили его вертеться на сковородке.
Поэтому он очевидный криптопутинист, они с Путиным союзники по очень многим вопросам. Но у Орбана есть предел возможностей. Вот в чем главная линия Евросоюза — у таких чуваков ограничивать поле возможностей — и у Орбана и у Путина.
И мы видим, что сейчас Орбан поехал в Киев, а Путин впервые за долгое время заговорил о мирных переговорах, потому что ресурсы у него кончаются и санкции работают. Такая, понимаешь, загогулина.
К.ЛАРИНА: Кто, на твой взгляд, может представлять фигуру посредника между Кремлем и Киевом на сегодняшний день?
В.МИЛОВ: Пока это нереально. Я не вижу запроса. Любой посредник окажется в ситуации, когда он съездит… со стороны Москвы тоже. То, что Путин сказал про переговоры, это фигня. Фактически он озвучил те же самые ультимативные требования, которые были и всегда, но добавил к ним сверху рюшечку, мятный листочек, который вроде как делает это модным фьюжн-блюдом. Нет, это то же самое блюдо, которое он есть много лет. Он пиаровски в заголовок добавляет слово «переговоры». Поэтому ситуация на земле максимально холодная с обеих сторон. И даже если появятся какие-то эмиссары, которые будут туда-сюда ездить совершенно неважно, кто это будет, потому что они ничего между собой не найдут.
Как помнишь, Михаил Сергеевич Горбачев говорил про Рейгана, что он приехал в Рейкьявик на встречу с пустыми руками и пустыми карманами. Они там реально ни о чем не договорились.
К.ЛАРИНА: Тогда есть еще история, которую сегодня американская пресса опубликовала, связанная уже с Трампом, с его возможностями переговорщика, посредника, если так можно сказать, или человека, который может убедить и ту и другую сторону в варианте мирного урегулирования.
И, как я поняла, там, так или иначе, звучит тема: «Мир в обмен на территории». Мой вопрос: По твоим наблюдениям, ощущениям готов ли Киев к обсуждению этой темы? Он принял решение по этому поводу или будет еще думать?
В.МИЛОВ: Нет не готов. Потому что это не вопрос конкретных территорий. То есть это ошибка — рассматривать обсуждение этой тем в контексте конкретных территорий: Крым, Донбасс, Херсонская, Запорожская область. Киев смотрит на эту ситуацию так: Что если вы ему сейчас отдадите эти территории, то это будет значить, что весь его план последних 10 лет оказался успешным. Я вам устраиваю трэш и получаю взамен 20% Украины. Это его вдохновит, что такое поведение работает. Значит, он подкопит сил и в следующий раз откусит еще 30% Украины. Я уверен, что в Киеве это дело понимают.
Что касается всех этих заходов про Трампа, я слышу про этот план. Я даже знаю людей, которые за этим стоят, у них были публикации про этот мирный план для Украины.
Это максимально наивные люди уровня наивности такие, что ты можешь изобрести такую систему, чтобы все время выигрывать в казино. Правило жизни состоит в том, что ты никогда не переиграешь казино, потому что у казино свои правила и даже, если ты начнешь выигрывать, попросят тебя просто выйти оттуда.
Ситуация с Трампом очень простая. Основная его идея и его команды будущей в следующем, что мы создадим такой рычаг, и если Путин не будет соглашаться, то мы увеличим помощь Украине. А если Украина не будет соглашаться, то мы ее уменьшим. Вроде на бумаге классная формула, по идее, должна сработать. В чем проблема? Что к Трампу придет Путин — а они готовятся к этому делу, — и предложил свой план, который будет совсем другой, для Трампа будет максимально выгоден. И план этот будет такой: «Дональд, я тебе сдам всё — Северную Корею и заставлю ее сесть за переговоры с Южной. Я тебе сдам Сирию. Я тебе сдам ОПЕК+, выйду оттуда и цены рухнут, и у тебя будут цены на бензин в Америке снижаться. Но дай мне Украину, причем желательно всю».
Вот ты следишь за Трампом, у тебя большой опыт с политиками и вообще. Но как ты думаешь, неужели Трамп не согласится на такое? Против его детского планчика в песочнице — здесь углубим, здесь усилим — приходит Путин и говорит: «Дональд, я тебе всё отдам. На хера тебе Украина?» Он принесет ему справку от Богдана Хмельницкого. Он говорит: «Тебе-то это зачем? Там же нет ничего, нефти нет, ничего нет».
Это классическая механика, где приезжаешь на каравелле первооткрыватель и предлагаешь местным красивые бусы. Они таких бус никогда не видели. «А вот у вас желтенькие металлические штучки, давайте их нам, а вам — бусы красивые».
Как ты считаешь у Трампа сердце или что там у него осталось, не дрогнет?
К.ЛАРИНА: Дрогнет, но другой вопрос, что Трамп тоже понимает, что он врет, обманет. Потому что, судя по всему, они друг друга стоят. Это мы поняли за время правления Трампа и за время правления Путина тоже. Мы же все время говорим: «Ах, как они похожи».
В.МИЛОВ: Я уверен, что у них на Трампа вот такой профайл, и с такими типажами, как он, есть простой способ эго почесать. Когда таким персонажам, альфа-деятелям чешешь эго, у них отключаются мыслительные способности. Вот он ему скажет: «Дональд, ты знаешь, у нас есть компромат на всех политиков. Мы всех снимали на видео, как они занимаются сексом. Так вот у тебя самый большой. Я тебе даю личную справку». Всё.
К.ЛАРИНА: Самый большой — тоже двусмысленно звучит.
В.МИЛОВ: Они точно все это дело будут сопровождать такими: «Дональд, мы тебе хотели сказать, что ты самый просто самый, таких не было никогда. И у него сразу аналитическая способность, если что-то от нее было, сразу падает ниже плинтуса. Он тебе говорит: «На тебе Кемску волость, забирайте!»
К.ЛАРИНА: Возвращаясь к началу, что всё, что происходит, все равно выгодно этому Путину, как ни крути. То, что мир за эти последнее годы рухнул в какой хаос политический и экономический. Мы еще не говорим про Ближний Восток, про угрозу ИГИЛ, угрозу из Азии. Но это вообще выгодно одному человек все равно. Даже с точки зрения художественной литературы это великая декорация, чтобы процветало такое существо, которое из себя ничего не представляет. Которое по трупом зашло на трон и в итоге подчинил, изнасиловал собственный народ. А сейчас с легкостью необыкновенной следит, как вокруг него всё рушится, а он хозяин горы.
В.МИЛОВ: Я тебе сейчас другую… У меня другая профессия.
К.ЛАРИНА: Я-то тебе кино рисую.
В.МИЛОВ: Я говорил с Губиным, наше сегодня интервью. Он журналист и любит создавать хаос, драму. Вот Путин хотел захватить Украину за три дня, но ему это обломалось. Запад беспрецедентно объединился и мобилизовал невероятные ресурсы для того, чтобы Украине помочь. Украина показала сопротивляемость, которую не ожидал почти никто. Все отчеты западных разведок говорили, что они лопнут как воздушный шарик.
Запад отказался от российских энергоносителей и заплатил за это огромные деньги — под триллион евро. Но они мобилизовались и сделали это. Всё, что они предприняли за 2,5 года, никто от них этого не ожидал. Поэтому есть огромная сопротивляемость у свободного мира.
Я тебе хочу другую вещь сказать, что Путин не смог, как он ни хочет, он не смог уничтожить сопротивление и в самой России. Ты знаешь, сколько нас смотрят. Ты сама видишь. У нас у всех соцсетей и вещания оппозиции за рубежом — 30-35 миллионов охват, уникальные зрители. 10-15 миллионов — постоянная аудитория.
Людей, которые бы хотели альтернативы и нормальности, их огромное количество. Ты видела все эти очереди, эти похороны, полдни и так далее.
Почему они каждый день уголовные дела возбуждают по экстремистам или иноагентами. Очень очень хотели бы раздавить, но у них не получается. Они думают, что они Навального убьют, Немцова убьют и всё раздавят. А не получается раздавить. Поэтому сопротивление есть, оно теплится.
Вспомни любые фильма от «Терминатора» до «Матрицы», когда вроде эта сильная механизированная машина, а сопротивление вроде небольшое, но машина не побеждает. И мы такое видели в 91-м году с тобой. Потому что КПСС и КГБ были куда более могущественные и всесильные, чем эта вся прогнившая коррумпированная власть, которая даже сама про себя на форумах говорила, что у нас ничего не получается, крокодил не ловится и не растет кокос.
Мой призыв. Да, у них много сил и ресурсов, мы с ним еще много повозимся. Они могут создать много проблем и хаоса, но они не победят. И у них есть огромное количество трещин слабостей. Надо в этом давить и не перехваливать их, потому что мы у людей создаем неверный психологический вектор, что всё пропало, Путин выигрывает, гипс снимают, клиент уезжает. Нет, это не так. Есть надежда.
К.ЛАРИНА: Если говорить про 91-й год, если уж ты про то вспомнил и победу демократии, все-таки это не произошло в одночасье. Этому предшествовало 5-6 лет перестройки. Что такое перестройка в общественном сознании, прежде всего? Это изменение атмосферы в стране, которая, собственно, и стала подушкой для победы в 91-м году. А сейчас-то всё ровно наоборот. Это вообще выжженное поле. Люди либо сидят, либо уехали.
В.МИЛОВ: О’кей, сеанс психотерапии. Там было не только 5-6 лет. Вообще что происходило после смерти Сталина с хрущевской оттепелью. Очень быстро выяснилось, что страна хочет нормальности. Потом стало понятно, что попытка вернуть жесткий контроль и дисциплину не сработало. К концу брежневизма и андроповщины все уже говорили, что эта системе не работает. Это можно любой советский фильм открыть до Горбачева, это считывается там на раз.
И, конечно, если людям чуть-чуть дали возможность, сразу возник запрос: «Ну, хватит, это не работает». Вот сейчас этот запрос на то, что хватит и не работает, он просто фонтанирует отовсюду. Сигналов от номенклатуры, от общества, от бизнеса и даже от администрации президента, что всё это дело не работает, их просто огромное количество.
Ты вспомни нас в 83-м, в 84-м году. Мы еще и не надеялись как перемены и даже не мечтали. Но то, что всё это не взлетает — а это прямо слова, которые они говорят на форумах «не взлетает». Это было понятно. И как мы из этого выйдем, мы еще не знали.
Но это первое важное условие, когда ты хочешь взлететь, но не взлетаешь, какое-то время люди начинают задавать вопросы, чем мы вообще тут занимаемся.
Вот мы сейчас условно в 83-м, в 84-м году, и тогда казалось, что ужас-ужас. Мы на грани ядерной войны с Западом. Антропов прижал гайки, начались процессы «Бравые машины времени, многое еще чего было, политзаключенные. Но когда ничего не работает — а у них ничего не работает, — то уже это значит, что осталось этой системе… она может держаться какое-то время в основном экстремальными репрессиями. Для меня экстремальность репрессий, как ни парадоксально — это признак приближающегося финиша. Потому что им надо прямо совсем жестить для того, чтобы удержать ситуацию под контролем.
Я этот финал вижу. Я на своем канале видео снял, как это всё будет происходить. Конечно, жести в процессии будет много, потому что Путин и его энкавэдэшники — это люди максимально жестокие, и они не остановятся перед очень многим. Надо пристегнуть ремни и продолжать сопротивляться. Иначе других вариантов просто нету.
У нас есть ресурсы и есть путь вперед, как со всем свободным миром победить. Мы это можем.
К.ЛАРИНА: Буквально вчера появился новый исторический фильм Володи Милова, который называется «1917-й». Это замах на большое историческое исследование. Посмотрите обязательно.
Я хочу несколько вопросов задать от наших зрителей. «Ваше отношение к назначению Юлии Навальной? Значит ли это, что у нее есть теперь статус официального политика?»
В.МИЛОВ: Я думаю, что то, что она возглавила Фонд прав человека, это скорее еще одна работа, которую она будет делать. Работа очень важная и не политическая. Этот фонд в основном занимается помощью борцам за свободу в авторитарных странах. В том числе, они много что делали для вытаскивания людей, которые находятся под рисками в диктатурах. Там огромная международная команда. Юля, возможно, будет играть роль просто глобального символического лидера как человек, который в мире пользуется большой популярностью и поддержкой, в свободном мире.
Я вижу какие-то дискуссии, где ставится водораздел между ее деятельностью с ФБК и этой работой. Я бы не ставил такой водораздел и считаю, что это можно всё совмещать и там возможна какая-то синергия. Это хорошая история и, я думаю, оно очень оживит международную правозащитную работу своим приходом туда.
К.ЛАРИНА: Каковы перспективы учреждения серых паспортов для представителей и вообще «хороших русских» в Европе?
В.МИЛОВ: Пока нет таких перспектив. Там простая ответственность, что за гражданина страны должен кто-то отвечать. Вот он был хороший русский, а вдруг он принял не тех веществ и стал плохой. Что с ним делать? Высылать его куда? На Новую Землю? Но оппозиция не контролирует Новую Землю или Землю Франца Иосифа. Можно создать какой-нибудь организационный орган, которые такие паспорта выдает. А что делать с обязательствами, если носители таких паспортов нагенерируют обязательств или преступлений насовершают — депортировать их куда?
Ответа на него пока нет. Будем реалистами. На этой теме пиарится ряд людей. Реального продвижения здесь нет, это иллюзия, это продажа надежд. Здесь вопрос придется решить в индивидуальном порядке. Я максимально стараюсь помогать всем, кому могу, но другого варианта пока нет и универсального решения по паспортам нету.
К.ЛАРИНА: Спрашивают про сюжет с семьей Невзоровых. Мне кажется, это прецедент. Это впервые семья признана экстремистским сообществом. Их деятельность запрещена на территории Российской Федерации, но, по-моему, факт конфискации имущества впервые, такого еще не было. Можно ли это назвать пробным шаром, и это станет нормой расправы с иностранными агентами, с врагами народа?
В.МИЛОВ: По-моему действительно не было. С другой стороны, я думаю, что мы обсуждали тему с конфискацией зимой, когда закон принимался о конфискации имущества врагов народа. Я тоже попадаю, мягко говоря, в эту категорию.
К.ЛАРИНА: В розыске находится наш гость сегодня.
В.МИЛОВ: Да, я головничек за дискредитацию. А мне не дали квартиру в Москве продать. Я сделал доверенности все, как положено. Они сказали: «Мы ваши доверенности в системе не видим». Мы привезли даже нотариуса, который говорит: «Это я подписывал». Они говорят: «Может быть, вы и подписывали, но мы в системе этого не видим».
Это зимой было ясно, что они не просто так приняли закон. Помнишь все эти картины из 30-х годов, когда семьи вселяются в квартиру врагов народа.
К.ЛАРИНА: Новоселы приехали.
В.МИЛОВ: Мы реально вернулись в то время. Это сейчас пойдет. В принципе, я всем говорю, кто попадает в эту категорию, у кого остались в России активы, списывайте их под убытки. Здесь других вариантов нет.
К.ЛАРИНА: По поводу возможного дефолта Украины тоже есть вопрос. Возможно ли, что это долг будет Прощен международным банком?
В.МИЛОВ: Я бы сильно не рекомендовал драматизировать эту тему. У нас слово дефолт воспринимают как просто крах. Считайте, что это решение о реструктуризации долга. У них нет в полном объеме рассчитываться с кредиторами, потому что у них экономика просела на 50%. Им надо армией заниматься, прежде всего. Поэтому понятное дело, что кредиторы раскрыли рыла свои, конечно, и хотят несмотря на то война… мать родна, им важны денежки.
Но им придется сейчас примирить с реальностью, что Украина не может сейчас весь этот долг обсуживать и погашать, как было подписано раньше. Здесь есть два варианта развития событий: или они договорятся с кредиторами, либо Украина дефолтнется. Но дефолт опасен, если ты игрок на международном рынке госдолга. Но Украина не может занимать. У нее сверхмусорный сейчас заемщик. Она держится сейчас на финансовой помощи иностранных правительств. Поэтому ей фиолетово, будет дефолт, не будет. Ее все равно на рынке не ждут как заемщика. Дефолт ухудшает… тебе в долг никто не будет давать. Им и так никто не дает.
Вот еще опять буду заголовки: «Ле Пен одержала победу на выборах во Францию… Украина объявил дефолт». Всем же надо почесать себе нервы. Народ любит триллер создать.
К.ЛАРИНА: Ну, правда нервная обстановка, согласись, когда смотришь, что происходит во Франции или в Грузии, например.
В.МИЛОВ: Зови меня чаще в эфир — я тебя успокою. Для дома для семьи, расширяет сосуды.
К.ЛАРИНА: Успокой Макрона. Есть вопрос про Францию: Насколько политическую картину Европу изменит победа правых сил во Франции?
В.МИЛОВ: Не изменит, потому что во Франции президентская власть и Макрон остается на своем посту еще три года, и ничего ему в этом смысле не угрожает. Там сильно ультрапрезидентская система. Некоторые товарищи 30 лет назад у нас ее копировали. И это была, на мой взгляд, колоссальная ошибка. Надо было с Германии копировать систему, а не с Америки и Франции.
Там правительство играет максимально второстепенную роль. Я видел сегодня новость, что 200 кандидатов от разных партий снялись со вторых туров, чтобы помочь выиграть одному. Там есть много вторых туров, где вышло большее двух кандидатов. Чтобы помочь выиграть не ле-пеновским кандидатам. Сильный заход, что второй тур 7 июля будет конкурентный, а не однозначная победа ультраправых.
Я не вижу, как они с 33%, а там есть еще 67%, они захватят все французское поле.
Мне кажется самый вероятный вариант, что они набирают относительное большинство мандатов, но нее больше 50%. Меньше, скорей всего. И Макрон им скажет: «Я могу поручить вашему лидеру Барделла сформировать правительство. Но вы тогда берите этого туда, этого сюда, на МИД ставьте представителя моей партии». Например.
Даже если они наберут больше 50%, он им просто скажет: «Вот вам мандат, формируйте правительство. Он его может просто через год-полтора просто отправить в отставку своим решением и еще и перед выборами 27-го года сказать: «Вы носились с этими ультраправыми. Я дал им правительство — они обосрались. Во всех ваших проблемах виноваты они» И рейтинги партии, которая находится у власти, они не дружат с рейтингами. Потому что когда управляешь и делаешь какие-то решения, всегда кому-то делаешь чуть больно. И тебя рейтинг во власти падает. Такая новая нормальность.
Поэтому для ультраправых сейчас за три года до выборов сформировать правительство и получить удар по имиджу и рейтингу — это не самая хорошая вещь.
Они, конечно, будут кочевряжиться, в том числе, по Украине. Но президент-то Макрон, поэтому на Совет ездит Макрон, а не премьер.
Я с изумлением смотрю на эту драматизацию всего, я противник этого жанра.
К.ЛАРИНА: Возвращаемся к экономике и вопрос от нашего зрителя: «Когда Центробанк уже сдастся и не сможет контролировать ситуацию с рублем? Настолько ли он был эффективен последнее время?
В.МИЛОВ: Конечно, нет. Сегодня Набиуллина была максимально напряженная и грустная. Нас еще ждет эпохальное заседание по ставке, где мы идем к приговору. Что год повышения ставок никак не сработал. По сегодняшнему ее выступлению на финансовом конгрессе Центробанка, где она подвергалась перекрестным атакам за высокую ставку. То есть вы развитие убили, а инфляцию не победили.
А тема с рублей вообще идет боковиком, потому что главная развилка вот в этом. Инфляция убивает всё — и развитие, покупательную способность и ставка убивает возможность инвестировать.
История такая, что над Набиуллиной сгущаются большие тучи. Думаю, что они ставку повысят. Если она не сможет этим охладить инфляцию, то вопрос встанет ребром: А чем они вообще там занимаются?
К.ЛАРИНА: Ее могут отправить в отставку?
В.МИЛОВ: Да. Я думаю, что это июльское повышение ставки — это последний раз, когда ей дают разгуляться. Там обсуждают на нырке, что они могут ставку сделать 25. Может, они поумеренней ее сделают 18 или 20. Но вытье от лоббистов — от Чемезова, до Дерепаски — и прочих, оно будет выше крыши.
И если она не сможет победить инфляции с супервысокими ставками, то вопрос о ней станет ребром. А победить она ее не сможет.
Вот у нас инфляционные факторы такие. Они вбрасывают бюджетные деньги военку. Бюджет в дефиците. Деньги идут на потребительский рынок, разгоняют цены. Но они что, прекратят это делать? Нет, они, скорей всего, будут увеличивать расходы.
Дорогая логистика торговли с Азией и дорогие китайские товары — это что, куда-то денется? Никуда не денется. Дефицит рабочей силы и зарплатная гонка, он не станет лучшее. Причем здесь ставка? Они играют в идиотскую игру, что мы всех загоним на дорогие депозиты и деньги стерилизуем. Им Дерипаска говорит: «Ну, конечно, при депозитах 18% народ туда деньги кладет, а в развитие никто не вкладывается». Зачем деньги вкладывать в какие-то риски, проекты производственные, когда просто можно деньги на депозит положить. Я делал видео в прошлом году о профессионализме Набиллуной.
К.ЛАРИНА: Такой миф?
В.МИЛОВ: То, что она умная женщина, интеллигентная, в очках и говорит умные вещи — это не значит, что она профессионал. Профессионал мерится по результатам. Результаты провальные, куда не посмотри.
К.ЛАРИНА: Вопрос, как посмотреть. Это к вопросу о том, нужно ли сейчас бороться с коррупцией в России во время войны. Может быть, стоит наоборот, постараться раскачать?
С другой стороны, может быть, и хорошо, что так плохо, что ничего не получается.
В.МИЛОВ: В этом смысле хорошо. Про коррупцию. Это очень распространенное заблуждение. Все смотрят на проблему коррупции линейно. У вас есть объем денег. Вы думаете, что если их больше своруют, то меньше потратят на войну. Это не так работает. Лоббисты приходят и говорят: «Давайте произведем еще больше войны, чтобы вы нам выделили еще больше денег». Да, из них какую-то часто своруют, но общий объем денег на войну увеличивается.
Я извиняюсь, это я не тебе, а в целом. Максимально тупые и наивные рассуждения про то, что коррупция — это хорошо. Коррупция производит войну. Она не является ее случайным продуктом. Она ее производит. Они приходят и говорят: «Давайте нападем на Украину и выделим 10-15 триллионов в год, потому что мы просто увеличим пирог». Посмотри на Чемезова, он лосниться стал еще больше и разжирел, потому что он главным бенефициар. Да, у него есть там коррупция, но интегрально коррупция создает им меньше проблем, чем они зарабатывают на увеличенном военном бюджете.
Если бы у нас была система, где не было бы коррупции, она не произвела бы войны. Войну производят только те системы, которые зиждутся на коррупции, потому что они увеличивают себе, таким образом, пирог.
К.ЛАРИНА: Тогда не могу не спросить про коррупционные скандалы и посадки генералитета. Это какие-то политические внутривидовые разборки или, действительно, обвинения в коррупции.
В.МИЛОВ: Вот здесь, пользуясь твоей фразеологией, это наступает некий хаос. Это то самое, что они начинают жрать друг друга, о очем много говорили большевики. Вот мы реально пришли в эту точку. Они чувствуют, что у них есть какое-то количество проблем, которые не решаются.
У меня был диалог с довольно известным человеком, он работает в системе. Бывший чиновник крупный 2000-х годов. И он в 2007 уходил из правительства. Мы с ним встретились попить чаю, и я его спрашиваю впечатление от системы. А тогда был конец второго срока Путина, законченная авторитарная система.
«Ты понимаешь, про этих людей? Они реально верят в то, что главное — это исполнение приказов. Не создание работающей системы, самобалансирующейся с новациями. А если что-то не работает, то надо уволить чувака, потому что он не выполнил приказ, чтобы там всё работало, и назначить другого чувака, который сделает, чтобы Майские указы выполнялись и все работало. Они в это верят. Это их модель мира». Не поиск того, как энергию общества направить в продуктивное русло… Помнишь анекдот про Сталина, Брежнева и поезд. Что поезд остановился и решают проблемы, чтобы он поехал. Сталин расстреливает машиниста. Как решает проблему Брежнев? Он заставляет всех выйти из поезда, чтобы они его раскачивали, чтобы казалось внутри, что он едет. Как решает проблему Путин? Он просто всем платит, чтобы всем было пофигу, едет этот поезд или нет.
Они настолько потеряли связь с реальностью из своих больших денег которые крутятся у них перед носом и настолько верят в архаическую систему энкавэдэшную исполнения приказов, что у них ничего не взлетит. Это хорошая новость.
К.ЛАРИНА: Если анекдот всерьез засматривать, я думаю, что Путин как раз аккумулировал все три варианта: машиниста расстрелял и раскачивал, чтобы имитировать движение и воспитать абсолютный пофигизм общества.
Наш зритель прислал нам за 5 евро вопрос: «Если отрываться от эмоционального контекста, рассуждать максимально трезво, можно ли сравнивать партии AfD, «Фидес», партию Ле Пен с фашистами?»
В.МИЛОВ: Да, конечно. Потому что на самом деле то, что мы называем фашистами, в принципе это возникло как достаточно естественные политические инстинкты крайне консервативные и эгоистические. Я слышал много определений, что первым фашистом был Оливер Кромвель, например. То есть протоидеология развивалась уже несколько сотен лет. Она основана на эгоизме, культе силы, решении проблеем путем легализации насилия как инструмента насилия и пренебрежения к правам других и много чего.
Очень много элементов этого с разной степенью отмороженности можно у всех этих ультраправых партий найти.
Я привожу все время этот пример. Фильм «Пятый элемент», когда эти вооруженные пришельцы пытались принять форму людей. Он разговаривает, а у него какие-то уши вылезают.
И у всех эти представителей ультраправых партий можно найти общую черту. Они обязательно проговариваются, что в 30-е годы в Германии было не так уж и плохо. Было много хорошего, что Муссолини не был такой уж плохой человек. Что в холокосте евреи может быть сами виноваты?
У них рога и копыта все время вылезают.
К.ЛАРИНА: У Путина то же самое. Ты сейчас описываешь абсолютно все симптомы этого человека и его идеологии, которые он насадил, которыми он пропитал общество, что всё возможно.
В.МИЛОВ: Польша сама вынудила Гитлера на него напасть.
К.ЛАРИНА: Все-таки в чем предательство либеральной журналистики? Это та предъява, которая сегодня прозвучала в вашем эмоциональном разговоре с Дмитрием Губиным, журналистом на канале «Ищем выход».
В.МИЛОВ: Я снимал об этом про 2000-е годы на своем канале, что у нас нормализация диктатуры зашла слишком далеко. Люди проснулись, поняли, что это реальная бесчеловечная кровавая диктатура. Я могу сказать, момент пробуждения — это начало войны с украинской — 14 год и убийство Немцова. До этого у нас ситуация описывалась прессой как более-менее нормальная.
Было инвестировано не только журналистами, вообще этой всей богемой огромное количество ресурсов в отмыв и нормализацию режима Медведева во время его президентства, притом, что по всем объективным показателем это не была никакая оттепель, репрессии усилились. Умер Магнитский, была убита Эстемирова, Бабурова с Маркеловым. Был создан центр «Э» указом Медведева.
К.ЛАРИНА: Да и война началась грузинская.
В.МИЛОВ: Фридем хаус табличку посмотрите с 8 по 12 годы. Все свободы и права ухудшились. Но нам бубнили: оттепель, оттепель… у него iPhone. Пошел он на хер со своим айфоном, какая разница, что у него там. Надо было освещать вот это.
Я знаю много людей и я ненавижу из за это — они занимались самоцензурой. Они говорили: «Да нафига нам права с Немцовым писать, мы лучше про фондовый рынок напишем и IPO. Эти люди сейчас во многом в эмиграции, такие антивоенные.
Выньте сменяя из уравнения, чтобы очистить эксперимент. Про любых других прочитайте того времени. Ничего кроме говна про оппозиционеров ты не можешь прочитать, притом, что это герои и пытались отчаянно спасти эту страну. А журналисты вместо того, чтобы им сказать: «Ребята, какие вы молодцы!», они все время задавали эти вопросы с подковырочкой. Не та это была ситуация, надо было бить во все колокола. Когда у вас отнимают свободу, вам надо бить во все колокола. Чья это миссия, по-твоему? Да, она, конечно, и наша тоже, но вы-то зачем тогда? Я не к тебе, а в широком смысле слова. А нам все время рассказывали: «А мы не хотим революций». А, может быть, надо было революцию сделать и не было бы этого всего ужаса. Они очень сильно напугали людей, что оппозиционеры — это какие-то радикалы, националисты, хотят революций, крови. Доренко сидел на «Дожде» и пугал всех кровавой революцией, которую устроит Навальный.
К.ЛАРИНА: Доренко все-таки трудно назвать представителей либеральной журналистики.
В.МИЛОВ: А эти сидят на «Дожде» и ему подквакивают.
К.ЛАРИНА: Это другой вопрос.
В.МИЛОВ: Ты помнишь, было интервью Собчак с Чулапан Хаматовой, где она сказала: «Лучше Северная Корея, но не революция». Если бы я был на месте Собчак, я бы просто о уничтожил ее там, мокрого места просто не осталось.
К.ЛАРИНА: Я тоже помню этот эфир. Я тут с тобой не соглашусь. Она просто пристала к ней с ножом к горлу, загнала ее в угол. Она не хотела на этот вопрос вообще отвечать.
В.МИЛОВ: Не надо было у Путина в ролике сниматься. Снимаешься у Путина в ролике – будь любезен саночки возить. Отвечай за свои слова. Эта вся богема, в том числе, журналистская тусовка — это общество максимально невзрослых людей. Они не хотят давать тебе отчет в том, что они творят и нести за это ответственность. Они хотят все это списать за давностью и ничего этого не было.
Вот помер эта сволочь Кононенко, «Мистер Паркер», чтобы ему там вертеться. Какая апологетика пошла в либеральных кругах.
К.ЛАРИНА: Я тебе клянусь, что я этого не видела. Я написала, все, что хотела сказать про этого человека. И забыла, что он существует.
Это отдельный разговор. У меня тоже большая жизнь прожита в этому пузыря либеральной журналистике, к которой себя не относила, по сути. Потому что я, человек пришедший из другого мира со своими прекраснодушными идеями и надеждами. Я типовое порождение перестройки, о которой я сегодня уже упоминала.
Но что касается журналистов, особенно поколения после меня, которым сейчас 30, который были очарованы, ты прав, Медведевской оттепелью. Когда появились тусовки отдельные, свои бары, где они встречались, обнимались.
Я тебе скажу больше. Я этого не написала. Для меня образ того времени. Это все-таки не продажность, не измена, это наивность, инфантилизм, когда они в каком-то баре, после 14-го года, когда вовсю бушевал Донбасс, когда людей там пытали, расстреливали, они обнимаются, фотографируются, вся либеральная журналистика, в обнимку стоит на общей фотографии с Бородаем. Вот как это? Я не понимаю.
В.МИЛОВ: Это ты меня спрашиваешь? У нас в политической тусовке четко были расставлены точки над «и», у нас такого не было. Я не хочу устраивать трибунал, но чтобы двигаться дальше, мы должны четко все сказать. И что проблема здесь огромное.
Вот Немцов баллотировался на мэра Сочи. И мы каждый раз с Яшиным в штабе сидели у него полтора месяца кампании. И мы чего только не делали, весь город обошли. И он получил нормальный результат, довольно большой, учитывая обстоятельства.
Что писала московская пресса? Его облили нашатырем. Туда приехала баллотироваться тоже Волочкова, туда приехала Беркова. Писали про это. Про то, что мы делаем, про то, какая поддержка, как мы кампанию ведем, никто не писал. А шанс был.
Вот Навальный мог стать мэром Москвы реально в 13-м году, как Джинджич в Белграде. Но все же обсуждали, какой он националист.
К.ЛАРИНА: Неправда. Его поддерживали тогда, многие.
В.МИЛОВ: Тогда — да, но это было последние полтора года, когда его поддерживали. А до этого какую ему устроили головомойку. То есть 10-й, 11-й годы для не было максимально тяжелыми в этом плане, потому что я рядом находился тогда. И он мне говорил, насколько это для него тяжело. Почему он на журналистов и ругался всю жизнь, потому что у него травма была, они ему обеспечили максимально тяжелый вход в политику со всеми подколками, остракизмом, созданием негативного имиджа.
К.ЛАРИНА: Добавь к этому политических оппонентов, что сделал с Алексеем Навальным, когда он сидел в тюрьме, то, что сделал Явлинский всеми своими текстами и заявлениями и призывами… слушай, я это не сравню ни с какими публикациями. Это гораздо страшнее. Потому что это человек, который себя позиционирует как единственный рупор легальной оппозиции на сегодняшний день. Единственный либерал среди фашизма, лидер русской интеллигенции. Вот про кого кино надо снимать, извините, Мария Певчих. Не про Ходорковского, а про Григория Явлинского.
В.МИЛОВ: Я, с одной стороны, с твоими оценками согласен и тоже об этом говорить надо. Но, с другой стороны, товарищ Явлинский находится в положении «помер дед Максим, ну и ладно».
К.ЛАРИНА: Он по-прежнему приносит много вреда сейчас.
В.МИЛОВ: Да, это правда.
К.ЛАРИНА: Перед нашим эфиром появилась новость. Кричащие заголовки: «Вильнюс готовится к бою! Вильнюс готовится к обороне!» Что там происходит?
В.МИЛОВ: Здесь угрозу России рассматривают всерьез. Я, например, ее не вижу, потому что у них живой силы нет. Им, чтобы напасть на страны Балтии и удерживать, нужен миллион человек. У них нет столько. Но, тем не менее, угроза серьезная. Во-первых, чему научила всех агрессия против Украины — что мы не можем гадать, что в голове у Путина. И мы должны быть к любому варианту развития событий. Пункт номер два: они способны на гибридные атаки. И мы видим все эти нападения и перерезание кабеля на Балтике, трубопроводах и так далее.
И надо сказать, что у стран Балтии для этого есть исторические основания. Поэтому лучше перебдеть, чем недобдеть. Потому что страны небольшие. Основное опасение, что у России материальных и человеческих ресурсов несопоставимо больше. Повышение порога своей защищенности то, чем они будут заниматься. Воспринимать это как угрозу войны завтра, может быть, и не надо. Но правильно они думают о разных вариантах развития событий.
К.ЛАРИНА: Владимир Милов, мы прощаемся. Не забудьте, что у Милова свой канал. Завтра ты расскажешь нам подробности, связанные с заседанием Центрабанка.
В.МИЛОВ: Надеюсь, что да.
К.ЛАРИНА: Володя, спасибо большое тебе. До встречи! Спасибо за оптимизм. Оптимизм полного ада. Но я тебе верю.
В.МИЛОВ: Правильно делаешь. Спасибо, был очень рад.
К.ЛАРИНА: Пока!