«Хочу сказать. Ларина» со Станиславом Кучером: Украина, Израиль и война с террором; обыск у Шлосберга: все по шаблону; Кац: “предатели” теперь ФБК?
Мария Певчих права, когда она говорит, что нет, ребята, давайте все равно говорить правду о своих политических противниках, давайте называть вещи своими именами. Конечно, давайте. Но это не должно подменять основную деятельность оппозиции, это не должно вылезать на первый план…
Подписаться на канал Ксении Лариной
Поддержать канал Ксении Лариной
К. ЛАРИНА: Ура, ура, ура! Мы в эфире. Мы на берегу Атлантики оба, скажу я так, по разные стороны. Здесь Ксения Ларина, канал Ксении Лариной. А напротив меня, вы тоже видите, Станислав Кучер, мой коллега, журналист, политический обозреватель. Он по другую сторону Атлантики, в далекой Америке, которая на самом деле очень близкая, поскольку погода одна и та же, очень похожий климат, дорогие друзья, океан холодный, купаться в нем нельзя. Ну, не знаю. Так?
С. КУЧЕР: Ксюш, привет. Привет всем. Не совсем так, потому что я в океане купаюсь. И перестану купаться только где-то через месяц. У нас сейчас время Гольфстрима, поэтому как раз вода в океане теплая. Снаружи, как видишь, я сижу на улице, у нас тоже достаточно тепло. Но вообще это здорово. Потому что когда я оказываюсь на берегу Атлантического океана, я смотрю вдаль. И если поплыть по прямой, то четко приплывешь в Португалию.
К. ЛАРИНА: Это точно. Мы можем махать друг другу с разных берегов. Это так. Друзья, надеюсь, что успеем ответить на все ваши вопросы. Много тем заявлено у меня сегодня для разговора. Понятно, что мы не просто встречаемся поговорить о птичках, но поговорить о важном, о том, что происходит сегодня. Мы давно со Станиславом не виделись. Я, кстати, напомню, что Стас в который раз реанимировал свой Ютюб-канал 2.0. «Обозреватель 2.0» регулярно выходит программа, комментарии к событиям. Регулярно выходит на стрим с вами. Ссылка на канал Стаса – в описании. Пожалуйста, подписывайтесь, дорогие друзья. Я думаю, что это будет правильно. Надеюсь, ты не соскочишь. Надеюсь, на сей раз надолго.
С. КУЧЕР: Ксюша, я всего-навсего, на самом деле, два раза. Сейчас второй раз. И в первый раз я возобновил год назад. Но тогда, когда война началась, слишком много потребовалось вовлеченности в комментирование для американских медиа самых разных, просто не хватало времени. Потом волна немножко спала, и сейчас время появилось. Не только время появилось. Дело в том, что это осень. Я думаю, что мы уже сейчас видим, что это осень, зима, конец 2024 – начало 2025 года, на мой взгляд, станут абсолютно решающими для, как бы это пафосно ни звучало, для Европы и Америки, и человечества.
Я имею в виду не только американские выборы, которые, конечно, сами по себе веселое действо и важное, я имею в виду то, что происходит и будет происходить в Украине на российско-украинском фронте, то, что на Ближнем Востоке, мы видим, просто буквально вот-вот рванет или будет большая война Израиля с Ираном и Ливаном, или, наоборот, наступит такое очень серьезное надолго затишье, мир. Все это будет решаться именно сейчас. Поэтому я решил, что именно в это время я просто не имею права оставаться в стороне и оставить свою роль проводника по политическим джунглям.
К. ЛАРИНА: Тогда сразу вопрос. Почему именно сейчас, что тебе подсказывает твое чутье профессиональное, почему именно сейчас осень и зима будут таким решающим периодом для всего человечества? Говорю я без всякого пафоса это так.
С. КУЧЕР: Ну смотри, дело в том, что здесь не нужно быть как раз Вангой, не нужно быть суперпродвинутым и опытным политическим обозревателем, просто посмотреть на события, тренды, явления, которые происходят, которые нас окружают.
Если мы возьмем, во-первых, выборы в Соединенных Штатах, которые, безусловно, влияют на то, что происходит в мире, и влияют даже не столько потому, что меняется политика Соединенных Штатов, сколько потому, что этих перемен ждут, и даже несмотря на то, что принципиальных изменений никогда не происходит, ну вот таких прямо, чтобы пришел президент и развернул Соединенные Штаты, например, в сторону Китая или от Китая, или в сторону России, или от России, таких радикальных все-таки перемен не бывает никогда, но политические игроки в разных странах мира ждут таких перемен и исходя из этих ожиданий либо эскалируют, особенно если уже идет война, либо, наоборот, идут на попятный.
И сейчас совершенно понятно, что Кремль, что бы там ни говорили о том, насколько Дональд Трамп будет лоялен Кремлю или не будет, но Кремль на него так или иначе ставит. И активизация, например, кремлевских пропагандистов в Америке этим летом и осенью – это тоже очевидная история, которая этот факт подтверждает.
Соответственно, Украина беспокоится и переживает по этому поводу, потому что, да, большинство украинцев считает, что Трамп для них будет плохо, что Трамп Украину сдаст. Соответственно, украинцы вынуждены, опасаясь вот именно такого исхода американских выборов, именно сейчас обострять ситуацию на фронте, бить по территории России, активизироваться максимально, с тем чтобы, соответственно, если вдруг в Штатах сменится администрация, чтобы все равно они успели сделать что-то сейчас, они успели достичь серьезных успехов сейчас.
В Кремле, опять же, опасаются этого, прекрасно понимают, что это обострение неизбежно, и стараются сейчас ударить и будут стараться сейчас ударить по Украине еще сильнее, с тем чтобы, грубо говоря, добить и, если начнутся мирные переговоры, заключить мир на еще более выгодных для России условиях, чем если они будут, например, если такие переговоры пройдут сейчас. Поэтому, что касается Украины, здесь все прозрачно и очевидно.
Плюс даже, например, в случае победы той же самой Камалы Харрис на выборах совершенно понятно, что Камала Харрис продолжит линию, которую проводил Байден. Это будет абсолютное продолжение этой политики. А политика эта выглядит так: поддерживай Украину по максимуму, как можешь, чтобы она продолжала воевать, но не совершила убедительной победы над Путиным, потому что у Путина ядерное оружие, и мало ли, вдруг он все-таки его однажды применит.
Если Камала Харрис приходит в Белый дом, мы понимаем, что Конгресс будет республиканским. Соответственно, Конгресс заблокирует любой большой пакет помощи Украине, который будет предложен демократами в начале следующего года. Поэтому, еще раз, Зеленский понимает, что никаких радикальных перемен к лучшему в обозримом будущем ждать не приходится, никакой активизации помощи от Соединенных Штатов в ближайшее время не будет, в лучшем случае – молчаливое добро на удары вглубь России. И еще раз, понимание этого вынуждает Зеленского сейчас предпринимать максимально активные действия для самозащиты и подготовки лучших условий для переговоров. Так что вот это одна история.
Ну, а вторая история, опять же, мы видим, что происходит на Ближнем Востоке. И Израиль совершенно, на мой взгляд, правильно делает, когда идет на обострение, действует по принципу сейчас уже «бей первым». Ну, в любом случае, он как бы не бьет первым, он отвечает, потому что бить первыми начали еще в 1948 году, начав первую войну на следующий день после образования государства Израиль, его соседи. Так что Израиль отвечает, но отвечает провокационно, энергично, вторую щеку не подставляет, ему – глаз, он – два, в таком духе.
И Израиль сейчас откровенно провоцирует «Хезболлу», провоцирует иранских мулл и их последователей в Ливане на большую войну. Израиль буквально говорит: «Ребята, если хотите воевать, давайте, давайте воевать прямо сейчас, давайте не будем откладывать, воюем прямо сейчас. Если хотите, значит, устроим большую войну и посмотрим, кто победит. Если не хотите, тогда давайте прямо сейчас останавливаемся, давайте сейчас отпускать всех наших заложников и давайте дальше попробуем жить мирно и дружно».
Поэтому, повторяю, конец года действительно обещает быть очень-очень горячим.
К. ЛАРИНА: У кого-то – конец года, а у кого-то – начало. Поэтому самое время поздравить всех наших израильских зрителей с наступающим Новым годом и пожелать им, чтобы все самые лучшие предположения и тайные мечты сбылись, чтобы победа была.
С. КУЧЕР: Абсолютно.
К. ЛАРИНА: И чтобы не было огромной войны, чтобы Израиль победил вот в этой битве локальной, которую он сейчас ведет. Я с тобой совершенно согласна. Они просто вообще феерически работают как государство. Это очень важно.
С. КУЧЕР: И чтобы «Железный купол» оставался непробиваемым. Чтобы все эти салюты, фейерверки новогодние израильтяне видели только высоко в небе, чтобы не падало на дома. Да, абсолютно верно.
Плюс еще, конечно же, не забываем о том, что есть еще Юго-Восточная Азия, Азиатско-Тихоокеанский регион, который пока не взрывается, но тем не менее дыма без огня не бывает, и планы у Китая активизироваться с Тайванем по-прежнему остаются. Китай очень последователен, поэтому у меня нет никаких сомнений, что в какой-то момент Китай постарается вернуть себе Тайвань силовым путем. Вопрос, когда это произойдет.
К. ЛАРИНА: Вот интересно, я тебя слушаю, и такое странное ощущение у меня, что тебя это невероятно все интересует. Это, конечно, какой-то лихо закрученный сюжет, как пишут в пресс-релизах блокбастеров. Но по-настоящему что тебя человечески больше всего пугает в этой сегодня запутанной, кровавой, взрывоопасной карте мира? Какой клубок событий тебе кажется самым опасным и непредсказуемым, который может стать настоящим ужасом, апокалипсисом? Только не говори про Третью мировую войну и про ядерный удар. Его не будет.
С. КУЧЕР: Не, ну смотри, ужас и апокалипсис, как мы понимаем, уже происходят в жизнях огромного числа людей. Ужас и апокалипсис, на самом деле, всегда индивидуальная и очень личная история. Когда в твой дом прилетает ракета, в мой не прилетала, но я бывал на войнах, я общался с людьми, в дома которых прилетала. В том числе и сейчас здесь в Штатах есть беженцы, есть люди, чьи дома были разрушены просто прямым попаданием, они там в булочную вышли, в бомбоубежище успели спуститься, возвращаются, а половины дома нету. Я смотрел в глаза этим людям, я знаю, что они чувствуют. И вот поэтому, еще раз, апокалипсис в жизни отдельно взятых людей уже случился.
То же самое относится к Ирану. То же самое относится к Ливану. То же самое относится, конечно, в первую очередь к Израилю. Что произошло в Яффо вчера? Страшная трагедия. Там женщина с 8-месячным ребенком погибла, ребенок чудом остался жив.
Но если ты спрашиваешь про нечто более глобальное и при этом хочешь, чтобы я не говорил про ядерную войну, то это, конечно, нереально. Потому что, конечно же, самое неприятное, что может произойти, это все-таки в какой-то момент срыв тормозов.
К. ЛАРИНА: Путина?
С. КУЧЕР: Нет, я не очень верю в срыв тормозов у Путина, потому что Путин как человек, который женился, развелся, новые дети у него появились, человек, который опаздывает, который любит плавать в бассейне по утрам, который сидит на расстоянии нескольких метров от своих собеседников, конечно, он переживает за свое здоровье.
Путин, я об этом в одном стриме сказал, это такой Майкл Джексон абсолютный. Тоже, кстати, любит детей, боится микробов. Единственная такая принципиальная разница – что просто слуха и голоса нет. Я думаю, что если бы Путин родился со слухом и голосом, то вполне возможно, что никакого этого ужаса не было бы сейчас, пел бы где-нибудь там в какой-нибудь группе, был бы каким-нибудь Киркоровым, Басковым. Вполне легко себе представляю на месте Шамана.
К. ЛАРИНА: У него были, ты помнишь, такие сюжеты, связанные…
С. КУЧЕР: «С чего начинается Родина…».
К. ЛАРИНА: Да. Он любит на пианино-то поиграть одним пальчиком.
С. КУЧЕР: Но, видимо, все-таки не настолько, вот как если бы. Но я к тому, что Путин хочет, безусловно, жить, Путин хочет сибаритствовать, Путин не хочет оставаться один и выходить из своего бункера и видеть вокруг себя выжженную землю. Поэтому я не верю в то, что Путин нажмет кнопку, как вот он постоянно об этом говорит, на миру и смерть красна.
Но есть обработанные пропагандой отмороженные люди в России и в том числе на разных уровнях исполнительной власти в армии. Есть генералы, которые, как раз в отличие от Путина, давным-давно разочаровались в жизни, в своих детях и внуках, которые живут за границей, которые могут громко хлопнуть дверью в случае чего.
Есть, наконец, просто офицеры. Вспоминаем Станислава Петрова, моего легендарного тезку, который в 1983 году спас мир от ядерной катастрофы, когда компьютер выдал ему сигнал приближающейся ядерной атаки, и он принял самостоятельное решение на нее не отвечать, решил, что это ошибка, и оказался прав, и не стал отвечать. Но вот представим себе, что сейчас такое же офицер есть, и у него другое настроение, у него обработанные той самой пропагандой мозги, и он считает, что если России все равно придется уйти с мировой арены, то значит пусть она уйдет, громко хлопнув дверью.
Когда обостряется в целом международная обстановка, когда обостряются нервы у всех, вероятность подобной ошибки и сбоя системы, и сбоя человеческого фактора просто очень сильно увеличивается. Только и всего. Поэтому вероятность того, что рванет, на мой взгляд, выше в Европе в связи с войной в Украине, чем на Ближнем Востоке.
Безусловно, мы все понимаем, что у Израиля, вероятнее всего, есть ядерное оружие. И, вероятнее всего, у Ирана есть ядерное оружие сегодня. Поэтому там тоже рвануть может в любой момент. Но там все-таки история заключается в том, что Ближний Восток, он сам по себе меньше по пространству, по размерам, чем, например, Европа, Россия, Америка. Россию от Америки вообще океан отделяет, как известно. Поэтому мне кажется, что возникновение именно ядерного апокалипсиса, причиной которого может стать война в Украине и события вокруг этой войны, выше, чем нажатие кем-то на кнопку в Тель-Авиве или в Багдаде.
К. ЛАРИНА: Я хочу напомнить нашим зрителям, что эфир прямой, поэтому ваше участие приветствуется и очень рады будем вашим вопросом, репликам. Я вижу, что поступают к нам на экран реплики из нашего чата. Дорогие друзья, все для вас. В ближайший, скажем так, час точно мы с вами.
С. КУЧЕР: При этом, Ксюш, извини, я просто хотел еще добавить, что когда ты спрашиваешь меня о моих ощущениях в отношении апокалипсиса, то я считаю, что этот апокалипсис, он еще происходит в сознании, в мозгах людей. И вот это, на мой взгляд, очень-очень опасно для человечества в целом.
То есть и так мы вынуждены констатировать, что технологический и технический прогресс происходит намного быстрее, чем прогресс, грубо говоря, ума и сердца, в результате чего мы все оказываемся в роли такой обезьяны с гранатой. Но сейчас, в последние пару десятилетий, это происходит особенно быстро, особенно стремительно, а в течение последних пяти лет так и вообще с бешеной совершенно скоростью.
И, конечно, с одной стороны, в этом виновато такое проявление технологического прогресса, как соцсети и доступность информации. С другой стороны, ковид, я думаю, повлиял. И, кстати, здесь Андрей Макаревич, наверное, прав, когда он в полушутку, в полусерьез говорит о том, что люди очень сильно поглупели с момента ковида. Вероятно, он все-таки оказал какое-то влияние на мозги человечества. Это проявляется абсолютно во всем и в самых разных странах: от задержки рейсов в аэропортах до просто реакции людей друг на друга в соцсетях.
И вот эта, мне кажется, с одной стороны, привычка к насилию, с другой стороны, травма свидетеля, которую не надо недооценивать, когда человек, причем начиная с детского возраста, имеет возможность в прямом эфире наблюдать смерть или смотреть эту смерть в записи, перематывая снова и снова на начало, чтобы посмотреть, вот еще несколько секунд назад этот человек был жив, а вот он сейчас уже дергается в конвульсиях, а вот и конвульсии закончились, это, на мой взгляд, наносит очень серьезную травму человеческой психике, даже если человек в моменте этого не замечает.
К. ЛАРИНА: Ты знаешь, я сама себя на этом ловлю иногда, когда какие-нибудь страшные видео появляются в сети, я их смотрю, и я их пересматриваю. И я сама ловлю себя на этом. Зачем я это делаю? Я не испытываю никаких эмоций садистических. Это понятно, да. Я могу сказать тебе в который раз, какой ужас, до чего мы дожили. Но я это смотрю.
С. КУЧЕР: Слушай, это тоже проявление естественного, совершенно подсознательного человеческого любопытства и инстинкта самосохранения, как ни странно. Потому что когда ты видишь смерть другого, ты подсознательно радуешься тому, что ты жив, что это не ты, а он, и он где-то там далеко, непонятно где, а ты до сих пор жив. Ты так не говоришь, ты не рассказываешь друзьям: «О, смотрите, вот только что человека убили, а мы здесь такие живы-здоровы». Нет, это работает абсолютно подсознательно. То есть просто твоя эмоция, которая у тебя в этот момент появляется, как ни странно, это не только вброс в организм кортизола, гормона стресса, но в какой-то момент это вброс окситоцина и даже у многих эндорфина. Адреналин, потом эндорфины.
К. ЛАРИНА: Тоже, кстати, влияет.
С. КУЧЕР: Конечно, все это, естественно, влияет на биохимические процессы в организме человека и, конечно же, очень сильно влияет на психику. Повторяю, это часто отложенный эффект. Поскольку я с начала войны, ко всему прочему, еще и стал проводить разные вебинары по работе с эмоциями (страхи, тревоги и так далее), то я наблюдаю, как люди вполне себе здоровые, бодрые, энергичные, которые 90-е прошли, казалось бы, вдруг у них начинается бессонница, они начинают раздражаться быстрее, срываться на других быстрее, жалуются на неудовлетворенность внутреннюю.
Начинаешь общаться. Выясняешь, что человек с начала войны проводит не меньше пяти часов со своим телефоном. Все же отслеживается. Ты же можешь посмотреть, сколько ты часов в день проводишь с телефоном. И выясняется, что из этих пяти часов он полтора часа смотрит видео насилия и убийства.
И это, еще раз, разные вещи. Одно дело – когда ты смотришь голливудское кино. Одно дело – когда ты смотришь условного Тарантино, где льются реки крови, вырезают свастики на лбах у Кристофера Вальца. Это одно дело, потому что ты понимаешь, что это кино. И в этом смысле, наоборот, здесь очень многие в Америке спокойные, мирные люди, которые жили в вегетарианские времена, не были ни на каких войнах, смотрят боевики и таким образом сбрасывают стресс.
Но когда ты смотришь не боевик, а когда ты смотришь и видишь реальную смерть, то это способствует в итоге накоплению внутреннего стресса, накоплению не только вот этой невысказанной радости (это не лучшее слово) оттого, что ты жив, а они нет, а накоплению страха в том числе и тревоги. Потому что раз это произошло с ними, значит может произойти и с тобой.
К. ЛАРИНА: Подожди секундочку. Тут я тебя остановлю. Тут тогда получается другая сторона этой медали, которую мы сейчас нарисовали в эфире. Это не входить туда вообще. Это мы тоже знаем. Так живут миллионы наших соотечественников. Бог с ними с американцами. Это не их война в любом случае, это уж точно. Но в России, ты прекрасно это знаешь, это сегодня абсолютная норма жизни. «Не надо об этом. Не входите в эту комнату. Закройте эту дверь. И не надо мне туда входить». Это же тоже люди… Так или иначе, это есть форма защиты, конечно же. Они не хотят расстраиваться. Но здесь что-то тут рвется вот в этой логической связке для меня. Потому что мне кажется, что как раз важно сегодня – то, чего не хватает обществу российскому – эту войну увидеть.
С. КУЧЕР: Смотри, для того, чтобы увидеть войну, сформировать свой взгляд, позицию и делать все от себя зависящее, чтобы эту войну прекратить, в зависимости от того, где ты, на каком месте, для этого не обязательно смотреть каждый день 20, 30, 40 Телеграм-каналов и несколько часов смотреть видео убийств. Поверь мне, среди тех же самых россиян, которые как бы дистанцировались, есть очень много, кто смотрит эти самые убийства, смотрят, как дроны российские убивают украинцев, как украинские дроны убивают россиян, и, опять же, смотрят это как кино и ловят какую-то эмоцию, хотя особенно активно в обсуждениях войны не участвуют. Это уже мы говорим уже не о политике, а о способе потребления информации.
И здесь, например, смотри, я журналист. Я должен быть в курсе того, что происходит. И тем не менее я для себя четко определил, просто профильтровал информацию, которую я употребляю каждый день, и понял, что я просто потребляю в три или в четыре раза больше информации, чем мне на самом деле нужно, для того чтобы быть в курсе.
Я в итоге оставил буквально три информационных источника независимых русскоязычных, оставил пару информационных источников российских правительственных, чтобы понимать, что говорят они, что говорит там российская пропаганда, еще три англоязычных информационных источника, и буквально там у меня три канала людей, которых я смотрю, потому что мне интересна их аналитика. Не смотрю в смысле, а читаю, именно читаю. И мне этого более чем достаточно для того, чтобы быть в курсе и понимать, что происходит.
Понятно, что если случается какая-то конкретная история, сенсация, дело, которое требует моего внимания и исследования разных источников, большего числа, чем пять или шесть, тогда да, я этим занимаюсь. Но я не читаю каждый день, как раньше, 30-40 Телеграм-каналов и не смотрю максимальное число видео. Это не мешает мне заниматься своим делом быть в курсе того, что происходит, и делать разные вещи, которых можно или нельзя говорить публично.
Поэтому я рекомендую ровно это. Просто есть определенная информационная гигиена. Есть такая штука, извините, как золотая середина. Более того, если вы будете смотреть с утра до ночи ужасные картины убийств на войне, то вы разрушите свою психику и потратите время, которое вы могли бы потратить, я имею в виду и время, и вашу энергию, на созидание, на добрые и важные дела, в том числе на борьбу с путинизмом.
К. ЛАРИНА: И на победу Украине тоже. Есть масса вариантов для того, чтобы помочь сегодня Украине. Вот смотри, Стас, у нас на обложке, ты видел, и нашим зрителям тоже напомню, четыре упыря. Одного уже нет на этом свете, это лидер «Хезболлы» товарищ Насралла, Владимир Путин, Александр Лукашенко и лидер Иранской исламской республики товарищ Хаменеи. Мой вопрос.
Чем отличается право на насилие от права на ответ на насилие? Ты этой темы коснулся как раз в сегодняшнем ролике, который я смотрела. Но это не праздный вопрос. Это такая вообще тема, которая так или иначе возникает всегда в различных дискуссиях. Допустим, Украина вошла на территорию России, и я слышу, я вижу, что у меня пишут в моих лентах в Фейсбуках. Пишут люди: «Они уже не жертвы. С чего вы взяли, что они жертвы? Жертва, она не сопротивляется. Как только она начинает сопротивляться, она уже не жертва». Вот такая тебе логическая цепь.
С. КУЧЕР: Нет, это совершенно идиотская логика. Точнее, это вообще не логика. Если жертва сопротивляется, то она уже не жертва – это как?
К. ЛАРИНА: То есть она уже сама по себе становится агрессором.
С. КУЧЕР: Я прошу прощения, то есть если женщина, да неважно, любой человек, на которого напал бандит на улице, если этот человек в какой-то момент начинает оказывать сопротивление и успешно бьет этого бандита…
К. ЛАРИНА: И убивает.
С. КУЧЕР: То получается, что превращается в агрессора? Нет. Опять же, чем отличается одно от другого? Это примерно то же самое, как спросить, чем отличается, например, убийство животного, кошки подростком просто так, ради удовольствия и убийство животного на охоте индейцем 300 или 500 лет назад?
То есть одно убийство ты совершаешь, потому что так устроена жизнь, иначе не выжить просто, потому что это необходимо тебе для выживания. А другое убийство совершается непонятно для чего. Удовольствие для (но понятно, что здесь речь идет уже тогда о больной психике) или, наоборот, для того чтобы расширить свою степень влияния, показать какой ты крутой. Я специально привожу пример с банальным, простым живодерством на фоне охоты, которой занимались все люди на этой планете когда-то, много-много тысяч лет назад, а некоторые несколько сотен лет назад.
С Израилем здесь вообще все прозрачно, так же как и с Украиной. То есть еще раз. Вот когда мы говорим про Израиль, например, про право Израиля на оборону, почему Кремлю свойственен антисемитизм советских времен? Это известная история. Советский Союз поддерживал, опять же, арабов, Соединенные Штаты поддерживали Израиль, при том, что, напомню, без Советского Союза Израиля бы не было вообще. Вообще-то, один из инициаторов создания Израиля – это Сталин. Дальше просто ужасная, совершенно безграмотная, идиотская, тупая политика Советского Союза, которая привела к тому, что не Советский Союз стал поддерживать Израиль, а Соединенные Штаты.
И в итоге наследием этого на протяжении многих десятилетий государственного такого – не только бытового, но и государственного – антисемитизма стала вот эта неприязнь к Израилю. Но сейчас это не просто неприязнь, это еще и ревность, зависть. Эта ревность и зависть, они основаны как раз на понимании, я думаю, что высшие чины российского государства прекрасно все понимают, они понимают, что на стороне Израиля правда, а на их стороне правды нет. И они бьют первыми, потому что это пропагандистский слоган, не более того. Вот эта история, что если бы мы не напали, то напали бы они…
К. ЛАРИНА: Это Путин.
С. КУЧЕР: Конечно, это путинский пропагандистский слоган. Я думаю, Путин прекрасно понимает, что никто бы на него не напал, естественно. То есть, еще раз, он, они понимают, что это ложь, что это пропагандистская история. В случае с Израилем все настолько прозрачно и понятно. Есть его враги, которые публично на весь мир не раз провозглашали целью своей жизни и работы уничтожение Израиля.
К. ЛАРИНА: И продолжают это делать, кстати.
С. КУЧЕР: И продолжают публично это объявлять. Которые, повторяю, начиная со следующего дня после образования государства Израиль, 14 мая 1948 года, нападают на эту страну. Просто нападают постоянно. Войны, теракты и так далее. То есть есть слова и дела.
Если мы возьмем историю с вторжением России в Украину, начиная с 2014 года, с аннексии Крыма и организации очага, поджога пожара войны в Донбассе, то никогда ни Украина, ни Соединенные Штаты, ни Великобритания, которые за Украиной, по мнению российских пропагандистов, всегда стояли, никогда они ни на словах, ни на деле не угрожали России. Ну, то есть не было никогда риторики, что мы должны уничтожить Россию как государство. Вот ничего этого не было никогда. Никогда не было обещаний напасть на Россию. Не было ни слов, ни дела. Потому что ни Соединенные Штаты, ни Великобритания на Россию никогда не нападали.
У меня, кстати, в комментах к моему видео, где я об этом тоже говорю, какой-то умник написал: «А как же Крымская война (вторая половина XIX века)?» Что, конечно, само по себе очень забавно. Она, во-первых, не Крымская, а Восточная. Крымской ее называли только исключительно в России. Там целый клубок государств, держав. И, конечно же, это не связано с нападением на Россию как таковую вообще.
К. ЛАРИНА: Века проходят, но население охотно в это верит, что нападут.
С. КУЧЕР: А потому что, еще раз, корень всех зол на планете – это неведение. Невежество или неведение. Потому что неведение и невежество приводят к страху. А дальше под влиянием страха человек чего только ни делает.
Так что разница между Израилем и Россией абсолютно очевидно. Разница между Украиной и Россией абсолютно очевидна. Нет, естественно, конечно, в какой-то момент мы все можем говорить о том… Ну там, не знаю, вот идет человек по улице, и на него вдруг нападает хулиган, а у человека черный пояс по карате, он этого хулигана кладет на землю лицом вниз, хулиган говорит: «Все, я сдаюсь, я больше не буду», а человек после этого достает кувалду и убивает его еще этой кувалдой, лежащего без сил и так далее. Ну, наверное, тогда да, можно говорить о превышении границ необходимой самообороны.
Но мы ничего подобного не наблюдаем ни в случае с противостоянием Израиля своим врагам на Ближнем Востоке, ни в противостоянии Украины и России. До тех пор, пока российские войска в Украине, до тех пор, пока российские войска захватывают, бомбят, убивают украинцев, до тех пор Украина имеет право абсолютно на все, для того чтобы эту войну прекратить. Точно так же, как на все абсолютно имеет право Израиль для того, чтобы прекратить террористические атаки на себя, для того, чтобы добиться освобождения заложников. Мне кажется, это настолько понятно.
К. ЛАРИНА: Иду простым логическим путем. Я хочу дальше эту мысль, здесь вот на этом пути еще немножко постоять или побродить. Тогда ведь Украина, как и Израиль, тоже, получается, убивают невинных людей. Я вступаю на скользкий лед. Но повторю, я в этом смысле ни в коем случае не адвокат всего этого ада, с которым я ежедневно сталкиваюсь и вступаю в эти бессмысленные битвы с этими людьми, но тем не менее.
Это вот так называемый, как я его называю, ложный гуманизм. Это, по сути, то же самое, как все эти выходы пропалестинские имени Греты Тунберг и прочих всех, которые выходят с этими плакатами «За свободу Палестины», «От реки до моря», плюс к этому очень страдают по убитым детям Газы. Это то же самое. Но как здесь это совместить? Как это объяснить той самой знаменитой фразой «это другое»? Почему это другое?
С. КУЧЕР: Я прошу прощения, во-первых, за порывы ветра.
К. ЛАРИНА: Очень хорошо. Очень нравится. Он нам не мешает.
С. КУЧЕР: Не могу контролировать порывы, не научился еще, хотя близок.
К. ЛАРИНА: Ты уже готов.
С. КУЧЕР: Опять же, еще раз, мне кажется, что умные понимают, дураку объяснять бесполезно.
К. ЛАРИНА: Почему бесполезно?
С. КУЧЕР: Дураку бесполезно объяснять, потому что дурак… Знаешь, как, дураки потому дураки, что они не понимают, что они дураки. И не хотят учиться очень многие, просто не хотят. Им безопаснее жить в том мире, в котором все легко и просто объясняется и в котором объяснение уже есть. Тем не менее все прозрачно. Вода мокрая, воздух в основном прозрачный. А это действительно другое. Виноват тот, кто сбросил первую бомбу и не остановился.
К. ЛАРИНА: Кто поджег.
С. КУЧЕР: Все. Вот это очень простая истина. Совершенно понятно, что любая война – это убийства. Любая война, когда речь идет о столкновении армий, об использовании современных вооружений, чреваты гибелью мирных людей с обеих сторон. В любой современной войне неизбежно с обеих сторон гибнут невиновные, совершенно ни в чем не повинные мирные люди. Это, безусловно, трагедия.
Гибель каждого человека – это трагедия всегда. И, естественно, гибель палестинского ребенка в секторе Газа – это такая же трагедия, как гибель еврейского ребенка. Гибель российской женщины, которая просто, не знаю, шла по улице, и тут дрон упал, и ее стеклом порезало – это трагедия такая же, как и гибель мирной украинской женщины, которая погибла в результате российского обстрела. И здесь я бы не стал делать никакого различия. Это трагедия, это гибель.
Но надо при этом очень четко и спокойно понимать, что гибель всех людей в войне России с Украиной находится на совести России. Вот и все. Точно так же, как гибель палестинских, ливанских, иранских мирных жителей на совести «Хезболлы» и ХАМАСа, которые начали эту войну, и на совести правительств, которые эти террористические организации поддерживали и поддерживают, потому что всегда эти правительства могут достаточно быстро на самом деле решить вопрос и остановить войну.
Россия может остановить эту войну и прекратить убийства очень быстро, очень, просто объявив: «Все, ребята, мы выводим сейчас войска». Более того, сейчас уже речь идет, конечно, о том, что украинцы, на мой взгляд, да не только на мой, готовы к определенным территориальным уступкам, и никто там не говорит о возвращении границ 1991 года. Ну, то есть говорят, конечно же, произносят о том, что это единственная правильная высшая цель, но в реальности все больше и больше людей понимает, что в моменте этого возвращения быть не может.
Поэтому у Путина сейчас, на самом деле, не такая уж плохая переговорная ситуация. И если бы, еще раз говорю, эти люди хотели прекратить смертоубийство, они бы это сделали. Поэтому очень четко важно, необходимо понимать, от кого зависело начало войны и от кого зависит ее прекращение. Так что здесь, опять же говорю, мне кажется, все абсолютно просто и понятно. И нет здесь никаких сложностей.
Еще раз повторю отдельно, это не означает, что теперь надо, упаси господи, радоваться или удовлетворенно потирать руки, когда слышишь о гибели мирных людей в стране-агрессоре. Конечно, нет. На мой взгляд, это трагедия. Гибель мирных гражданских людей – это всегда трагедия. Как трагедией было уничтожение сотен тысяч людей в нацистской Германии, мирных граждан. Как трагедией, безусловно, была бомбардировка того же самого Дрездена. Как трагедией была бомбардировка Хиросимы и Нагасаки. Это трагедия. Никто с этим не спорит. С этим даже не спорили британские летчики, которые бомбили Дрезден. С этим не спорили американцы, когда били по Хиросиме и Нагасаки.
Дальше можно уже с точки зрения военной стратегии говорить об уместности, о том, как эти бомбардировки приблизили конец режима и приближение войны в целом. Тут есть разные аргументы. Кто-то считает, что не случись Хиросимы и Нагасаки, погибло бы значительно больше американских военных и японских же мирных жителей на японских островах. Кто-то считает, что бомбардировка Дрездена имела грандиозный психологический эффект и приблизила конец Второй мировой, поражение гитлеровской Германии.
К. ЛАРИНА: Эффект психологический в отношении населения, именно мирного населения.
С. КУЧЕР: В отношении не только мирного населения, но в отношении германских военных, которые поняли, что будет с их домами, с их женами, с детьми, если они будут продолжать сопротивляться. Ну и, естественно, мирное население, часть которого была вообще не в курсе, что их страна ведет ужасную войну.
Поэтому, еще раз, мы можем говорить об этих аспектах, мы можем говорить о целесообразности, но это не отменяет того факта, что смерть любого невиновного человека все равно трагедия. Вот и все. Но, сказав это, надо всегда спокойно помнить, кто все это начал и от кого зависит все это закончить.
К. ЛАРИНА: Очень тревожные звуки поступают из города, в котором находится Кучер. Я слышу там сирену.
С. КУЧЕР: Слышно? Неужели? Ничего себе. Это, кстати, очень далеко находится. Я удивляюсь, что микрофон улавливает. Потому что это очень далеко. Наверное, скорая помощь или пожарная. Я поражаюсь скорости, с которой работают пожарные. Это маленькое лирическое отступление для тебя и для наших зрителей. Недавно обедал в одном кафе с друзьями, и в какой-то момент принесли просто блюдо, которое готовилось на открытом огне. Принесли это блюдо, и через три минуты рядом было, по-моему, четыре или пять пожарных машин, которые с бешеной скоростью приехали. Это было, конечно, шоу для маленького провинциального городка. Энергия, достойная лучшего применения.
К. ЛАРИНА: Так, ну что, есть несколько вопросов от наших зрителей, которые возвращают нас к политике. «Стоит ли ждать разрешения на дальнобойные удары от НАТО с приходом Рютте или все решится только после ноября-января?»
С. КУЧЕР: Я думаю, что отчасти все решилось уже сейчас. Я думаю, что на самом деле негласное добро на удары по территории России уже получено украинцами. Я повторю, что на протяжении всех этих двух с половиной лет войны взаимодействие Соединенных Штатов, например, и Украины происходило следующим образом, как об этом рассказывают сейчас и американские политики, и журналисты со ссылкой на свои источники в спецслужбах.
Как происходило? Естественно, Соединенные Штаты давали украинцам определенные советы по тому, как себя вести. А украинцы постоянно хотели обострять и просили большего. Соединенные Штаты говорили: «Мы формально не можем вам это разрешить, потому что это будет нарушением негласных, но, безусловно, существующих по-прежнему «красных линий» в отношениях между Москвой и Вашингтоном». И дальше, собственно говоря, украинцы часто действовали так, как они считали нужным. В частности, например, уничтожение крейсера «Москва» не было санкционировано Белым домом. И несколько еще таких достаточно серьезных и больших акций не были санкционированы американцами.
Опять же, вот эта тема того, что Киев и конкретно Зеленский – это марионетки Соединенных Штатов, эта тема слишком раздутая. Это не так. У Соединенных Штатов действительно бывали марионетки. Это всякие диктаторы Трухильо или Норьега. Но даже те марионетки, которые были, в какой-то момент выходили из себя, начинали вести совершенно собственную политику, в результате чего Соединенные Штаты в том числе их уничтожали. История внешнеполитических операций Штатов – это тоже отдельная большая и серьезная история.
Так вот, в этом смысле Зеленский не похож на тех марионеток американских, которые действительно были у Штатов в XX веке. И Киев действительно проводит максимально самостоятельную политику, когда речь идет о военных операциях. Да, согласовывая, да, ставя в известность. Это происходит. Как это в реальности происходило, мы узнаем тогда, когда все это закончится и ветераны, непосредственно люди, кто участвовал в переговорах, начнут об этом напрямую рассказывать. Кто-то, конечно, уже сейчас немного что-то рассказывает. Что-то рассказывает Арестович из того, что было при нем. Что-то где-то так аккуратненько протекает в прессу.
Например, год назад была опубликована очень большая статья в Newsweek, целое расследование, о том, как ЦРУ и американская администрация общались с украинцами, как они общались с Кремлем вот как раз про все эти «красные линии», что существовало, что не было, о том, как на высшем уровне общались лидеры разведок, лидеры спецслужб. Хорошая, очень интересная большая статья, которая открывает глаза, проливает свет вообще на многое, в том числе и на осторожность Байдена.
В общем, я рекомендую прочитать всем, у кого розовые очки при взгляде на войну вообще в целом, кто прямо делит все очень на черное и белое и удивляется, почему там Байден не помогал Украине так, как он мог бы помочь, почему вообще встречались лидеры спецслужб, общались, почему они вообще общаются, как они могут общаться, как себе можно представить общение во время Второй мировой войны напрямую, лидеры спецслужб общаются с Гитлером, какие «красные люди». Но просто хочу напомнить, что Соединенные Штаты не находятся в состоянии войны с Россией. И американское руководство это тоже постоянно подчеркивает.
Да, Украина – союзник Соединенных Штатов, при этом не член НАТО. И поэтому отношения у них действительно особые. Это не отношения кукловода и марионетки.
К. ЛАРИНА: Вопрос про Америку. Инна Фролова спрашивает, вот я вижу на экране: «Не предполагаете, что Трамп может обрушить цены на нефть, как он обещает, и тогда Россия лишится финансирования войны?»
С. КУЧЕР: Это замечательная тема совершенно. Спасибо большое за вопрос. Потому что это один из самых популярных аргументов, который я слышу сейчас от сторонников Дональда Трампа выходцев из Советского Союза здесь в Америке. И я не поленился, изучил тему, поговорил с несколькими экономистами и экономистами россиянами, специалистами по российской экономике, и с россиянами экономистами-международниками, и с американцами в том числе. У меня есть, например, приятель, который был в совете директоров двух крупных американских нефтяных компаний. И я просто им задавал прямой вопрос: правда-неправда, действительно ли Трамп хочет обрушить цены на нефть, действительно ли у него получится обрушить цены на нефть?
Если коротко, то нет, это плохая идея. Плохая идея, нерабочая идея. Почему? Потому что ты не можешь обрушить цены на нефть только в России. Если ты обрушишь цены на нефть, то они обрушатся везде, во всем мире, в том числе у тебя же здесь в Соединенных Штатах Америки. И тогда крупные нефтяные компании начнут просто разоряться, потому что им тоже придется продавать нефть по 50 или 40 долларов за баррель или до какого низкого порога планируется обрушить цены на нефть. Они не будут работать себе в убыток. Они не альтруисты. Себестоимость добычи нефти в Соединенных Штатах намного выше, чем в России. Поэтому просто даже на уровне вот экономических азов эта идея не очень умная.
Когда Трамп говорит: «Я буду бурить», отлично. Это хорошая идея – бурить. Почему нет? Восстановить опять же производство нефти, да. Но повторяю, как только они начнут бурить так, что вдруг цены на нефть упадут до 40-50 долларов, то это ударит прежде всего и в первую очередь по американским нефтяным компаниям, которые сейчас дали Трампу очень много денег на эту избирательную кампанию. Я думаю, что если вдруг такое случится, это будет чревато очень серьезными проблемами Трампа с его спонсорами.
Ну и второй очень важный момент, что, опять же, с кем я ни говорил, все утверждают, что Путин переживет и 50, и даже 40 долларов за баррель, и переживет благодаря такому стабилизационному фактору, как обменный курс. Проще говоря, как и в 1998 году, как и в 2008 году, Кремль просто спокойно устраивает девальвацию не парится. Американцы об этом вообще не знают. Американцы продают и покупают все за доллары. А в России немножко иначе. Там продается за доллары, покупается за рубли и так далее. И вот этот обменный курс является очень серьезным стабилизирующим фактором, который спасет российские нефтяные компании, они же российское государство, в случае обрушения цены на нефть до такого уровня.
Да, это будет, безусловно, тяжело, это будет тяжело для российского народа, но это не обрушит, тем более там за полгода, за год, за два, за три, путинский режим. Как сказал мне один из моих собеседников, каденцию Трампа в таком случае Путин точно переживет.
К. ЛАРИНА: Вопрос от нашего зрителя постоянного, которого зовут «Зайди ко мне». Этот вопрос – такой мостик к внутренней повестке. Успеем про это поговорить. «Станислав, ваши однокурсники из МГИМО теперь работают в МИДе и отстаивают повестку агрессивного российского государства. Вы с ними общаетесь? Кто-то из них понимает, что они пешки?» Вообще, из них кто-то понимает, что они творят? Добавлю я вопрос.
С. КУЧЕР: Смотрите, во-первых, я замечу, что из моих однокурсников в МГИМО в МИДе работает только один человек сейчас. По крайней мере, насколько я знаю. Может, кто-то еще работает, но, по-моему, нет. Это Олег Степанов, посол России в Канаде сейчас, с которым мы давно не общаемся. Ну, очень давно не общаемся. Поэтому я думаю, если говорить шире, мои однокурсники не в смысле те, кто учился со мной на одном курсе, однокашники…
К. ЛАРИНА: Вообще выпускники МГИМО, да.
С. КУЧЕР: В принципе выпускники МГИМО. Слушайте, они себя так же ощущают, как себя ощущают выпускники журфака, выпускники любых других вузов, включая ГИТИС, кстати, например, или Щукинское училище, которые сейчас оказались на стороне Путина и в роли апологетов войны, режима, всего на свете. Они абсолютно в таком же положении.
Но я про мгимошников замечу еще что, что у нас… Я же абсолютно нетипичный мгимошник. И есть еще, я знаю, несколько человек, которые совершенно нетипичные мгимошники. В том смысле, что у нас, по-моему, на первом курсе еще один преподаватель сказал, что он нас научит главному – чувствовать себя хорошо при любой власти. То есть он прямым текстом сказал: «Смотрите, моя задача – научить вас выживать совершенно в любых обстоятельствах, при любой власти устроиться». Вот прям такие слова звучали: «устроиться», «устроить свою жизнь», «сделать карьеру».
И я, на самом деле, ничего плохого не вижу ни в словах «сделать карьеру», ни в слове «устроиться». Мы, наверное, на кухнях так все и обсуждаем, что как у него? Да у него все в порядке, деньги зарабатывает, устроился, все хорошо. Но для меня тогда эти слова звучали просто ужасно. Я очень хорошо помню. Я даже пришел домой и выпил водки, стакан прям залпом, потому что я решил, что это такое вообще, куда я попал, где здесь главное – устроиться?
А я там поступил уже на факультет международной информации, журналистики. То есть для меня было важно, как мои родители, которые… Я романтик, идеалист в этом в смысле. Был и остался. Мои родители давали клятву на Марсовом поле в Питере, закончив журфак, говорить правду и только правду. И из-за того, что они говорили правду и только правду, ни фига они карьеры не сделали в Советском Союзе и за границу ни разу не поехали. А я из-за того, что говорил и говорю правду, так и не устроился, на самом деле. И «иноагентство», кстати, очень серьезно тоже по всему ударило, просто там денег лишился и всего на свете.
К. ЛАРИНА: Где? В России? В России ты лишился денег?
С. КУЧЕР: Да везде. Потому что я в какой-то момент собирался, этим летом как раз, очень активно заняться психологической помощью людям, делиться опытом.
К. ЛАРИНА: А, ты теперь как «иноагент» не имеешь права.
С. КУЧЕР: Конечно. А как «иноагент» у меня просто нет теперь возможности рекламировать мои услуги.
К. ЛАРИНА: В России, да?
С. КУЧЕР: У меня должна была с 15 июня идти реклама в Яндексе моих курсов, моих вебинаров, всего. И основная аудитория, которой я хотел помогать и которую я хотел просвещать в том числе, делать свободнее, это россияне. Естественно, я хотел влиять на этих людей и тем самым вносить свой вклад в приближение конца путинизма. Потому что ты должен влиять на мозги людей. Если ты говоришь по-русски, то ты должен к этому стремиться, конечно же. Это стало невозможно просто. И я сейчас не хочу там жаловаться и перечислять большое количество разных проблем. Короче, ни фига я не устроен, в кавычках или без.
К. ЛАРИНА: Подожди. Подожди, Стас. Ты сам сказал про свою работу как «иноагента». Это же все касается России. Ты же не в России живешь. Да плевать на то, что они там считают, что тебе это нельзя. Ты это можешь делать не обязательно через сегменты типа Яндекса, а найти другие возможности в Гугле, в Ютюбе, боже мой, хоть в Телеграме. Что, люди не будут тебя слушать или читать?
С. КУЧЕР: Смотри, еще раз. Для того, чтобы получить большое количество просто посетителей, людей в России, чтобы они записались к себе на курс, необходимо рекламу на русскоязычных ресурсах, которые широко доступны в России. Условно, у меня есть группа, которую я веду, в которую записалось сразу после моего поста в Фейсбуке человек 20. После рекламы в Яндексе туда должно было записаться 200 человек. Дальше там есть крупная компания одна, у нее штаб-квартира в России находится, которая готова была взяться за пиар, за раскрутку проекта как такового. Они абсолютно не путинские никак. Однако, опять же, после объявления «иноагентом», опасаясь преследования уже внутри страны из-за меня, они вынуждены были от этого отказаться.
Я тебе сейчас анекдотический случай скажу короткий. Это смешно, но даже здесь, в Штатах, одна группа, с которой я должен был начать сотрудничать, американцы, они вообще никакого отношения к России не имеют, они, когда узнали, что я «иноагент», даже они сказали: «О, слушайте, вы знаете, нам порекомендовали». Я говорю: «Кто вам порекомендовал?» Они говорят: «Ну вот нам там порекомендовали, сказали, вот иностранный агент». То есть они не понимают, что такое «иностранный агент». Когда им говоришь, иностранный агент это кто: «Ты агент Путина за границей?»
К. ЛАРИНА: Агент разведки путинской.
С. КУЧЕР: Да. То есть что ты за иностранный агент? Поэтому, с одной стороны, еще раз, здорово, принадлежность к приятной компании, интересным людям, присутствие в «иноагентском» чате – все это классно. Но конкретно в моем случае, да, это достаточно сильно ударило по экономике.
Извини, что я так долго про себя рассказывал. Вопрос-то был про МГИМО и про все остальное. Давайте я развлеку сейчас анекдотом, потому что наверняка многие его не знают из твоих зрителей, может, и ты его не знаешь. Трех студентов судят за изнасилование козы. Слышала?
К. ЛАРИНА: Нет, не знаю.
С. КУЧЕР: И вызывают студента истфака МГУ. Говорят: «Вы студент исторического факультета МГУ. Как вы могли до этого дойти, скажите, пожалуйста?» Тот говорит: «Ну как? Понимаете, дело в том, что я историк, я изучаю походы Александра Македонского в дальние дали. Я знаю, что воины Александра Македонского, когда оставались наедине с природой и у них не было ни женщин, ни кого, и они устали друг от друга, тогда они вот якобы, я читал, экспериментировали с животными. Я решил попробовать проверить. Так что это исторический эксперимент».
Окей, следующий студент. «Студент биологического факультета МГУ, а вы как до этой жизни дошли?» Он говорит: «Ну как? Понимаете, биология, естествоиспытатель. Я должен был попробовать в интересах науки».
Третий – студент МГИМО. Спрашивают: «А вы-то студент политического вуза. Вы-то как дошли?» Он говорит: «А что я? Я и жениться могу».
Собственно, что и произошло.
Что и произошло. Извини, в защиту. Есть разные студенты МГИМО. И повторяю, у меня есть, например, товарищ, студент МГИМО как раз в прошлом, который сейчас живет в Америке, работает по ночам в Амазоне. Ну просто потому, что так сложилась жизнь. Есть другой товарищ, тоже студент МГИМО, который вполне себе закончил, он вообще кандидат наук, если не доктор, кстати, который работает сейчас в одном из американских портов грузчиком. Поэтому студенты МГИМО тоже разные бывают. Бывают и те, кто не захотел жениться на козе.
К. ЛАРИНА: Юрий Сергеевич Пивоваров, между прочим, как раз выпускник МГИМО, известный историк и историк-«иноагент», и под уголовкой, и под статьей, и под приговором. У него как раз его однокурсник сам Сергей Лавров. Понимаешь? Однокурсник. Его все время об этом спрашивают. Он каждый раз рассказывает: «Тот человек, с которым я учился, не имеет никакого отношения к человеку, которого я сейчас вижу на экране».
С. КУЧЕР: Ну, слушай, я сам, будучи главным редактором журнала National Geographic Traveler, российского издания, в 2005-2006-2007 годах, опубликовал огромную статью Сергея Лаврова о том, как он с друзьями сплавляется по Катуни на Алтае каждый год. И там Юра Кобаладзе, там целая хорошая компания. И фотографии. И на этих фотографиях ты видишь ну совершенно другого человека. Стихи Лавров тогда же публиковал. В этой статье были опубликованы его стихи. Абсолютно нормальный человек. Классический пример того, что власть, с одной стороны, и все-таки человеческая слабость делает с людьми в определенные моменты жизни. Особенно это касается, кстати, людей, перешагнувших определенную возрастную планку.
К. ЛАРИНА: Вижу реплику от нашего зрителя, которого зовут Украинец: «Добрый вечер. Киев. Кучеру большое уважение. Человек, который победил зависимость, достоин уважения. И помогает другим. При этом не скрывает это. Я не нуждаюсь, но тем не менее спасибо за его работу». От какой зависимости ты освободился? Я не знала ничего.
С. КУЧЕР: Ну как, слушай, у меня была довольно сильная алкогольная зависимость.
К. ЛАРИНА: Я не помню тебя алкоголиком совершенно. Все время был приличным человеком.
С. КУЧЕР: Слушай, мало кто знает, в этом мире, на самом деле, огромное число алкоголиков, по которым ты никогда не скажешь. Это люди, которые занимают высочайшие посты в разных государствах, в том числе в российском.
К. ЛАРИНА: Знаем, знаем.
С. КУЧЕР: Ну, окей, есть люди, по которым скажешь сто процентов. Но тем не менее есть довольно много людей, которые совершенно спокойно работают. Я еще причем был не на том уровне. Я лично знал людей, кто мог в день выпить по пять бутылок водки в одно лицо и при этом работать чиновником, ходить в администрацию президента. Знал и знаю по-прежнему журналистов, которые выходят в эфир, никогда не выходят в эфир трезвыми, но при этом впечатление такое, что все в порядке, человек выходит абсолютно трезвым. Так что это все бывает.
Но у меня был не такой уж прямо совсем страшный случай, как, не знаю, Ринго Старр, например, великий, один из двух остающихся в живых битлов, кстати, имеющий шанс пережить вообще всех, который в какой-то момент жизни полчаса, как он признавался, не мог прожить без алкоголя. Полчаса. Ему обязательно требовалось что-то, глоток вина хотя бы, водки.
У меня это все случилось в начале нулевых годов, в самом начале, как раз когда я, будучи суперуспешным молодым журналистом, карьера, общение с олигархами, со всеми ведущими политиками, квартира в центре, все замечательно, и когда, собственно, благодаря приходу к власти Путина и моему строптивому характеру я оказался в черном списке журналистов и лишился работы, получил волчий билет на телевидение и все остальное прочее. Тогда, да, я, в общем, прям совсем здорово выпивал.
И просто довольно рано понял, что это не вариант. Мне было 33 года. Я начал тогда то, что называется словосочетанием «духовный поиск» или то, что мне больше нравится, «духовное приключение», что не имеет ничего общего с религией, а имеет прямое отношение к теме исследования себя, своего сознания, своего потенциала к работе над собой. И поэтому, да, я разобрался, я никогда не зашивался, ничего не делал, просто в какой-то момент понял, что мне это не нужно, перестал выпивать и нашел другие способы получения кайфа. Потому что большинство алкоголиков и большинство зависимых людей, они возвращаются, даже если перестают пить, почему? Потому что они не находят никакой альтернативы. Они не могут расслабляться, они не могут концентрироваться.
Ну, плюс, если говорить еще о зависимостях, я курил по полторы, иногда по две пачки в день на протяжении многих лет жизни и совершенно спокойно бросил. Перестал точно так же, потому что просто понял, что мне это не надо нафиг, я могу и сосредоточиться, и расслабиться, и стресс снять без этого. Так что, да, давайте обращайтесь, если кому интересно.
В какой-то момент, ты знаешь, Стас Белковский сделал целое большое видео, в котором рассказал о своей истории.
К. ЛАРИНА: Я думаю, что он троллил людей.
С. КУЧЕР: Не-не, там не троллинг.
К. ЛАРИНА: Все по-настоящему?
С. КУЧЕР: Я думаю, что мы с ним даже вместе в какой-то момент что-то такое сделаем, потому что есть чем поделиться.
К. ЛАРИНА: Хочу вернуть нас в Россию. Наши зрители, конечно же, спрашивают тебя о этих скандальных расследованиях.
С. КУЧЕР: Это называется «вернуть в Россию».
К. ЛАРИНА: Да, вернуть в Россию. В этом смысле, да. Безусловно, это, так или иначе, пусть уехавшая, но это Россия, это наши российские внутренние разборки. Что тут скажешь, это правда. Расследование ФБК и ответное расследование Максима Каца, которое вчера он выпустил на своем канале. Мой вопрос: как это вообще тебе? В принципе, можешь как угодно комментировать, это твое право, но как тебе кажется, повлияет ли это вообще на жизнь и духовные приключения российской политической оппозиции и эмиграции?
С. КУЧЕР: Я считаю, что если бы российской оппозиции, российской эмиграции были бы свойственны духовные приключения, духовный поиск и работа над собой, то вот всей этой хрени не было бы вообще. Просто вообще не было бы. И не было бы подозрений в заказе Невзлиным Волкова, и не было, бы, соответственно, никаких проблем с финансированием ФБК, с общением ФБК с людьми, которые там были замешаны в каких-то аферах и так далее, и не было бы всего этого выяснения отношений. Но это wishful thinking такой, было бы здорово это опять же, а вот в реальности мы имеем то, что мы имеем.
Смотри, Ксюш, это разговор не на пять и не на десять минут. Я постараюсь поэтому тезисно какие-то ключевые вещи просто назвать. Первое. Мне в принципе категорически не нравится, что мы сейчас обсуждаем. Когда мы говорим «ФБК», то мы в первую очередь сейчас вспоминаем скандалы. А когда мы сейчас произносим слово «Ходорковский», мы тоже в первую очередь вспоминаем скандалы. Мы вспоминаем скандал «Невзлингейт», мы вспоминаем интервью Ходорковского Плющеву. Когда мы сейчас тоже произносим слово уже «Кац»…
К. ЛАРИНА: Это не слово.
С. КУЧЕР: У нас расследование Каца, и опять же имеется в виду вот это. Мы не вспоминаем о какой-то грандиозной акции, которую сделал кто-либо из этих людей по отдельности или все они вместе, которая приближает конец войны в Украине, победу Украины.
К. ЛАРИНА: Я бы насчет Михаила Борисовича поспорила. Мне кажется, что это несправедливо.
С. КУЧЕР: Смотри, еще раз, когда мы говорим просто сейчас, мы же с тобой сейчас обсуждаем не какую-то…
К. ЛАРИНА: Сейчас – да.
С. КУЧЕР: Я говорю про последнее время. Безусловно, Ходорковский создал Антивоенный комитет. Много чего Ходорковский сделал и продолжает делать. Невзлин со своей стороны много чего делает. И поэтому у меня отношение вообще ко всем этим людям, к тому, что они делают, я понимаю, что это прозвучит немножко цинично, но тем не менее это отношение как к функциям. То есть я стараюсь рассматривать дела конкретных людей, когда эти дела касаются общественной безопасности, я рассматриваю их как функции. Тем более, если я их не знаю или близко не знаю лично.
То есть я смотрю, если Невзлин делает что-то для приближения конца путинизма, прекрасно, я ставлю плюс, пятерку Невзлину со своей стороны. Если Невзлин заказывает Волкова, я ставлю ему грандиозный минус в этот момент.
Если ФБК делает замечательное расследование, которое дискредитирует Путина, путинских чиновников и влияет на мозги россиян, опять же в этом смысле открывает правду, я ставлю плюс большой ФБК. Если ФБК, соответственно, лажает, и выясняется, что они, опять же, вместо того чтобы заниматься вот такими вещами, начинают погрязать исключительно в скандалах, то я ставлю в этот момент ФБК минус.
Когда ФБК публикует расследование в отношении непосредственно того, что получило название «Невзлингейт», я по этому поводу предельно ясно высказался и сказал, что там доказательная база у меня вызывает сомнения. При этом я абсолютно считаю, что они правильно сделали, что опубликовали. Они обязаны были это опубликовать. И Невзлин и Ходорковский обязаны на это отвечать.
И я понимаю, что то же самое касается сейчас расследования Каца. То есть то, что Кац опубликовал, я, кстати, полностью не посмотрел, не хватило меня пока на два часа…
К. ЛАРИНА: Прости, пожалуйста. Он прекрасно понимал, насколько внимательно будут изучать каждый кадр и каждое доказательство, он постарался, что называется.
С. КУЧЕР: Естественно. Я это тоже априори понимаю. Поэтому, естественно, я понимаю, что если Максим делает, публикует такое расследование, тем более, когда его часто троллили «когда что-нибудь сделаешь?», то, наверное, он сделал его максимально качественно, насколько это было возможно.
Но что я хочу сказать? Опять же, к разговору об апокалипсисе, вопрос, который ты мне задала в самом начале, и что происходит с мозгами и с головами людей. Во всей этой истории, во всех этих дрязгах оппозиции мне страшно не нравится то, что люди, в принципе, перестали, потеряли способность трезво оценивать происходящее и оценивать конкретные поступки и конкретные дела.
А это выглядит так, что вот, например, Ксюша Ларина сделала хороший эфир, классный, хороший разговор, я как Стас Кучер сказал: «Ксюша сделала прекрасный, классный разговор. Большая молодец». Ксюша сделала не очень эфир, на мой взгляд, я высказался, сказал, что нет, мне вот это не понравилось. То же самое Ксюша может сказать про Стаса Кучера и про кого-то еще: «Стас сказал хорошие вещи, молодец, правильно. Стас вот сейчас сказал глупость, мне это не нравится».
А сейчас же выглядит картина так, что нет, давай так: вот либо все, что говорит Стас Кучер, это прекрасно, здорово и замечательно…
К. ЛАРИНА: Либо мы его отменяем, да.
С. КУЧЕР: Либо нет. То же самое касается там Ксении Лариной. Либо ты ее тотально принимаешь и ты за нее, либо, если ты где-то ее покритиковал, значит ты против и сразу, скорее всего, получаешь за это деньги от ее каких-то врагов и противников. Вот это мне ужасно не нравится. И я не хочу раскрывать подробности своего общения с теми или иными фигурантами последних дел, но мне приходилось сталкиваться с вопросом: «Так ты нас поддерживаешь или нет? Мы не поняли». Я говорил: «Ребята, вот здесь я вас поддерживаю, а вот здесь я вас не поддерживаю, вот здесь я вам задаю вопросы».
И если мы говорим про тот же ФБК, то я как поддерживал выход фильма «Предатели» и дискуссию, которая вокруг него возникла, так и поддерживаю. У меня вообще не изменилась моя точка зрения на этот счет. Точно так же там, еще раз, в отношении того же Ходорковского есть вещи, за которые, я считаю, все ему должны быть благодарны, он большой молодец, и я при этом считаю, что нет, он недостаточно себя релевантно ведет во всей этой истории, как мне кажется, и в интервью Плющеву, опять же, мог бы получше отвечать, если он действительно считает Невзлина абсолютно невиновным. А мне кажется, что он так не считает. Мне кажется, что он на самом деле считает, что Невзлин имел к этому отношение.
Вот мне кажется, вся эта история, все эти истории, потому что их больше, чем одна, они, с одной стороны, чрезвычайно полезны, потому что они очищают, все равно они очищают, и мы узнаем правду про одних, про других и учимся к этому как-то относиться. Это большая, серьезная школа для нас.
С другой стороны, это те споры, в которых истина часто не рождается, а умирает, и репутации разрушаются, и в результате чего люди, зрители, которые не в тусовке, которые не в курсе каких-то глубинных подводных камней, они просто видят перед собой и с одной, и с другой стороны людей, дискредитировавших себя так или иначе. И это в итоге убивает веру в то, что вообще российская оппозиция в изгнании на что-то способна, что эти люди в принципе достойны того, чтобы называться оппозицией и чтобы за ними идти. Вот из серии «настоящих буйных мало, вот и нету вожаков».
При этом, опять же, вспоминая о неведении и невежестве, возьмем просто историю любой революции в любой стране, возьмем историю сопротивления любому диктаторскому, авторитарному режиму, вот просто в любой. Возьмем, не знаю, войну в Испании 30-х годов. И на одной, и на другой стороне были люди, которых поддерживали, например, бизнесмены, финансисты, предприниматели с темной историей. Ну, было так. И против франкистов воевали люди за деньги. И поддерживали их предприниматели, где там клейма негде ставить с точки зрения того, как они зарабатывали свои деньги.
И если мы возьмем большевистскую революцию, мы сейчас помним пару имен типа Саввы Морозова. Что в реальности из себя представлял Савва Морозов, как он поддерживал революционеров, как он боролся с царизмом, как он сделал свои деньги, каков этот человек был в общении со своими партнерами, мы сейчас даже не знаем и не вспоминаем. Просто есть факт, что он вроде как помогал большевикам, помог им совершить революцию.
1991 год, изменение строя в Советском Союзе. Возьмем «оранжевую революцию» в Украине 2004 года. То есть куда бы мы, на самом деле, ни плюнули, куда бы ни посмотрели, поверь, мы везде найдем и проблемы с законом у людей, которые боролись и вставали на сторону света, как мы сейчас называем, и проблемы с бизнесом, и вообще далеко не всегда люди оказываются…
К. ЛАРИНА: Тут о другом, Стас. Ты же понимаешь.
С. КУЧЕР: Я просто хочу, чтобы все понимали в отношении, извини, и Ходорковского с Невзлиным, и, соответственно, спонсоров и представителей зарубежных ФБК сейчас. Это, в принципе, неплохо вот всем понимать, прежде чем бросаться и рассуждать о том, что вот здесь у нас только белые и пушистые, а там у нас все лжецы и враги.
К. ЛАРИНА: Абсолютно. Вот это правильный твой вывод. И нет никаких в этом смысле чистых моральных авторитетов. Другой вопрос. Для меня вообще все эти истории – это все равно вопрос лицемерия. Вот что, на мой взгляд, является самым аморальным, не твои проблемы с законом, не твои прошлые грехи или все что угодно. Уж слава богу, Михаил Борисович Ходорковский имеет право много чего сейчас сказать как человек, заплативший за многое, в том числе и за свои грехи, и за заблуждения. Сам он не раз об этом говорил. Я повторю, для меня очень важно, чтобы история была чистая, чистых убеждений, чистых ошибок, чистых заблуждений, но не лицемерия. Вот что для меня главное.
С. КУЧЕР: Прекрасный взгляд, Ксюш, прекрасный подход, но, опять же, не будет этого. Я как человек, который занимается политической журналистикой на протяжении все-таки, уже страшно сказать, там середины 90-х годов, давно, я тебе могу сказать, что просто я не встречал, вот не встречал ни одного политика, включая, кстати, нашего с тобой любимого Бориса Немцова, например, или Алексея Навального, которому в какой-то момент времени не могли предъявить обвинение или не обвинение, а просто предъявить ему за лицемерие, типа «почему ты вот с этими так, а вот с этими так?».
При этом я с тобой согласен, что в конечном счете все равно все сводится просто к личной честности и личной порядочности.
К. ЛАРИНА: И к целеполаганию.
С. КУЧЕР: И к целеполаганию, безусловно. И поэтому, повторяю, то, что происходит сейчас, вот все эти разборки, они, конечно же, проливают свет на многое. И в конечном итоге, я думаю, мы увидим перед собой и поймем, кто на самом деле Мария Певчих, кто на самом деле Михаил Ходорковский, кто на самом деле Леонид Невзлин и все остальное прочее.
И, конечно, опять же, каждый будет делать выводы, исходя из своего собственного опыта общения. Кому-то тот же Ходорковский когда-то очень сильно помог и в том числе помог бескорыстно абсолютно, не требуя ничего взамен, и этот человек просто подсознательно теперь будет его защищать, естественно. Такое бывает. А кому-то, наоборот, Ходорковский не помог тогда, когда помочь мог, проигнорировал, и все, отношение этого человека уже к нему определяется через призму его восприятия.
К. ЛАРИНА: А у кого-то вообще не было никаких отношений с Ходорковским. Он ему не помог, никто к нему не обращался.
С. КУЧЕР: Совершенно верно.
К. ЛАРИНА: Это его выбор.
С. КУЧЕР: Конечно. И он смотрит просто со стороны, анализируя одно, второе, третье, это его выбор. Конечно, и он смотрит просто со стороны, анализируя одно, второе, третье, пятое и десятое.
К. ЛАРИНА: И тоже делает свой выбор.
С. КУЧЕР: Конечно.
К. ЛАРИНА: Это же не потому, что кто-то ему заплатил, третье лицо.
С. КУЧЕР: Но замечу знаешь только что? Потому что, опять же, я понимаю, что и твои зрители, и кто-то может задать вопрос, что ой, вот Кучер опять постарался там и так, и сяк, и вот одно, второе, третье. Но я повторяю, если кому-то интересно, что более конкретно я думаю, по одному, второму, по третьему поводу, посмотрите видео у меня на Ютуб-канале, я там предельно четко отзываюсь и о ФБК, и о «Невзлингейте», и говорю, какие у меня претензии к ФБК и за что я ФБК благодарен, и какие у меня вопросы к Ходорковскому, где, я считаю, он себя повел не так. Я там просто более четко это объясняю, потому что для этого есть больше времени и возможностей это структурировать.
К. ЛАРИНА: Подписывайтесь на канал Станислава Кучера. Ссылка – у нас в описании. Последнее, и отпущу. Сегодняшняя тема. Я бы очень хотела, чтобы ты сказал несколько слов, потому что это тоже еще одна очень дискуссионная тема. Можно ли заниматься политикой внутри России? К вопросу о том, что российский политик может быть российским политиком, оставаясь со своим народом, и у него есть возможности хоть что-то делать. Сегодня Шлосберг Лев Маркович был подвергнут обыску, совершенно жутким, мерзким, унизительным процедурам. В 6 утра к нему вломились в дом эти мужики.
К вопросу о видео, которые мы смотрим. Я смотрела это видео, которое распространяет Следственный комитет, по-моему. Вот они все свои лица убирают, а лицо человека, к которому они пришли, они сознательно оставляют, чтобы мы все любовались на то, с каким ужасом человек смотрит на то, что происходит вокруг него, как он впускает в свой дом этих бандитов, которые вот все с закрытыми лицами.
Я еще скажу нашим зрителям, напомню, что одновременно проходил обыск у его отца, которому 95 лет. В чем обвиняют этого человека? Что он соучастник? Что он родил этого Льва Марковича Шлосберга, который позволил себе не ставить плашки на своих каких-то выступлениях?
Вот мой вопрос. Лев Маркович Шлосберг всю жизнь именно это декларирует, что российский политик должен оставаться дома, и у него есть возможность быть российским политиком. Не кажется ли тебе, спрашиваю я, что вот этот сегодняшний сюжет, он хоронит вообще все любые иллюзии на эту тему?
С. КУЧЕР: Да нет, Ксюша, я не считаю, что он что-либо хоронит. Каждый же решает для себя и на своем месте. Это как вопрос: в чем смысл жизни? Вот ты спросишь меня: «Стас, в чем смысл жизни?» Я тебе отвечу вопросом на вопрос: «Чьей?» Потому что смысл твоей жизни может быть не такой, как моей. Ну и так далее.
То же самое и здесь. Один политик, вот Лев Шлосберг, он для себя решает так, и ему так комфортнее, и он живет свою жизнь, идет на какие-то компромиссы. И его риторика меняется определенным образом. Мы все наблюдали за тем, как изменилась риторика Льва Шлосберга. Выглядело это не лучшим образом. И, конечно, сейчас этот обыск выглядит таким очередным подтверждением, что не надо быть наполовину беременным, не надо сидеть на двух стульях, сиди на одном. Но при этом я ни в коем случае не судья Шлосбергу. Вот он в какой-то момент эволюционировал и пошел по такому пути.
А вот Яшин, который, в принципе, пошел по такому же, казалось бы, пути, декларируя, что политик должен находиться в России, должен оставаться в России со своим народом, но Яшин риторику свою не изменил.
К. ЛАРИНА: Не подстраивался под обстоятельства.
С. КУЧЕР: И Яшин сел при этом. А потом Яшин освободился. Но при этом это не мешает большому количеству людей, как ты знаешь прекрасно, обвинять Яшина чуть ли не в том, что он агент Кремля. Это личный выбор каждого, как ему идти, что ему говорить и что ему делать Я поэтому вообще политикой не занимаюсь. Хотя я смотрю на этих людей, и у меня в какой-то момент, если честно, появляется желание самому пойти заняться политикой. Потому что на них смотришь и думаешь: «Блин, ребята, что вы делаете вообще? Что за ерундой вы занимаетесь? До каких мышей вы дотрахались, прошу прощения? На что вы отвлекаетесь?»
Но вот они такие. Это политические животные. Они стараются выживать кто как может. Кто-то считает, что он может жить и выживать как политик только в России, что иначе он теряет все. И во многих случаях это действительно так. Все зависит еще от знаний иностранных языков, от того, насколько человек комфортно ощущает себя за пределами страны, насколько он вообще себя ощущает русским, россиянином, насколько для него важно понятия родины как набережных, атмосферы, окружающего пейзажа. Для одного это означает все, а для другого это вообще ничего не значит.
И в этом смысле, кстати, Кара-Мурза и Яшин, например, это разные как раз представления о политике вообще, о роли политика, о том, как можно оказывать пользу своей родине. То есть Яшин не мог бы заниматься тем, чем занимался Кара-Мурза, как мне кажется. Это разные представления. Но тем не менее есть и одно, и другое. И прекрасно. И пусть цветут все цветы.
Я, кстати, опять же, считаю, что когда мы говорим о дрязгах внутри оппозиции, обрати внимание, как стараются остаться за пределами этих дрязг те же самые Кара-Мурза и Яшин. Мы не слышим их фамилии сейчас.
К. ЛАРИНА: Яшину тоже предъявляют тот же вопрос, что и тебе: «С кем ты? Ты за нас или не за нас?»
С. КУЧЕР: Предъявляют, естественно. «Займи сторону. Будь обязательно за нас или не за нас. И будь за нас во всем. Если ты за нас, то давай выпячивать наши достоинства и вообще не упоминать наши недостатки». Кстати, опять же, обрати внимание, я полностью согласен с Сашей Плющевым, нашим коллегой, который сегодня опубликовал большой пост, в котором он говорит: «Ребята, а где, вообще-то, на ресурсах Ходорковского подробные рассказы о скандалах?»
К. ЛАРИНА: Сегодня было. Было, было.
С. КУЧЕР: А где? Ну и так далее.
К. ЛАРИНА: Дай скажу. Ты меня не слышишь. Я тоже проверила. Сегодня было. Сегодня был дневной выпуск новостей, там был подробно рассмотрен этот кейс, расследование Каца. И комментировали это, просто скажу, чтобы мы были честны, комментировали это профессиональные эксперты. Один из них, который консультировал Каца, Сергей Алексашенко, был в качестве комментатора. А второй, по-моему, Леонид Якобсон, это, по-моему, латвийский тоже обозреватель, журналист, который тоже комментировал это расследование. Так что было, было, было.
С. КУЧЕР: Опять же, я считаю, что в идеальном мире, в моем идеальном мире розовых пони российской международной политики должно быть так, что вот есть площадка, куда, если ты разбираешь дело Ходорковского, сразу приходит и Певчих, и Волков, еще и Невзлин заходит, и они там разговаривают, и мы все это видим в прямом эфире, и мы можем сами судить, кто из них врет, кто из них не врет, кто лицемерен, а кто нет.
Но когда я со многими, я бы даже сказал так, практически со всеми представителями оппозиции Путину в изгнании обсуждал в разных форматах саму идею такую, что, ребята, давайте сделаем некую площадку общую, где могут выступать представители разных политических сил, то общий ответ сводится к тому, что «а нафига мне нужно их пиарить? А нафига мне это надо? Мы тут за власть все боремся. Зачем мне это надо?» Повторяю, вот в той или иной форме это позиция всех, без единого исключения. Поэтому…
К. ЛАРИНА: Поэтому упыри и побеждают.
С. КУЧЕР: Ну да. Опять же, я же давно в профессии. И ты тоже помнишь прекрасно. Конец 90-х – начало нулевых годов, вот начало самое нулевых годов, 2003 год, выборы, когда могли на этих выборах объединиться представители всех, назовем их так, прогрессивно-либеральных демократических сил, когда могли объединиться и «Союз правых сил», и «Яблоко», и там еще были менее известные структуры. Ничего подобного. Все, извини за выражение, тогда разосрались, в результате чего вообще никто из либеральной оппозиции в Думу не попал. И дальше эта история повторялась просто постоянно.
И сейчас то, что мы наблюдаем, это просто не что иное, как – отчасти с теми же героями, отчасти с новыми героями – продолжение ровно той самой темы. И опять же говорю, сказав это, это не означает, что… Я считаю, что Мария Певчих права, когда она говорит, что нет, ребята, давайте все равно говорить правду о своих политических противниках, давайте называть вещи своими именами. Конечно, давайте. Но это не должно подменять основную деятельность оппозиции, это не должно вылезать на первый план. Это вещи, который могут происходить параллельно.
А к сожалению величайшему, еще раз, то, что я вижу сейчас, что на первый план выходят вот эти скандалы и разборки, а то, чем оппозиция по-хорошему должна заниматься сейчас, исчезает. И в итоге очень большое количество людей, я лично этих людей знаю, в том числе молодых совершенно, по 20-25 лет, другое совершенно поколение россиян, которые и в России живут, и за пределами России, и которые там путинизм терпеть не могут, они точно так же терпеть не могут оппозицию, для них все эти имена вообще ничего уже не значат, и все они так вот сидят, смотрят и, не зная этой фразы, не зная исторического контекста, произносят: «Мы пойдем другим путем». А каким другим путем и пойдут ли вообще, никому неизвестно.
К. ЛАРИНА: Отпускаю Станислава Кучера. Вот ровно полтора часа, как мы рассчитывали и планировали. Спасибо нашим зрителям за то, что были с нами. Спасибо хорошей погоде и легким дуновениям ветра, и поющим птичкам из Америки. Мы остаемся в записанном виде. У вас есть возможность писать комментарии, дорогие друзья. Пишите, не соглашайтесь. Все читаем, очень люблю читать. И не забывайте подписываться на канал Станислава Кучера. Кстати, я не задала тебе вопрос. Как ты там выходишь? В какие дни ждать тебя в прямом эфире?
С. КУЧЕР: Смотри, я выхожу в прямом эфире, делаю стримы в воскресенье в 8 вечера по московскому времени и, соответственно, в час дня по восточноамериканскому. Это стримы длиной час, как правило, где я рассказываю о том главном, на мой взгляд, что может отразиться на здоровье, благополучии и настроении людей. И помимо этого, где-то раз в неделю я еще делаю, просто выпускаю, записываю ролик на тему, которую считаю актуальной. Совершенно понятно, что в эти выходные никуда я не денусь, придется поговорить о скандалах среди российской оппозиции. В общем, подумаю еще, как четче и лучше сформулировать какие-то вещи, чтобы людям было ясно, на чьей я стороне.
К. ЛАРИНА: Спасибо, дорогой. Обнимаю тебя и до встречи.
С. КУЧЕР: Пока, Ксюш. Спасибо.