«Хочу сказать. Ларина» с Владимиром Миловым: Украина, день отставок; Покровск vs Курск; Запад и антипутинская коалиция: время решать
Непростая история. Мы имеем дело с отмороженным, беспринципным, жестоким и хорошо вооруженным соперником, у которого пока ресурсы есть. Это плохая новость. Хорошая новость: у него ресурсы истощаются. Не так, может, быстро, как нам бы хотелось, но верно. И подтверждение этому мы видим…
Подписаться на канал Ксении Лариной
Поддержать канал Ксении Лариной
КСЕНИЯ ЛАРИНА: Добрый вечер, дорогие друзья, дорогие зрители, дорогие подписчики нашего канала. Это канал Ксении Лариной, и здесь я. И, как обычно, по средам мы встречаемся с гостями. И, как я обещала, анонсировала несколько дней назад нашу сегодняшнюю встречу с Владимиром Миловым. Володь, приветствую тебя. Здравствуй.
ВЛАДИМИР МИЛОВ: Привет, дорогая. Привет всем.
КСЕНИЯ ЛАРИНА: Постараемся успеть о многом поговорить сегодня, но начнем, конечно, с трагических и страшных событий, которые происходят в Украине. Вот прям подряд, начиная там с 30-го числа, с конца августа, Харьков, Полтава, Кривой Рог, сегодня Львов. Россия бьет совершенно безжалостно по жилым объектам, по жилым кварталам, по гражданским инфраструктурам. Погибают люди целыми семьями. Я думаю, что ты за этим следишь. И параллельно монтируем вот это вот победное путешествие Владимира Путина по Монголии, по своей внутренней и внешней Монголии, где он демонстрирует абсолютного победителя, безнаказанного. Все можно. Вот как это совместить? И можно ли сказать, что последние удары страшные по Украине – это тоже некий ответ, в том числе и эмоциональный. Да, вот я сегодня так, ничто меня не заставит прекратить эту войну. Так мы это считываем?
ВЛАДИМИР МИЛОВ: Ну, ответ на Курск прежде всего. К сожалению, этого следовало ожидать, что на фоне бессилия они не могут найти резервов и людей для того, чтобы решать свои проблемы и как-то вытеснять украинскую армию с занятых территорий в Курской области. Плана нет. Ничего не происходит, ничего не понятно. Ну, было ожидаемо, что, скорее всего, они будут просто тупо Украине мстить очередными варварскими бомбардировками. Причем это уже все более показательно делается вот с ударами прям по очевидно гражданским объектам, потому что цель у них тоже довольно понятна – это посеять ужас и запугать, деморализовать украинское население. Вот дальше стимулировать вот эти настроения, что надо любой ценой войну заканчивать, там отдать территории, неважно что, но чтобы вот этот кошмар прекратился. Я думаю, что здесь вот сочетание двух этих факторов – это бессилие собственное, то есть что они могут в военном плане сделать, кроме вот большей интенсивности этих варварских бомбардировок. И другая история, что они, конечно, хотят таким образом, еще сильнее подогреть вот эти настроения усталости от войны и желание закончить ее любой ценой. К сожалению, думаю, что это не конец, потому что у Путина проблемы на фронте усиливаются, и, скорее всего, чем больше у него будет трудностей, тем больше стоит ожидать, что он включит такой полноценный режим террориста и будет действовать, к сожалению, так как мы видим безжалостно бить по гражданским объектам. Ну что касается его турне – это такой очевидный очередной способ показать, что нет у него все неплохо, он не в международной изоляции. Выглядит все это дело так слабо на двоечку с минусом, но можем отдельно об этом поговорить
КСЕНИЯ ЛАРИНА: О трудности, вот ты сказал что у него трудности, а какие у него трудности? Давай попробуем их проговорить, вот на твой взгляд.
ВЛАДИМИР МИЛОВ: Ну, первое, вот что показал Курск. Две важные вещи, что, с одной стороны, у него огромная проблема с живой силой, мы с тобой тоже об этом говорили, об этом говорят, в принципе, все в последние месяцы, что ему не обойтись без какой-то там новой волны мобилизации, потому что войск просто нет. Все, что у него есть сейчас, сосредоточено вот на этих территориях наступления, прежде всего на Донбассе. И, ну, там я бы сказал, что вот у него есть этот боевой резерв в несколько десятков тысяч человек, которые так или иначе готовы идти вот в эти сверхинтенсивные мясные штурмы. За пределами этого у него людей нет. То есть, вот, скажем, найти вот сейчас месяц, больше месяца уже прошло, или ровно месяц с момента начала операции украинской армии в Курской области, видно, что они даже не смогли просто технически найти резервов для того, чтобы туда направить, для какой-то ответной операции. Если бы это все было, мы бы видели, как двигаются люди, какие-то части и так далее. Ничего этого нет. То есть первое – курская история обнажила огромные проблемы с дефицитом персонала для продолжения войны. И второе, то из-за чего сейчас такая очень показательная прикольная истерика вот этой всей Z-общественности, что никакого ультрапатриотического подъема, типа на российской земле иностранная армия, давайте значит все в едином порыве встанем грудью и будем это как-то защищать и возвращать, да. Нету. То есть вот это вот всем пофигу, которые вот мы по этому поводу сокрушались, да, и еще какое-то время назад это было типа в минус, потому что мы рассчитывали, что россияне как-то более активно будут выступать на территории России против войны. Но выясняется, что это же может работать и в плюс, и создавать проблемы для Путина, потому что никакой патриотической мобилизации, никаких очередей освобождать Курскую область нету, и начинается ругань. А почему это вы такие плохие патриоты? А почему вы бежите? А почему вы не идете защищать страну от иностранной армии и так далее? Это все очень прикольно наблюдать, это говорит о том, что потенциал, в принципе, для дальнейшей общественной патриотической мобилизации у Путина отсутствует. Что все те, кто поддерживает вот эту агрессивную империалистическую повестку, они все в Z-каналах и сидят, их всех можно более-менее по пальцам пересчитать, остальные как бы в бой не рвутся. Это два… Там есть много другого. Можем там про деньги поговорить и про экономику, и как у него деньги на войну заканчиваются, но мне кажется, вот это две самодостаточные такие вещи, что нету людских резервов сегодня уже физически для полномасштабных действий по всей линии фронта, мобилизовать новых ему сложно. И второе, что вот этого ура патриотического подъема не случается, которого так ожидала за Z-общественность. То есть видно, что путинская система здесь гораздо слабее, чем она хотела бы выглядеть.
КСЕНИЯ ЛАРИНА: Мне кажется, что ура патриотический подъем они давным-давно уже не берут в расчет. Они это поняли задолго до Курска, иначе бы они так не повышали цену для человека, который идет на войну, если бы они не превращали бы эту войну в средство зарабатывания денег для обывателя. И на это как раз они тут точно рассчитали, на это люди клюют. И если вчера еще в начале было лучше, чем отводки от простуд, цитируя Высоцкого, которые они взяли на вооружение, и вот этот бесконечный ура патриотизм, то сегодня нет. Заработай деньги, приди на войну, заработай деньги. Вот что это такое. Это даже не социальный лифт. Это, повторю, средства обогащения. Вот на этом они играют. Разве этого недостаточно для того, чтобы живая сила поставлялась в необходимом количестве?
ВЛАДИМИР МИЛОВ: Ну, я бы поспорил, потому что поднятие ценников идет уже очень давно, и, например, они еще весной предлагали, скажем, миллион и больше за только первый взнос за подписание контракта. Это уже по меркам основной России супербольшие деньги. В подавляющем большинстве регионов люди таких вот денег-то вообще и толком никогда не видели. Поэтому здесь, там, если вопрос стоял бы о том, что можно было бы какие-то большие массы народу соблазнить вот такими деньгами, чтобы идти на смерть и идти убивать, ну, мы видим, что результата особого не было. Кстати, обрати внимание, вот Путин подписал больше месяца уже назад вот этот указ о том, что платить еще сверх региональных выплат дополнительно 400 тысяч федеральных и порекомендовать регионам еще 400 тысяч дополнительно выложить для вот этого первоначального взноса за подписание контракта. Но прошло больше месяца и вот один из косвенных признаков, по которым мы видим, что особо никто не клюнул, то, что сегодня Минобороны запускают масштабную рекламную кампанию. То есть это вот видно. На мой взгляд, если они что-то упорно рекламируют, то прямой вывод из этого – это то, что у них не получается, им не хватает, они не могут добрать. Поэтому я поспорил бы здесь с тобой в чем, что я не вижу, чтобы деньги как-то заработали. Я вижу по моим оценкам где-то традиционно, как это вот плоская такая линия уже много-много месяцев, что они где-то около 10 тысяч в месяц они набирают. При том, что деньги растут, а количество тех, кто готов идти, оно не меняется. Это говорит о чем? Это говорит о том, что они более или менее выбрали вот тот слой, который готов ради денег и из-за тяжелого материального положения идти там вообще на все, что угодно. Дальше следующий слой – это люди, которые начинают уже думать, потому что информация, мне кажется, о том, что там реально происходит, она дошла уже до всех. Что там ты или погибнешь, или потеряешь конечности, что после этого никакой социальной реабилитации и каких-то там серьезных преференций ты в обычной жизни не получишь. Вот, и поэтому здесь среди относительно нормальных людей, которые вот не готовы рисковать собой, большого энтузиазма здесь нет. То есть они продолжают выжимать последние капли вот из того относительно небольшого слоя, который готов буквально на все. Но это небольшой слой, вот об этом не надо забывать. И я думаю, знаешь, вот рискну предположить, что они и дальше продолжат этот ценник повышать. И вот как только мы это увидим, вот это прям будет прямое доказательство, что никакой набор за деньги у них и не работает.
КСЕНИЯ ЛАРИНА: Вижу, что идут реплики, приятные нашему глазу. Спасибо нашим зрителям за то, что вы нас смотрите. Поэтому напомню, что лайки обязательно для тех, кто понимает, как работают алгоритмы YouTube. Это очень важно. И, естественно, если у вас какие-то будут вопросы или предложения или реплики по темам, мы готовы принять, поскольку, повторяю, это прямой эфир, и ваше участие очень важно. Возвращаясь вот к этому прорыву Курскому, вот сегодня, спустя уже месяц после того, как это произошло, можно ли сказать, что это удача ВСУ, как это вначале оценивалось? Ты вспомни, с какими надеждами, с каким подъемом эмоциональным встречали эту новость и в украинском обществе, и вообще в антивоенном сообществе в мировом, не только в российском сегменте. Что на сегодняшний день? На сегодня мы видим очередной раз, где-то он общался с детьми какими-то очередными Путин так через губу говорил, что ничего у них не получилось, они хотели отвлечь эти бои на Донецком направлении, и ничего у них не получилось абсолютно. Я вижу, что да, сегодня некие разочарования и в украинских пабликах люди это обсуждают и говорят о том, что вот рассчитывали, безусловно, что Путин снимет какие-то военные части, войсковые соединения оттуда, где идут сейчас самые главные бои, около Покровска, по-моему, да? Но этого тоже не произошло. Как ты видишь эту ситуацию? Получилось или нет?
ВЛАДИМИР МИЛОВ: Да, я считаю, что здесь есть большие стратегические плюсы, потому что удалось высветить фундаментальные путинские слабости. То есть на самом деле, вот в тумане войны любая операция, которая позволяет приоткрыть завесу и сделать большое количество выводов и получить ценную информацию у соперника, которая не была понятна ранее, это уже большой плюс. Здесь прям целый букет. Вот первое, о чем я говорю, что у Путина не хватает персонала и просто физических солдат для того, чтобы воевать по широкому фронту. Да, он не взял наживку и не начал перебрасывать части из Донецкой области, это верно, да. Но при этом фундаментальная проблема-то у него остается. То есть если фронт расширяется, то ему некем воевать. Он может сосредоточить только ресурсы на каком-то узком участке. В данный момент это вот Покровское направление, там Угледар и что-то еще. Вопрос стоит в том, что для того, чтобы воевать по широкому фронту, ему все равно придется откуда-то части снимать. Дополнительных резервов у него нет. Это важная, ценная информация сама по себе. Следующая история это вот с этими красными линиями, ядерным оружием и так далее. Помнишь, как они рассказывали, что если они что-то сделают с Крымским мостом, то мы уничтожим вообще все, применим и так далее. Ну а здесь больше тысячи квадратных километров международно признанной российской территории и ничего, вообще молчок и даже никаких признаков подготовки к какой-то эскалации и так далее. Это очень важная информация. Я думаю, что она как минимум… Вот знаешь, я вернулся только что, я был в выходные на такой крупной международной конференции по геополитике и безопасности, которая называется GlobSec в Праге. И там Фон Дер Ляйен была и много разного известного народу. И вот в целом я вижу, что очень долгое время вот эта ситуация вокруг того, чтобы снять какие-то ограничения для Украины на использование западного оружия, она была как бы подморожена, никто не решался ничего сделать. Но вот эта ситуация с Курской областью, она произвела очень серьезные сдвиги в умах. Видно, что очень многие так называемые красные линии Путина оказались блефом. Следующий момент, о котором мы говорили, что вот это очень важный полевой эксперимент, который показывает, что никакой патриотической мобилизации в российском обществе нет. И даже вот эти люди, вот журналисты с российской стороны к ним ездили, как они, беженцы из вот этих регионов, занятых украинской армией, стоят в очереди там за гуманитарной помощью, как они всем матерят власть. Хотя, казалось бы, вот общее представление было такое, что в приграничных регионах как раз люди наиболее мобилизованы на поддержку там своей страны против Украины и так далее. Да, в общем-то, нет. Вот видно на глазах, что вот эта вся пропагандистская конструкция, что якобы Россия вся в едином порыве за Путина, за империю и за войну, ну она вот рушится. Много еще чего, и больше того я могу сказать, что Путину так или иначе, вот он сейчас захотел выждать, не отвлекать силы из Донецкой области, но ему придется что-то делать с этими занятыми ВСУ районами Курской области. Это он просто оттягивает время, все равно там будет какая-то операция, она будет, думаю, что максимально неудачной, максимально кровавой. Таким образом, здесь мы еще увидим, когда последствия этой операции в Курской области, они, негативные последствия для Путина все равно наступят. Хотя пока он схитрил и не стал туда резервы перебрасывать. Так что это, как со многими другими сюжетами, просто отложенная история. Но видно, что за месяц стало ясно, что, во-первых, Украина может проявлять важную инициативу и добиваться чего-то. Во-вторых, у Путина стало видно, что король голый по многим направлениям, много его стратегических слабостей обнажилось. Это очень важно само по себе. И тем более на таком коротком интервале, как всего 4 недели, я бы прям не требовал многого, но сдвиги вот эти все я вижу, вот я их попытался сейчас перечислить.
КСЕНИЯ ЛАРИНА: Трудности Украины, с другой стороны, какими ты их видишь? Мы с тобой говорим в дни, помимо всех событий, связанных с бомбежками и смертоносными ударами России, там еще и происходит как? Мне кажется, какой-то такой политический кризис, поскольку мы видим дни бесконечных отставок и увольнений, уже вторые сутки. Как мы видим, читаем в пабликах украинских, политических, там чуть ли не половина, 50% правительства будет заменено. Что это такое? Это свидетельство, что тоже какой-то растерянности, на твой взгляд? Или это вполне себе нормально для демократической страны? Вот такие вот рокировки. Значит, есть, что называется, на кого менять. Есть скамейка запасных.
ВЛАДИМИР МИЛОВ: Честно тебе скажу, вот мне сложно как-то это дело комментировать, хотя на самом деле я Зеленский давал понять, что он готовит какую-то ротацию правительства. Не могу сказать, по каким критериям он и его администрация оценивает эффективность деятельности министров. С другой стороны, знаешь, вот когда там год назад он начал перестановки в военном блоке, он уволил сначала военного министра Резникова, а потом через полгода главкома Залужного, то у меня были довольно мрачные ожидания, что это скорее такие политические ротации для того, чтобы как-то там преуменьшить нарастающее политическое влияние военачальников, и что, скорее всего, она каким-то позитивным результатом не приведет. Но я год спустя могу сказать, что эти страхи не оправдались, то есть в целом все нормально работает, и вот даже новый главком Сырский, видишь, он может генерировать такие вот вещи, как это внезапное и довольно успешное наступление в Курской области. Так что здесь вот если смотреть на предыдущую волну ротации в военном блоке, ну не все так страшно. Возможно, Зеленский, я ничего не могу сказать, вот я не оценивал как бы работу этих людей внимательно, хотя единственное, в чем здесь такая важная ситуация, что они, многие из них, заработали себе очень серьезную репутацию среди союзников Украины на Западе. И Кулеба, и Стефанишина.
КСЕНИЯ ЛАРИНА: Вот говорят, что Кулеба будет заниматься как раз взаимоотношениями с НАТО, что он будет, по сути, таким посредником.
ВЛАДИМИР МИЛОВ: Ну вот посмотрим, что дальше будет. Просто здесь в чем был у уходящих министров, вице-премьеров важный ресурс, что я видел, как к ним и к их фигурам относятся на Западе, то их и воспринимают как очень серьезных партнеров, которые пользуются доверием. И в этом смысле для Зеленского это рискованный шаг вот этих людей менять. Но я еще раз повторю, что вот на предыдущем опыте замены Резникова и Залужинова сколько было страхов, что теперь все развалится. Ну, вот не развалилось, так что все это более-менее работает и есть даже определенные плюсы. Поэтому, не знаю, еще раз, мне сложно оценить всю инсайдерскую сторону этого, но здесь, кроме всего прочего, еще видно, что там можно посмотреть опросы Центра Разумкова, видно, что у украинского общества, ну, конечно, нарастает серьезная усталость от происходящего. В этом смысле вот идея ротировать и как-то поменять ключевых действующих лиц и какую-то свежую управленческую кровь здесь привлечь, ну, может, она не самая плохая. Посмотрим. То есть если у вас вы из-за войны не можете проводить там дебаты, конкурентные выборы, и решать вот таким как бы традиционным политическим путем все эти вопросы, Ну, по крайней мере, вот такая какая-то временная паллиативная ротация. Может быть, это ответ вот на эти все процессы, не знаю. Я не считал бы, что это какая-то фатальная вещь такая. Вот вообще, в принципе, Зеленский уже больше пяти лет как президент, и у него ротации правительства и министров было довольно много. И надо сказать, что каждый раз это сопровождалось разными всхлипами, когда правительство Гончарука уволили и много чего еще, когда тот же Кулеба пришел вместо Пристайко. Тоже все очень переживали, что же теперь будет, что же теперь будет. Но в целом надо сказать, что за эти пять лет вот эти довольно частые ротации как-то работоспособности не поколебали. Поэтому, ну, вот посмотрим. Я тут какой-то признаков для расстройства и отчаяния, тем более, я в этой ситуации не вижу.
КСЕНИЯ ЛАРИНА: Ну, знаешь, можно только позавидовать, что во время такой страшной войны у людей, у руководства страны есть какие-то политические стратегии внутренние, что жизнь в этом смысле, политическая жизнь, она живая, она продолжается. И действительно есть о чем дискутировать, есть кого на кого менять. Я уж не говорю про бесконечные истории с антикоррупционными событиями, с чистками, с привлечением к уголовной ответственности. Ну, это тоже делает честь, как мне кажется, украинскому руководству, опять же повторю, на фоне такой страшной войны.
ВЛАДИМИР МИЛОВ: Я бы добавил, что здесь, конечно, минус ситуации очень понятный, что Украина не может проводить выборы из-за российский агрессии, но это, на мой взгляд, подменяется тем, что там очень сильное гражданское общество, которое не молчит ни о каких проблема. Дискуссии там идут довольно жаркие, я думаю, ты это видишь. И вот все эти годы, даже когда у власти там был и Кучма, и Янукович, вот это гражданское общество никогда не уходило, и всегда в обществе градус вот этой политической дискуссии о том, что у нас вообще творится и куда мы идем, оно поддерживало. И так происходит и сейчас, даже несмотря на войну. Поэтому все, с кем я разговариваю, например, на Западе на эту тему, а там, ну, среди многих людей есть большое беспокойство того, что вот как-то, ну, из-за войны затормозился демократический процесс, там вот конкурентных выборов сейчас нет. Но с другой стороны, вот то, что многие констатируют на яркой, позитивной стороне ситуации, это то, что украинское гражданское общество живо как никогда. И оно спуску политикам тоже не даст. То есть оно будет вот на то и коршун в небе, значит, чтобы карась не дремал. Оно будет за этим следить. Вот эти механизмы сдержки противовесов, они работают. Поэтому вот надежды на это, конечно, в этом смысле украинское общество за последние три десятка лет, оно показало себя гораздо более сильным, чем, например, наше.
КСЕНИЯ ЛАРИНА: Что касается западного гражданского общества и политического establishment и вообще Запада, мы все время, за все эти два следующих года, уже два с половиной года идет война, так или иначе говорим о возможности создания реальной антипутинской коалиции, как это было в середине прошлого века, когда весь мир и Черчилль, по сути, поднял всю Европу против Гитлера, рано или поздно это случилось. Когда здесь это рано или поздно наступит? Вот опять же, исходя из твоего общения с западными представителями западного общества, почему все-таки решения не могут окончательно принять? Чего ждут? Почему у всех ощущение, что все равно есть какая-то надежда, что типа рассосется, что давайте не будем злить, не будем палкой этого тигра, значит, тыкать ему в морду, а то он как сейчас жахнет? Неужели только это сдерживает? Сколько может это продолжаться?
ВЛАДИМИР МИЛОВ: Ну, смотри, вот здесь во Второй мировой войне, о которой ты отсылаешься, там было два совершенно разных периода. Антигитлеровская коалиция, она сложилась только после июня 41-го года, когда Германия напала на СССР. А до этого там была вполне себе такая прогитлеровская коалиция, и Сталин, и Советский Союз были де-факто партнерами и союзниками Гитлера. Вот смотри, мы сейчас находимся вот в этом периоде, 39-41, мы не в 41-45 сейчас. И вот это очень важно, то есть вот важную мысль сказал американский историк Тимоти Снайдер, он выступал в мае на конференции Леннарта Мэри в Таллине, и вот он проводил эти аналогии, очень яркие, я с ними согласен. Он говорит, Украина – это как если бы Чехословакия стала сопротивляться Гитлеру в 1938 году. Не сдалась бы на Мюнхенский сговор и не пустила бы просто немецкие войска, чтобы Чехословакию без единого выстрела занять, а сопротивлялась бы, боролась, воевала за свою независимость. И тогда вообще, возможно, и не было бы и Второй мировой, и вся история пошла бы по-другому. Вот здесь я, собственно, когда слышу риторику западных лидеров, я как раз вижу понимание вот этого дела, что если сейчас помочь Украине и не дать разрастись вот этому конфликту до глобального масштаба, то сценарий Второй мировой войны удастся избежать. Вот это то, что все пытаются сделать. То, что нашу ситуацию отличает все-таки от Второй мировой, что у России сегодня 6 тысяч ядерных боеголовок, понимаешь? И здесь такая история, что из 6 тысяч ты можешь, допустим, сбить 5500, но вот остальные долетят. И это будет не очень красивая история. Поэтому здесь есть определенная вынужденная осторожность, у Гитлера-то ядерного оружия не было, он так его и не успел создать. Поэтому здесь вот разница, она такая довольно существенная. Мне кажется, что западные страны, наверное, они делают далеко не все возможное в этой ситуации, и много где они отстают. И мы это видели вот все последние два с половиной года, как с каким скрипом, то есть… Помнишь, сначала говорили, мы там никогда не поставим Леопарды, а сейчас Леопарды это уже норма. Окей, мы поставим леопарды, но F-16 нет, это красные линии, мы не можем, а сейчас уже видим, что летают и F-16. Да, конечно, они все это дело могут делать и эффективнее, и быстрее, но так в целом, если посмотреть назад на минувшие два с половиной года, Запад оказывает огромные объемы помощи Украине во многом на пределе своих возможностей. И военные, и финансовые. Поэтому эта коалиция-то она все-таки есть. Я жду здесь, значит, таких хороших новостей в каком плане, что вот сейчас получила второй срок в Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен. На мой взгляд, сложнее найти лучшего лидера для сегодняшней ситуации. Я с ужасом думаю о том, что был бы какой-то такой сторонник компромиссов с коммерческим душком на этой позиции, а не вот эта вот прекрасная твердая женщина с ясным умом и решимостью Украине помогать. Дальше, соответственно, сейчас финальная стадия формирования нового состава Европейской комиссии, она вот скоро приступит к работе. Я абсолютно уверен, что она будет гораздо живее, чем предыдущая. Мы знаем, что вот уже и Кая Каллас будет новым главой европейского МИДа, и наш друг Андрюс Кубилюс будет еврокомиссаром от Литвы, вероятно, что он займет очень важный пост вот именно комиссара по расширению Евросоюза, в том числе здесь будет и большой блок по поддержке Украины. Дальше, соответственно, ну, как-то разрешится вот эта вся история с Америкой, это вопрос ближайших месяцев. То есть смотри, вот Фон дер Ляйен, Кая Каллас, новый генсек НАТО Марк Рютте, который был очень принципиальный по части противостояния Путину и поддержки Украины. И надеюсь, что новый президент Камалла Харрис, представь себе, четверочка такая, вот те, чем не антигитлеровская коалиция, единственное, что осталось чуть-чуть времени, когда это все вот уже формально займет свои посты, но времени осталось немного, и мне кажется, что это вот некая новая энергия и люди, которые смогут эту ситуацию более решительно сдвинуть вперед.
КСЕНИЯ ЛАРИНА: Ну вот смотри, Юлия Навальная, наверное, ты слышала это выступление, ее выступала в Словении, как раз обращаясь в том числе к лидерам Евросоюза, в том числе и Урсула присутствовала при этом выступлении Юлии. Она как раз говорила вот на ту же самую тему, о чем мы сейчас с тобой говорим, о том, что нет единой стратегии со стороны Евросоюза в отношении помощи Украины, в отношении усмирения и подавления этой борьбы путинского режима и остановки этой войны. Согласен, наверное, ты с таким призывом. Если вообще что мы под этим подразумеваем? Что единая стратегия. Мы же все равно видим, все равно это же не Советский Союз, Евросоюз, правда? Здесь же все равно принимаются какие-то резолюции, но все равно есть особое мнение, особое поведение, особые решения у каждого представителя каждой страны. А такого как бы единой концепции, по сути, так до сих пор и не было декларировано, принято.
ВЛАДИМИР МИЛОВ: Я не согласен с этим выступлением. Стратегия, конечно же, есть. И вообще я тоже вот я слышал некую обратную связь от европейцев на это выступление. Ну, им не нравится то, что они очень много сделали за последние два года. И это как бы так вот походя отбрасывается все в корзину. Вы здесь какие-то сидите евродураки, значит, и у вас никакой стратегии нет. Ну, вот у них эта стратегия есть. Слышать, конечно, от российской оппозиции им такое не нравится. И как бы в целом здесь общий фон, что вы достали из России нас поучать, как нам здесь себя правильно вести.
КСЕНИЯ ЛАРИНА: То есть обижаются даже, да?
ВЛАДИМИР МИЛОВ: Ну, конечно. То Путин нас поучает, то вы здесь, значит, одной рукой вы бегаете себе визы и паспорта просите, а другой вы нас здесь поучаете, значит, что у нас здесь стратегии нет. А где у вас стратегия по борьбе с Путиным, там, взятию Кремля, там, и так далее? Вот я такие вещи после таких вот выступлений слышу, поэтому я, конечно, коллегам буду советовать, что вот эти вот такие выступления, что изображать весь Евросоюз какими-то дураками, у которых ничего нет, ну, надо прекращать это дело. То есть окей, нормально покритиковать там европейцев за то, где они что-то недорабатывают, но, конечно, у них есть стратегия. Конечно, у них есть стратегия. Конечно, Евросоюз не стал бы выделять десятки миллиардов евро в год на помощь Украине, не имея стратегии. Конечно, Евросоюз не стал бы крупнее. Между прочим, кстати, если суммировать, то общая помощь Евросоюза военная плюс экономическая больше, чем у Соединенных Штатов. То есть вот все так бегают, я вижу, по нашему Ютубу и говорят, вот американцы что-то помогают, а европейцы не могут. Европейцы помогают Украине больше, чем США, если сложить все вместе. Потому что американцы оказывают в основном военную помощь, но очень небольшую экономическую. А европейцы тянут и то, и другое. Поэтому, конечно, есть у них стратегия. Конечно, мы с тобой так и не дошли еще до разговоров о путинских финансах и экономике. Но санкции, которые введены европейцами, работают. Зайдите на YouTube-канал Центробанка и посмотрите. Последний они выложили в понедельник спич этого Заботкина, зампреда, который отвечает за инфляцию. Ну, пипец просто по всем направлениям. Инфляцию не удается сдержать. Не удается сдержать ее почему? Потому что они накачивают военными деньгами экономику, а производство не растет, потому что санкции. И все эти доп. деньги идут в рост цен, а не в рост производства. На следующий год у них прогноз по ВВП всего 0,5-1,5%, а никакие не 3 и не 4, которых радостно пишет какой-нибудь Блумберг. Это все прямое следствие санкций. Деньги. Вот сейчас Центробанк выпустил основные направления денежно-кредитной политики. Они прямо говорят, что в 2025 году ликвидная часть Фонда национального благосостояния может быть исчерпана. Это прямо написано черным по белому. Это все европейские санкции, которые, да, они могут быть гораздо эффективнее. Там много дырок, там есть над чем работать. Но вот тоже говорить, что здесь нет какой-то стратегии, но… Еще раз, я считаю, что уже был большой скандал по поводу пресс-конференции освобожденных политзаключенных в Боне. Где они тоже чуть-чуть перебрали в том, чтобы поругать западных коллег против реальной какой-то ситуации. Мне кажется, нам здесь, россиянам в изгнании, надо немножко себя сдерживать. Потому что люди работают. Результаты большие. Объемы помощи Украине очень серьезные. Санкции эффективные. И последствия, еще раз, слушайте функционеров Центробанка, которые плачутся о том, как им там больно и плохо. Поэтому поработать над эффективностью, конечно, всегда только приветствуется. Но вот так говорить, что нет стратегии, я с этим категорически не согласен. Я считаю, что это неправильный месседж.
КСЕНИЯ ЛАРИНА: Ну так давай тогда научи, как считывать из официальной российской информации то самое свидетельство того, что санкции работают. То, что ты говоришь, ты же приводишь официальные цифры, это же не какие-то инсайды. Вот по каким приметам можно понять обычному человеку, который смотрит новости, что санкции работают, что Путин врет, что у него все зашибись, что импортозамещение шикарное, что все растет, колосится. И вообще мы всех, понятно, что мы всех победили, уже победили и победим дальше. Как вот здесь найти эту сермяжную правду, о которой ты говоришь?
ВЛАДИМИР МИЛОВ: Да, смотри, во-первых, для начала не бывает стран, у которых все хорошо. Но при этом ставка Центробанка 18%. То есть это противоположная совершенно вещь. Просто это несовместимо в природе. У меня тоже постоянно эти дискуссии на Западе идут. И мне говорят, ну как же так? Вот вы рассказываете, что какие-то проблемы, а мы видим, что там ВВП растет, безработица низкая. Я говорю, вот вопрос. Представьте, вы гражданин какой страны? Он говорит, не знаю, например, Словении. Я говорю, представьте, что в Словении была ставка Центробанка 16, и ее сказали, что типа год такой ставки не помог, надо поднять до 18%. Как бы вы сказали, у вас дела в экономике? Очень-очень плохо, мне бы ответили. То есть вот первое, куда надо смотреть. Внимательно читайте и слушайте, например, выступления руководства Центробанка. То есть это представитель Набиуллина, это ее зам Заботкин и там глава департамента банковского сектора Данилов. Вот они постоянно выступают, и там прям волосы дыбом. Я делаю нарезки из этого. У меня вот это одни из самых популярных видео на моем канале, как они вот рассказывают, как все плохо. Это вот с одной стороны. С другой стороны, если вы послушаете чиновников, депутатов и какой-то крупный олигархический бизнес, то там идет болотный вой по поводу того, что ставка убивает все. Вот у Набиуллиной была очень прикольная дискуссия с Дерипаски на эту тему на финансовом конгрессе Центробанка в начале июля в Питере. То есть Дерипаска говорит, вы нас этой ставкой и всех убиваете. А Центробанк говорит, а у нас все так плохо, инфляция бушует, не удается ее погасить и производство не растет за спросом, потому что санкции. Центробанк открыто говорит, вот что последнее выступление Набиуллиной в Совете Федерации, что пресс-конференция Заботкина вот несколько дней назад. Они говорят, санкции оказывают очень серьезное влияние. Те же проблемы с платежами и расчетами – это мощный проинфляционный фактор, который подстегивает цены, подмораживает импорт. Мы не можем завести технологии, компоненты и оборудование для того, чтобы у себя производство развивать, а это все на импорте из Китая и прочих стран так называемого глобального юга держится. Дальше вы заходите на сайт Минфина, на него не обязательно там все время заходить. Можно это делать пару раз в месяц, в начале месяца. Они публикуют данные о Фонде национального благосостояния и о дефиците бюджета. И вы увидите, что дефицит бюджета вырос против того, что планировалось на этот год, когда его принимали, там, этот бюджет в декабре, да. Он вырос примерно на треть. Что сейчас плановый дефицит бюджета, он составляет половину от оставшихся живых денег в Фонде национального благосостояния. И Центробанк в своих документах официально пишет, что ликвидная часть Фонда национального благосостояния может быть исчерпана в следующем году. Это опять, это не я, это вот как бы все они. Поэтому там я тебе могу долго еще рассказывать, но понимаешь, вот на этом фоне, то есть это объективные вещи, которые вы можете найти в выступлениях и на сайтах органов госвласти. Так говорят, надо просто уметь их готовить. Поэтому небольшая реклама, подписывайтесь на мой канал, я периодически нарезки делаю, да, и мы вот с Майклом Наки готовим еженедельные такие экономические сводки, и вот в эти выходные у нас выйдет очередная. Я прям такую нарезочку с цитатами подготовил из всех этих официальных лиц, которые прям говорят, что дела у нас обстоят не очень хорошо, и в том числе и признают и про санкции, что санкции оказывают очень сильное влияние.
КСЕНИЯ ЛАРИНА: Ну, а что касается денег на войну, то, что мы с тобой чуть-чуть коснулись, вот здесь есть какие признаки, что эти деньги заканчиваются на войну, учитывая, опять же, эти миллионы, которыми он закидывает так называемых контрактников, вот этих всех людей, которые идут убивать и умирать.
ВЛАДИМИР МИЛОВ: Ну вот смотри, давай просто простую арифметику в прямом эфире. Вот сегодня буквально, можете опять же зайти на сайт, Минфин опубликовал данные, сколько у них осталось денег в Фонде национального благосостояния. Ликвидная часть, то есть это живые деньги плюс золото, это не то, что вложено куда-то и надо еще достать, а вот живые деньги на счетах Минфина в Центробанке. 4,8 триллиона. А дефицит планового бюджета на этот год непокрытый 2,1. 4,8 минус 2,1, это значит остается 2,7 на 1 января. То есть если они вот потратят часть денег на закрытие дефицита этого года, на 1 января в ликвидной части ФНБ останется меньше 3 триллионов рублей. Что это такое? Это военные расходы на 3 месяца. На 3 месяца всего-навсего. Это по нынешнему бюджету. Но, вот хочу всех предупредить, здесь такая готовится интрига, можно сказать, бомба. До конца сентября правительство должно будет внести новый проект федерального бюджета на следующий год в Госдуму. Как это вот ежегодно происходит. Там 100% будет резкое увеличение военных расходов. Потому что им денег на армию не хватает. Во-первых, как ты говоришь, соответственно, они все время вынуждены индексировать эти выплаты. Кстати, еще из-за того, что инфляция у них гораздо выше плана, им придется дополнительно их повышать. Дальше все, кто выступал в последнее время, там, Шаманов, Степашин и прочие, говорят, что система снабжения армии развалена, солдаты побираются и все себе покупают за свои деньги. Обмундирование, коммуникации, какие-то защитные средства, медикаменты, и так далее. Придется повышать здесь расходы. Дальше основная часть военного бюджета – это производство оружия. Чемезов, глава Ростеха, говорит, что военные предприятия работают с околонулевой рентабельностью и долго так не протянут. И здесь придется расход повышать. Никаких трех триллионов, там даже близко на это все не хватит. Мы сейчас увидим, вот осенью в процессе обсуждения бюджета на следующий год, это вот все, вот эта раскоряка будет видна. что резервы-то почти закончились, а чтобы продолжать войну, надо резко увеличивать расходы даже против рекордного сегодняшнего уровня. Поэтому вот такая вот веселая ситуация. Вот мы с тобой в прямом эфире посчитали, можем зрителям задать вопрос, как в итоге, хватает денег или нет?
КСЕНИЯ ЛАРИНА: Ну, зрители, ну, в смысле граждане России, они все равно, цифры это цифры, а когда речь идет об отъеме денег у населения, вот это уже совсем другое. Я имею в виду не только у детей, женщин, пенсионеров и бюджетников, но, не знаю, у бизнеса, в том числе и у крупного бизнеса, который по-прежнему себя чувствует вроде как неплохо. Все так вертится, крутится, комплектующие достают худо-бедно, все получается. Вот когда в этот процесс отъема включат уже, что называется, представители невоенных структур, а совсем даже других вполне себе мирных обывателей.
ВЛАДИМИР МИЛОВ: Ну, потихоньку уже начинают, потому что вот ты знаешь, что принят большой пакет повышения налогов на следующий год. И он пока не затронул, в том числе многих тех, кто занимается обычным малым предпринимательством, но затронет обязательно. Там, например, они хотят больше 300 миллиардов в год получить дополнительного дохода с несчастных упрощенцев. То есть это малый бизнес, который на УСН работает, упрощенный системой налогообложения. Они хотят ввести у тех, у кого оборот от 60 миллионов рублей и выше, они хотят ввести НДС. Сегодня упрощенцы НДС не платят. Ну, я разговаривал с людьми, которые на УСН работают, они говорят, ну, это виллы, нам придется либо уходить от налогов и дробиться, либо, соответственно, мы будем вынуждены закрываться, потому что прибыли и так нет. Ты вот говоришь очень интересный момент, что вроде как-то бизнес крутится и комплектующие закупаются и так далее. Но рентабельность там нулевая или отрицательная. Я вот в одной из последних сводок с Майклом Наки давал такую табличку по известным российским компаниям, которые работают в сфере розничного рынка, логистики и так далее. У них рентабельность там в лучшем случае 5%, чаще 0%, а у некоторых отрицательная. Поэтому издержки так выросли из-за того, что теперь все приходится возить из Китая и там все дороже. Налоги растут, процентные ставки высокие и прочее. То есть бизнес еле-еле сводит все это дело в ноль. А тут еще и налоги взялись повышать. Ну, не знаю, вот там… Меня, конечно, можно обвинять, что я все время какие-то даю негативные прогнозы, но с другой стороны…
КСЕНИЯ ЛАРИНА: Наоборот, позитивные ты даешь прогнозы, ты оптимист.
ВЛАДИМИР МИЛОВ: Ну, вот смотри, на интервале-то все сбывается. Вот давай вспомним, вот что было, например, я запустил программу «Где деньги» на канале «Навальный Live» 7 лет назад, в 2017 году. Я тогда говорил, вопреки общей мейнстримной мысли, что никакие нас проекты не заработают и никакого экономического роста мы не выйдем благодаря ним, что это просто будет увеличение налогов, которое уйдет в песок, что пенсионная реформа не приведет к увеличению благосостояния пенсионеров? что никакие инвесторы, китайцев, индийцев к нам заманить не удастся, и никакое импортозамещение не сработает. Ну вот я хотел бы услышать ответ на эти вопросы. Годы идут, и в итоге так все и получается. И здесь, соответственно, конечно, бизнес настроен на то, чтобы выжить и как-то продолжать дергаться и извиваться в любой ситуации. Но бесконечность продолжаться не может. Вы не можете работать на околонулевой рентабельности вечно. Вам надо кредиты отдавать. Вот сейчас центр Белоусова, центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования, он, я думаю, ты слышала, многие об этом писали, можно найти в гугл новостях. Они написали доклад о приближающемся банковском кризисе. Потому что вот этому бизнесу, который крутится, скоро нечем будет по таким конским ставкам расплачиваться с банками. Где они денег-то возьмут? У них прибыли таких нет по таким ставкам кредиты возвращать. Вот, поэтому так вот все, видишь, вот оно вот сужается, сужается весь этот коридорчик, и большого выхода-то из него для Путина нет.
КСЕНИЯ ЛАРИНА: Я напомню лишь, это брат Белоусова, да-да, тот самый.
ВЛАДИМИР МИЛОВ: И там тень отца Белоусова где-то за братом еще витает сзади.
КСЕНИЯ ЛАРИНА: Давай несколько вопросов вот как раз по твоей теме от наших зрителей, как раз по итогам разговора с Наки наши зрители пишут. Говорилось о замедлении в России роста производства боевой техники из-за нехватки оборудования. Это все санкции, которые все-таки работают, спрашивают наши?
ВЛАДИМИР МИЛОВ: Да, это так и есть. Просто если вы чуть отмотаете назад и последите за публикациями, которые на эту тему были, очень много, прежде всего, в международной прессе, если хотите это мониторить, конечно, учите английский, здесь иначе не обойдешься. Было довольно много анализа, который говорит о том, что не хватает именно вот этого прецизионного оборудования. То есть, вот это сложные современные станки. Я про это рассказывал, например, у меня на канале недавно было видео в июле про кризис в российской армии. Вот я про это тоже говорил, что, скажем, станки, которые делают артиллерийские танковые стволы, это совершенно особый вид искусства, современные артиллерийские танковые стволы. Россия их не производит, многую номенклатуру не производит даже Китай. Россия была вынуждена тайным образом эти станки продолжать пытаться закупать на Западе или, например, на Тайване, пока это не вскрыли и Тайвань начал эти поставки перекрывать. То есть да, там вот в производстве сложной боевой техники достигнут предел использования действующего оборудования и производственных мощностей, но новое им взять негде, потому что, все верно, санкции. Так что стратегия какая-то все-таки да есть.
КСЕНИЯ ЛАРИНА: Стоит ли ждать удорожание продуктов питания и когда? Почему не сработало импортозамещение за 2,5 года?
ВЛАДИМИР МИЛОВ: Хороший вопрос. Я, честно говоря, хотел бы переадресовать его прежде всего Дмитрию Николаевичу Патрушеву, который у нас за продовольственную безопасность, не побоюсь этого слова, отвечает. Ну, первое, что рост цен на продукты питания, он идет и довольно высокий. Вот вы можете прямо сейчас узнать, что мы сейчас с тобой говорим в прямом эфире, а вы можете зайти на сайт rostat.gov.ru, и там в 19.00 должна быть опубликована информация по недельной инфляции. И там вот список продуктов питания, где в последнем столбике видно, значит, на сколько процентов выросли цены с начала года. Там много чемпионских всяких товаров, где почти в два раза по картошке, значит, цены выросли и так далее. Поэтому рост цен на продукты питания, он идет постоянным фоном. Почему не работает импортозамещение? Потому что в ситуации, когда вы выстраиваете непрозрачную хищническую монопольную экономику, где у вас один Россельхозбанк, который дает кредиты только своим, где у вас есть несколько крупных, такой, как я называю, коллективный мираторг, несколько крупных агрохолдингов, которые получают все субсидии от государства, а работягам-фермерам нихрена не достается. Их только отжимают низкими закупочными ценами, отжимают у них землю, все время повышают им стоимость всего ГСМов, удобрений и прочих материалов и так далее. Если посмотреть на предыдущие 20 лет, то вы увидите, что фермерский сектор, который относительно небольшой, он рос там на десятки процентов. В то время как крупные агрохолдинги, они ресурсы в основном прожирают и без госсубсидий существовать не могут. Конечно, вот в этой ситуации тотального монополизма, который насаждает путинская чекистская власть, которая весь сельхозсектор отдала Диме Патрушеву и его друзьям, которые там пилят на всем, да. Когда у них один банк, один фюрер, один канал субсидий. И вы в этой ситуации думаете, что прорастут какие-то алюминиевые огурцы на брезентовом поле? Нет, не будет этого. Я говорю, дайте им кто-нибудь учебник по экономике. Это то же самое, почему они оружие производить нормально не могут. Потому что даже при Сталине у нас была в военном секторе конкуренция. У нас были разные КБ, разные заводы, которые конкурировали друг с другом. А Путин это все объединил в монополии Ростех, объединенные авиастроительные корпорации, двигательные строительные корпорации. То есть монополии. Что монополия делает, когда она сидит только на госбабле и у нее нет конкурентов? Она все время повышает цены. Удивительное дело, да? То же самое и в сельском хозяйстве, и в продуктах питания. Более того, здесь еще очень важный момент, что производительность в сельхозке, она обеспечивается постоянными инновациями. Откуда получается, что западный семенной фонд, например, лучше, чем наш? Потому что они долго занимались селекцией, и там были большие инвестиции именно вот в этот research and development, в то, что у нас называется… По селекции, по семенному фонду они нас просто обошли невероятно. Те же самые, помнишь, с куриными яйцами история? Точно такая же. У нас весь фонд инкубационных яиц был импортный, потому что вот эти яйца, которые нужны для несушек, они совсем другие, чем обычные яйца, которые мы просто едим. Вот, то есть это инновации. Путинская система, где все пилят его там три с половиной племянника. Она противопоказана просто инновациям, конкуренциям, каким-то долгосрочным вложением и так далее. Точно так же со всем остальным, у нас сельское хозяйство полностью сидит все на импортных технологиях, потому что отечественные не развиваются, потому что там какой-нибудь сидит сын очередного Патрушева и все пилит вместо того, чтобы технологии развивать. У нас даже вот смешная история, что наша сельхозтехника, которую мы производим на Ростсельмаше или где, она 100% проигрывает даже белорусской. Потому что все время она ломается и больше в ремонте стоит, чем работает. Потому что монополизм, потому что тепличные условия госсубсидий, потому что коррупция. Поэтому импортозамещение не работает. У меня пару лет назад было видео, тоже вот рискнул сделать прогноз на фоне всех этих фанфар. Я сделал видео, почему не сработает российское импортозамещение. Вы его можете легко найти. Но вот прошло два года, и в итоге не получается ничего.
КСЕНИЯ ЛАРИНА: Вопрос по ударам ВСУ по нефтеперерабатывающим заводам. Насколько они дают эффект и ждать ли тут повышения потребительских цен на нефтепродукты?
ВЛАДИМИР МИЛОВ: Да, конечно, эффект уже есть. И вот вы на данных Росстата можете видеть, что больше всего это бьет по высокооктановым бензинам. То есть сильнее всего пострадал 98-й. Он подорожал больше, чем на 7 рублей с 1 января. И примерно на 3 рубля, вот сейчас мы с тобой говорим, я не успел посмотреть, вот свежие данные, они в 19.00 по Москве должны были выйти. На 3 рубля с начала августа подорожал 98-й бензин, то есть прям очень сильно скачут цены. Это говорит о том, что вот эти все удары по НПЗ и выбытие установок, которые поломались, но их трудно починить из-за санкций, потому что американцы и немцы не сотрудничают больше по ремонту и обслуживанию этого оборудования. Он пришелся прежде всего по установкам производства высокооктановых бензинов. И их на рынке сейчас очень сильный дефицит. Вот мы это видим. Они скрыли данные по производству и не только бензина, но и нефтепродуктов вообще в целом. Но по всплеску цен на 98-й бензин мы видим, что там прям что-то совсем катастрофическое происходит. А кроме этого растут цены на 95-й и на дизельку тоже, но не так быстро, потому что, видимо, основной ущерб он сосредоточен все-таки в вот именно в установках по выпуску бензинов в высокооктанах.
КСЕНИЯ ЛАРИНА: Ну что ж, вот как бы резюмируя все, что ты сказал на вот эту вот тему, есть ли невозможно, чтобы Украина победила Россию на поле боя одна без помощи или без достаточной помощи со стороны мира, со стороны Запада. Возможно ли победить, сокрушить этот режим с помощью каких-то экономических рычагов или вот с помощью ударов по этим вот НПЗ, или каким-то другим горючим, что называется, фабрикам и заводам, производящим основам для экономики? Какие здесь есть ресурсы? Потому что понятно, что если все так, как ты говоришь, то чего мы ждем? Вот спрашивают, а чего вы ждете тогда в итоге? Бунта людей, голодных бунтов, заговора элит. Чего вы ждете? Какой должен быть итог вот этого апокалипсиса энергетического и экономического?
ВЛАДИМИР МИЛОВ: Ну, смотри, скажем, Вьетнам победил в войне против США не потому, что вьетнамцы взяли Вашингтон. И то же самое Россия, Советский Союз проиграл войну в Афганистане не потому, что моджахеды взяли Москву. Поэтому вот это, знаешь, мне вообще в принципе очень странно, учитывая все вот эти известные хорошо примеры, мне очень странно слушать людей, которые говорят о том, что типа Путин победит или Украина проиграет или Украина ничего не добьется, когда они просто сопоставляют соотношение ресурсов. Ну как бы весь 20 век это была история, когда страны ресурсно менее обеспеченные выигрывали у ресурсно более обеспеченных. То есть соотношением ресурсов все не определяется, там есть масса факторов и ключевой, конечно, здесь фактор… Я призываю не забывать о том, что мы живем все-таки в 21 веке, где факторы морали, международного права, они имеют значение и должны стать определяющими. Более того, если бы этих факторов не было, и если бы весь мир, включая страны максимально далекие от Украины, которым, казалось бы, ничего вроде там не нужно, если бы они горой не встали на защиту Украины, Украина могла бы уже проиграть. Но мы видим вот это единение демократического мира за новый другой миропорядок, где все не будут силовым способом перекраивать границы. Поэтому здесь я вижу для Украины очевидный путь вперед. На ее стороне правота, на ее стороне моральный дух, которого нет на той другой стороне, и мы видим вот эту замечательную свару между Z-блогерами и жителями Курской области, да, они говорят, а что вы, типа, бежите оттуда, почему вы не защищаете свою землю от ВСУ, а те говорят, а что вы сами с дивана нам советы даете, вот идите и защищайте, в итоге никто из них не идет ничего там защищать. Вот, поэтому здесь вот эти факторы имеют значение, и мы видим, что для Украины есть путь вперед. И вот эта ситуация в Курской области тоже это показала, что Украина не только может отступать, но и может перехватывать инициативу, и Путину нечем крыть. Поэтому, чего мы ждем? Непростая история. Мы имеем дело с отмороженным, беспринципным, жестоким и хорошо вооруженным соперником, у которого пока ресурсы есть. Это плохая новость. Хорошая новость. У него ресурсы истощаются. Не так, может, быстро, как нам бы хотелось, но верно. И подтверждение этому мы видим. И хорошо видели это в последней неделе. На мой взгляд, это должна быть такая обнадеживающая мысль, что все то, что мы делаем, это не бессмысленно. Помощь Украине, помощь свободному миру в борьбе с путинизмом – это не бессмысленно. Путин, очевидно, идет к стратегическому поражению. Как мы знаем по всей нашей истории, у нас, когда диктатура проигрывала какую-то войну, то хорошо для нее все это дело не заканчивалось. Поэтому вот ждем повторения очередного этого сценария. Хотелось бы уже прекратить этот цикл дурной бесконечности, но, видимо, нужен вот еще такой, надеюсь, один последний раз.
КСЕНИЯ ЛАРИНА: Слушала Володю Кара-Мурзу, и он тут вспоминал, как в 2010 году работали с Борисом Немцовым над первыми санкционными списками, над списком Магнитского. И вот возник вопрос, который я хотела тебе задать. В чем разница подходов от санкционной списки и санкции 2010 года и 2024 года? Есть ли здесь какая-то принципиальная разница?
ВЛАДИМИР МИЛОВ: Тогда никто не знал, что путинизм приобретет такие ужасающие черты, которые угрожают всему миру. И, откровенно говоря, даже и вот российской оппозиции тогда, мы знали, что Путин начнет экспортировать агрессию и насилие. Но мы не могли, конечно, предположить, что все это кончится вот такой тотальной войной на уничтожение Украины. Даже нам тогда вот это казалось невозможным и фантастическим сценарием. Поэтому, понимаешь, есть такая вот… У Черчилля была такая фраза, что ложь успевает оббежать полмира, пока правда всего лишь натянет штаны. Это касается и политического ответа вот на такую внезапную неспровоцированную агрессию. Ну, наверное, предвидеть всего вот того в полном этом ужасающем масштабе было нельзя, но, с другой стороны, вот те, кто работал там 10-15 и больше лет назад над этими первыми санкциями, они проложили очень важную дорожку. И лидерам западного мира было гораздо легче вводить уже гораздо более серьезные санкции в таких тяжелых уже условиях. То есть, по крайней мере, они более-менее знали, что делать. Почва была для этого подготовлена. И вот в этом, конечно, очень важно сказать спасибо пионерам вот этой работы тогда, 15 лет назад, и Борису, конечно, и Володе они внесли в это все огромный вклад.
КСЕНИЯ ЛАРИНА: Сегодня есть еще одна тема, успею несколько слов сказать, тем более она такая эмоциональная больше, чем сущностная. Это, конечно, очередной подраздел между внутри российской политической оппозицией, скажу я так. Это бодание с оставшимися политиками в лице партии Яблоко, Григория Явлинского, Шлосберга, Вишневского, которые считают себя единственной оппозиционной антивоенной партией в России. Кто к чему они призывают, не буду повторяться, все это знают. Но это вновь и вновь возвращает нас к теме «возможно ли быть российским политиком вне России?». Возможно ли приносить пользу российскому гражданскому обществу вне России? Как ты на этот вопрос отвечаешь?
ВЛАДИМИР МИЛОВ: Да я, честно говоря, по поводу партии «Яблоко» я просто особо не заморачивался, потому что их давно уже нет на политической карте. Они в последний раз были в федеральном парламенте 21 год назад. Они в 2011 избрались в петербургский парламент, и Явлинский был там депутатом. Но это откровенно было в основном на плечах Максима Резника и коллег, которые непосредственно в Питере эту кампанию тянули. Ну, пытаются напомнить о себе. Это их дело. Я даже не очень хочу это все комментировать. Смотри, значит, у меня тут очень интересная история была. Я тут ездил вот там неделю с небольшим назад в Амстердам на эфир телеканала «Дождь», и у нас там был разговор. Но это ты видела разговор в кадре, а там были еще разговоры за кадром. И вот там некоторые люди говорили, а как вот все теперь, если вы уехали, значит, в эмиграцию, то вы теперь не можете влиять на ситуацию в России. На что я им говорю, вот мы сейчас с вами находимся в Нидерландах, наберите в гугле правительство Нидерландов в изгнании с 1940 по 1945 год. Я все время повторяю эту простую мысль. У меня вот был даже в конце прошлого года большой текст на Инсайдере на эту тему. Вот кто не в курсе, можете наберите. Милов, инсайдер, политэмиграция. Вот ситуация, когда политики долгое время во время диктатуры жили за границей, но потом вернулись и проводили важные реформы в своей стране, это норма. Норма. Это было везде во всем мире. В странах Балтии, где я сейчас нахожусь, там десятки лет политики жили в эмиграции, прежде чем вернуться и проводить реформы, здесь устанавливать демократию и вступать в Евросоюз и НАТО и так далее. По всему миру: Азия, Латинская Америка, ЮАР и так далее. Европа. Сплошь и рядом это было. Поэтому у нас, к сожалению, вот знаешь, чем отличается наша ситуация от 80-х годов? Что тогда все были на каком-то оптимистическом драйве, при том, что людей, которые были против, вот готовы активно уступать против КПСС, их было относительно немного, но они настолько верили в себя, что у них это дело получилось. Верили, на мой взгляд, иногда чрезмерно. То есть, вот опять же, это пресловутое соотношение ресурсов было не в их пользу. Но они были настроены на победу и в итоге победили, в том числе воспользовавшись там разными благоприятными обстоятельствами. Эти обстоятельства есть и сегодня, но я вижу вот эти бесконечные вот это вот нытье там. Фильмы всякие журналистские о том, что все умерло, песни о том, что это было в России, это было давно. Ну, осталось только купить лопату, поехать на кладбище Сен-Женевьев-Добуа, выкопать себе ямку и залечь там. Я против. Я считаю, что это, мне кажется, самый главный враг и политэмиграции, и тех людей в России, которые начинают напрыгивать на политэмиграцию, это вот собственно искаженное восприятие ситуации. Мировой опыт показывает, что все вместе, и люди, которые против диктатуры внутри страны, и те, кто вынужден уехать, в итоге они все вместе объединяют усилия и приводят к политическим переменам. Кстати, маркером перемен. очень часто является именно возвращение политэмигрантов. Поэтому я не считаю, что все, кто наводит вот эти разделительные линии сегодня, это абсолютно зря. Да, конечно, есть дистанция, и, на мой взгляд, нам надо делать все, что мы можем для того, чтобы ее сокращать. Те, кто начинают пытаться ее каким-то образом расковыривать и увеличивать, ну, это люди, которые не работают на пользу демократических перемен.
КСЕНИЯ ЛАРИНА: Ну а в чем ты можешь, ты лично и твои коллеги, в чем можете оказать какую-то помощь для тех, кто в России остался? Ну понятно, я опять же ссылаюсь на Володю Кара Мурзу, который абсолютно точно говорит, что освобождение и помощь политзаключенным, это да, однозначно. Чтобы продвигать эти обмены, безусловно, чтобы они еще были, чтобы выковыривать, доставать, спасать людей из тюрем путинских. А еще?
ВЛАДИМИР МИЛОВ: Ксения, вот я просыпаюсь каждый раз утром, я боюсь брать в руки телефон, потому что у меня буквально сотни сообщений там во всех мессенджерах от людей со всей России, вот в буквальном смысле слова. Ханты-Мансийск, Владикавказ, Петропавловск-Камчатский, каких только городов там нет, которые говорят, мы вас смотрим. Замедление Ютуба пока на нас особо не сказалось.
КСЕНИЯ ЛАРИНА: Кстати, подпишитесь на канал и посмотрите еще специальный ролик по поводу Ютуба у Милова. Очень полезный.
ВЛАДИМИР МИЛОВ: Спасибо за рекламу. Так вот, люди говорят, вы для нас единственная ниточка надежды, которая нас связывает вот с этим будущим. Потому что в отличие от всего, что мы слышим вокруг в России, вы говорите правду. У вас есть какая-то местами даже острая дискуссия, про которую мы в России давно забыли, как она вообще выглядит. Вы говорите о нормальной стране, в которую мы хотели бы верить, но ничего вокруг нам вот таких оснований не дает. Нам нужно, вот это ваше слово, вот этот ваш разговор, имею в виду даже не конкретно меня, а у нас есть прям широкий спектр. Знаешь, вот что я тебе хочу сказать, я вот эту мысль повторяю в последнее время каждый раз. Я тут общался с представителями разной оппозиции из диктаторских стран в изгнании. С разных континентов. Не буду никого называть, чтобы никого не обидеть. Они все нам говорят одно. Вот такого яркого спектра лиц, идей, такой яркой системы вещания на свою страну, которая есть у вас, у российской оппозиции, нет ни у кого. Ни у кого. И я вот в шоке от того, что мы это не ценим. Все время считаем это какой-то фигней, при том, что людям в России это нужно. Делаем все мы это хорошо, гораздо лучше, чем там многие коллеги. Я не в плане там мериться с ними, а просто, ну, объективно, мы даже готовы делиться опытом, чтобы подтягивать там и латиноамериканских коллег, там, и коллег с Ближнего Востока и так далее. Но это очевидно, что российская оппозиция в изгнании, она самая яркая по таланту, по вещанию, по востребованности внутри страны, по аудитории внутри страны. У моего только одного YouTube-канала почти 6 миллионов уникальных зрителей в прошлом году в России было. Это в прошлом году. В этом году, я думаю, будет больше. Что уж говорить обо всех там миллионниках, которые есть. И Дождь, и Майкл Наки, и коллеги из команды Навального, и кого там только нет. Поэтому здесь надо ценить то, что мы имеем. Между нами есть вот эта ежедневная связь. То, что мы делаем людям в России нужно. Мы будем продолжать, несмотря ни на какие трудности, и донесем это все в итоге до ситуации, когда мы вместе сможем в России добиться перемен.
КСЕНИЯ ЛАРИНА: Шикарный финал. Все, что мы не успели сказать, Милов договорит буквально через некоторое время в эфире у Татьяны Фельгенгауэр. Мы прощаемся с вами, дорогие друзья. Остаемся в записанном виде. Пожалуйста, пишите комментарии, спорьте, не соглашайтесь, добавляйте. Спасибо за пожелание как можно чаще приглашать Владимира Милова. Я это делаю и буду делать и впредь. Надеюсь, что Володя нам не откажет. До встречи. Спасибо тебе большое.
ВЛАДИМИР МИЛОВ: Спасибо, я был очень рад. Зови еще и до новых встреч