«Другой СССР»: Другой СССР. Слуцк-1967. Жители сжигают суд
К примеру, начальник гарнизона Слуцка — его просто нашли в городе и сильно избили, хотя он категорически не хотел применять оружие, категорически не хотел никакой силы в отношении собравшихся. Его избивают, других милиционеров избивают на улицах города. Ну то есть, такое классическое насилие и те беспорядки, которые нам часто показывают в Америке, они происходят в Слуцке в 1967 году…
Подписаться на канал Сергея Смирнова
Поддержать канал Сергея Смирнова
Всем привет, это Сергей Смирнов, мы продолжаем наши исторические рубрики «Другой СССР». В ближайшее время вернёмся к Российской империи, никуда от неё не денемся, обязательно подписывайтесь на канал, ставьте лайки, напоминаю про Патреон. Подписывайтесь на Патреон, если вам нравится, что мы делаем и о чём рассказываем. Отдельно хочу сказать про комментарии. Из-за моего статуса иностранного агента мне довольно неудобно отвечать на комментарии. Мне очень жаль, мне очень хочется написать вам: «Спасибо большое, очень классно, что вы написали», – самые разные формы благодарностей. Но «спасибо большое», а потом вот этот капслок про иностранного агента писать не совсем удобно, поэтому прошу прощения, что комментариев я не оставляю, посмотрим, может быть, мы придумаем что-то в дальнейшем насчёт комментариев. И ещё хочу сказать про комментарии. Они, конечно, бывают разные, спасибо за хорошие. Бывают смешные и нелепые, а бывают очень содержательные. Мне тут очень понравился комментарий под видео про беспорядки в Куйбышеве 1980 года, где автор комментария очень подробно объяснил о социальной ситуации в Новокуйбышевске, прямо очень интересно, что Новокуйбышевск – это город химии, много зон, много освободившихся, и с этим связал события, которые произошли там в 1980 году. Если вы не смотрели, обязательно посмотрите ролик про Новокуйбышевск. А мы начинаем сегодняшнюю историю.
Сегодня речь пойдёт о небольшом белорусском городе Слуцк. До революции это такое классическое еврейское местечко, более 70% жителей евреи, им нельзя было селиться ближе черты оседлости. Постепенно ситуация меняется, в 1920 году Слуцк – центр белорусского восстания против советской власти, то есть, сторонники независимости Белоруссии выступили против коммунистов. Восстание было быстро подавлено, тем не менее, это важная веха в истории независимого белорусского государства. Война, много жителей-евреев, луцкое гетто, массовые расстрелы, очень тяжёлый период для города Слуцк. Естественно, часть населения новая после войны, но, тем не менее, небольшой городок, Минская область, к шестидесятым годам количество жителей 30-35 тысяч. Ну такой совсем небольшой город, мало чем примечательный. Знаете, я единственное, что нашёл интересного про Слуцк интересного в шестидесятых – это то, что за пару лет до событий, о которых я сегодня буду рассказывать, разгневанный прапорщик из местной воинской части угнал танк, чтобы расстрелять дом тёщи, которая ему, вероятно, опостылела. И местные жители рассказывали, что картина по Слуцку была такая: едет прапорщик на этом танке, а за этим танком едет две пушки, чтобы на выезде из города его расстрелять – не дай бог он доедет до деревни и на полном серьёзе начнёт расстреливать дом тёщи. Тем более, там реальный был боевой заряд. В итоге, у него слетела гусеница, ещё пару часов прапорщика убеждали вылезти из танка. Ну знаете, буквально единственное значимое событие в городе, буквально ничего особо не происходит. шестидесятые годы после Хрущёва, такое успокоение после таких довольно резких хрущёвских реформ.
1967 год, Слуцк, что же там могло произойти? 9 апреля 1967 года в местном фонтане обнаружили труп 25-летнего каменщика Александра Николаевского. Примечательно, что он был без одежды, в одних подштанниках, как вспоминают очевидцы. К сожалению, у меня нет материалов дела. Конечно, было бы любопытно посмотреть, как обнаружили труп, в каком он состоянии был, поэтому я излагаю официальную версию следствия. Николаевский, как выяснили работники прокуратуры (прокуратура тогда вела дела об убийствах) в этот день выпил, выпил сильно. Причём любопытно. Говорят, что он то ли шёл с работы, то ли ушёл из больницы, где лечил язву – разные версии есть, почему Николаевский пил, но факт, что у него была язва, и что он с этой язвой позволял себе пить алкоголь. Николаевский выпил прилично и зашёл в подъезд одного из местных домов, где, на его беду, выпивали 28-летний Геннадий Гопанович и его приятель и родственник Леонид Сытько. Из этих двоих ключевая роль у Гопановича. Ему всего 28 лет, а он уже заведующий отдела культуры местного горисполкома. 28 лет, такая должность – да это прямо хорошая карьера. Естественно, благодаря не только собственным умениям и навыкам, а в том числе протекции дяди, который работает на высоких позициях на областном уровне. Понимаете, такой классический мажор по советским временам. Понятно, то такого слова, конечно, ещё не было, но понятно – молодой, карьерист, хорошая должность. Он поссорился в этот день с женой, она ушла, он позвал своего родственника, и вот выпивают. В этот же подъезд приходит Николаевский. Между мужчинами какая-то ссора, вероятно, ссора серьёзная. С другой стороны, представляете: три пьяных человека в подъезде, странно не поссориться. Так или иначе, Гопанович и Сытько избивают Николаевского и выкидывают из подъезда. Согласно версии следствия, Николаевский своими ногами выходит из подъезда, доходит до фонтана и там умирает. Эксперты посчитали, что у него открылась язва, началось внутреннее кровотечение вот от этого избиения и поэтому он умер.
При этом свидетели и очевидцы событий излагают и другие версии. Один из них говорил, что рядом с трупом Николаевского нашли лом, потенциальное оружие преступления. А другой объяснял, что на самом деле, первая экспертиза установила, что Николаевский был задушен. Ну представляете себе, небольшой город, слухи довольно быстро распространяются и люди думают: ну во-первых, сам по себе факт в небольшом городе убийства – это уже событие. И тут же начинаются разговоры, пересуды, самые разные слухи. И самым устойчивым из этих слухов становится информация о том, что семья Гопановичей и Николаевских давно враждует между собой, на самом деле отец Гопановича во время оккупации был полицаем, отец Николаевского партизаном, и у них были личные взаимоотношения. В итоге отец Николаевского убил отца Гопановича, и дети Гопановича обещали отомстить детям Николаевского. И погибший, вот этот 25-летний каменщик – это уже вторая жертва Гопановичей, поскольку старший брат Николаевского при странных обстоятельствах погиб в Минске на стройке, просто упал и сорвался. То есть, начинаются пересуды. Естественно, следствие ничего не говорит, ничего не объясняет, слухи не опровергает. Население прямо бурлит вот этими обсуждениями. И очень важная деталь: именно по версии следствия, они же его избили в подъезде, то есть, никакого убийства, это не убийство, это либо хулиганство, либо нанесение телесных повреждений. То есть, никакой высшей меры наказания. А в Советском союзе это популярная, естественно, мера за убийство. Нет, максимум колония, да и то не на очень длительный срок.
Следствие идёт довольно долго. Ну казалось бы, вот экспертиза, вот погибший, вот обвиняемые, которые не отрицали, насколько я понимаю, что у них был конфликт с Николаевским. Тем не менее, следствие идёт с апреля до сентября, и только в начале октября начинается суд, о котором узнает весь город. На протяжении полугода никаких заявлений, никаких комментариев со стороны властей. Мы тут всё контролируем, всё будет нормально – да и вообще советские люди разве могут выражать каким-то образом недоверие как советским партийным органам, так и советскому суду? Ну конечно же, нет! Поэтому никто никому ничего объяснять не намерен.
Суд начинается 9 октября, у суда несколько сотен человек. Они все хотят попасть на заседание и посмотреть, что там происходит. Очень важно, что многие люди, опасаясь, что Гопановича местные власти постараются максимально отмазать, просили о переносе суда в Минск – судите там, где нет зависимости суда от местных властей, но, естественно, ни на какие уступки власть идти не собирается. И это ещё более подогревает настроения людей, которые возмущены как квалификацией, так и вообще тем, что суд проходит в Слуцке. Отец погибшего, тот самый партизан, по версии местных жителей и слухов, он выражает недоверие суду и просит отвод. Получив отказ, он демонстративно выходит из зала. Вы представляете себе, как это выглядело для местных жителей? Даже отец не хочет это слушать. Судья Александр Крискевич, рассматривавший дело, вспоминал, цитата: «Ничто не предвещало трагедии. Но интерес был огромный, я пошёл к первому секретарю райкома партии Зеленкевичу и сказал: «Зал может вместить всего 65-70 человек, у входа в суд целая толпа. Нужно перенести заседание в городской клуб и там погасить страсти», – однако, в ответ услышал: «В деле нет ничего поучительного, идите, работайте и не паникуйте». На следующий день, когда зевак прибавилось ещё и возмущение нарастало, я опять обратился к руководителю района: «Дайте более просторное помещение или хотя бы вынесите на улицу динамики, чтобы организовать трансляцию процесса на площадь», – но в ответ опять категорическое «нет».
Первые два дня суда прошли очень напряжённо, 10-11 октября сотни людей у суда. Естественно, любое слово, сказанное в суде, тут же оказывается на улице, и, как понимаете, часто в собственной интерпретации. К тому же, Гопанович ездит на суд в костюме, в галстуке – ну, то есть, нам это кажется совершенно обычным, но люди, которые не сталкивались с судом, возмущаются: «А чё это он в гражданской одежде, а чё это он так хорошо выглядит, да и вообще ему объявление предъявляют ерундовое за смерть Николаевского, как же так?»
Как часто бывает в таких историях, вот уже есть напряжение, уже вот люди готовы что-то делать. Что-то должно произойти, какой-то триггер. 12 октября в слуцком КПЗ один из заключённых вскрывает себе вены. Не обвиняемый по делу. В городе всего один автозак, а заключённого надо везти в нормальную больницу в Минск – и он уезжает. А Гопановича и другого обвиняемого как-то надо везти в суд. В итоге у суда толпа, а Гопановича привозят на заседание в машине «скорой помощи». Он выходит из «скорой помощи» в костюме, в галстуке, и это вызывает просто взрыв у собравшихся около суда. Тут же разносится по городу: его даже не в автозаке привезли, он вообще как на свободе. Ну, то есть, вот это происшествие – что привезли Гопановича в суд на «скорой помощи» – приводит всех в ярость.
Сейчас будет очень длинная цитата. Я сам не очень люблю слишком длинные цитаты, но мне кажется, она лучше всего описывает, что происходило в этот день как у суда, и какие решения принимает власть. Спустя десятилетия одно из белорусских изданий поговорило с тогдашним главой комсомола Слуцка, который принимал активные участия в событии. Сейчас я его и буду цитировать.
«12 октября 1967 года где-то в первом часу дня, когда у здания суда собралась приличная, но ещё трезвая толпа, я, по поручению первого секретаря райкома партии Анатолия Зеленкевича, пытался это сделать. Вместе с помогавшим мне в этом прокурором Филиппом Севруком и заместителем начальника РУВД Александром Егоровым мы прямо с заседания райкома партии отправились в суд. Здесь нас уже ждала весьма расстроенная и напуганная старшая судья Галина Алексеева. Она сказала, что заседание суда проходит в нервозной обстановке, какие-то люди постоянно заглядывают и стучат в окна, а собравшаяся на крыльце толпа никого не пропускает в здание, даже проходящих по делу свидетелей. Я попросил Галину Ивановну завершить заседание суда как можно раньше. Не позднее 14:00, со своей стороны пообещал встретиться с протестующими и сообщить им, что следующее заседание суда постараемся провести в более вместительном помещении, как они и требовали. Алексеева восприняла моё сообщение с удовлетворением и заметно повеселела. Тогда я предложил ей покинуть вместе с нами осаждённое здание суда, ведь заседание проводил опытный судья Александр Крискевич, но она ответила: «Не могу это сделать, в здании находятся материальные ценности, а также архив с судебными документами». С этим нельзя было не согласиться, мы с Галиной Ивановной распрощались и без особых происшествий покинули заседание суда. Правда, кто-то из толпы порезал бритвой прокурору болоньевый плащ».
Я немного прерву цитату. Прокурору порезали болоньевый плащ около суда. Мне кажется, это деталь, которая хорошо описывает настроение как людей, так и вообще общий настрой. То есть, кто-то не побоялся порезать болоньевый плащ прокурора, а это буквально главный силовик того времени. Я продолжаю цитату, она практически заканчивается. «Окруживших нас мужчин я спросил прямо, чего вы хотите? Ответ был таким: перенести заседания суда в более вместительное помещение, которые позволят всем желающим на них присутствовать, конкретно – в дом культуры или же в соседний клуб строителей. Согласился с этим предложением, я пообещал доложить своему руководству о достигнутой договорённости».
Владимир Лесун, комсомольский лидер Слуцка, поехал в райком – и как вы думаете, какой ответ он там получил? Никто не собирался идти навстречу требованиям, как выразились местные власти, каких-то забулдыг. Надо же показать свою силу, нас нельзя никаким образом продавить, мы тут кремень, ни на какие провокации мы не пойдём, а лучше вызовем подкрепление из Минска, внутренние войска, солдат, ну и покажем, кто здесь власть в городе. Действительно, власти Слуцка просят подкрепления в Минске, внутренние войска, несколько сотен человек должны приехать – но им же ехать некоторое время. Оно идёт, людей у суда всё больше. Ну такое противостояние затягивается. Заседание суда вроде как закончено, людей у суда много, а милиция просто боится выводить Гопановича из зала суда, опасаясь, что его растерзает толпа – а она уже такая заведённая. Ну естественно, заводится с каждым часом. Люди стоят у здания суда, Гопанович, милиционеры и судья внутри. Кто-то успевает уйти без особых проблем, как судья Крискевич, он просто вышел из здания суда, ну ему там что-то прокричали, но ничего не произошло.
И тут происходит довольно важное событие, это всё затягивается, и первые подразделения появляются у здания суда, подкрепление, где-то к шести вечера. Но где-то в шесть вечера заканчивают работу большинство жителей Слуцка. И куда они в этот день едут? Правильно, к суду. То есть, подкрепления подходят и тем, и другим.
Конец рабочего дня, такое у всех возбуждённое состояние, ну нет ничего удивительного в том, что часть начинает выпивать, они приезжают к суду – ну представляете, как накал растёт? Естественно, пересказ слухов, опять же, что «скорая», что власти хотят отмазать. У суда уже как минимум несколько тысяч человек, когда приезжают подкрепления. При этом командующие внутренними войсками не торопятся разгонять толпу. Во-первых, нет никаких спецсредств, в отличие от 2021 года, во-вторых, их не очень учили разгонять демонстрации. Какие вообще демонстрации и тем более выступления в Советском союзе? Разве в Советском союзе могут пойти протестовать на улицу? Конечно, нет. Поэтому военные и внутренние войска, они в составе МВД, ждут, пока стемнеет и люди сами разойдутся. А людей становится всё больше, Гопановича-то как-то надо вывозить из суда. И вот такое противостояние происходит, наконец, внутренние войска решают действовать – и заодно вывозить обвиняемого из здания суда. К этому времени внутри толпы растёт возбуждение.
Мимо едет грузовик с сельскохозяйственной продукцией. Напоминаю, октябрь, там свёкла и картошка. Картошка, Беларусь! Собравшиеся у суда разбирают эту картошку и свёклу и начинают ими закидывать здание суда. Ну, то есть, так это выглядело. Внутри толпы, как отмечали сотрудники КГБ, антисоветские настроения. Кричат «коммунист – душегуб, коммуниста к ответу». Ну то есть, те самые советские люди, которым всё нравилось, неожиданно в какой-то момент становились противниками советской власти. В итоге решаются на даже не разгон, а оттеснение собравшихся – всё равно сил довольно мало, чтобы разогнать огромную толпу. Попросили подкрепление недостаточно большое. А в это время решили, отвлекая толпу, вывести Гопановича из суда. Ну а потом сказать: «Всё, Гопанович уже в КПЗ, расходитесь». Всё логично. Применяют «черёмуху» против собравшихся, слезоточивый газ, и начинают вытеснение людей. Естественно, тут же в солдат летят камни, бутылки, наверное, та самая картошка и свёкла, им, как пишут очевидцы, сыплют в глаза песок – то есть, самые настоящие беспорядки. Со всех сторон толпа постепенно отступают, и, наконец, понимая, что это чуть ли не единственный шанс, решают вывести Гопановича из здания суда. Но для того, чтобы на всякий случай Гопановича не узнали, его решают переодеть в форму милиционера Станислава Тотура, который был начальником местного КПЗ. Он отдаёт ему свою одежду, ну чтобы Гопановича, если узнают, когда будут вывозить, приняли за милиционера. Его переодевают, сажают в автозак и с заднего двора пытаются вывезти из суда.
Дальше я буду цитировать водителя автозака. «Во время небольшого затишья около 21 часа ко мне подошёл генерал Родин (а он был начальником министерства охраны общественного порядка и руководил внутренними войсками около суда) и предупредил, что сейчас применят спецсредство «черёмуха», после чего выведут обвиняемых из зала суда. Всё так и вышло, но люди ринулись к машине. У меня был только один выход: двигаться вперёд. На полном ходу пробил забор. Пока выезжал на центральную улицу, машину побили. Ни одного целого стекла, да и мне досталось: выбитые зубы, сломанные рёбра, повреждённый позвоночник. Выбравшись на улицу Ленина, сразу взял курс на Минск, поскольку ехать в слуцкое КПЗ не решился».
Расчёт на то, что страсти успокоятся после того, как из зала суда вывезли Гопановича, не просто не оправдались – а произошло ровно наоборот. Во-первых, значительная часть людей просто не поверила, что это был Гопанович и его увезли на автозаке, а другая часть ещё более яростно набрасывалась на солдат. Солдаты отступают, они не могут противостоять агрессивной толпе, и они прямо с трудом держат оборону. Люди подходят всё ближе к суду, и тут довольно важная деталь. Дело в том, что суд располагался в здании, которое построили немцы во время оккупации, и оно было деревянным. Когда люди подошли ближе, они начали сливать из машин, которые были неподалёку, бензин, и стали закидывать здание суда бензином и его поджигать. Это деревянное здание загорается. Затем, по мере распространения огня и дыма, двое милиционеров выпрыгнули из окна, находившегося в торце здания. Агрессивно настроенная толпа их не тронула, она ждала расправы только над подсудимыми, считая, что они всё ещё прячутся в здании суда. Несколько позже у окна появился без кителя и фуражки в белой сорочке начальник КПЗ Станислав Тотур. Он уже был не в состоянии выпрыгнуть из окна и повис на подоконнике. Озверевшая толпа приняла его за Гопановича, стянула на землю и стала жестоко избивать. И тут кто-то, способный ещё трезво мыслить, признал в зверски избитом милиционере Тотура. Поняв, что произошла ошибка, протестующие на руках отнесли начальника КПЗ в машину «скорой помощи» и отправили в больницу, где он вскоре и умер. Чуть позже в больнице умирает замначальника РУВД Егоров, который присутствовал на совещании. У него случается сердечный приступ и он умирает от него. Также со второго этажа не смогла или не стала прыгать судья Алексеева, и она погибает от пожара в здании суда. То есть, три погибших человека, десятки избитых силовиков – вот так заканчивается этот день в городе Слуцк, и очевидцы рассказывают, что здание суда горит всю ночь, и к утру там только угли остаются, ну и толпа, уже в значительной мере пьяная – она постепенно расходится.
Вообще в этот день толпа нападала на любых солдат, военных. К примеру, начальник гарнизона Слуцка – его просто нашли в городе и сильно избили, хотя он категорически не хотел применять оружие, категорически не хотел никакой силы в отношении собравшихся. Его избивают, других милиционеров избивают на улицах города. Ну то есть, такое классическое насилие и те беспорядки, которые нам часто показывают в Америке, они происходят в Слуцке в 1967 году, в абсолютно спокойное время, даже ещё застоя не было. Напротив, косыгинские реформы и вообще изменение жизни к лучшему.
Разумеется, на следующий день в Слуцке начальство, минские партийные деятели, следователи, прокуроры, сотрудники КГБ. Начинается расследование событий. Немного забегу вперёд, хочу сказать, что в дальнейшем прокуроры говорили, что не всех участников вот этих беспорядков, вот этого погрома удалось установить. Ну разумеется, камер-то нет, фотографий с места событий – они были, но их был минимум. Тем не менее, довольно сложно без свидетелей, без фотофиксации установить тех, кто участвовал в событии.
Всего к ответственности привлекли около 70 человек, причём не только тех, кто участвовал вот в этих беспорядках, вот в этом погроме, но и, к примеру, тех, кто писал петицию в ЦК КПСС о переносе заседания в Минск – ну, то есть, как часто бывает, не очень соразмерные наказания. Первую группу самых таких опасных, тех, кто обвинялся в тяжёлых преступлениях, судят в феврале 1969 года. Всего на скамье подсудимых 17 человек. Там много статей – ну, три человека погибли, двое непосредственно в огне. Одного забили буквально, судья и начальник местного КПЗ, ну, то есть, правда сверхординарная ситуация.
Решение суда по 17 подсудимым следующее: у двоих, кто сливал бензин и да, в общем, были инициаторами этого пожара, высшая мера наказания. Среди них один дважды судимый, другой простой рабочий, у которого трое детей. Ещё у двоих по 15 лет, максимальный срок по советским законам, который могли дать помимо высшей меры наказания. У пятерых по 10 лет заключения, то есть, прямо большие сроки по советским меркам закона, но при этом только две высших меры наказания. Остальным ещё меньше – там 9, 7… Из 17 подсудимых трое были несовершеннолетними. Вот наказание такое повезли всего 70 человек, а 17 – очень жёсткие за массовые беспорядки и погром в Слуцке.
А что же с Гопановичем-то произошло? Как продолжился суд? В итоге его перенесли в Минск. И знаете, любопытный момент, обвинение не переквалифицировали. В разных источниках даже говорится о разных сроках, которые назначили Гопановичу. Лично я видел как приговор в 5 лет, так и более часто встречающийся приговор в 8 лет лишения свободы. При этом часть времени Гопанович после отсидки провёл на вольном поселении. Ну, я бы не назвал это УДО, но условия сильно лучше, чем в колонии. После освобождения Гопанович не стал возвращаться в Слуцк, а переехал в другой белорусский город.
Спасибо, что послушали эту историю. В отличие от прошлого ролика про мирный протест баптистов в Москве, сегодня история про такое чистое насилие в, казалось бы, спокойном и провинциальном городе. В Советском союзе происходили события, о которых было не очень принято говорить и рассказывать обычным советским людям.
Большое спасибо за просмотр. Подписывайтесь на канал. Напомню, ставьте, пожалуйста, комментарии, лайки, разумеется, ну и, конечно, подписывайтесь на Патреон. Всего доброго, в ближайшее время мы вернёмся и, наверное, отправимся немного назад в Российскую империю рубежа веков. Всего доброго!