«Давай голосом»: Разговор с главредом «Осторожно, новости» Сергеем Титовым
Мне не особо интересно и не особо важно, зачем Ксении Собчак «Осторожно, новости». Я как в 21-м году пришел к ней, уволившись из ужасного места, и сказал, что хочу делать новости без цензуры, чтобы ко мне никто не лез, чтобы я делал то, что умею. Вот с нуля создать проект и выпускать новости. И чтобы меня никто не трогал…
Подписаться на канал Давай голосом
Поддержать канал Давай голосом
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: Всем привет. Это подкаст «Давай голосом», в котором мы слушаем лучшие расследования и репортажи о России и беседуем с их авторами. А еще приветствуем всех, кто слушает нас в проекте «Эхо». Спасибо, что вы с нами. Меня зовут Владимир Шведов, и я редактор.
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: Меня зовут Настя Лотарева, и я журналистка.
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: Сегодня у нас очередной выпуск, в котором мы не будем ничего слушать, но поговорим с одним очень, как мне кажется, интересным и значимым представителем нашей профессии. Зовут его Сергей Титов, и он главный редактор телеграм-канала «Осторожно, новости» — медиа, которое ассоциирует с Ксенией Собчак, собственно, оно и принадлежит ей, но которая при этом старательно отстраивается и от нее, и от других медиа, работающих в России, и от Media in Exile. В общем, изо всех сил пытается быть чем-то отдельным, уникальным явлением в нашей медиа и телеграм-среде.
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: Я добавлю, что только к этому нашему выпуску я вообще узнала, что у Ксении Собчак, ладно, есть медиа, у неё есть холдинг, и реально холдинг с разными ветками вот этой группы, который называется «Осторожно что-то». Но вот сегодня мы говорим с «Осторожно новостями».
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: и разными степенями ассоциированности с Собчак, то есть «Кровавая барыня», которую некоторые считают за её личный канал, на самом деле не её личный канал, просто это медиапроект, который в большей степени связан с Собчак.
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: Погоди-погоди, а канал Собчак, где она выкладывает маски, рекомендует ей луки, надеюсь, там-то не работает команда, только сама Ксения Анатольевна? Надо как-то у неё поинтересоваться, я думаю.
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: Но об этом, я боюсь, даже не все сотрудники ее холдинга знают. Можно вспомнить довольно трагическую историю про авторов телеграм-каналов Ариана Романовского, Тамерлана Бигаева и Кирилла Суханова, которых, хочу напомнить, в СИЗО посадили еще в октябре 22-го года. Уже два года прошло, и кто об этом помнит?
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: В общем, поговорим с Сергеем Титовым, который возглавляет сейчас «Осторожно Новости», имеет бэкграунд в виде такого не просто провластного, а пропагандистского канала Mash. Поговорим о том, как получается работать в таком холдинге, как получается работать журналистом в России в 2024 году.
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: И как вести очень личный и местами злой канал, в котором он периодически на всех прыгает.
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: Все так. Давай звоним. Сергей, привет.
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Здраствуйте, спасибо большое, что позвали.
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: Когда я звала и, собственно, брала контакты у твоего сотрудника, давая твой телеграмм, сотрудник сказал, что ну что, с кем он опять посрался и кого он опять нахуй послал, что ты контакты просишь. Что, часто такое случается?
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Я бы не сказал, просто в прошлом у меня была, может, репутация или традиция писать критические тексты про редакции журналистов в оба лагеря, но я в последнее время успокоился и либо ничего не пишу, либо занял примирительную позицию, поэтому, наверное, Леша имел в виду…
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: А что изменилось? Почему ты занял другую позицию?
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Время просто, мне кажется, смотря на обе стороны, особенно, я имею в виду на журналистов, которые находятся в эмиграции и на журналистов, которые остаются здесь.
И вообще общаясь с людьми, потому что я стараюсь выезжать по возможности, чтобы видеть, как вообще люди меняются, не имея возможности видеть Россию. Я подумал, что… Ну, вообще просто принял для себя, что и люди, которые уехали, им очень тяжело бывает часто, и у них может немного снести крышу, потому что они остаются без родины, и они начинают переживать, они начинают говорить какие-то очень спорные вещи. И люди, которые остаются здесь, ну…Не всех можно понять, то есть не тех, кто зигует, или не тех, кто призывает убивать, а тех, кто какие-то, может, сомнительные выборы делает, или люди, которые принимают решения, которые не приняли бы, условно, до 22 года. Их тоже можно понять, что время очень тяжелое, и как бы…Очень сложно его прожить, не сделав одно, или два, или три действия, которые раньше бы ты себя не простил. Мне так кажется, поэтому я вот…
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: Слушай, извини, примирительная позиция, это хорошо, но мы буквально позвали тебя в том числе, чтобы спросить, что не так с Media in Exile, с уехавшими, потому что я читала все эти тейки, и у тебя они даже, и когда, видимо, ты еще не занимал примирительную позицию, они были мягче, чем у остальных. Все мы знаем, кто и как в остальном пишет, но что с нами не так-то с эмигрантскими СМИ?
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Я не хочу сказать, что что-то не так. Опять же, возможно, если меня можно было спросить год или полтора назад, я бы более резко сказал и более грубо. Сейчас у меня нет какого-то ощущения, что что-то не так, и то, что многие люди используют риторику, условно говоря, вот эти стали украинцами, вот эти, условно говоря, работают на ВСУ, я практически ни в чей адрес так не могу сказать. Ну, практически. Есть какие-то люди, в чей адрес я так могу сказать. Опять же, критика всегда одна, это отрыв от российской действительности, отрыв как бы от России и занятие позиции часто у некоторых людей, которое начинает сливать в одно российское государство и российский народ, который, по-моему, например, убеждению, ну то есть вот есть путинизм, который захватил власть и вот делает то, что делает.
Я все-таки в России нахожусь, поэтому не могу говорить полноценно. И людьми, которые здесь остаются в большинстве, которые зажатые этой действительностью. И иногда мне казалось в прошлом намного больше, сейчас, наверное, меньше, что люди, которые живут в Берлине, особенно 2-3 года, которые люди живут в Прибалтике, что они начинают отделять себя от вот этой массы россиян.
Хотя, будучи российским журналистом, наверное, это неправильно. И вот это всегда был особый предмет критики.
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: А себя ты от них не отделяешь, вот от этих людей? Ты чувствуешь, что это одно сообщество журналистское? Или уже нет?
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Ой, ну, это мы можем говорить долго. Я, в принципе, учитывая мой бэкграунд…И то, как «Осторожно новости» в этом медиаполе находятся, конечно, всегда мы чувствуем себя немного отдельно, потому что, очевидно, и в силу того, кому мы принадлежим, и в силу того, какие, например, от нашего владельца бывают высказывания. Да и в принципе в силу того, что мы как-то у нас журналисты, то есть да, кто-то работал в ОВД-Инфо, кто-то работал в медиа, которые типа уважаемые правозащитные, но все равно у нас очень мешанина сильная, и мы и так себя чувствовали всегда немного особняком. Конечно, за годы войны мы чувствуем себя все больше…все больше отдаляемся. Я в этом смысле пытаюсь наоборот исходить из смысла, что нет, мы все равно люди, которые занимают гражданскую позицию, антивоенную, демократическую, находимся в одной лодке, но мне кажется, что это все равно неизбежно, вот это разделение, потому что то, что происходит в Москве вот за эти три года, это один экспириенс. То, что происходит за границей, это другой экспириенс. И все равно это разделение в той степени оно неизбежно. Оно часто, например, подходит, проходит по позиции к отношению к российским военным, которых кто-то, условно говоря… Ну, я много таких примеров просто видел, что люди уехали и начали там говорить, что вот все мобилизованы…
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: Ну слушай, вполне эмигрантская «Астра» и все остальные вообще примерно единственные, кто пишет, ну типа они… людей, которые сидят на подвалах и там первые, кто об этом пишет, ты сам прекрасно это знаешь. Ну я просто к тому, что медиа в изгнании, по-моему, как-то не очень избегает эту тему.
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Нет-нет, я же не говорю про всех, то есть я, во-первых…Мы писали про довольно много и довольно активно до того, как нам не стали объяснять популярным методом, что мы не можем про это писать, про подвалы. То есть, это одна из специализаций нашего издания была до тех пор, пока люди, про которых мы пишем, которых отправят в подвал, или которые подвергаются пыткам со стороны командования, не стали погибать, или когда ты разговариваешь с героем, а потом через две недели тебе сослуживцы сообщают… Я не могу сказать до конца, что с ним случилось, но, в общем, он больше не живой. И я согласен, что и там и Астра, и другие СМИ пишут, но просто некоторые начинают или в какой-то момент назад рассуждали в таком ключе. Но, опять же, вы, может, думаете, что я сейчас более критично начну говорить или более критично думаю, такое ощущение просто есть, просто что мы живем в разных немного действительностях. И все. Я не говорю, что все поголовно там рассуждают. Хотя нет, если вы хотите конкретных примеров, я могу сказать, вот, например, почему не стоит публиковать позиции, например, каких-то, ну, не знаю, мы не публикуем позиции там ПВО каких-нибудь, прилетов каких-нибудь, или конкретные прилеты по военным базам, которые имеют отношение, которые находятся на территории старой Российской Федерации. Просто исходя из того, что мне не хочется лично, будучи россиянином, участвовать в информационной войне, в том смысле показывать, не потому что… Ну, в том числе, конечно, потому что государство, если мы начнем публиковать, только придет и нас посадит, но мне, как россиянину, не хочется, чтобы туда прилетела ракета, они все умерли. Я понимаю, что идет война, и как бы, ну…
Я все понимаю, но СМИ в эмиграции и какой-то телеграм-канал, который делается людьми в другой стране, им без разницы. Естественно, им не особо как-то интересно, что будет там с какими-то мобилизованными или с россиянами, с людьми, которые служат в ПВО. Есть такие различия. Мы не ставим, мы стараемся очень тщательно отбирать украинские тейки и пропаганду. К нам через предложку очень много приходит всего, и мы, не знаю, процентов 30…
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: А российскую пропаганду?
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Российская пропаганда тоже к нам приходит.
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: Но типа ты считаешь, что у вас сохранен баланс?
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Это, в принципе, смысл существования моей работы.
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: Можно я вот скажу про как раз смысл твоей работы? Помню очень хороший тейк Олега Кашина, который заключался в том, что издание «Осторожно Новости» буквально существует для того, чтобы Ксения Собчак могла считаться приличным человеком и хорошей журналисткой, для того, чтобы в финале хороший парень Леша Поворотов сел за то, что он делает, потому что, ну, как бы, иного финала в современной Российской Федерации этого быть не может. Вопрос. Медиа, Собчак, оно вообще для чего? В чем его миссия? И какая у этого всего целевая аудитория?
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Вот смотрите, я с тем, что Олег Кашин писал, и тем, что Олег Кашин о стримах говорил, частично согласен. Я понимаю, что мы, во-первых, пользуемся огромным привилегированным положением, тем, что мы пишем на те вещи, за которые других бы людей посадили или закрыли через месяц войны. И в этом смысле у нас есть возможность работать на родине.
Я понимаю, что человек, которому мы принадлежим, получает из этого большой репутационный плюс. Особенно, наверное, первое время войны, когда Ксения Собчак занимала очевидно антивоенную позицию.
Но вот сейчас какие-то высказывания у нее могут быть более спорные, с которыми я не согласен. Это я понимаю. Но для меня лично ответ в том, что мне не особо интересно, зачем Ксении Собчак «Осторожно новости». Опять же, холдинг Осторожно, медиа большой. Я не могу за всех говорить. Я говорю про «Осторожно новости».
Мне не особо интересно и не особо важно, зачем Ксении Собчак «Осторожно, новости». Я как в 21 году пришел к ней, уволившись из ужасного места, и сказал, я хочу делать новости без цензуры, чтобы ко мне никто не лез, чтобы я делал то, что умею. Вот с нуля создать проект и выпускать новости. И чтобы меня никто не трогал.
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: Но ты чувствуешь, что это так и осталось за эти три года?
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Сейчас дойду, сейчас дойду.
И, как бы, да, ну так и есть. До 24 февраля 2022 года никто ни разу ко мне не пришел и не сказал «ставь это, делай это, не пиши про это». И абсолютно, то есть при всем отношении в журналистской среде, там, в либеральной демократической среде Ксении Анатольевне, я могу сказать, меня конкретно этот человек, вот в «Осторожно новостях», никак не… она как бы не забрала свое слово назад. Я не согласен с тем, что она говорит публично со многим, но она дала возможность мне работать. Вот о чем я говорю, зачем мне это? Я остаюсь в России, я имею возможность выпускать темы, которые помогают людям здесь и сейчас. Мне сложно посчитать, сколько мобилизованных мы вытащили. Особенно я помню, когда только началась мобилизация, мы просто целыми днями… У нас была такая присказка внутри редакции, что мы превратились в мобилизованное инфо, потому что у нас не новости выходили, которые нужны, ну, как бы кто-то там собирает репосты, цитированность, а просто новости. Вот, мобилизованное оттуда забрали, мобилизованное оттуда забрали, мобилизованное оттуда. Потом, кстати, государство эту практику очень быстро увидело и приняло, и там стали Маргарита Симоньян и всякие другие люди начали помогать мобилизованным внезапно. А где-то, наверное, первые две недели вообще никому не было до них дела. Мы спасали этих людей. Мы спасали, условно говоря, девочек, которые бежали из Дагестана или Чечни на границе в Грузии. То есть, мне там написал тогдашний пиарщик… Я, сидя, одной рукой чинил эту стиральную машину. Мы в тот момент еще в Армении находились, потому что мы убежали, когда уголовное дело против нашего коллеги было возбуждено. И вот я сидел, одной рукой чинил стиральную машину, другой писал истеричные посты. Просто, знаете, когда вот очень сильно эмоционально. Про то, что вот девочек спасите, спасите, спасите. Они в итоге перешли границу.
Исключительно ради этого я делаю. Пока есть возможность заниматься этим, помогать людям и не заниматься пропагандой, вот для этого нужны конкретно «Осторожно новости». В тот день, когда этой возможности уже не будет, наверное, они с моей точки зрения не будут нужны, и мне придется оставить свое детище, своего ребенка.
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: А почему ты так часто акцентируешь именно на новостях? Почему для тебя они такой большой смысл имеют, а не какие-то другие формы, а именно новости?
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: Все, что выше, ты говорил вообще-то не про новости, сорян. Ну, не про классические новости.
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Да-да, нет, я говорю про новости как «Осторожно новости».
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: Да-да, я просто к тому, что при этом ты говоришь вот именно про новости как новости. Мы все знаем особенности этой работы.
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Да-да, у меня просто слилось название нашего медиа, название вот канала нашего издания и слово новости. Поэтому я так называю. Понятно, что форматы работы у нас разные. То есть это не только новости и какая-то там функция… Ну, короче, да, у меня просто в голове слито эти два слова. Поэтому я так говорю, новости, новости.
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: Но ты все равно новостник. То есть в тех интервью, которые я читал твоих, ты всегда акцентируешь, что для тебя это такая работа, в которой ты понимаешь, что часто приходится от чего-то отказываться, но вот есть драйв.
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: Извините, для слушателей и, видимо, для Сергея я должна пояснить, что мой соведущий Владимир Шведов, начинал как новостник, продолжал как новостник.
И это вот просто буквально два новостника сидят и нежно говорят о том, что новости — это самое важное в медиа.
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Тут стоит добавить, что вообще я еще и репортажами занимался довольно много, и даже на войну ездил, что-то снимал, и какие-то типа документалки, но да, новости — это основной мой… Основная моя любовь. Я просто считаю, что в те моменты, когда происходит страшное какое-то событие или очень важное, новости конкретно как формат именно этим и важны, чтобы донести до людей всю полноту информации как можно быстрее, потому что из-за того, что Государственные институты в России не работают и сломаны, и все запрещено, люди могут очень долго находиться в неведении, поэтому как бы новости нужны. Вот им прилетает в какую-нибудь деревню или в каком-то селе, они не знают о том, что им прилетело, они даже ничего не знают. Ну, то есть, к нам часто люди пишут из регионов, у которых часть горит или склад, о том, что вот у нас такая-то ситуация. А чиновники молчат, все молчат, они ничего не знают, и ты как бы хотя бы этим помогаешь. Или когда был, для меня самый яркий пример, когда был марш Пригожина, что все СМИ, которые остались внутри Российской Федерации, они, наверное, ну, я понимаю, как это работает по своей прошлой работе, очень долго получали согласование про марш Пригожина. То есть, мы начали писать с первой секунды, а все остальные, кто остался в России, начали писать через полчаса, через час. То есть, представляете, у вас началось в России восстание военное, практически, марш на Москву, а люди час не знают, что происходит. Ну, в этом смысле, конечно, я люблю новости и считаю, что вот такие критичные моменты, они нужны. И ты, работая в этом формате, получаешь сам драйв, потому что каждую секунду приходится выпускать текст, материал, материал, материал.
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: Было такое, что вот спеша и желая выдать первым что-то, потом понимал, что что-то пошло не так, или может быть даже по шапке получал от кого-нибудь?
СЕРГЕЙ ТИТОВ: По шапке у меня получать не от кого в данной ситуации.
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: От Собчак? Нет?
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Да у нас такие отношения, что Ксения Анатольевна не трогает.
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: Какие? Ну в смысле, я не знаю, рабочие созвоны раз в неделю. Просто трындите время от времени, вообще не разговариваете.
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Нет, я думаю, что у нас просто существует понимание, что я не… Мы довольно много разговаривали в какие-то критичные моменты, когда война началась, когда убили Алексея Навального, что у Ксении Анатольевны были какие-то просьбы, чтобы я, будучи человеком довольно таким вспыльчивым эмоциональным, особенно таким, чтобы я не посадил всю редакцию и весь холдинг, потому что если придут за «Осторожно новостями», то придут же как бы за всеми и остальными, и не только за мной. В общем, наверное, только вот такие разговоры, чтобы не перегнуть палку, чтобы не вызвать гнев российского государства, потому что нам много раз в той или иной степени намекали, что это все может закончиться очень быстро, несмотря на то, что считалось, что мы в безопасности сидим, у нас все хорошо. Такие беседы на тему того, как надо жить в этой действительности, но такого, что мы редакционно согласовываем каждый день или раз в неделю создаемся, нет. Она примерно понимает, какой продукт я делаю, какой продукт «Осторожно новости», я примерно понимаю, не знаю, ее пожелания какие-то минимальные по работе, но такого…
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: То есть таких ситуаций, чтобы она приходила после уже выхода каких-то материалов и говорила, слушай, ну это вообще зря вы сделали, не надо было, такого не было никогда?
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Да, ну, практически, наверное, не было, может, один или два раза она звонила с тем, что, слушай, а тебе не кажется, что нас посадят за это, что вы перегибаете палку, что тебе не кажется, что вот конкретно отработка, ну, когда вот был тот же, условно говоря, Пригожин, мы могли обсудить это, и она говорила, блин, ну никто же не пишет, вот посмотри, там, типа, российские СМИ, а вы уже выпустили 120 новостей, условно, за час. Тебе не кажется, что нас завтра посадят? Я говорю, ну, мы…
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: Если до Москвы дойдет, может, и не посадят, надеюсь, отвечал ты, да.
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Нет, у нас просто, понимаете, у нас, у меня нет методички, как надо работать, у меня нет, ну, при этом, да, у меня есть бэк работы в государственном издании. И я примерно понимаю, наверное, линии красные, которые нельзя переходить. То есть нельзя точно переходить там… Ну, я сам не такой человек, чтобы я перешел там предательству, условно говоря, или вот агитацию в сторону украинской армии, или какие-то тейки, призывающие в той или иной степени, не знаю, к государственному свержению власти. В общем и целом, то есть если писать аккуратно, сухо и все такое, наверное, можно как-то проскакивать, но у нас пока, по крайней мере, получается. Так что такие были созвоны, только, наверное, с точки зрения, если Ксения говорила, что тебе не кажется, что ты херачишь так, что нас сейчас закроют.
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: А у тебя лично проблем не было? Потому что, несмотря на то, что мы тут все, конечно, в странах Балтии оторвались,
Ты вот говоришь, например, на каждой первой фразе хочется сказать, что типа, воу, ты поосторожней, тебя посадят. Ты довольно свободно говоришь. Не знаю, от употребления слова путинизм до как бы названия вещей своими именами ты не фильтруешь. При том, что там, я не знаю, мы, я с пониманием относимся, когда приходят, естественно, журналисты из России, там говорят СВО, а не война, которые просят какие-то эти самые, но ты херачишь, в общем, сейчас без какой-то поправки на что-то.
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Не знаю, кому это интересно, если лично мои какие-то дела, но, конечно, я сталкивался неоднократно, многократно с разной формой преследования со стороны людей, которым что-то не нравится. Этим летом за мной ходил бывший российский боксер профессиональный, который снимал меня на камеру и спрашивал, почему я не нахожусь в зоне СВО и почему…Ну, вообще, почему я пишу свои тексты? То есть, человек возле работы дежурил и бегал за мной из-за камеры, он такой довольно… Ну, потом, знаете, то есть, удалось его сфоткать, пробить по лицу, и потом оказалось, что это помощник там… Чей-то помощник и бывший боксер. И другие формы донесения… У государства есть как бы формы донесения того, что им не нравится. Ну, по-разному. Я, в общем, со Телеграм перестал активно писать тоже по определенным причинам, потому что я критиковал определенные структуры, и эти структуры, в общем, донесли, что этим заниматься не стоит. То есть, да, конечно, я сталкиваюсь, и я ходил… Ну, у меня не так много бывает каких-то интервью или общений, я ходил перед молодыми ребятами выступать МГУшниками в бар. И туда пришел сотрудник телеканала Рен ТВ, который снимал все на камеру. И, в общем, все это фиксировал. И потом на Рен ТВ выходил какой-то мини-сюжет о том, что этот, господи… Ну, типа какой-то чувак, которого признавали иноагентом некоторые издания, что он требует…
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: Ну да, поняла, да. Пусть его фамилия будет забыта.
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Да-да, лучше так. Проверить меня на иноагентство и посадить меня, потому что я дискредитирую армию и все такое. Ну, ты живешь вот в этом состоянии, я при этом повторюсь, я все равно привилегированно себя чувствую, потому что я работаю в таком издании, которое не закрылось, не закрыто, частично из-за имени владельца. Может быть, какая-то часть этой защиты, которая на холдинг падает, падает на меня, потому что, наверное… Я, смотрите, опять же, этого не знаю, но с точки зрения государства, может быть, это так работает, что, ну, что его сажать или, там, что его закрывать, если будет много ора по поводу того, что вот это собчаковских трогают. Ну, то есть, не знаю, лишняя реклама ей.
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: Слушай, ну, это же вообще не гарантия никакая. Тем более, что есть всем известный пример, как раз когда Собчаковских трогали. Тебе не было как-то стрёмно?
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: Да, собственно, и тронули.
СЕРГЕЙ ТИТОВ: У нас сидят коллеги. Мы с Арианом не так знакомы были, а с Кириллом, который наш коммерческий директор. Он сидел в соседнем кабинете. Мы выезжали на время. Это общеизвестный факт, что мы выезжали на время. Мы в Ереване провели больше месяца, полтора, жили там.
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: Что тебе сейчас-то не страшно, извини? Ты не в Ереване вон сидишь.
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Я не знаю, это такой вопрос. Во-первых, мне не кажется, что что-то такое мы делаем, за что должно быть… Ну, то есть, смотрите, я понимаю, это может очень глупая сейчас будет позиция, и вот мы с вами сейчас поговорим, а завтра меня задержат, да? Но у меня в голове такая картина, что Российское государство в любом случае все примерно знает, о чем мы разговариваем в Телеграме, о чем мы общаемся, о чем мы думаем, как бы ты ни пытался шифроваться, тем более, если ты находишься в Российской Федерации. С моей стороны. Российское государство знает, что я не сотрудничаю с ВСУ, что я не беру деньги у западных фондов, что я вообще никак не коммуницирую с чем-то, что с их точки зрения представляет вражеский ресурс. Я вот просто какой-то очень странный человек, который, не знаю, в 30 лет переселился к маме обратно и сидит и пишет новости какие-то просто про мобилизованных. И мне ничего не надо. Я, не знаю, не участвую там в этом общении… в общении с какими-то государственными медийщиками нынешними, потому что как бы некоторые люди с ними, которые здесь остались, коммуницируют. У меня просто журналистика, я сижу. У меня такая надежда, что, наверное, вот им поэтому ничего от меня не надо, потому что я какую-то опасность не представляю. Наверное, если я завтра начну писать, не знаю, давайте, там, ждем украинских солдат в Крыму, чего я писать не буду и о чем я не думаю, и чего бы, не знаю, в общем, то тогда меня посадят. А пока я существую в нынешних рамках, опять же, возможно, это мое глупое убеждение, мне кажется, что, ну, какая-то защита есть.
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: Ну, к сожалению, я боюсь, что не настолько логично все у нас обосновано с каким-то давлением, тем более на журналистов. Вообще, я хотел к такой твоей цитате отослать. Ты говорил, я бы не хотел никогда соприкасаться с государством в работе журналиста. Очень не хочется. Как ты считаешь, оставаясь в России в 2К24 и работая в медиа, которое вынуждено соблюдать цензурные законы, вот это вот соприкосновение все еще возможно избежать или оно уже фоново всегда происходит?
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Ну, это вопрос, который рано или поздно меня приведет к увольнению. Потому что, несомненно, в Российской Федерации полное соприкосновение с государством, его нельзя избежать, потому что даже наш телеграм-канал, он должен зарабатывать. Как зарабатывать? Нужно ставить рекламу. Чтобы поставить рекламу, рекламодатели в Российской Федерации остались одни. Либо государственные, либо те компании, которые государство как бы позволяет. Я понимаю, что… Ну, то есть, это же тоже вопрос общение с рекламным отделом, с согласованием бюджетов, какими-то вещами, ты стараешься никак не взаимодействовать, никак с ними не общаться, никак не затрагивать, но их становится все больше и больше и больше, то есть всех сфер, где государство присутствует, становится все больше и больше, и в какой-то момент, наверное, придут и… ну, то есть, ну, не знаю, вот у меня, например, убеждение. Я считаю, что ВКонтакте нельзя рекламировать, потому что ВКонтакте — это государственная соцсеть, которая отдает данные пользователей силовикам и т.д. и т.п. Не знаю, в какой-то момент, может, тут уже не от меня будет зависеть, Ксения Анатольевна или кто-то посчитает, что вот нужно ставить такую рекламу, чтобы выжить, чтобы у нас были деньги. Я, наверное, не смогу существовать в таком формате. Но я, опять же, не знаю, и мне будет тяжело. Я думаю, что вот у нас еще есть сколько-то того времени возможности не соприкасаться с российским государством, потому что я этого не хочу. И мне важно, чтобы мы никак с этими людьми не взаимодействовали. Но я думаю, что это конечный процесс.
В конечном итоге, рано или поздно, все равно это придется делать и, наверное, активнее, потому что даже после смерти Навального государство наседает все сильнее и требует как-то тебя, пытается завлечь. Даже базовая штука, что все сериалы и вообще половину интернет-производства финансирует Институт развития интернета.
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: Институт, да, развития интернета. Слушай, я вот все это слушаю, вот то, что ты говоришь, рассуждения там и так далее.
И пока, там, несмотря на то, что ты говоришь, что ты делал репортаж, там, репортажник в прошлом, но всё то, что ты говоришь, можно делать не из России, на самом деле. Ну, почему так важно как бы именно вот этот момент… Понимаешь, я понимаю, когда опять же люди, которые репортажи пишут, я сама такая, и очень сложно в этом смысле уехать и, знаешь, там по 20 телефонным звонкам описывать то, что ты раньше приехал и описывал. Но новости-то вообще, правда, откуда угодно можно писать.
СЕРГЕЙ ТИТОВ: У нас разговор, в итоге, получается, о том, почему не уехал. Смотрите, новости… Тоже я не согласен, что можно писать, находясь за тридевять земель от Российский Федерации. То есть спасибо интернету спасибо Павлу Дурову, спасибо прогрессу за то, что да, можно открыть ноутбук и с любой точке мира завести телеграм-канал из палатки на Гавайях. Но я считаю, что все равно, чем дольше ты находишься в отрыве от действительности, ты все равно какую-то связь теряешь. То есть передать человеку, который не находится в России, о том, что вся Москва заполнена китайскими автомобилями, о том, что все такси в Яндекс.Такси это китайский автопром, я думаю, что со временем это складывается, из маленьких этих деталей складывается в ощущение того, в какой стране ты живешь. Это, во-первых, ну а потом я скажу, что я ездил в Таволжанку даже и в Белгород, в прошлом году, и мне важно, например, иметь такую возможность. Я в этом году вот недавно ездил в Курскую область. Я думал, что что-то снять, но в итоге, в общем, не снял, потому что туда никуда не доедешь, и любое взаимодействие, ну, то есть любое желание попасть поближе к тому, где идут боевые действия, оно сопряжено с тем, что тебе надо с силовиками работать, а я не хочу, например.
Но для меня это тоже важно. То есть я понимаю, я не конкретно, не только новостями занимаюсь. Да, новости это 90% времени, но я могу и что-то другое. Вот год назад я снял репортаж из Белгородской области, и для меня очень важно, даже если это будет происходить раз в год или раз в два года, иметь такую возможность. Сейчас, по крайней мере.
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: А ты чувствуешь, что какая-то динамика в работе для вас, для тебя лично за эти два года есть? Ну, ты уже упоминал, действительно многие как-то подмечают там в риторике непосредственно Ксении Анатольевны какие-то очень своеобразные смещения в последнее время. Чувствуешь ли ты, что это в редакционном плане тоже как-то влияет или нет?
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Ну, в редакционном плане после 24 февраля все влияет.
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: Нет, ну нет, я говорил уже про последний там год-полгода.
СЕРГЕЙ ТИТОВ: А, про последние полгода, да, после смерти Навального, я говорю, после убийства.
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: Ты решил, чтобы наверняка все-таки присесть. Блядь, извини, пожалуйста.
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Короче, конечно, есть разница, и сильнее государство давит, и сильнее государство требует продемонстрировать свою лояльность, в этом смысле всех. И вообще у меня ощущение, что если раньше было такое, что мы против войны, но мы не за Украину 100%, мы вам клянемся, мы вам обещаем, это было достаточным, то теперь мне кажется, что вот фокус смещается в сторону того, что мы за российскую армию, мы за Россию. И это от публичных лиц требует все больше. И поэтому, конечно, если какой-то публичный человек начинает высказываться в таком ключе, понятно, что ему объясняют, что так надо высказываться. И в противном случае он чем-то угрожает.
Мне кажется, что новостей это касается пока в меньшей степени. Ну, вообще, наверное, не касается, потому что вот как бы я пишу-пишу, ну, в принципе, мы же не очень, ну, мы практически личную позицию какую-то не вписываем в новости. У нас это случилось, Кадыров говорит людоедские вещи, вот он сказал. Тот сказал людоедские вещи, тот сказал. Наверное, мы не можем, мы практически никогда не упоминаем нежелательные организации, не постим это. Ну то есть это самоощущение, что ты тут боишься, тут боишься, тут боишься. Мы стали меньше, например, отрабатывать опять же прилеты по российским базам или прилеты по каким-то там субъектам, потому что тоже такое ощущение, что российское государство хуже на это реагирует. Мы стали меньше заниматься проблемами мобилизованных. Мне очень жаль. Для меня это вообще огромная боль, потому что количество людей, которым помогли, для меня это был большой смысл работы. Но в нынешней действительности, где этим людям часто после публикации может быть очень плохо, потому что, к сожалению, приходят не к нам, точнее, не к сожалению, просто приходят не к нам, приходят к этим людям, которые пожаловались на произвол, на бесправие. Тоже мы снизили частоту таких публикаций, и если раньше в неделю их 5 выходило, то сейчас, может, одна или вообще не выйти.
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: А нет желания сменить место работы, где не будет таких ограничений?
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Сменить место работы в смысле вообще уйти из этого издания?
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: Да. Ну, ты говоришь об ограничениях, которые тебе очевидно важны. Достаточное количество изданий, где таких ограничений нет.
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Смотрите, тут такая штука. «Осторожно новости»… Я не пришел в «Осторожно новости». «Осторожно новостей» не существовало.
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: Ты создал, да. И ты делаешь то, что тебе не совсем нравится.
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Ну, это много ощущений. Тебе кажется, что больше такого масштаба ты не сможешь сделать. Ну, это какие-то личностные журналистские штуки, что вот ты что-то построил, и тебе страшно оставить, страшно отдать. Ты понимаешь, что даже с одним… Ну, то есть одно, второе, третье соглашательство какое-то, которое я тоже…Пару лет назад я бы таких людей как бы клеймил и говорил, вот вы, суки. А сейчас ты понимаешь, что одно-два-три соглашательства, но ты все равно оставляешь вот свое детище, ты его любишь, и ты там продолжаешь работать. А уходить в другое издание, я же понимаю, как работает, я понимаю, что такое работа с другими журналистами, я понимаю, что такое другая информационная повестка. Очень часто…но не все наши коллеги адекватны, мое мнение, что типа не все главреды всех СМИ адекватны, и более того, я вообще не уверен, что я смогу подчиняться как бы в этой системе, единственным для меня путем ухода было бы создать что-то свое, если я решусь эмигрировать, например.
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: То есть пока баланс для тебя здесь в сторону того, что вот эти вот ограничения, которые в том числе сказываются на качестве работы, там ты не можешь сослаться на какие-то нежелательные организации или что-то такое, они все же менее существенны, чем возможность чувствовать вот как-то повестку, находясь внутри страны и продолжая работать именно так.
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Да, очевидно, если я нахожусь здесь, то вот это желание чувствовать жизнь в России и иметь… все равно вы тоже должны понимать, ну это мое тоже убеждение, что российское государство лучше реагирует на посты и новости, какие-то вот призывы помочь от изданий, которые находятся здесь, которые не признаны иноагентом, на которых не стоит это клеймо, и у тебя все равно чуть больше есть возможность помочь. Потому что когда иноагентская или нежелательная организация рассказывает какие-то страшные вещи, то всегда там чиновнику или какому-то еще человеку легче сказать, да это вот это западники, либералы, эмигранты, че их слушать. Если мы, например, имеем возможность написать, или другие издания нашего холдинга, даже вот та же «Барыня», это, может, чиновники испугаются, начнется какой-то процесс, и людям помогут.
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: Ты представляешь себе, что если вдруг, допустим, признают иностранным агентом ваши медиа, что ты делаешь примерно то же, но уехав и работая уже в другой парадигме?
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Это решение не от меня будет зависеть, потому что несмотря на то, что у нас, опять же говорю, есть владелец, я не уверен, что мы сойдемся на том, что мы сойдемся на том порядке действий, который будет, если нас признают иногентами. Потому что я, например, лично, если меня спросить, считаю, что ничего страшного не будет. Да, я остаюсь, да, я работаю, но если вопрос будет в том, что сохранить свободу или начать совсем уж молчать или совсем уж как-то затыкаться, но остаться в России, я, наверное, все-таки выберу свалить.
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: Вот ты упомянул такой момент, который меня очень заинтересовал насчет рекламодателей. Я вообще очень много думаю, когда как-то пытаюсь порефлексировать о работе медиа, именно о деньгах. И мне кажется, что это реально суперсущественный момент.
Мог бы ты, понятно, что ты как главред отдельного продукта, не можешь говорить в целом о холдинге, но все-таки, насколько вообще сейчас концы с концами именно с точки зрения бизнес-модели получается сводить? Хватает ли ресурсов, чтобы нанимать людей, которых ты хочешь? Где вообще сейчас берутся деньги? Или это такое абсолютно секретное что-то?
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Если я про цензуру и чьи-то высказывания вот так подробно говорю, то про деньги, наверное, лучше не разговаривать.
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: Это личные деньги Ксении Анатольевны или все-таки нет?
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Ну, вы можете зайти в «Осторожно новости» и посмотреть, что у нас выходит по три рекламы в день.
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: Этого хватает?
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Опять же, я не могу озвучить суммы, но на канале в миллион шестьсот это много. Работает у нас, чтобы вы понимали, постоянно там четыре-пять сотрудников.
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: Кстати, вот хороший момент, я хотел спросить про команду. То есть, конкретно в твоем проекте вообще сколько людей работает? И, опять-таки, на сколько ты можешь про это говорить?
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Да я могу про это говорить, я и писал про это, что у нас очень маленькая команда. Я, в принципе же, пришел из редакции, где мне страшно представить, сколько в подчинении у меня было человек. Ну, то есть много. То есть в телеграм-канале Mesh работало… Работает, например, условно говоря, сколько, 40, плюс видеоотдел, человек 60, 70, вот. А тут у тебя… Или там, ну, в сходных каналах, то есть, огромная редакция у нас, например, работает… Я не знаю, постоянных редакторов, наверное, человек 5.
Вот наши 4-5 человек. Команда, просто у нас недавно ушла сотрудница, к сожалению, с которой мы долго работали, и у нас сейчас сократилось. Плюс там какие-то монтажеры. Ну вот, я думаю, что человек 4-5, это вот основной костяк.
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: А в целом, если о холдинге говорить, это какого порядка вообще?
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Если мы про телегу говорим, то там человек 20, наверное, 25, вот так будет. У нас просто прям, по-моему, один из самых маленьких составов вместе с Москвой, вместе с московским каналом.
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: Но при этом один из самых заметных. Тебя вот, кстати, не смущает, что вот есть какая-то такая конвергенция этих проектов, которые там совсем личное воспринимаются, как вот «Кровавая барыня» и ваш продукт. Многие путают там «Осторожно медиа», «Осторожно новости», все в общем так немножко не отстроены друг от друга. Как тебе это вообще?
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Когда мы создавались, было принято, с моей точки зрения, неправильное решение, я себя виню тоже в этом, что мы назвались так же, как называется канал на ютубе, формат передач на ютубе, где Ксения ведет «Осторожно Новости». К сожалению, из-за этого произошло в головах людей, обычного рядового пользователя, такое сращение, что вот это одно и то же, хотя это не одно и то же, у нас разные сотрудники, разные редакции, разные вообще все. И, ну да, если бы можно было назад поменять, я бы выбрал совершенно другое название, другое позиционирование, и как бы вот, ну понятно, что мы часть холдинга, но просто чтобы не было такого вот совсем слияния.
Но теперь уже ничего не поделаешь.
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: Ты вот упоминал сейчас предыдущее свое место работы, когда в том числе говорил, что не хочешь соприкасаться с государством, при этом работал ты в, ну, как бы, не знаю, как характеризовать, ты называешь это ужасным местом? Ну, ты работал в российской пропаганде.
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Да, я работал в российской пропаганде.
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: Ты там так научился государству не любить? Ну, в смысле, что вообще можешь сказать о том периоде и следишь ли за тем, что коллеги делают сейчас?
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Это, ну, тоже личный разговор. Не уверен, что про журналистику. Я происхожу из социально низкого, в общем, слоя населения. Я большую часть жизни на рынке провел. Даже, по-моему, вот сейчас от работы в журналистике, время, которое я тусовался на рынках, оно больше будет по времени произведено. Потому что есть такой семьи, которая частично кавказская, частично… Ну, в общем, у меня возможности пойти, куда я хотел, или возможности, например, втянуться в какую-то московскую интеллигентную тусовку, не было никогда, потому что я не в этих кругах якшался.
Поэтому, когда была возможность куда-то попасть, у меня просто был опыт работы странный, потом опыт работы в «Новых медиа», «Лентаче» чуть поработал, и потом попал, да, в «Mash» обычным редактором. Если бы я, может быть, чуть лучше разбирался, или если бы у меня не было такой необходимости в деньгах страшной, я бы, наверное, туда не пошел. Но я пошел, поработал, причем я пришел сразу после ухода старой команды, то есть это когда купили… На самом деле, такого не было, что я чувствовал какое-то давление государства, но понятно, потом я просто очень быстро стал заместителем главного директора и все почувствовал. Научился ли я не любить государство в Mash? Я думаю, что это очень сильно помогло, очень сильно помогло, потому что взаимодействие с… Я когда, не знаю, Медузе говорил про людей в каких-то костюмах, по-моему, там фраза, но это администрация президента. По взаимодействию с этими людьми любого человека научат не любить государство, потому что у меня из-за низкого социального происхождения было какое-то неприятие маленькое. Вот я назвал московской интеллигенции, ну как вот либеральных кругов. Это классовый вопрос, на самом деле, даже больше, потому что когда у тебя особо ничего нет…
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: Я понимаю, мы просто оба не из него, если что.
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Нет, я вам объясняю свое восприятие, что вот ты как-то смотришь на московскую интеллигенцию, на либеральных, на людей, которые богаче тебя, и ты их воспринимаешь немного с другой стороны.
И ты, у тебя мир вот так немного, черно-белый. Потом, конечно, когда я попал и вот эту как бы роль занял, и должность получил, чем больше я взаимодействовал, вы же должны понимать, что еще каждый год, каждый день давление государства усиливалось, потому что сравнить Mash… Я в свое время в Mash я поддерживал белорусские протесты и говорил о том, как классно, ну, там, сопротивляться Лукашенко. А теперь Mash, не знаю, зигует активно и все такое.
И, ну да, то есть, на примере, увидя, как это все внутри работает, и как эти люди устроены, и как они относятся, не знаю, без уважения к журналистам и вообще без уважения к какой-либо работе, ну, тоже, да, возненавидел эту систему сильнее. И я в данный момент не слежу. Я в тот день, когда уволился, отписался и больше ничего не читаю. Мне только какие-то бывшие сотрудники присылают какие-то особо одиозные посты.
Но я, кстати, каких-то людей призывал, которых любил, призывал уйти как можно быстрее. И слава богу, те люди, на которые я мог повлиять, больше там не работают.
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: Ты говорил о той работе, что вы жили в серой зоне и отчаянно боролись за возможность не писать говно. А сейчас ты чувствуешь, что этот лозунг, не знаю, жизненный принцип все еще актуален?
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Нет, у нас абсолютно другое устройство. И смотрите, в Mash ситуация была такая. Государство российское тобой владеет, и государство российское спускает тебя в заказуху и говорит тебе, что писать. Люди на месте, которые во все это не верят и плохо к этому относятся, стараются эти посты как-то смягчить, сделать их не такими говноедскими, иногда написать какой-то бред вместо того, что попросили, потому что люди там наверху не очень умные, они иногда не понимают, что сами согласовывают. И вот, в нынешней форме это совершенно другое. Опять же, когда я в 21 году приходил разговаривать с Ксенией Анатольевной, это другое. Сразу было установлено, что никакой цензуры, никто ничего не говорит, что мы пишем. То есть, единственное давление сейчас это не сесть. И все. Это совершенно две разные, с моей точки зрения, вообще не похожие вещи.
И у меня такое ощущение, что вот мы отчаянно боремся. Потому что нет людей, которые мне могут сказать, что надо писать. Нету никого, кто вот мне придет и скажет, зачем ты это поставил? Или поставь вот это. То есть если мне кто-то придет, покажет пост в «Осторожно новостях», который похож на заказуху, но он не найдет там его.
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: Это про заказуху понятно. По форме, как ты считаешь, можно ли сказать, что «Осторожно новости» и холдинг в целом близок к таблоидной какой-то форме или нет?
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Уж «Осторожно, новости» точно не похожи на таблоид, потому что, во-первых, мы не пользуемся сливами мусорскими. Никогда.
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: Вы вообще не пользуетесь?
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Ну, у нас ничего такого нет, у нас есть источники какие-то, которые могут что-то выдать, но у нас…Мне кажется, 90% это суды, обращение граждан, работа с какими-то героями и правозащитная какая-то штука. Мы просто видим, что какая-то тема важная, там посадили кого-то, преследуют кого-то, вот мы пишем на эту тему. У нас из-за этого цитируемость, если вы посмотрите, сознательно низкая, потому что мы не можем написать там-то задержали этого по нашим данным. Мы всегда пишем, что задержали того-то по данным с сотрудничеством с силовыми ведомствами, потому что у нас таких данных нет. И я, опять же, имея опыт работы в Mash, в Ньюс медиа, знаю, что если ты хочешь иметь высокую цитируемость и получать эксклюзивы вот эти, которых ни у кого нет, ты должен идти и с силовиками сотрудничать. Я не хочу сотрудничать с силовиками, поэтому вот так вот.
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: Понятно. Но тут есть такой тоже момент, что просто многие даже особо не видят в этом проблемы, чтобы использовать такие сливы, потому что как раз они дают цитируемость и все такое. Для тебя это принципиальный момент, что новости на этом делать нельзя, да?
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Опять же, вот за что я могу быть благодарен Ксении Анатольевне? Ксения Анатольевна хотела продукт, но, например, она никогда не требовала цитируемость сумасшедшую. То есть ей ок, если наши новости расходятся, наши новости обсуждают, наши новости еще что-то, но ей она не требует, чтобы в медиалоге мы были в топ-5. Поэтому в медиалоге внизу тусуемся всю свою жизнь.
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: А что она требует вообще?
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: Какое kpi?
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Хороший продукт.
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: Просто делать хороший и классный продукт.
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: Чтобы нравилось Ксении Анатольевне?
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Ксении Анатольевне? Нет. Вот это тоже такой вопрос. Ксении Анатольевне не всегда нравится, что такое «Осторожно новости». Я думаю, что если бы «Осторожно новости» были тем, что хочет Ксения Анатольевна, они были бы другими. Потому что я все-таки делаю под себя «Осторожно новости», под свой вкус. Но спасибо ей за доверие и спасибо, что она понимает, что то, как мы делаем, мы эту аудиторию получили за то, какие мы есть.
И вот, то есть, ничего особо она не требует.
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: То есть, какого-то прям запроса от издателя по отношению к главреду, каким показателям прийти, там, охваты — это все сейчас …много очень ломает голову с этим. Ничего вообще такого нет?
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Нет, ну понятно, что есть базовый, что если бы мы сидели сейчас, у нас было 20 тысяч подписчиков, я бы тут с вами не разговаривал, меня бы уволили…Было желание сделать, ну как бы, это в 21 году еще было, до войны, что ты, человек, который работал в такой системе, ты знаешь, как она устроена, сделай такое же, похожее. Ну, опять же, тоже, там в начале, когда в «Осторожно новости» не я один пришел, там пришли еще мои коллеги из Ньюс Медиа, мы втроем создавали. Первоначально отделились уже все друг от друга в конце 21 года. И было желание, чтобы такой продукт получился. Он получился, в итоге все. Мне кажется, что «Осторожно новости» просто уже заняли свою нишу. Они существуют, они есть. Ну и что ей требовать дальше? Не сесть, главное. И, наверное, есть какие-то финансовые пожелания. Мы ставим рекламу довольно много и что-то такое. Я не уверен, что про это можно говорить.
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: Окей, а есть у тебя что-нибудь за время работы в «Осторожно новостях» за что тебе прям стыдно было? Вот ты сделал, вот не надо было такого делать.
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Блин, из-за того, что это такая работа, когда ты все забываешь, ну, в смысле, она очень интенсивная, я не помню, что было месяц назад. Я, например, начало войны вообще не помню. Я не могу вспомнить. То есть, ну, очевидно, что мне будет стыдно за ошибки, которые мы выпустили в новости. Мы точно выпускали новости, с помощью которых нас развела Служба безопасности Украины, потому что они выдавали человека, который находился в плену, за человек, который жалуется на условия службы. И какие-то есть еще единичные примеры, когда, наверное, и российская сторона нас тоже вводила в заблуждение. Но я по своей памяти думаю, что таких примеров два или три.
Вот это, наверное, будет самым стыдным. За все остальное, ну, слава богу, я поэтому тут и работаю, и поэтому держусь, несмотря на все угрозы существования в Российской Федерации, потому что мне нечего стыдиться.
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: Ну, ошибки, да, в принципе, делают все тут, наверное, это нормально. Но вообще ты звучишь, знаешь, как человек, который поразительно доволен тем, что он делает и вообще что получается. Это правда так?
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Я доволен продуктом, который получается. Я считаю, что в последний год, наверное, мы сбавили обороты и работаем слабее, чем можем, потому что мы не можем работать в полную силу из-за законов. Ну, то есть, мне бы хотелось, чтобы мы больше писали, делали какие-то еще более острые темы. Опять же, более массово помогали мобилизованы. Ну, в общем и целом, конечно, мне… До того дня, как мне не надо стыдиться за то, что я работаю в «Осторожно новостях», я могу говорить об этом с гордостью, я доволен. Через, не знаю, на следующий день после того, как я не смогу этим гордиться и буду знать, что мы сделаем что-то не то, я не буду доволен, я уволюсь.
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: Ну и, наверное, последнее. Ты вот постоянно говорил, что главная цель не сесть, не сесть, продолжать делать, но это все такое, какое-то выживание. А что вообще глобально? Какие-то приоритеты? Что делать тем, кто сейчас хочет заниматься журналистикой в России? Тебе лично какие-то перспективы? Что-то ты видишь? Или может вообще ну нахуй эту журналистику и дожить-то пока еще можно, а потом уходить в какую-то другую сферу?
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Ну, мне кажется, это выбор каждого человека. Во-первых, если мы говорим про молодых журналистов, то я не советовал бы, на самом деле, им заниматься этим. И советовал бы искать какие-то другие способы заработка. Например, уехать и попутешествовать мир, посмотреть, потому что он прекрасный и интересный.
То есть я думаю, что каждый для себя оценивает. Я сам об этом рассуждал в какой-то момент. То есть нужно решить просто. Ты хочешь вот осуществлять в этих рамках, работать ради какой-то высшей цели, потому что это же все равно у нас профессия, по-моему, не очень благодарная. Ты из-за каких-то своих идеалистических представлений делаешь очень много работы. И не то, чтобы тебе когда-нибудь за нее воздастся, а еще тебе может и прилететь.
И еще коллеги могут какие-нибудь написать о том, что ты все делаешь неправильно. Но если ты видишь в этом цель, то надо делать. А если нет… Просто раньше мне казалось, когда я был помоложе, что нет, нужно только всегда в этой сфере оставаться. А если ты принял для себя, что нет, нужно найти какое-то другое призвание, которое ты любишь и попытаться вкатиться в него. Я вот сам тоже много рассуждаю о том, что у меня есть какая-то… ну, у меня есть сфера интересов, которую бы я хотел себе попробовать, и если все станет там на крайняк, и я пойму, что я не очень могу заниматься, и я пойму, что в эмиграции я честно с собой работать не могу, потому что тоже, с моей точки зрения, не всегда это возможно из-за того, откуда деньги получаешь, то я попытаюсь, условно говоря, уехать и заняться другой сферой.
И это нормально, я считаю. Другим журналистам я тоже советую, если они устали от своей работы, попытаться выполнить какую-нибудь свою вторую мечту, кроме журналистики.
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: Но ты уже сейчас должен сказать, какая это мечта.
СЕРГЕЙ ТИТОВ: А, господи, кино. Я просто…
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: Мы просто все тоже ищем варианты. Я, кстати, скажу, что красивый, вежливо заданный вопрос Володи вообще в шпаргалке звучит как «А может, нахуй эту журналистику?» Так вот, Сергей, нахуй эту журналистику или пока все-таки не держимся?
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Если это вопрос общий или это вопрос мне?
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: Тебе лично.
СЕРГЕЙ ТИТОВ: Ну, пока надо потерпеть. Пока есть возможность. Пока есть возможность что-то хорошее делать, надо потерпеть. Если возможности не будет, надо выполнить какие-то свои другие мечты, которые остались.
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: Терпим.
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: Спасибо, Сергей. Не сядь, пожалуйста.
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: Я понимаю, Володь, что я каждый раз как бабка с этим сижу, но буквально каждый журналист из России, с которым мы здесь разговариваем, причём совершенно независимо от окрашенности, ну, впрочем, суперпропагандисткие к нам, к сожалению, не ходят.
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: А мы всё ещё ждём.
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: Да, да, вообще открыто, очень интересно поговорить, но я вот просто как бабка каждый раз думаю, господи, миленький, ну не сядь, пожалуйста, потому что, конечно, уровень откровенности в разговоре довольно большой. С другой стороны, я вот думаю, когда он говорит про отрыв, не оторвалась ли я настолько, чтобы считать, что любое слово в России может привести к посадке, но, честно говоря, учитывая сферу деятельности Сергея, по-моему, не очень оторвалась.
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: Ты знаешь, я буквально сегодня об этом думал, насколько вообще меня бесит сама цензура и какая-то повышенная, не побоюсь этого слова, трусливость многих публичных людей, даже не связанных с общественно-политической повесткой. То есть превентивный удар в виде всех этих иноагентств, статусов, дел, он абсолютно сработал в пользу власти. Все настолько вообще запуганы и загнаны под шконку, что боятся лишний раз что-то вообще даже очень невинное сказать.
Ну, ты знаешь, я очень негативно отношусь, когда люди дуют на воду и слишком обходительные, осмотрительные, уже до какого-то стыдного абсолютно уровня самоцензуры. Но здесь, мне кажется, обратная какая-то история. Настолько Сергей, по-моему, отлетевший. Типа, ну, мы ничего такого не делаем, поэтому нас никто не тронет. Камон, парень, хотелось сказать. Ну, нет никаких гарантий вообще ни для кого, а уж тем более для медиа, которая пытается описывать общественно-политическую поездку по-любому, пусть даже со всеми ограничениями.
И как-то всерьез рассчитывать, что для этого достаточно не симпатизировать ВСУ и иметь имя Ксении Собчак где-то за спиной. Блин, я, честно говоря, боюсь, что это уже пару лет как утратило актуальность и такие мантры больше не работают. Но дай бог, чтобы ничего не случилось, конечно.
НАСТЯ ЛОТАРЕВА: Даже не хочу сейчас никак не развивать, не комментировать твою мысль, за исключением того, что, да, дай бог, ничего бы не случилось. Но у нас всегда можно поговорить открыто, вы знаете. Мы называемся подкаст «Давай голосом», мы разговариваем с разными важными людьми из индустрии медиа, когда не слушаем лучшие репортажи и вообще расследования о России. Нам можно написать в Телеграме, кого еще хотели бы вы увидеть. Ссылка на Телеграм-канал есть в описании. Нас можно слушать безусловно на всех платформах. И делайте это, пожалуйста. И шарьте ссылку, и подписывайтесь, лайкайте. Ну, в общем, все те слова, которые вам говорят все ведущие буквально всегда. И я, конечно же, тоже должна их сказать. Меня зовут Настя Лотарева.
ВЛАДИМИР ШВЕДОВ: А меня зовут Владимир Шведов. Спасибо. Пока.