«Хроническое сегодня»: Катастрофические наводнения эпохи Путина
Программы из архива «Эха Москвы».
Поддержите «Эхо» и своих любимых ведущих
Программы из архива «Эха Москвы»
Программы: Особое мнение, Грани недели, Блог-аут
Гости: Дмитрий Муратов, Владимир Кара-Мурза старший, Виктор Шендерович, Илья Пономарев, Леонид Млечин, Николай Сванидзе, Ирина Воробьева, Елена Старухина
Полдень в Москве, и в эфире “Эха” программа “Хроническое сегодня”.
Режим ЧС федерального характера введен в Оренбургской области. По данным МЧС, в 87 населенных пунктах и 13 садовых товариществах затоплено более 6 тысяч домов. Больше всего пострадал Орск.
В пятницу, 5 апреля, в Орске Оренбургской области паводком прорвало насыпную дамбу, которая защищала город от реки Урал. В зоне подтопления помимо самого Орска оказались его окрестности: населенные пункты Нежинка, Кузнечный, Овчинный городок, Ситцовка, Горный, Южный Урал.
Глава МЧС Александр Куренков назвал сложившуюся ситуацию критической. Паводок в регионе объявили чрезвычайным событием федерального масштаба.
Наводнение затронуло и часть Оренбурга, город постепенно уходит под воду. Мэр Оренбурга заявил, что наводнение в областном центре ожидается беспрецедентное: такой большой воды город не видел давно, в 1942 году отметка была 946 см.
Более подробно о происходящем в Оренбургской области читайте в телеграм-канале “Эхо / Новости”. А мы вспомним, что гости радиостанции “Эхо Москвы” говорили о наводнениях.
Ведь были в России и другие крупные наводнения. И каждый раз – как с гуся вода, катастрофы повторяются, и никто не понимает как действовать из раза в раз. Например, ряд наводнений в 2013 на Дальнем Востоке или в Иркутской области в 2019 – принесли масштабные разрушения и жертвы. Но более подробно мы сегодня остановимся наводнении в Краснодарском крае в 2012 году.
Стихийное бедствие вызвали проливные дожди. В течение 6—7 июля 2012 года количество выпавших осадков составило 3—5 месячных норм, что вызвало опасные паводки на реках, в том числе катастрофический паводок на реке Адагум в районе города Крымск. От наводнения в различной степени пострадало около 25 населённых пунктов. Число пострадавших — более 34 тысяч человек, погиб 171 человек, и это только по официальным данным.
После катастрофического наводнения в Крымске появились слухи, что причиной внезапного затопления города послужило разрушение плотины или аварийный сброс воды из водохранилища в истоках реки Адагум. В течение нескольких дней эти слухи были опровергнуты как официальными источниками, так и независимыми журналистскими расследованиями. Но прорывы действительно были – просто в других местах. Паводок вызвал разрушения плотин нескольких искусственных водоёмов меньшего размера. В отчёте Росгидромета отмечено частичное разрушение плотины пруда бывшего зверосовхоза «Баканский» на ручье Чубукова Щель (приток Баканки в районе посёлка Жемчужный). По мнению местных жителей и краевой общественной организации «Экологическая Вахта по Северному Кавказу», разрушение плотин нескольких прудов, устроенных в верховьях реки Псыж «Некоммерческим партнерством „Частный охотничий клуб“», стало одной из причин катастрофического затопления хуторов Армянский, Шептальский и Новоукраинский.
Большое число человеческих жертв было обусловлено недостатками системы оповещения населения о чрезвычайных ситуациях. непосредственно до населения информация о возможности стихийного бедствия доведена не была. По свидетельству очевидцев, SMS-предупреждения люди получили с опозданием и в урезанном виде, предупреждение бегущей строкой на телевидении оказалось не эффективным из-за отключения электричества, а из громкоговорителей системы оповещения в Крымске сработал только один, уже в разгаре наводнения. К ликвидации последствий наводнения было привлечено почти 20 тыч. человек и 2507 единиц техники.
ОТБИВКА
Любопытно то, что подобное наводнение в Крымске уже было – в 2003. Президент Путин снова устраивает разбор полета лишь по итогам катастрофы. Изменилось ли что-то за 10 лет? Рассказывает Дмитрий Муратов в эфире от 17 июля 2012.
О.БЫЧКОВА: Ну и сегодня у нас уже, видимо, еще долго это будет, продолжается, конечно, тема Кубани, Крымска, наводнения. Потому что сейчас уже идет стадия оргвыводов, разбора полетов и попыток, может быть, хотя бы в этот раз в отличие от всех предыдущих сделать так, чтобы ошибки не повторялись и грабли все те же самые не лежали под ногами.
Президент Путин велел разобраться, подписал указ, как действовали чиновники и насколько они исполняли свои обязанности в свете событий с этим наводнением. И дал неделю, чтобы во всем разобраться и будет делать после этого, видимо, какие-то выводы. И все задаются одним и тем же вопросом. Ты понимаешь, каким вопросом все задаются, да? Полетят ли головы? Будут ли какие-то приняты оргвыводы и кадровые решения? Или этой истории тоже будет недостаточно для того, чтобы что-то решить радикально. Как ты считаешь?
Д.МУРАТОВ: Я думаю, что отсутствие нормальной политической системы к этому и привело, извините за банальность. Я покажу обложку книжки, которая вышла ровно 10 лет назад. Она вышла в начале 2003 года. Вот эта обложка, видите, написано «Катастрофические наводнения начала XXI века».
О.БЫЧКОВА: Ну вот я скажу нашим радиослушателям, что эта книга – это… Ну, Муратов показывает не книгу, а просто распечатанную страничку.
Д.МУРАТОВ: Обложку, я привез обложку, да. Значит, о чем эта книга? Эта книга написана под редакцией первого заместителя Министра чрезвычайных ситуаций России господина Воробьева.
О.БЫЧКОВА: А, это Воробьев, который был замом Шойгу.
Д.МУРАТОВ: Шойгу. А сейчас он – член Совета Федерации. Который эту книгу написал по итогам наводнения в том самом городе Крымске и Новороссийске, которое было ровно 10 лет назад. Я сейчас прочитаю вам кусок из этой книжки. Только это не дежавю, Оль. Попробуйте найти 10 отличий из того, что сейчас говорит президент страны о том, что сейчас говорит новое руководство МЧС и то, что было в этой книжке, какие выводы сделаны.
Первое, провести инвентаризацию (это правительству нужно), провести инвентаризацию, закрепить в собственность гидротехнические сооружения. Восстановить в 2002-2003 году в структуре Министерства природных ресурсов Службу по мониторингу опасных природных процессов и предупреждения развития катастрофических природных явлений. Поручить соответствующим органам федеральной власти проработать вопрос о создании системы оповещения населения и его обучения поведению в чрезвычайных ситуациях. Принять меры и постановления по борьбе с предупреждением наводнений с тяжелыми последствиями для населения и экономики, наметить весь комплекс мер, выполнить до 2010 года.
Значит, вот прошло ровно 10 лет, приняты ровно такие же постановления как были приняты ровно 10 лет назад.
О.БЫЧКОВА: Один в один.
Д.МУРАТОВ: 10 лет Совет Федерации, министерства, правительство не сделали для этого абсолютно ничего. Оль, я просто не хочу ничего сравнивать. Но, вот, у нас Кирилл Рогов заметил в «Новой газете» это. Смотрите, они вот эти свои диковинные законы в режиме взбесившегося принтера там о клевете, об иностранных агентах, обо всем, они за неделю приняли. Они 10 лет не могли выполнить то, что написали в собственной книжке, обложку которой я показал.
О.БЫЧКОВА: Так двух недель не прошло, уже принимают, уже запускают этот закон о волонтерах.
Д.МУРАТОВ: Да-да-да.
О.БЫЧКОВА: Вот только что просто. Какая неделя? Приняли. Вот он.
Д.МУРАТОВ: Конечно.
О.БЫЧКОВА: Вот только что все это случилось, только что собрались волонтеры и уже пишут законопроект.
Д.МУРАТОВ: Только волонтеры собрались, поехали и фактически спасали потопленный город. Я хочу, кстати, низко в ноженьки поклониться людям. Мы объявили как и многие другие сбор вещей. Это просто о характере наших людей, о любви к родине. Мы это делали в прошлый четверг с 10 утра до 8 часов вечера, «10 часов помощи» у нас называлась небольшая акция. Мы на Facebook у себя разместили и в газете дали небольшие объявления. Мы заказали Газель, полуторку. Ну, думали, ну сколько там народу придет буквально за несколько часов?
Сначала пришла моя любимая московская пожилая интеллигенция. А потом пошли молодые читатели. К 5 часам начали приезжать джипы, забитые новыми мотопилами, надувными палатками, матрацами, механизированными тележками, великолепными медицинскими препаратами.
О.БЫЧКОВА: Ваша Газель ушла курить просто нервно.
Д.МУРАТОВ: Какая Газель? Мы отправили 9! 9 Газелей! А потом еще наш корреспондент Женя Титов спасал их от мародеров со стороны ряда несознательных солдат внутренних войск, которые пытались это растащить. Потому что мы контролировали, что будет в самом Крымске. Поэтому вот этим людям, которые пришли, вот это все принесли с огромной какой-то любовью и с состраданием, и с сочувствием, это потрясающий у нас народ. Те волонтеры, которые туда поехали. В общем, есть…
Там стажеры у нас работали из Высшей школы экономики и с Факультета журналистики МГУ. Замечательно работали. Вот, для них эта практика была просто… Они увидели, что есть, за что любить страну – за людей.
О.БЫЧКОВА: Это вот то, о чем всегда думаешь.
Д.МУРАТОВ: Ага.
О.БЫЧКОВА: Понимаешь? Вот когда смотришь на такое, да?
Д.МУРАТОВ: Вот это позорище…
О.БЫЧКОВА: И всегда… Вот это вот то, что вообще удерживает на плаву морально людей.
Д.МУРАТОВ: Конечно-конечно.
О.БЫЧКОВА: Да. Когда думаешь «Черт побери, ну, не все потеряно, значит». Выясняется, когда люди вот такие вот находятся и начинают все это делать. Ну так вот. До 23 июля-то, понимаешь? А что будет 23-го, как ты думаешь? Следственный комитет твой любимый 23 июля должен Путину сообщить и населению, как велел Путин, проинформировать.
Д.МУРАТОВ: Оль, я думаю, что Владимир Владимирович Путин многое узнает и про то, как дезинформировали его. Я должен сейчас сказать несколько вещей. Я очень серьезно об этом думал, советовался с тобой до эфира. Я, видимо, сейчас их скажу.
<…>
Д.МУРАТОВ: Тогда я скажу одну фразу. Я хочу сказать, что, вот, даже когда власть говорит правду, к ней действует страшное недоверие, поскольку очень много раз обманывали. И даже когда власть говорит правду, например, о погибших… Это количество погибших. Я верю нашим корреспондентам, которые там работали, Рачевой, Титову, Фельдману, нашей «Новой газете» на Кубани. Это, действительно, там не было многих тысяч, но было другое, что не менее страшное, и это я сейчас расскажу.
О.БЫЧКОВА: Мы сейчас сделаем перерыв на одну минуту рекламы. У нас в программе «Особое мнение» Дмитрий Муратов, главный редактор «Новой газеты». Через минуту вернемся.
<…>
Д.МУРАТОВ: Да. Видите ли, один из самых важных вопросов кроме того, сколько было погибших (а я уверен, что в данном случае власть и губернатор, и официальные органы, и МЧС не врут). Действительно, жертв было не больше, чем объявили – это проверяли наши корреспонденты, доверие к которым абсолютное. Они работали всегда в самых горячих условиях – и Рачева, и Титов, и Фельдман, наши кубанские коллеги из «Новой газеты» в Кубани.
Второй вопрос, по которому губернатор высказался о том, что никакого сброса из водохранилища не было, люди в Крымске этому не верят. Вопрос. Был ли сброс или не было?
О.БЫЧКОВА: А этот вопрос не закрыт вообще, ты считаешь? Было очень много объяснений.
Д.МУРАТОВ: Этот вопрос сегодня, сейчас, вот в эту минуту я вновь обязан открыть, поскольку я не имею права утаивать информацию, общественно значимую для жизни общества. 7-го числа президент страны, который всегда очень глубоко вникает, особенно на месте катастроф и катаклизмов социальных, как это было в Пикалеве, как было на Саяно-Шушенской ГЭС, как это было сейчас в Крымске, как было в Ленске, как было на предыдущем наводнении в том же Крымске, где был Владимир Путин в 2002 году, он всегда глубоко вникает в технические детали. Это отличает его, такой технократический, известный во всем мире уже его подход. Он должен там говорить не ля-ля, а конкретные вещи.
И президент страны, основываясь на точки зрения неких экспертов (и я думаю, сейчас их будут выявлять, кто же они и кто же ему это сказал), заявил дословно следующее. Цитирую по информационным агентствам: «Водосбросов никаких (имеется в виду на Неберджаевском водохранилище), итак, водосбросов никаких технологически там не предусмотрено. Это технически невозможно». Губернатор Ткачев приглашает наблюдателей общественных, чтобы успокоить людей.
О.БЫЧКОВА: Полетать на вертолете вокруг.
Д.МУРАТОВ: И они облетают водохранилище, и вот видно его линзу, его поверхность (этого водохранилища), в котором не разрушена никакая плотина. Раз не разрушена плотина, делает официальная власть вывод: «Значит, перелива не было». Все остальное – мистификация.
Однако вот документ. И это не технологические изыскания, викторины, которыми славен интернет, где люди гадают, рассчитывают по формулам, в общем, пишут заметки в «Науку и жизнь». Я вам процитирую документы. Мы нашли сводный сметный расчет стоимости строительства Неберджаевского водохранилища в городе Новороссийске. По федеральному закону о госзакупках объявлялся тендер на строительство. Под пунктом 6 в условиях договора было выделено на это в 2011 году 546 миллионов рублей. Цифру надо запомнить.
О.БЫЧКОВА: В прошлом году.
Д.МУРАТОВ: В прошлом году, 546 миллионов рублей. Под пунктом 6 в этом тендере говорится о необходимости строительства водосбросов. Но мы решили проверить. Мы нашли еще и смету.
Я цитирую. «Составлено в базисных ценах 2011 года с пересчетом текущей цены 3-го квартала 2011 года сметная стоимость следующих строительных работ. Первое, земляная плотина. Вот она. Она осталась, цена, стоимостью 39 миллионов 269 тысяч рублей 68 копеек. Следующий пункт. Внимание. Это официальный документ. Шахтный водосброс общей сметной стоимостью 5 миллионов 118 тысяч 68. И следующее. Не один водосброс. Не один водосброс, а два водосброса – еще и донный водовыпуск, про который также официально говорили, что его нет. Есть. И вот его стоимость 7 миллионов 91 тысяча рублей. И он же есть во всех технических заданиях.
Вот, смотрите, Оль, что получается. Я абсолютно не утверждаю, это было бы абсолютно безответственно говорить, что именно вот эти водосбросы послужили причиной того, что утонул город. Скорее всего, я даже лично уверен в этом, эта заиленность, то, что не работало ЖКХ, то, что не чистили русла рек с советского времени, вот эта халатность, застройка за взятки там всюду сделана…
Но зачем обманули? Вот, опять вопрос: зачем обманули президента, которому сказали, что технически не было никаких водосбросов, а они есть даже по документам?
О.БЫЧКОВА: Подожди, а они были построены и сделаны, эти водосбросы?
Д.МУРАТОВ: Это реконструкция. То есть они были и в первоначальном, а теперь их же надо еще и реконструировать. Их не заново строят – их реконструируют. То есть они а) были и б) их начали реконструировать. Закончили реконструкцию или нет, мне неизвестно, поскольку здесь есть одна любопытная деталь. Вы, наверное, знаете, был арестован, сейчас находится под домашним арестом в качестве подозреваемого в получении взятки в 14 миллионов. Если вы переведете 14 миллионов в рубли, у вас получится сумма приблизительно в 546 миллионов рублей, ровно та сумма, которая выделена на реконструкцию этого водохранилища. Зампред Внешэкономбанка, крупнейшей государственной финансовой корпорации господин Балло. Его обвиняют в том, что он эти деньги вывел в оффшоры и ничего не сделал с водохранилищем.
Теперь мы имеем в виду вот что. Или водосбросов не было, потому что деньги на них украли и оставались только старые водосбросы. Или водосбросы были, если эти деньги не украли. И мы получаем в любом случае страшный клин – смесь вот этой безответственности, коррупции и вранья. Еще раз говорю, я категорически против того, чтобы сейчас возбуждать людей до того, как закончилось следствие. Но водосброс, утверждаю, был. Их было два. Шахтный водосброс и донный водовыпуск. Это связанные, между прочим, вещи. Мы успели поговорить с технарями, но они завтра в газете это объяснят, зачем наврали президенту, если врут даже в таких мелочах. Вполне вероятно, он вообще забетонирован, не работал. Я не знаю. Но зачем было говорить, что ничего этого нет и писать об этом в Twitter’е таким?
О.БЫЧКОВА: «Технически не предусмотрено».
Д.МУРАТОВ: Да. За лохов-то зачем держать всех? Ведь, все же можно выявить. И вот это, конечно, ужасный урок. Понятно, откуда берется вот это недоверие. Потом я видел в вопросах, которые мне адресуют слушатели «Эха», «верите ли вы власти, которая говорит про 172 погибших, или про 4 тысячи человек?»
О.БЫЧКОВА: Про которых говорят местные жители.
Д.МУРАТОВ: И вот теперь я должен ответить… Сейчас кривая моего выступления поползет вниз, да мне, честно говоря, и ладно про это дело. Но да, там, действительно, было жертв столько, сколько говорит власть. Мы это проверяли. 119 похоронено на местном кладбище, остальные по другим местам жительства. Там не было 4 тысяч, но люди все равно в это не поверят, потому что их обманывают и в малом, и в крупном. И 10 лет не делали ремонта, а обещали и все про это знали. И врали, что есть строка оповещения. И врали, что все это предусмотрено. И врали, что ЖКХ там чистило русло рек. А теперь еще наврали и президенту, чтобы свои жопы прикрыть, и всем нам о том, что там не было водосбросов. Вот. Вот этот документ, вот он. Он уже через несколько минут будет выложен на сайте «Новой газеты». И огромный тендерный контракт, и сама смета расходов. Еще раз повторяю, шахтный водосброс. Номер сметного расчета 0202.
О.БЫЧКОВА: Я могу понять, почему так, например, ведет себя, если все верно о том, что ты говоришь, что так ведет себя губернатор Ткачев и руководители региона? Потому что прикрыть вот то место, которое ты назвал, это, как бы, реакция понятная, да? Но, например, президенту Путину не нужно прикрывать, ему нужно, чтобы машина работала.
Д.МУРАТОВ: Чтобы ему сказали правду и работала машина.
О.БЫЧКОВА: Чтобы ему сказали правду, чтобы он, по крайней мере, эту правду знал вне зависимости от того, как он ее будет выносить на публику. Но он сам-то же для себя должен знать правду. И он также должен знать, что у него тоже там все прикрыто, и вся эта структура, которая под ним, она пашет как часы. То есть получается, что Путин – тот человек, который заинтересован в том, чтобы знать правду. М?
Д.МУРАТОВ: Заинтересован. Но дело в том, что местная власть, которая не зависит от избирателей, она фактически отчитывается перед одним человеком, который их избирает, перед одним избирателем. Поэтому она вынуждена в его глазах сохранять лицо. Я, кстати говоря, абсолютно не уверен в вине господина Ткачева, что он тоже все, на самом деле, знал.
О.БЫЧКОВА: Так ему то же самое все рассказали. Конечно.
Д.МУРАТОВ: Я думаю, что и ему то же самое втюхали. То ли Роспотребнадзор, то ли местные власти. Куда пропал вдруг срочно снятый с работы крымский этот самый человек? А вдруг сейчас выяснится про то, что в пилеже муниципальных, региональных, то есть краевых и федеральных средств (это 546 миллионов) поучаствовал еще кто-то? Вы понимаете? У нас коррупция и катастрофа – это уже становятся фактически, реально фактически становятся синонимами. Люди, когда им говорят «Такой-то – коррупционер», иногда уже начинают ему завидовать, мол, неплохо человек устроился в жизни. Но в тот момент, когда они понимают, что чья-то коррупция – это утопленный город, вот в этот момент они хотят, чтобы эта власть избиралась и была им подотчетна. Им, лично им подотчетна, людям.
Я думаю, что вот этот договор, эти документы, которые мы нашли, вот эти госзакупки, пожалуйста (они же легальны, они же открыты), они приведут к очень серьезным тектоническим кадровым историям. Заслуженно, не заслуженно – не знаю. Но лучше бы, все-таки, компетентно говорить людям о том, что есть и то, и то, но причина катастрофы, например, в том, что 5 норм годовых осадков выпало. Ну, все рассказать, ну, правду рассказать.
Помнишь, Анатолий Абрамович Аграновский однажды заметил «Полезных слухов не бывает. Слухи вредны всякие»? Вот, нельзя одним слухам о том, что плотина цела, бороться с другим слухом, говоря о том, что нету шахтного водосброса.
О.БЫЧКОВА: Тебе не кажется, что?
Д.МУРАТОВ: Это, кстати, клевета. О, Оль!
О.БЫЧКОВА: О! Кстати, да.
Д.МУРАТОВ: Это, Оля, клевета.
О.БЫЧКОВА: Пошел под статью!
Д.МУРАТОВ: Да-да-да. Сейчас кто-то пойдет…
О.БЫЧКОВА: Я знаю даже кто.
Д.МУРАТОВ: Обман общественного мнения.
О.БЫЧКОВА: Ага.
Д.МУРАТОВ: «Хватит уже, там, прыгать на костях» было в должностном Twitter’е написано. Вот, да. Обвинения жителей, журналистов, которые распускают слухи.
О.БЫЧКОВА: И поливать грязью наши доблестные…
Д.МУРАТОВ: Поливать грязью, да. Так что вот.
Хорошая фраза прозвучала у Муратова: “чья-то коррупция – это утопленный город”. Но идем дальше. А точнее возвращаемся на несколько дней назад и поговорим о спасательных работах.
В прошлых выпусках мы с вами вспоминали трагедии эпохи Путина. Теракт в “Крокусе”, как и трагедия в кемеровской “Зимней вишне”, стали первыми крупными происшествиями новых президентских сроков Владимира Путина. Так вот наводнение в Крымске стало первой крупной трагедией нового путинского срока после так называемой рокировки. Правда, если тогда Россия успела продержаться до потрясения несколько месяцев, то “Крокус” и наводнения в Оренбурге выпали уже на один только первый месяц.
О том, что наводнение – первая масштабная катастрофа нового срока Путина вспоминали в “Гранях недели” Владимира Кара-Мурзы старшего. Эфир ль 14 июля 2012 года.
В.КАРА-МУРЗА: Всю неделю на Кубани продолжается ликвидация последствий разгула стихии, обернувшегося трагедией для всего региона. Репортаж Светланы Губановой.
С.ГУБАНОВА: Это первая катастрофа в России после возвращения Владимира Путина на пост президента. В прошлом его имидж неоднократно страдал, и все из-за того, что президент оказывался безразличен к трагедиям. Ему вспомнили всё: и “Курск”, и взрывы домов, и “Норд-Ост”, и Беслан. Наводнение в южнорусском городке Крымске с населением в 57 тысяч человек вдруг освежило народную память. /Выдержки из интервью с населением:/
– Фотографируйте бомжу.
– Мы надеемся, что как-то помогут нам. Мы остались без жилья, без всего имущества, двое детей у нас. Нету ни одежды, ни обуви, ни мебели. Мы надеемся пока только, больше ничего.
– Тут сосед говорит: “Тетя Алла, мы стоим, нога показалась”. Они, не колеблясь, прыгнули, доплыли, вытащили меня за волосы, за руки. “Тетя Алла, плыви!” Я говорю: “Не могу”. Вот так махаю. Я соображаю, что в меня льется эта грязь, меня рвет.
С.ГУБАНОВА: Об угрозе, нависшей над Крымском, власти знали в 10 часов вечера. Не сообщили никому, не предприняли никаких мер, не подняли спящих. Каждый спасался, как мог: будил соседей, стуча в окна и двери. /Выдержки из интервью с населением:/
– Мы все растерялись, потому что вода стала прибывать очень быстро. Я, например, схватила свою внучку из кроватки, семье сделала объявление: “Быстро наверх, идет наводнение”.
– У нас мужа заблокировало. Мы тут вообще еле его вытащили. Тут все соседи орали, стучали.
– Очень большая скорость была воды. Шум был очень сильный. Значит, никого абсолютно, никакой помощи не было. Никакой помощи. Все было тихо, кроме людей, которые на крышах сидели. Вот, сосед мой.
С.ГУБАНОВА: Все эти рассказы вызывают шок, потом рождается злость и агрессия. Сейчас в городе работает команда психологов, приехали волонтеры, людям начали раздавать одежду и продукты питания. Однако останки людей и животных по-прежнему на улицах. Запах и смрад – каждодневное напоминание о трагедии. /Выдержки из интервью с населением:/
– Воняет трупами. Тут животные, люди были тут – всё валялось в куче.
/Священник:/
– Вчера где-то около 18 человек и сегодня где-то было записано 15-16, не знаю. Но это аж до 4 часов. Даже сегодня одного младенца похоронили.
С.ГУБАНОВА: Местные жители в один голос говорят: какие бы меры сейчас не предприняли (увольнения, компенсации, уголовные дела), это все равно лишь усилит агрессию:
– Питьевой воды нету. Колодцы, естественно, все переполнены. Вода грязная.
С.ГУБАНОВА: Пропасть между простыми жителями и властью растет с каждым днем. Какие еще нужны доказательства? /Выдержки из интервью с населением:/
– Власть, которая этим делом занимается, она виновата 100%.
С.ГУБАНОВА: Путин не рискнул повторить прежние ошибки, когда в 2010 году он вышел к народу после серии лесных пожаров, посетил сгоревшую деревню, а одна из женщин закричала: “Мы просили помощи, мы вам верили”. На этот раз в народ он не пошел. С воздуха оценив масштаб трагедии, потребовал к концу недели завершить расследование и доложить о причинах. /Диалог Путина с Ткачевым на вертолете:/
– Откуда вода-то пошла?
– Дождь.
– Дождь?
/Выдержки из интервью с населением:/
– На территории Краснодарского края у нас были в 2002 году серьезные наводнения. Территория, конечно, была больше, но вода была компактно в одном месте, заняла больше площади, и не было такой гибели. Здесь один город и соседние районы. Полгорода вода шла 3 метра (мы заметили). То есть пострадало полгорода.
– У нас часто бывают такие дожди, и все нормально проходит: речка вообще не подымается. Если это и происходит, то только тогда, когда открывают шлюзы. Чтобы ни говорили, что это не так – мы все это знаем. Весь город знает о том, что открывают водохранилище, которым питается Новороссийск.
С.ГУБАНОВА: Как говорят люди в каждом разрушенном, словно после войны, дворе: и президент Путин, и губернатор Ткачев, и мэр Крымска Василий Крутько, отстраненный от должности, – они все заодно, поют в унисон, заявляют, что всех предупредили. Все, как один, защищают свои интересы. Обычные люди их мало интересовали и интересуют. Ничего не изменилось. Все, как всегда. /Выдержки из интервью с населением:/
– Когда нас посадили в машину (на следующий день мы хотели подойти к дому), большая машина с МЧСниками собирала людей – вести в администрацию. Нам с мамой помогли забраться в машину, мы у парней стали спрашивать: “Вас привезли сегодня утром и откуда вы?” Они сказали, что их привезли вчера в 10 часов. Мы у них спросили: “Вечера”? Они говорят: “Нет, в 10 утра”. А затопило нас в 2 часа ночи. То есть люди знали уже заранее, что нас затопит, что будет такая ситуация. Нас не предупредили, телевизоры не работали (наши телеканалы местные), громкоговорители не ездили, вообще предупреждений не было.
С.ГУБАНОВА: Даже спустя 5 дней после катастрофического наводнения, власти не могут определиться с точным числом погибших. В МЧС называют цифру 171 человек, Следственный комитет сообщает о 164 погибших, в Минздраве говорят о 165. Разногласия возникают якобы из-за того, что одни считают только опознанные тела, другие учитывают все найденные, а третьи добавляют еще пропавших без вести. Светлана Губанова. Андрей Плескунов. RTVi. Москва.
В.КАРА-МУРЗА: Эффект природного катаклизма многократно усилился, благодаря бездействию чиновников.
В.КАРА-МУРЗА: Далеко не последнюю роль в катастрофическом исходе событий на Кубани сыграла цепочка роковых ошибок, допущенных на разных уровнях власти. Худшей характеристикой состояния государства считает масштаб трагедии писатель Виктор Шендерович:
– Это количество жертв – африканское. Это в Африке, в Бангладеш гибнут так от стихийных бедствий (гибнет такое количество людей). Это нельзя списывать только на буйство природы, разумеется. Это полное равнодушие государства к своим прямым обязанностям. Государство просыпается только тогда, когда нужно себя охранять от оппозиции. Вот тут просыпаются все.
В.КАРА-МУРЗА: Порочностью созданной системы вертикали власти объясняет произошедшее журналист Павел Гусев:
– Система не срабатывает, она абсолютно работает против населения, против людей. Коррупционные схемы, дележ земель, дележ всяких зданий – вот, чем занимается администрация вместо того, чтобы думать о том, как предупредить и упредить любые катастрофические ситуации, которые опасны для населения.
В.КАРА-МУРЗА: Преступным считает поведение местных чиновников диссидент Валерия Новодворская:
– Это не халатность, это полное равнодушие. Полное равнодушие к этому самому населению, от мнения и воли которого совершенно не зависит: останутся ли местные власти в нынешнем качестве. Это, можно сказать, соучастие в убийстве, если главная убийца – вода, то местные власти – соучастники.
В.КАРА-МУРЗА: Халатность бюрократов ставит на одно из первых мест причин произошедшего владелец “Независимой газеты” Константин Ремчуков:
– Другой причины, кроме неисполнения ими своих обязанностей, для такого количества смертей нет. Потому что совершенно понятно: проведи они за 3 часа до катастрофы эвакуацию, уведомь их, что спать не надо ложиться, – кто будет упираться и не будет эвакуироваться и кто встретит, не в постели лежа, поток волны, а одетый, приготовленный? То есть людям скажите, что мы должны уехать, они просто уедут. Но этого же никто не сделал. Поэтому я считаю, что главная причина такого количества жертв – не стихия, а человеческий фактор.
В.КАРА-МУРЗА: Безответственностью чиновников объясняет масштабы бедствия писатель Леонид Млечин:
– В нашей стране не существует такой системы государственной организации, которая бы спасала людей, в том числе от таких несчастных случаев. Конечно, природные катаклизмы происходят (хотя наша страна в этом смысле счастливее других, не так много их), но в данном случае местные власти располагали достаточным количеством времени для того, чтобы предупредить буквально каждого человека. Но системы, как таковой, не существует, хотя потрачены огромные деньги на систему гражданской обороны, которая должна вроде бы предупредить каждого человека о том, что начинается война. Естественно, в этом полном пренебрежении к жизни людей воспитано уже поколение чиновников, которые не исполняют инструкции, не думают о том, какая ответственность на них лежит, потому что никто за это с них не спрашивает. С них спрашивают совершенно за другое. Другое они исполняют хорошо, а это нет.
В.КАРА-МУРЗА: Сегодня гость нашей студии Илья Пономарев – депутат Государственной Думы от фракции “Справедливая Россия”. Добрый вечер, Илья.
И.ПОНОМАРЕВ: Добрый вечер.
В.КАРА-МУРЗА: Показали ли события в Крымске неэффективность властной вертикали?
И.ПОНОМАРЕВ: Безусловно, потому что если бы она была эффективна, то этой трагедии просто бы не произошло. Ведь все власти знали о том, что произойдет, заранее. Примерно в 8 часов вечера МЧС уже точно всем распространило предупреждение о том, что возможны массовые разрушения домов в городе Крымске. Таким образом, они про это знали. А вышестоящее руководство… В Краснодаре светило солнце, пятница, вечер, шашлыки, дача, баня, все прочие удовольствия. Соответственно человека, который отдал бы приказ об эвакуации, просто не оказалось. Население города (по-прежнему 95%) уверено, что власти открыли шлюзы, там прорвало дамбу или еще что-нибудь такое рукотворное. Власть так изовралась уже, она настолько часто говорит неправду, что люди абсолютно в официальные версии никакие не верят. Но я с коллегой Аленой Поповой обследовал там русла нескольких рек. До нас это сделали еще местные экологи – Сурен Газарян и так далее. И мы все пришли к одному и тому же выводу, что никакого там прорыва дамбы, тем более никаких искусственных сливов воды не было. Это было действительно стихийное бедствие.
И.ПОНОМАРЕВ: Но это нисколько не умаляет вину властей, потому что она не в том, что они сознательно затопили город, а в том, что они палец о палец не ударили для того, чтобы спасти людей. Вторая вещь, которая была очень важной, и с которой власти реально плохо справились, но с которой зато хорошо справились волонтеры – это то, на что мы делали большой упор. Власти сосредоточили всю свою деятельность в городе Крымске. И это понятно. Ну как – столица района, туда прилетает Путин, туда прилетает Ткачев, туда прилетает соответственно все руководство, все на виду, и вот они там работают. Хорошо работают, ничего не могу сказать. Но получается, что мелкие поселки (там Нижнебаканская и другие) оказались без внимания властей. Собственно там основную работу вели уже не МЧСники, а как раз наши волонтеры. Без них там было бы, конечно, гораздо тяжелее. Причем даже МЧСников, которых туда послали… Оказалось, послали туда физически взвод спасателей, а у них даже резиновых сапог нет. И мы использовали наши пожертвования, которые мы собирали, и за что я благодарен всем (и москвичам, и жителям других регионов и даже других стран, которые нам присылали свою помощь)… Мы ее тратили на то, чтобы закрыть те дырки, которые не смогло закрыть государство.
Делаем еще один шаг назад – в 13 июля 2012 года. И попадаем на разговор о лжи, которая порождает еще больше лжи. Николай Сванидзе и Ксения Ларина об этом.
К.ЛАРИНА: Возвращаемся в программу «Особое мнение», здесь в студии Ксения Ларина, ведущая передачи и Николай Сванидзе. А мы переходим к следующей теме, теме трагической, тяжелой – наводнение на Кубани. Ну, я думаю, что наши слушатели и зрители следили все эти дни за новостями, которые поступали из этого региона. Очень много вранья опять, Коль. Вот, скажи мне, пожалуйста, на что рассчитывают люди, которые пытаются по-прежнему повторить, там не знаю, эпоху 1986 года, да? Ведь, это невозможно сегодня скрыть. Сегодня весь YouTube, весь интернет бурлит, переполнен не комментариями блогеров-клеветников и очернителей, а реальными монологами людей, очевидцев и пострадавших, и жертв этой катастрофы, которые опровергают практически все, о чем говорят нам официально чиновники с экранов телевизоров, включая в первую очередь губернатора Краснодарского края господина Ткачева.
Н.СВАНИДЗЕ: Ну, там, насколько я понимаю, 2 вещи пока что не опровергнуты, достаточно серьезных 2 факта. Первое, это причины происшедшего.
К.ЛАРИНА: Их нет. Никто не знает.
Н.СВАНИДЗЕ: Никто не знает.
К.ЛАРИНА: Но сбросы-то были и это признали они. На следующий же день сами признали. Он сначала сидел, в глаза врал президенту, что никаких выбросов быть не может или сбросов аварийных. Их признали. И Следственный комитет признал. Но там такая формулировка хитрая появилась, что они не могут быть причинами катастрофы. Но они же были. Первое вранье.
Н.СВАНИДЗЕ: Вот, я с этим так и не разобрался, все-таки, что там было. Насколько я понимаю, там, все-таки, самая главная причина – это какое-то стихийное бедствие. Другой вопрос, что это никого не оправдывает, потому что к стихийному бедствию нужно быть готовым.
К.ЛАРИНА: Ты смотрел вообще за ходом событий в телевизионной картинке?
Н.СВАНИДЗЕ: Смотрел очень внимательно.
К.ЛАРИНА: Ты слушал, как этот человек разговаривал со своим народом, со своими гражданами?
Н.СВАНИДЗЕ: Нет, это другое – мы сейчас об этом не говорим, Ксюш. Сейчас мы это обсудим, да. Сейчас я говорю именно о самих фактах. И второе – это количество жертв. Тоже пошли страшные, совершенно чудовищные слухи насчет тысяч.
К.ЛАРИНА: Они и сейчас идут.
Н.СВАНИДЗЕ: Они продолжают идти. Но, там, будем надеяться на то, что они ложные.
К.ЛАРИНА: Я просто хочу объяснить, понимаешь, в чем главная вина? Почему у людей возникает ощущение паники и ужаса?
Н.СВАНИДЗЕ: А потому что не верят. Потому что не верят власти.
К.ЛАРИНА: Потому что если даже 2 таких серьезные ведомства, одно говорит «171», другое на следующий день говорит «Нет, 162», 10 ожили, воскресли, да? Это что такое? Объясни мне.
Н.СВАНИДЗЕ: Не верят власти. Не верят власти, потому что власть ничего не предприняла для того, чтобы спасти людей. Главное, что в данном случае произошло, и главное… Я не могу это назвать ошибкой. Хотя, есть известная формула «Это больше, чем преступление, это ошибка». Но это не ошибка, это… Не как юридическое определение, а как моральное определение, это преступная халатность. Вот то, что люди не были предупреждены вовремя.
К.ЛАРИНА: Это тоже факт.
Н.СВАНИДЗЕ: И вот эта чудовищная формулировка Ткачева, чудовищные его слова, когда он на голубом глазу сказал «А что ж мне было, каждого, что ли, предупреждать велите?»
Хотя, там… Господи, там место… Это ж фактически городок-то, это поселок городского типа.
К.ЛАРИНА: Просто, действительно, как котят (НЕРАЗБОРЧИВО).
Н.СВАНИДЗЕ: Народу несколько десятков тысяч человек. Можно было, действительно, объехать на грузовике с рупором, с мегафоном и всем сказать. Кроме того, раз этот регион… Не первый раз там происходят такие вещи.
К.ЛАРИНА: Да, мы знаем это.
Н.СВАНИДЗЕ: Значит, это там в данном случае природа – она обязывает с ней считаться. Значит, должны быть готовы к эвакуации. Есть ситуации, когда не нужно даже людей уговаривать. Пока ты там какую, действительно, бабушку уговоришь, что ей нужно ехать, а, может, ты ей врешь, а куда она курей бросит. Надо эвакуировать. Если власть понимает, что есть опасность для жизни, значит, необходима массовая эвакуация. Прошляпили. Значит, они решили «А, пронесет. А, рассосется».
К.ЛАРИНА: Ты уверен, что они так решили?
Н.СВАНИДЗЕ: Не знаю. Мне не хочется людей…
К.ЛАРИНА: Но свои задницы-то все спасали.
Н.СВАНИДЗЕ: Мне не хочется людей априори…
К.ЛАРИНА: Нет, свои задницы спасали. И уезжали из города чиновники.
Н.СВАНИДЗЕ: Люди погибли и это много людей. Значит, конечно, за это надо отвечать. Конечно, это была… Еще раз повторяю, это преступная халатность, это преступная безответственность.
К.ЛАРИНА: Дальше, следующее. А как они работают с последствиями этой катастрофы?
Н.СВАНИДЗЕ: С последствиями – прежде всего, это просто общий бардак, это общая неорганизованность. У нас не умеют помогать людям, у нас не умеют спасать людей. Я не имею в виду МЧС, когда физически спасать, когда они уже приехали…
К.ЛАРИНА: Я бы сказала, что у нас только, по-моему, волонтеры умеют спасать.
Н.СВАНИДЗЕ: Волонтеры, само собой. Вот это, кстати, то, как проявили себя волонтеры, это если можно говорить во всей этой трагедии о какой-то положительной стороне, то, вот, положительная сторона. Первый раз, наверное, по-моему, первый раз я вижу, чтобы так организовались люди. И организовались они не потому, что нужно, как… Ну, Россия всегда была крестьянская страна, деревенская, да? Дом горит у соседа – нужно заливать, потому что иначе у тебя загорится. Иначе говоря, спасая соседа, ты спасаешь себя и это нормально, это правильно. Здесь спасают не себя, здесь, действительно, едут ни за что, задаром, тратят свое время, работают там по уши в грязи в этом смраде от трупов животных и этих всех там грызунов, которые в огромном количестве, этот ил грязный, вонючий, смердящий воздух и люди туда едут и помогают. На самом деле, вот это замечательно совершенно.
К.ЛАРИНА: Ну, это замечательно, но это какой-то самоотверженный подвиг российского народа. Давай мы, все-таки, разделим, да?
Н.СВАНИДЗЕ: Да разумеется. В этом никакой заслуги государства нет.
К.ЛАРИНА: Мало этого. Это их раздражает, это их бесит, они хотят этот фонтан заткнуть (самоорганизацию).
Н.СВАНИДЗЕ: Это заслуга людей. Вот эта организация, возвращаясь к первой части Марлезонского балета нашего с тобой, вот эта организация – она, конечно, пугает власть, потому что она свидетельствует о том, что если люди могут организоваться на эту тему, они могут организоваться и на другую тему. Это так.
А здесь… Вообще мне нравится то, что сразу после этого начались поиски врагов.
Н.СВАНИДЗЕ: Нет, он это сказал, еще когда трупы вокруг плавали, он сказал это Путину, что тут оппозиция сказки рассказывает, да?
Н.СВАНИДЗЕ: Нет, помимо прочего просто он сказал, что есть враги, которые вот здесь сразу же… Кто эти враги? НКО? Госдеп США? Кто это все там сделал? Кто не предупредил людей, кто их не эвакуировал? Кто им сейчас не способен эффективно помогать?
К.ЛАРИНА: «Это провокаторы, это наши враги, которые хотят посеять, желают зла нашему народу, – говорит Ткачев. – Это говорит о нечистоплотности людей, которые сюда приехали. Какие-то партии, какие-то люди, людишки. Была б моя воля, я бы посадил их достаточно жестко».
Н.СВАНИДЗЕ: Вот так вот.
К.ЛАРИНА: Это он про волонтеров говорит.
Н.СВАНИДЗЕ: Вот так вот, да.
К.ЛАРИНА: «Все бесит, раздражает». Потому что все вылезает. До сих пор нет списков погибших. С какой стати человек должен верить этой власти, когда она называет какие-то цифры, когда нету даже списков? Они то появляются, то исчезают на сайте администрации Краснодарского края.
Н.СВАНИДЗЕ: Кроме того, как я понимаю, там если и существуют так или иначе списки погибших, то нет списков пропавших без вести.
К.ЛАРИНА: Вообще ничего нету, да. А про помощь ты слышал эту историю?
Н.СВАНИДЗЕ: Какую?
К.ЛАРИНА: Что эта гуманитарная помощь первая в обмен на подписку, что тебя предупредили о наводнении.
Н.СВАНИДЗЕ: Ну, конечно. Писали.
К.ЛАРИНА: Об этом писала не какая-нибудь LifeNews, правда же? И не «Новая газета», презираемая Ткачевым. А «Российская газета», главная национальная газета страны.
Н.СВАНИДЗЕ: Да, что пока не подписался, что тебя вовремя предупредили, буханку хлеба и бутылку воды ты не получишь.
К.ЛАРИНА: Да.
Н.СВАНИДЗЕ: Но кроме того есть еще одна вещь. Многим фиксируют причину смерти иную, чтобы не платить гуманитарную помощь.
К.ЛАРИНА: Сердечная недостаточность, что-то типа этого.
Н.СВАНИДЗЕ: Сердечная недостаточность, скажем, да.
К.ЛАРИНА: И что вот это? Как с этим бороться? Вот, с этим бороться невозможно. Это я вообще не понимаю. Это все об этом знают, все об этом говорят. Что, опять тот же самый Путин, Шмутин или там какая-нибудь Дума Государственная тоже скажет, что это происки врагов, не верьте, это паникеры, вруны, клеветники России? Это же…
Н.СВАНИДЗЕ: Ну, это распространяется сразу же, да. Эта точка зрения распространяется. Враги преувеличивают количество жертв.
К.ЛАРИНА: И врут в глаза, когда они говорят, что была бегущая строка, что предупреждали, что было предупреждение. Ничего этого не было, вплоть до того, что уже подтверждают сотрудники телевидения местного, которые за эту бегущую строку отвечают, что никакой бегущей строки у них в телевизоре не было.
Н.СВАНИДЗЕ: Ну, там есть разное на этот счет. Кто-то говорит, что не было, а кто-то говорит, что если и было, то так поздно. Ну, кто там в маленьком городке провинциальном…
К.ЛАРИНА: Ну послушай, если у них ночью обесточили уже, электричества не было.
Н.СВАНИДЗЕ: Да, тока не было. Кто там вообще смотрит телевизор в 2 часа ночи в городке Крымске? Нет, конечно, несомненно, здесь человек должен выходить, снимать шапку и каяться. Это как минимум.
К.ЛАРИНА: Почему его не убирают? Скажи мне, Коль. На нем столько уже ужасов и крови. Я в фигуральном смысле – я не обвиняю его ни в каких убийствах, господина Ткачева. Но Кущевская – как можно забыть ту историю, да? И, вот, до сих пор человек сидит, как с гуся вода.
Н.СВАНИДЗЕ: Регион политически лоялен. Это главное, что требуется. Все остальное прощается. Не прощается нелояльность. Все можно. Можно быть непрофессионалом, можно быть, как выясняется, там и связанным с бандитскими группировками или просто бандитами. Все можно. Вот, нелояльность не прощается. Не прощается плохое состояние, оппозиционное состояние региона, не прощается низкий результат на выборах. Это не прощается. А дальше, в общем, если нет чего-то совсем… Хотя, что такое совсем вопиющее, я даже представить себе не могу, потому что Кущевка – это вопиющее, конечно. И нынешняя трагедия в Крымске – это тоже вопиет.
К.ЛАРИНА: Которая еще не закончена, она продолжается. Мы еще не знаем ничего, и это сейчас будет все открываться и открываться.
Н.СВАНИДЗЕ: Тем не менее, позиция такая (я имею в виду высшее должностное лицо в стране), что «я решаю, кто у меня хороший губернатор, а кто плохой».
К.ЛАРИНА: И сколько продержится такой режим?
Н.СВАНИДЗЕ: «Это решаю я. И приму решение тогда, когда посчитаю нужным».
К.ЛАРИНА: Вот ты как историк скажи мне, сколько такие обычно держатся режимы, система власти которых построена только на этом?
Н.СВАНИДЗЕ: Бывает по-разному. Это зависит от многих составляющих. Но вообще история последние десятилетия ускоряется. Поэтому уже такой инерции, которая была раньше, когда страна могла гнить веками, тихо, иногда мило гнить, приятно, пахнуть при этом, так, более или менее мило и производить впечатление относительно спокойной и даже в чем-то преуспевающей.
К.ЛАРИНА: Этого не будет.
Н.СВАНИДЗЕ: Сейчас такого уже не будет.
В дополнение к словам Николая Карловича о волонтерах, в работе которых никакой заслуги государства нет. Кратко остановимся на одной из историй волонтеров. Ирина Воробьева ведет разговор в том числе как человек с большим опытом в качестве волонтёра всероссийского поисково-спасательного отряда «Лиза Алерт». Разговор о проблемах, которые пришлось решать волонтерам – так как государственные службы, которые, напомню, уже сталкивались с подобными стихийными бедствиями, не справлялись. Эфир от 12 июля 2012.
И. ВОРОБЬЕВА: Вот так выглядела история на смотровой площадке Воробьевых гор, куда в течение нескольких дней люди везли помощь – свои вещи, закупали вещи, воду, лекарства, одежду, всё, что требовалось. Всё это происходило на наших глазах, всё это происходило с очень подробной трансляцией в Twitter’е. Я регулярно видела, как либо Маша, либо Митя Алешковский пишут что-то: сейчас нужно вот это и вот это… Им привозили, делали и так далее. Маша упомянула в разговоре борт МЧС, который отвозил часть груза со смотровой площадки.
Тут я расскажу эту историю, потому что эта история, надеюсь, будет долгой. Дело в том, что в понедельник министр МЧС Владимир Пучков давал брифинг в Национальном центре управления кризисных ситуаций. Я туда приехала и спросила министра МЧС о возможности перебросить в Крымск подготовленные машины «Лиза-Алерт», т.е. машины, которые были специально сделаны для поисков, проходимые, с необходимой аппаратурой, с возможностью сделать штаб, свет и так далее. Министр согласился. Но времени у нас было, конечно, немного, эта договоренность была в 8 часов вечера, а борт уходит в час ночи. Соответственно, всё, что мы успевали закинуть на этот борт, – какое-то количество людей, вот эти подготовленные машины.
И я позвонила на смотровую и сказала: ребята, если у вас есть что отправить срочно, грузите в «Газель», отправляйте на аэродром, привозите, мы сейчас это заберем. Со смотровой уехала «Газель», нашли машину, всё перебросили. И первый борт в ночь с понедельника на вторник улетел в Крымск, доставил туда людей, машины в Геленджик, и оттуда они уехали в Крымск. Сегодня улетело еще два борта, тоже МЧС России. Спасибо им большое. И большое спасибо пресс-службе, которая занимается этими вещами в постоянном режиме, с нами на аэродроме, на летном поле, на телефоне, всё это делает, имеет большое терпение. Понятно, что очень трудно соотносить людей, не известно время вылета, и всю эту логистику проводить очень трудно. Тем не менее, всё это получается.
Уже три борта улетели сегодня. Люди уехали. Уехало три УАЗа из Тверского джип-клуба «Лебедушка», которые приехали из Твери в Москву, сейчас они уже в Крымске, доехали, уехала вода 4,5 тонны, уехали медикаменты – всё то, что мы успевали собрать вчера, мы всё это собрали на этот борт, и сегодня утром он отправился в Геленджик, а оттуда ребята в Крымск. Этим же бортом вернулись в Москву те люди, которые уезжали в первый раз. Если вы видели, может быть, в Twitter’е, по телевизору или в Интернете, были фотографии УАЗика, на котором было написано «Лиза-Алерт», он там рассекал везде и всюду. Ребята с этим УАЗиком вернулись. У нас по телефону один из тех людей, которые туда ездили, она была на этом УАЗике, это Елена Старухина. Елена, добрый вечер.
Е. СТАРУХИНА: Добрый вечер, Ирина.
И. ВОРОБЬЕВА: Лена, вы сегодня прилетели целой группой в Москву. Я хочу, чтобы ты мне и нашим слушателям рассказала, как это всё выглядит. Борт МЧС привез вас в Геленджик. Там вы сели в машину и поехали в Крымск. Сколько вы ехали? Что видели по дороге? Что видели в Геленджике?
Е. СТАРУХИНА: По дороге из Геленджика в Крымск, кроме многочисленных пробок… Слава богу, нас везла машина с мигалкой, поэтому мы добрались достаточно быстро.
И. ВОРОБЬЕВА: Там около 100 километров ехать.
Е. СТАРУХИНА: Да, 120 километров. Когда мы подъезжали к Крымску, где-то 15 километров до Крымска, справа и слева от дороги были видны последствия разрушения. Фотографии уже есть, наверное, люди видели, по телевизору показывали. Это смытые деревья, смытые дома, некоторые дома стоят. Это я говорю о частном секторе, невысокие постройки. Когда въехали в город, было очень много полиции, много было волонтеров, много было МЧСовцев. Мы въехали поутру как раз с автобусами с МЧСовцами, нас довезли на отдельном транспорте туда, там выгрузили. Мы поставили лагерь и начали заниматься волонтерской деятельностью.
И. ВОРОБЬЕВА: Когда приезжаешь в город Крымск, видишь разрушения, мы видели фотографии, смотрели съемки телевидения. И все-таки есть ощущение какого-то центрального штаба? Понятно, куда нужно идти, чтобы либо оказать помощь, либо ее получить?
Е. СТАРУХИНА: Когда мы приехали, к сожалению, этого ощущения не только не сложилось, но и не получилось сразу осуществить. Думаю, часа два я потратила на выяснение обстановки, на знакомство с людьми, выяснение того, что можно сделать. Потому что в этот момент существовала какая-то разобщенность, разобщенность МЧС, разобщенность полиции, разобщенность волонтеров, разобщенность местной власти. В конце концов, придя в местную администрацию, я подошла к начальнику местной администрации, выяснила у нее конкретно, какие задачи и какие проблемы существуют.
Увидев меня, люди начали просить о помощи. Была нужна совершенно разная помощь, начиная от помощи выгрузить мокрую мебель из дома. Потому что не только в частном секторе смыло, но и некоторые многоэтажки тоже сильно пострадали – просто до потолка было воды, вода ушла, остался слой ила и мокрая сломанная мебель. Некоторые старики просто не могут сами это убрать. Частично этим занимается МЧС, частично волонтеры, частично люди самостоятельно стараются что-то сделать.
И. ВОРОБЬЕВА: Когда ты пришла в местную администрацию, ты говоришь, что начала выяснять, какие первоочередные задачи, это не от людей, а от администрации. Какие задачи были от администрации? Что они говорили нужно делать в первую очередь?
(ОБРЫВ СВЯЗИ)
И. ВОРОБЬЕВА: Сейчас еще раз перенаберем Елену Старухину, которая сегодня вернулась из Крымска. Восстановилась связь.
Е. СТАРУХИНА: Я просто сейчас ехала на машине, у нас был волонтер, которому после перенапряжения стало нехорошо, я его отвожу сейчас домой на его машине.
И. ВОРОБЬЕВА: Сейчас он себя нормально чувствует?
Е. СТАРУХИНА: Ему оказали своевременную квалифицированную помощь, он себя чувствует вполне нормально. Но за руль после этих лекарств он сесть не может.
И. ВОРОБЬЕВА: Тогда давай вернемся в Крымск, в местную администрацию. Какие задачи они ставили в первую очередь?
Е. СТАРУХИНА: В администрации у них большие проблемы с утилизацией погибших домашних животных. В администрации всячески просили волонтеров, так как у них не хватало специального оборудования и людей, помогать в утилизации этих животных, т.е. разбирать завалы, доставать этих животных и складывать их в КАМАЗы, их потом уже утилизировали. При этом выдавали перчатки одноразовые и пакеты.
И. ВОРОБЬЕВА: Но всё это какая-то небезопасная штука.
Е. СТАРУХИНА: Это, конечно, небезопасно. Разгрести завал можно, но доставать конкретно труп должен все-таки специалист, который защищен от инфекций. Опять же если волонтер придет, разберет завал и вытащит этот труп, то место, где лежал этот труп несколько дней, нужно обрабатывать. А сейчас такая ситуация, что даже там, где убраны завалы, убраны трупы, земля остается зараженной, но уже ни МЧС, никто не знает, где конкретно это животное лежало.
И. ВОРОБЬЕВА: Я правильно понимаю, что вы были не только в Крымске, но ездили в какие-то дальние районы, которые первыми оказались на пути волны и в которых особо нет помощи?
Е. СТАРУХИНА: Давайте я вкратце расскажу. В первый день мы занимались непосредственно адресной помощью, потом некоторые из наших людей ходили помогать в пункты погрузки-выгрузки гуманитарной помощи. Вечером в пункте раздачи мы сортировали вещи. К сожалению, некоторая гуманитарная помощь приходит не разобранная, т.е. там нет отдельно коробки с лекарствами, нет отдельно белье, отдельно химия. Как правило, это всё в большой коробке, с добрыми пожеланиями. Это нужно было разобрать. Поэтому вечером мы пошли туда и занимались сортировкой. На следующий день пропала девушка 15-летняя, мы занимались поисками этой девушки. Успешно нашли.
И. ВОРОБЬЕВА: А как нашли? Вы клеили ориентировки по городу?
Е. СТАРУХИНА: Мы не клеили. Выяснилось, что девочка сбежала. Она приехала с родителями, папа, мама, младший брат, они приехали к дедушке в гости. Когда началось наводнение, их домик смыло вместе с ними. Их поселили в интернате, и родители ждали, когда поступят деньги, чтобы они могли купить себе билеты, для того чтобы выехать к себе домой, в Самару, по-моему. Девушка хотела помочь волонтерам.
И. ВОРОБЬЕВА: Т.е. остаться там.
Е. СТАРУХИНА: Она хотела просто выйти из этого здания и что-то сделать. Видно, отец после такого стресса старался удерживать дочь дома. И в один день она просто собралась, ушла в неизвестном направлении и не вернулась. Она ушла 10 числа и не вернулась домой. И как раз в этот же день ему прислали деньги, и он пошел и купил билеты домой на следующий день. И он нас просил найти девушку и донести каким-то образом до нее, чтобы она вернулась домой, потому что они все уезжают. Так как ребенок сбежал, мы ходили, опрашивали население, искали свидетельства. Просили, если увидят ее, сказать, чтобы она пришла домой, туда, где для них организовано сейчас временное убежище, чтобы она пришла к родителям и с ними поговорила. Благодаря этому она вернулась. Часа через четыре был поезд, отец пришел домой – и девочка тоже вернулись. Они потом ее забрали и сами же отвезли на железную дорогу, чтобы они спокойно сели в поезд и поехали.
И. ВОРОБЬЕВА: Вот эти дальние районы, вы туда ездили.
Е. СТАРУХИНА: Мы ездили в дальние районы. В городе Крымск много волонтеров, много МЧСовцев, много казачьих войск – тех, кто занимается централизованным разбором завалов и помощью пострадавшим людям. В дальние районы на тот момент, вчера, когда мы там были, мы развозили гуманитарную помощь адресно, в районы, куда очень сложно проехать на обычном легковом автомобиле. У нас подготовлен автомобиль, мы проезжали и адресно раздавали людям воду и еще какие-то вещи. В этих районах еще мало МЧСовцев, мало волонтеров. В частности, там остались и работают наши люди, они помогают местным жителям разгребать завалы. Там очень сложная обстановка. Так как это частный сектор, там совершенно нет воды, нет света, даже нет технической воды, просто элементарно нельзя помыть посуду.
И. ВОРОБЬЕВА: Т.е. там самая напряженная ситуация.
Е. СТАРУХИНА: В итоге воду там доставляют волонтеры и местные организации, есть пункты помощи, куда они приходят, они получают техническую воду в бочках и питьевую воду в канистрах. Туда нужно направить больше людей, для того чтобы помочь людям элементарно дороги расчистить и убрать мусор из дома, чтобы можно было войти и начинать приводить дом в порядок.
Это было “Хроническое сегодня”. Программу для вас подготовила Ксения Никонова. До свидания.