«Чисто конкретная политика»: Философия движухи. Мир близок к катастрофе. Закончит ли Путин войну? Новый 2025
Я ожидаю от следующего года начала ответов на многие вопросы, которые в этом году зависли. Я думаю, что он больше будет похож на спринтерский забег. Я оцениваю шансы на перемирие в следующем году как ненулевые, но не как основной сценарий…
Подписаться на «Ходорковский live»
Д. ЕЛОВСКИЙ: Добрый день. «Чисто конкретная политика» на «Ходорковский LIVE». Меня зовут Дмитрий Еловский. Я рад приветствовать нашу аудиторию. Друзья, спасибо, что вы с нами. Мы без вас никуда. Пожалуйста, лайк, подписка и комментарий. Это просто, я бы сказал, наверное, такой гигиенический минимум. И Владимир Борисович Пастухов с нами. Владимир Борисович, здравствуйте.
В. ПАСТУХОВ: Здрасте, Дмитрий. Год войны еще один пролетел. Хотел бы сказать, незаметно, но как-то очень тягучий такой год, долгий, долгий. И мы с вами в этом году завершающий эфир, видимо.
Д. ЕЛОВСКИЙ: Да. Я напомню, что сегодня у нас выпуск основан на вопросах наших зрителей и слушателей, которые они мне отправляли в Телеграм-канал. Но я, наверное, все-таки не упущу возможность задать вопрос от себя. Владимир Борисович, каким запомнится вам этот год?
В. ПАСТУХОВ: Вы знаете, это год ста метров какой-то. Бесконечный год ста метров, политых кровью, ста метров продвижения, ста метров наступления, ста метров отступления. Конечно, на планете много чего происходило. И, честно говоря, нас действительно часто обвиняют в том, что мы русско-, украинскоцентричные. То есть мы все меряем своим масштабом. В реальности в том же Йемене сотни тысяч людей гибнут, там еще где-то гибнут, идет война на Ближнем Востоке, колоссальная, гигантская война.
Естественно, мы варимся в собственном соку, этот нам сок ближе. И вот этот год запомнился бесконечной вот этой линией фронта, которая двигается, двигается, двигается. И ты к этому привыкаешь. Есть такое слово, знаете, очень интересно, в Киеве по крайней мере, не знаю, как во всей Украине, то, что у нас называется «пробка», называлась «тягучка». Вот для меня этот год – тягучка такая. То есть год, который к чему-то нас готовит, но сам ничего не решает и никаких решений сам не дал. То есть это год подготовительный, год, который дверь во что-то. А в рай или в ад – увидим.
Д. ЕЛОВСКИЙ: Да, осталось ждать совсем недолго. Ну что ж, перейдем тогда к вопросам зрителей. Их много, я их все разобрал. Ну вот давайте начнем, например, с такого. «Владимир, возможно ли русскому народу избавиться от мессианства? И нужно ли избавляться от него вообще или лучше пытаться повернуть это качество в созидательное русло?», – Все еще Марк из Сибири задает вам вопрос.
В. ПАСТУХОВ: Русскому народу можно избавиться от мессианства, если его не станет. То есть всегда можно от всего избавиться. Смерть есть избавление вообще от всего, что связано с жизнью. Но, с моей точки зрения, в принципе, мессианская идея – часть русской культуры. Вопросов два: нужно ли от нее избавляться и какая это идея? Если это будет идея внутреннего самосовершенствования, то ради бога. А если это будет идея навязывания своего «русского мира» всему окружающему пространству методами войны Средних веков, то лучше и без идеи, без народа.
Я не вижу особого такого вреда в мессианских идеях, когда они очеловечены. Помните, герой Ильфа и Петрова говорит: «У меня тоже есть отец». Говорит: «Смотря какой отец». Поэтому мессианская идея либеральная тоже мессианская идея. Идея свободы и братства тоже мессианская идея и распространяется по миру с колоссальной силой и не меньшим упорством, чем любые другие идеи. Но мы же все не против. Это же тоже мессианская идея. То есть весь вопрос: какие идеи, носитель каких идей ты, русский народ, сегодня?
Д. ЕЛОВСКИЙ: Все-таки надо ли отказываться от этого и получится ли, в конце концов?
В. ПАСТУХОВ: От чего? От идеи осчастливить себя военным сапогом? Да, безусловно, надо отказываться. От идеи нести справедливость, если вы готовы поддерживать эту идею – нет, не надо. От желания самосовершенствования – нет. То есть от этого от чего? От мессианства?
Д. ЕЛОВСКИЙ: Ну да.
В. ПАСТУХОВ: Хороший вопрос. Легче всего на него ответить классически, по учебнику. Проще всего отказаться от этой идеи и стать спокойными, маленькими, тихими, как говорил один историк, занять спокойное, достойное место в партере истории, уйти со сцены. Но получится ли, не уверен. Мне кажется, лучше на сцене сыграть что-то достойное, Шекспира, а не какую-нибудь постановку из разряда тех, которые получали сталинские премии.
Д. ЕЛОВСКИЙ: Наш зритель Дмитрий из «пока еще не голодающего Поволжья» спрашивает: «Если нет возможности реальной эмиграции и остается только внутренняя, насколько она будет отличаться от подобной времен Советского Союза, на ваш взгляд?»
В. ПАСТУХОВ: Не сильно. Вот вообще ничем не будет отличаться. Равно как не будет отличаться от такой же времен нацистской Германии. То есть это попытка сохранить хотя бы внутреннее личное пространство для себя.
Я в последнее время подсел, может, с опозданием… То есть он мне нравился волнами на разных этапах моей жизни, но на каждом этапе нравилось что-то свое. Я имею в виду Александра Градского. То есть когда-то я стал счастливым обладателем пластинки его песен на стихи Саши Черного и как-то с этого момента стал за ним внимательно следить. Потом этот интерес угасал, потом снова возникал, а сейчас возник с какой-то странной новой силой.
И была его песенка, некий ответ группе «Кино» и Цою по поводу перемен, который даже в Телеграме кусочком маленьким вырезал. Но там был ответ на этот вопрос. То есть в такие времена, когда перемен ждать не приходится, невозможно, надо научиться в пределах возможного самовыражаться, то есть искать некую возможность сохранять себя, свою личность, развиваться. И если это даже не удастся реализовать самому, то реализовать это в своих детях и внуках.
Д. ЕЛОВСКИЙ: Мне вот интересно, не отмирают ли какие-то навыки, какие-то чувства, пока ты их не используешь, пока ты находишься вот в этом режиме внутренней эмиграции или сохранения энергии?
В. ПАСТУХОВ: Конечно, что-то отмирает. Но что-то – наоборот. Ты тренируешь в себе какую-то мышцу воли, для того чтобы в какой-то момент она распрямилась, как пружина, со страшной и необъяснимой силой. Поэтому так революции и происходят. Ведь все революции происходят – никогда такого не было, и вот опять.
То есть это ж не только в Сирии, это же везде. А как с романовской империей? Говорят, вот в Сирии 30 тысяч гарнизон, 350 террористов, и никто не оказал сопротивления. А как эта трехсотлетняя империя Романовых? То есть огромный гарнизон Петербурга, царь в вагоне подписывает документы, и ни один человек не поддержал эту империю, и все уговаривают, а брат даже не хочет и брать это на себя, дальше чтоб продолжать. Оно так все время и происходит. Поэтому это видимость, что все отмирает. Оно скорее уходит куда-то внутрь, прячется там и готовится к тому, чтобы выпрыгнуть.
Д. ЕЛОВСКИЙ: Еще один вопрос – от Марка из Сибири: «Вы акцентируете внимание, говоря о переустройстве России, на важности разделения властей не только по горизонтали, но и по вертикали, то есть усилить значение регионов и муниципалитетов. Стоит ли обеспечить данное разделение с помощью конституционного закрепления за каждым из органов власти личной мини-армии, для того чтобы попытка новой узурпации власти с самых ранних этапов была чревата перерастанием в локальный вооруженный конфликт? Следовательно, такая попытка была бы резонансом для народа, а не прошла бы незамеченной. В случае регионов речь о количестве войск, которого не будет хватать для сепаратизма».
В. ПАСТУХОВ: Я как раз говорил в обратном направлении, но смысл понятен. Это просто оговорка. Я действительно считаю, что самое главное в конституционализме – это разделение властей. И ключевой ошибкой тех людей, которые подготовили Конституцию 1993 года (это, конечно, нельзя назвать ошибкой, то скорее такая встроенная ошибка, но тем не менее она ошибка), было то, что там было очень много красивых слов, очень прекрасный перечень прав и свобод, но практически была скомканная, исковерканная статья, которая касалась устройства власти, а она в конституционализме является главной. То есть у нас по верхам там было прописано это разделение властей, которого не было, и фактически была прописана такая квазимонархическая конституция.
Собственно говоря, я никогда не был ее сторонником как по тексту, так и по способу принятия, поэтому я здесь последователен в критике этого вопроса. Но как раз анализируя судьбу этой Конституции и то, что произошло со страной, еще тогда, в середине 90-х, я пришел к выводу, что главная беда и ошибка даже не в том, что не было этого классического верхнего разделения, но для такой страны, как Россия, с ее просторами, с ее культурной, к сожалению, очень неблагоприятной для демократического устройства традицией, необходимо, как и в Соединенных Штатах Америки, добавить четвертый элемент разделения труда вот этот – горизонтальный.
То есть правильно вопрос стоял бы так: не только по вертикали, о чем все с удовольствием говорят, но и по горизонтали. Почему? Потому что горизонтальное разделение властей является такой же существенной частью общей конструкции разделения властей, без которой нормальной демократии существовать не может, как и это классическое разделение на законодательную, исполнительную, судебную власть. А в России оно принципиально важно дополнительно. И здесь перестройка России на каких-то новых началах возможна только в том случае, если это будет государственность, которая строится сетевым образом, то есть от штатов, земель, республик, как угодно говорите, вверх.
Теперь – что касается армий. «Армия» красивое такое слово. Но, безусловно, есть такой закон, что если у тебя права только на словах и они не подкреплены силой, то у тебя этих прав нету или их очень быстро у тебя отберут. Поэтому, естественно, если мы говорим о том, что мы хотим реально перейти к федерализму, и опять-таки подчеркиваю, я никогда не был сторонником русской конфедерации, это приведет в наших условиях, безусловно, к быстрому достаточно распаду.
Но полноценный федерализм предполагает и то, что очень многие силовые компетенции, как любит говорить нынешний русский вождь, они тоже уходят на региональный уровень. И, соответственно, там достраивается собственная система обслуживания. То есть это значит, что там есть какие-то вопросы, которые они решают окончательно и самостоятельно, решение по которым судов является, допустим, окончательным, если они в компетенции штатов. Ну, это в Америке, а тут земель, допустим, будет.
А, соответственно, если это так, то там должны быть свои службы. То есть для, условно говоря, сбора своих налогов должна быть своя налоговая, которая замкнута на свое правительство. Для поддержания какого-то порядка должна быть своя штатовская национальная гвардия.
То есть я бы не сказал, что этим землям нужны свои армии, потому что это будет означать распад государства. Армия все-таки должна быть одна. Но то, что у каждой земли в пределах их компетенции должны быть свои силовые блоки и те силы, которые обеспечивают исполнение тех законов, которые отнесены к компетенции региона, это для меня безусловно.
Д. ЕЛОВСКИЙ: Понял вас. Движемся дальше.
В. ПАСТУХОВ: Кстати, доброшу еще одну мысль. Со временем, наблюдая за тем, как развивается наша замечательная страна Россия, я пришел к выводу, что есть еще более глубинное и важное разделение властей, которое на самом деле и предшествует всем остальным разделениям и которое в Европе исторически и было первым, и которое в России не произошло, это разделение все-таки на светскую и духовную власть.
И, в общем, на самом деле, мы как-то прописали это все в Конституции, нам казалось это само собой разумеющимся, а теперь, наблюдая за всем, что происходит в России, вижу, что это сильно не само собой разумеющееся, что все-таки, если у нас по-прежнему будет соединена религия и власть, если у нас де-факто Путин является богочеловеком и де-факто является главой Русской церкви, как и был император, потому что отношения государства с церковью – это отношения между подразделениями Второй службы по защите конституционного строя ФСБ России скорее, чем, собственно, духовные, у нас ничего не получится.
То есть вот к этому разделению, которое по вертикали, по горизонтали, боюсь, что для того, чтобы что-то выстроить, надо добавить еще важнейшее разделение – это секуляризация, наконец, и возвращение к самому главному разделению – разделению государства и идеологии, светского и религиозного в нашей стране.
Д. ЕЛОВСКИЙ: Наш зритель Михаил из Миннеаполиса спрашивает: «В режиме реального времени мы видим недостатки организации коллективной Европы против путинской России. То, что Путину доступно принять решение и не ждать с исполнением, Европа даже не в состоянии прийти к консенсусу. Орбана и Фицо блокируют нужные решения в критический момент времени. Как же Европе, наконец, понять, что если Путин не упрется носом в железный кулак, он не остановится, пока будет жив и у власти? Где находится инстинкт самосохранения у Европы? Или Трамп – наше все?»
В. ПАСТУХОВ: Во-первых, Европа очень разнообразна. И через всю историю Европы проходит это разделение романо-германского мира и восточной окраины Европы, которое является неслучайным, как до этого не было случайным разделение на романские и византийские миры. Поэтому здесь нет ничего случайного в отсутствии этой консолидации.
После распада СССР там возникли процессы, которые привели к резкому расширению романо-германского мира Европы, поглощению им тех частей, которые раньше относились к лимитрофу и частично находились в зоне русско-византийского влияния. И нет ничего удивительного в том, что эти части сейчас не могут прийти к консенсусу.
Но я отвечу, что и внутри корневой Европы по многим вопросам, которые тут говорят, по России такого консенсуса нету. То есть есть Германия, Великобритания и Франция, где один уровень резистентности, есть, например, Италия, где совершенно другой взгляд на вещи. Поэтому здесь дело не в глупости, а дело в восприятии ситуации, которая разная. И просто между этими частями консенсус невозможен на той высшей точке, которая сейчас задается несколькими странами Европы.
Придут ли они в конечном счете к консенсусу? Придут в той степени, в которой все прочувствуют на себе эту угрозу. Я не думаю, что Европейский союз – это такая неизменяемая во времени и пространстве организация. Я думаю, она будет эволюционировать, и какие-то части будут добавляться, какие-то – отпадать еще.
Мы находимся в очень живо меняющемся мире, но почему-то наши взгляды на этот мир всегда в каждой точке этих изменений таковы, что вот это константа, которая вот так есть, и так будет всегда. Но это скорее от нашего стресса. Я думаю, что какая-то часть Европы осознает эту истину. Она будет выстраивать свою политику самостоятельно. Если остальные не подтянутся, это приведет к определенному расколу и перегруппировке скорее.
Д. ЕЛОВСКИЙ: Наш зритель Всеволод из Москвы посмотрел несколько ваших эфиров и сделал вывод, что избежать глобальной войны, похоже, удастся только благодаря какому-нибудь шальному черному лебедю. «Так ли это?» – спрашивает Всеволод.
В. ПАСТУХОВ: Я никогда сам таких выводов, конечно, не делал. Я могу только сказать, что действительно со времен Второй мировой войны мы живем в самом взрывоопасном мире. И я думаю, что в реальности мы гораздо ближе к глобальному конфликту, в том числе, возможно, ядерному, чем даже в самые критические моменты холодной войны, которыми считается берлинский, карибский кризисы. То есть, безусловно, сегодня мы гораздо ближе к катастрофе, чем тогда.
Поэтому нужен ли черный или белый лебедь? Я бы скорее тут ждал белого лебедя. Почему он черный, если он позволит избежать всеобщего апокалипсиса? Трудно сказать. Я могу сказать, что шанс избежать этого есть. Но, в общем, есть такой закон, что вещи, предоставленные сами себе, имеют тенденцию развиваться от плохого к худшему. То есть если мир по-прежнему будет предоставлен сам себе и все будет развиваться так, как оно развивалось в последние полтора десятилетия, то да, он приведет именно к глобальной войне.
Д. ЕЛОВСКИЙ: Продолжаем. Ольга из Новосибирска спрашивает: «По каким признакам мы, россияне, поймем, что достигли дна, от которого можно оттолкнуться, чтобы начать путь исцеления и развития? И есть ли само это дно?»
В. ПАСТУХОВ: Дно, безусловно, есть. А поймем тогда, когда оттолкнемся, постфактум. То есть когда уже будем всплывать вверх, мы поймем, что да, таки это было дно.
Д. ЕЛОВСКИЙ: Ну, хорошо. Тогда как понять, что мы всплываем вверх?
В. ПАСТУХОВ: Ой, это очень легко будет. Когда мы будем всплывать вверх, это будет происходить так стремительно и быстро, что нам даже будет некогда разговаривать на эту тему. Дальше нас будет интересовать только исключительно, как пережить кессонную болезнь.
Д. ЕЛОВСКИЙ: Продолжаем. Екатерина из Евросоюза пишет нам вопрос: «Владимир Борисович, как считаете, призыв Белоусова о необходимости готовиться к войне с НАТО в Европе в ближайшие десятилетия – часть общего стандартного планирования для раскочегаренного российского ВПК и растущей армии или все же актуальное видение направления и реального приложения сил правящей группировки?»
В. ПАСТУХОВ: Белоусов относится к числу тех идеологов (а он, безусловно, с моей точки зрения, не военный, не экономист, а такой классический идеолог), которых я имел в виду, отвечая на предыдущие вопросы, который формировал вот эту позицию о том, что глобальный военный конфликт неизбежен и выиграет в нем тот, кто, во-первых, лучше подготовится и кто, возможно, начнет первым. Эта точка зрения сформировалась в России на рубеже 2010-2011 года уже довольно в полноценном виде и на самом деле гуляет по умам кремлевской элиты таким образом уже практически почти 15 лет. И Белоусов как раз в числе тех, кто этим заряжен.
Поэтому для тех, кто не знал или делал вид, что не знает, или просто не замечал, что этот взгляд давно уже господствует над этими умами, это заявление кажется чем-то новым. То есть они просто время от времени артикулируют свою позицию о том, что глобальная война неизбежна, надо к ней готовиться, наш главный противник – НАТО. В этом ничего особенно нового нету. Сейчас просто ложка пришлась к обеду. Сейчас общий идеологический такой тренд.
Народу же надо объяснить, почему мы три года колупаемся в пределах Донецкой и Луганской областей и никак не можем из них выйти. Давайте вспомним Вторую мировую войну и как эта война прошла в одну и вторую сторону по этим регионам в считанные недели. Сначала в считанные недели их оккупировали, потом в считанные недели, месяцы их освободили. Правда, и жертв было в порядки больше. А тут три года вытаптывают пятачок Гуляй-поля и вешают себе медали героев за это. Я имею в виду командный состав.
Поэтому надо ж как-то объяснить эти подвиги. Но объясняются они простым, что мы воюем-то не с Украиной на самом деле, а если бы с Украиной, мы бы одной левой пяткой давно, мы воюем с целой НАТО. А НАТО, как в одесском анекдоте, еще не подъехало на самом деле, ребята, вы с ней еще не воюете. Потому что если бы вы воевали с целой НАТО, сейчас картинка была бы другой. Но, как говорится, кто мешает поговорить на эту тему?
Д. ЕЛОВСКИЙ: Такой шуточный немного вопрос под праздники. Спрашивают у вас, вот если инопланетное вторжение, поможет оно все-таки объединить как-то землян, сможет ли это стать такой некой скрепой?
В. ПАСТУХОВ: Если верить Голливуду, то да. Я люблю фильмы на эту тему. Это такая, на самом деле, философия тоже очень русская. Потому что еще в 90-х годах на всякий вопрос, а как же нам объединить русский народ, все говорили, надо выдумать врага. Ну, выдумали. Правда, все считали, что будет какой-то другой этнос в качестве врага. Вот в страшном сне никто не мог представить, что это будут украинцы. Но так вышло. А теперь надо на этом месте выдумать марсианина, наверное, и тут все засуетятся и объединятся. Кто-то захочет сотрудничать с инопланетянами. Естественно, появятся планетарные компрадоры. Жизнь будет продолжаться. Я думаю, что в конечном счете вдруг выяснится, что это ничего не меняет.
Д. ЕЛОВСКИЙ: Наш постоянный зритель Дмитрий из Верхней Салды спрашивает по следам интервью Козырева Дымарскому: «Бывший руководитель МИДа предлагает Путину, чтоб не ломать больше дров, как совет, просто отвести войска с захваченных территорий. Понятно, что при этом у многих в России будет недовольство. Чтоб этого не происходило, нужно всего лишь перезарядить пропаганду в обратную сторону. А для слишком недовольных есть ОМОН. При инертном населении, которому уже втюхали поражение в Сирии как победу, такая фишка пройдет. По крайней мере, Верховный найдет, что предъявить. Путин же при этом будет опять царь горы как во внутренней политике, так и во внешней. А что, если не так? Хотя бы гипотетически. К сожалению, Козырев не развернул последствий своего совета».
В. ПАСТУХОВ: Можно и так дядю Ваню поставить, конечно. Что с этим не так? Наверное, просто любая фантазия имеет право существовать до той поры, пока она не встречается, как говорит Кремль, с реалиями на земле. Поэтому в теории это очень хорошая схема. Она является на самом деле доминирующей в сознании подавляющей части демократической оппозиции Путину и антивоенной оппозиции. Они говорят: «А что такое? А почему не все в другую сторону?»
Это очень интересный взгляд вообще и на Россию, и на русский народ. Он лишает русский народ субъектности и в конечном счете возвращает нас к «Обитаемому острову» Стругацких, где вся проблема исключительно в захвате башен-облучателей. То есть ты захватил башни-облучатели, дуешь в одну сторону эту радиацию – народ идет в одну сторону, переключил башню в другой диапазон – народ пошел в другую сторону. То есть весь вопрос свободы демократии сводится к очень узкому вопросу: какая маленькая часть элиты контролирует башни.
Соответственно, элиты изначально делятся на хороших (это мы) и плохих (это те, которые не мы). То есть, соответственно, если мы захватываем башни или предлагаем Путину стать нами и все сделать с точностью до наоборот, и башню переключить, то все будет тип-топ или Coca Cola.
Хороший взгляд, в принципе. Но поскольку практика есть критерий истины, приблизительно то же самое попытались сделать как раз в 1991-1993 годах. Вот абсолютно это и хотели сделать. То есть построили государство, где советский облучатель вогнули мехом внутрь, все выпуклое стало впуклым и наоборот, и стали облучать в сторону рынка, либерализма, демократии. Ну что, мы же видим, что из этого вышло. Почему они думают, что если они опять выгнут этот облучатель в обратную сторону, то у них на этот раз получится лучше? Так не работает. И знаете, как это ни противно, это мерзко осознавать иногда, но народ субъектен.
Д. ЕЛОВСКИЙ: Наша постоянная зрительница Екатерина из Пскова пишет: «Уважаемые Дмитрий и Владимир Борисович, тут уже много интересных вопросов вам написали, поэтому просто хочу вас поздравить с наступающим Новым годом. Желаю вам и вашим близким всего самого наилучшего. Спасибо вам огромное за то, что вы с нами на протяжении всего нелегкого пути. Вы помогаете нам, а мы, я надеюсь, помогаем вам». Екатерина, еще как помогаете.
В. ПАСТУХОВ: Еще как, да. Вы придаете осмысленность бессмысленному процессу.
Д. ЕЛОВСКИЙ: Владимир Борисович, этот год был стометровкой. А следующий какой будет, марафон?
В. ПАСТУХОВ: Следующий будет, я боюсь, спринтерская дистанция. Я ожидаю от следующего года компенсационно резкого ускорения. То есть я не могу гарантировать, что в следующем году обязательно все добегут до финиша (но кто-то добежит), но то, что определится вектор, определятся лидеры забега… То есть я ожидаю от следующего года начала ответов на многие вопросы, которые в этом году зависли. Я думаю, что он больше будет похож на спринтерский забег.
Д. ЕЛОВСКИЙ: Понял вас. Шансы на перемирие.
В. ПАСТУХОВ: Ненулевые. Это единственное, что я могу сказать. То есть, условно говоря, для этого года я их, в общем, оценивал как нулевые. И, в общем, год это подтвердил. В отношении следующего года я оцениваю их как ненулевые, но не как основной сценарий. То есть я считаю, что, в принципе, у Путина есть мотивация стремиться к какому-то компромиссу, но также есть контрмотивация продолжать вялотекущую войну.
Самое интересное, что у нас есть очень интересный угадыватель. У нас есть такой человек профессиональный угадыватель настроений Путина – это Сурков. И он все время пытается демонстрировать, что он по-прежнему внутренне присутствует в мозгах своего патрона, и поэтому периодически нас ошеломляет текстами, которые должны схватить следующую линию. И вот он сейчас опубликовал текст о застывающих таких империях. Это некое отклонение. Он сначала был же философом движухи, а теперь он предвещает, что империи будут все-таки каких-то результатов достигать.
Ну вот я думаю, что в этом направлении оно будет развиваться. Есть мотивация о чем-то договориться. Есть контрмотивация ни о чем не договариваться, потому что война – это как мать родная для него. И он тщательно высчитывает, в какой ситуации у него больше шансов на политическое, да и физическое выживание. Может прийти к выводу при определенных обстоятельствах, что лучше плохой мир, чем непредсказуемая война с Трампом.
Д. ЕЛОВСКИЙ: Владимир Борисович, в конце программы попрошу у вас какое-то пожелание для меня и для наших зрителей.
В. ПАСТУХОВ: Вы знаете, мы сейчас пройдем через период, когда вектор нашей жизни, вектор многих жизней будет вертеться как волчок. И многое от нас на самом деле уже давным-давно не зависит. Мы сами, к сожалению, годами своих ошибок и, в общем, где-то безразличия, где-то иллюзии создали эту ситуацию. Мы заложники тех ошибок и иллюзий, которые были у наших отцов и дедов. Они, в свою очередь, заложники каких-то процессов, которые уходят корнями в глубь веков. Но, так или иначе, мы пришли к некой вот такой ситуации, когда случай будет определять нашу жизнь, а может, тысячи, а может, и миллионы жизней. Я хочу пожелать, чтобы этот случай был счастливым. Не все же выпадать на черное.
Д. ЕЛОВСКИЙ: Спасибо. Действительно. Надеюсь, что случай вас услышал. Владимир Борисович, спасибо большое за разговор. Увидимся уже в следующем, 2025, году, 5-го числа, в воскресенье.
В. ПАСТУХОВ: Да. Надеюсь, этому ничего не помешает. Всего доброго. Дмитрий, вам отдельное спасибо большое. Это был хороший год в партнерстве с вами. И спасибо, действительно, всем слушателям, которые нас поздравили. Я могу делать сколько угодно вид, что мне это безразлично, я редко прошу лайки, только если меня Дмитрий или Борис не пнут отдельно, но это не безразлично, поверьте. Мы все-таки живые, и мы этим живем.
Д. ЕЛОВСКИЙ: Да. Спасибо вам большое. Собственно говоря, год действительно был, как мне кажется, другой. Он не был похож ни на 2023-й, ни на 2022-й. Что-то новое в нем в нем рождается и появляется. Посмотрим, может быть, контуры эти действительно окажутся в следующем году. Владимир Борисович, с вами интересно и как-то спокойнее становится, конечно, несмотря на то что Прозак у вас так и не купишь, не водится у вас.
В. ПАСТУХОВ: Мы методами альтернативной медицины лечим. Мы альтернативно одаренные.
Д. ЕЛОВСКИЙ: Спасибо.
В. ПАСТУХОВ: Всего доброго.
Д. ЕЛОВСКИЙ: Друзья, и вам спасибо, что вы с нами. Новый год. Поздравляю вас всех. Рождество. Ставьте лайки. Мы с вами. Пока.