«Честно говоря» с Кириллом Набутовым
Если поменять век на календаре и поменять слова, то 400 лет назад было всё то же самое. Только мы были единственно правильные, потому что мы православные. Потому что мы единственные, кто правильно славили господа нашего Христа. А они все там еретики. И это заходит, потому что это понятно: мы хорошие — враги плохие…
Подписаться на канал The Insider
Поддержать канал The Insider
К.ЛАРИНА: Добрый вечер, дорогие друзья, приветствую, дорогие наши зрители и подписчики. Это канал The Insider LIFE. Меня зовут Ксения Ларина. И, как обычно, каждую неделю мы встречаемся с нашими гостями в нашей виртуальной студии для того, чтобы обсудить самые актуальные события дня, недели, года, настоящего, прошлого и будущего.
Сегодня мой гость — Кирилл Набутов. Кирилл, приветствую тебя, здравствуйте!
К.НАБУТОВ: Ксюша, здравствуйте! Привет! Наконец-то встретились опять.
К.ЛАРИНА: Да, я очень рада, что мы встретились, хотя ощущение, когда мы находимся все в YouTube постоянно, что мы друг с другом не расстаемся. Потому что я все время слышу этот волшебный голос, и чуть ли не каждый день он комментирует события у себя на канале. Подписывайтесь, кстати, на канал Кирилла Набутова.
К.НАБУТОВ: «Набутовы» называется.
К.ЛАРИНА: Конечно, с Набутовым можно говорить про всё от спорта до политики, от истории до литературы и культуры. Не надо, не скромничайте, это так.
К.НАБУТОВ: Нельзя про классическую музыку и балет.
К.ЛАРИНА: Кстати, тоже интересно ваше мнение о балете. Сняли балет «Нуреев» из репертуара Большого театра. Главный директор театра с облегчением и даже с радостью сказал: «Слава богу, мы его, наконец, сняли, потому что он попадает под запрет ЛГБТ-пропаганды. То есть бедного Нуриева опять отменили, как когда-то его отменили. Потом прошло время, прошли годы, его вернули обратно в золотой фонд российской культуры, а сейчас опять… Этот процесс, мне кажется, бесконечный.
К.НАБУТОВ: Мне интересно на самом деле, если говорить без шуток относительно Рудольфа Нуриева, что сейчас с экспозицией его памяти в Уфимском театре, где он начинал свою карьеру. Потому что там ребята уфимцы в свое время сделали маленький, я назову это, музей Нуриева прямо в театре. И там его костюмы, разные документы про него, фотографии. Он же оттуда начинал, потом попал в Питер, и потом, собственно говоря, бежал или уехал, как угодно называй. И вот мне интересно, что сейчас происходит там, в Уфе. Это Башкортостан, это, в общем, исламское сообщество, мусульманское сообщество. Я когда там был в последний раз, это, по-моему, в 19-м, что ли году или в 18-м, несмотря на то, что это господствующая все-таки религия для большинства жителей Башкортостана и Уфы — ислам, там огромная доля татарского населения, башкирского, но есть, конечно, и русские, но никого абсолютно три-четыре года назад не смущала такая откровенная пропаганда ЛГБТ как мемориальная выставка памяти Нуриева в театре, в котором начиналась его карьера. Если кто-то из уфимцев слушает нас, маякните. Интересно, как у нас всё меняется.
К.ЛАРИНА: Это не то слово. Даже не меняется, а загонятся на картине Васи Ложкина «Вернем всё в зад». Есть такая знаменитая картина. Вот это по той же самой схеме.
Мы начали с Нуриева. Я тебе скажу еще одно имя — это Роман Григорьевич Виктюк, светлая ему память. Твой родной город Петербург еще оскандалился за последние дни, уже не знаю, куда — выше или ниже. Группа каких-то очередных ветеранов потребовала запретить гастроли Романа Виктюка в Петербурге, потому что это оскорбляет наши традиционные ценности. Как бы даже не про спектакли речь, а про само имя. Они написали в своей жалобе, что это имя и это фамилия являются символом ЛГБТ и оскорбляют наши семейные ценности.
К.НАБУТОВ: Им никто не подсказал еще, то Роман Григорьевич Виктюк был родом с Западной Украины, а начинал свою карьеру актерскую, если я не путаю, в Киевском ТЮЗе. То есть это еще и, естественно, провокация, конечно, каких-нибудь спецслужб Украины. Ну, послушайте, мы с тобой взрослые люди. Ну что, не найдется какое-то количество клоунов или шестерок? Какая разница, там ветераны, не ветераны. А что, вот там какой-то Бородин существует, какой-то мент бывший, то ли кто-то, якобы боксер, который пишет доносы. В любом обществе найдется какой-то процент, доля процента кретинов, которые либо просто идиоты, либо просто за бабки, либо за то, что нужно Ура! — поддерживать все приказы начальства, впишутся в какую-нибудь ерунду такого типа. Всегда найдутся шестерки, которые будут писать доносы или что-то еще.
К.ЛАРИНА: Не всегда им так везет со временем, не всегда они попадают в такой исторический период, когда и таланты так востребованы.
К.НАБУТОВ: Послушай, все определяет спрос. Это тоже спрос. Сейчас время спроса на определенный товар. Было время спроса… Ты была девушкой, конечно, молодая, не помнишь, пришла мода на сапоги-чулки, помнишь?
К.ЛАРИНА: Да.
К.НАБУТОВ: Жуткая лаковая дрянь. Почему сапоги-чулки — потому что отдельно была туфля, а отдельно — такой чулок из того же говна, из которого туфля. И когда нога вставлялась в эту туфлю, получался глянцевый чулок, переходящий в туфлю. Бабы сходили с ума. Это где-то за границей увидели. Был дикий спрос, сумасшествие творилось. Потом купили линию, поставили в какой-то фабрике, чуть ли не в Камышине… нет, в Кинешме, не помню, в Кимрах, кажется. И нахерачили на весь Советский Союз этих сапогов-чулков. И мгновенно весь спрос насытился и исчез. То же самое и сейчас. Есть время, есть спрос на донос. Даже в рифму получается: спрос на донос. Это как бы форма взаимодействия государства с народом. Других-то форм мало. Нет выборов, нет свободной прессы, где можно высказываться. Можно в камментах писать или доносы писать, донести начальству, что я хороший или я за все хорошее, или я против хохлов проклятых, педерастов. Вот смотрите, какой я правильный: я за все лучшее! Есть спрос на это — люди пишут. Исчезнет спрос — куда эти доносчики все денутся.
К.ЛАРИНА: Если мы начнем сейчас перечислять, на что сегодня спрос, на это может уйти эфирное время — на все самое мерзкое, гадкое, что есть в человеке, человечестве, в любом обществе, как ты сам говоришь. На всё на это есть спрос.
Я хотела поговорить с тобой… Есть еще такая ипостась — есть такое слово модное…
К.НАБУТОВ: Да, Довлатов матерился на это слово — на «ипостась» и на «парадигму», по-моему.
К.ЛАРИНА: Так вот, еще одна ипостась Кирилла Набутова — это, безусловно, очень хорошее знание истории, и очень часто Кирилл делает такие исторические экскурсы…
К.НАБУТОВ: Я журналист. Знание истории профессиональное… я надомник.
К.ЛАРИНА: Я уверена, что ты следишь за процессом нью-фальсификаций старой истории. И с этого начали — с Нуриева, то, что назад всё загоняется. То есть те, кто дефальсифицирвал историю во время перестройки и в 90-х годах, сегодня фальсифицируют ее обратно. То есть все, что уже открыли, все эти белые пятна закрасили разными цветами: кто черным, кто красным, кто еще раз белым. А сегодня вновь обратно те же люди — я просто в этом уверена, — которые дефальсифицирвали, они сегодня фальсифицируют обратно. Как это происходит, скажи, пожалуйста? Ведь эти люди точно знают, все эти историки профессиональные, где правда, а где вранье. Почему они на это идут? Почему опять возникает тот же миф о том, что в Катыни польских офицеров расстреляли польские палачи, когда уже тысячи раз все доказано? Путин сам на колени вставал на этом мемориале. Все про все знают.
К.НАБУТОВ: И Мединский говорил одно, а сейчас тявкает другое. Конечно, да.
К.ЛАРИНА: Как это происходит, скажи мне?
К.НАБУТОВ: Опять же потому, что сегодня спрос. Его долго формировали и постепенно сформировали. Спрос на то, что в прошлом нас обалгивали, часто врали про нас плохое — про нас, значит, про нашу великую страну, про наш великий народ. На всякий случай здесь стирается такой значок неравенства между Россией, русским народом и СССР коммунистическим. Сегодня как бы все должны знать, что мы одно и то же, который всегда был прав, всегда был хороший, всегда был скрепных, всегда были традиционные ценности — всегда мы такими были. То, что этот народ уничтожал церкви, расстреливал священников после революции, выламывал драгоценные камни из риз, окладов икон и вот это всё, устраивал и церквей помойки, туалеты и конюшни — тот же самый народ. Нет, об этом мы не говорим. Но в целом он такой скрепный. И сейчас народ находится под ударами дикого проклятого коллективного Запада, который хочет оболгать всю нашу историю.
Поэтому как же, вот дали волю всяким демократам вонючим, либерастам, ельцинистам — вот он обвиняют нас в том, что мы уничтожали польских офицеров, польских чиновников, полицейских, госслужащих. Это всё неправда. Это все сделали немцы. Да, сегодня такое время, сегодня такой спрос. И те ребята, которые делают карьеру… Путин тоже делает карьеру. Он делает карьеру вождя народа, а Мединский делает карьеру главного историка. А доносчики делают свои маленькие карьеры. И они тявкают то, что сегодня в спросе. Вот и всё.
К.ЛАРИНА: Мы говорим, народ. Хорошо, не народ, а то скажут, что мы проявляем высокомерие. Люди, граждане, в конце концов, общество российское, я тоже как часть этого общества, мы все в перестроечное время, когда нам рассказали, как было на самом деле, предъявив этому доказательства — все, что касается истории совка, что касается истории Октябрьского переворота, всё, что касается всех войн, что касается пакта Молотова-Риббентропа, всё, что касается 20-го века. И вдруг по щелчку сейчас опять, как будто мы ничего не знали, сейчас опять верим в те же байки, которые мы уже развенчали.
Почему так происходит? Почему не задерживается знание в обществе? Поему его так легко сбить с толку?
К.НАБУТОВ: Потому что народ ничего не знает и знать не хочет. Ты еще не употребила слово «население». Я вот ненавижу это слово, но сейчас все чаще — население. Вот мы населились, размножились и сидим. Мы ничего не знаем и знать не хотим. Тем, кому интересно, их единицы процентов.
Вот они интересовались, они узнали, когда краны открылись, началась перестройка, гласность, началась нормальная работа историков, когда можно было все публиковать, — тем, кому было интересно, узнали, а большинству-то людей насрать на это со страшной силой.
Нафига? И большинство людей не интересуется этим. Его интересуют простые, понятные вещи. Как однажды было написано, по-моему, у Виктора Викторовича Конецкого в одном из его гениальных рассказов, как его герой прочитал где-то что если собрать весь человеческий мозг живущих на земле людей, то он заполнил собой объем, равных Азовскому морю. И вот этот человек, прочтя это, представил себе Азовское море, заполненное до краев мозгом и вся эта масса мозга решает вопрос: «Пойдем ли вечером в кино». Понимаешь? На самом деле как это ни зло звучит по отношению к нам, животным на двух ногах, но большинство… Азовское море мозгов решает вопрос, пойдем ли вечером в кино удастся ли уложить в койку вот ту девицу, поедем ли мы на дачу, как мне найти новые кроссовки, потому что перестали поставляться «адидасы» или я не знаю что, китайскую машинку, корейскую или что-то и как себе что купить, и что будем жрать и что будем бухать — завтра у жены день рождения. Вот масса мозга в размере Азовского моря решает вопросы вот такие. Насрать по большому счету, кого расстреляли в Катыни в 40-м году так же, кого расстреляли в Харькове (как известно, 3 города — Смоленск, Харьков и Тверь (Калинин). Им совершенно наплевать, они ничего про это не знают. Они слышали какие-то маленькие… Сталин был плохой — стал хороший. Хер с ним, это было давно.
Нам сегодня говорят: «Сталин хороший» или там: «фашисты проклятые и немцы-суки, иностранцы, Запад расстреляли пленных поляков». Мы запомнили это на сегодня. Если кто-то спросит сегодня, мы скажем: «Фашисты расстреляли». Нам насрать. Но просто если мы скажем иначе, у нас могут быть проблемы. Они что, нам нужны? Нет, нам на дачу ехать. Нам нужно жене на день рождения жрачки купить. Вот и всё. Это Азовское море мозга, оно не интересуется, не запоминает таких вещей.
Ты, понимаешь, судишь о целом народе по таким титанам мысли, как мы с тобой. Это я здесь пошутил неудачно.
К.ЛАРИНА: Постой. Даже если коллективный мозг нации выглядит так, как ты его описал.
К.НАБУТОВ: Это Конецкий написал. Надо вспомнить этот рассказ.
К.ЛАРИНА: Все равно ты же не сумасшедший, ты знаешь, кто твоя мама, кто твой папа. Ты знаешь, где они родились, чем они занимались, кем они работали. Ты знаешь, кто твоя бабушка, кто твой дедушка…
К.НАБУТОВ: Нет, не всегда.
К.ЛАРИНА: Тебе невозможно сказать: «Нет-нет, ты путаешь. Это не твоя мама, твоя мама — вот эта…». Как «Передайте Надежде Константиновне, мы найдем Ленину другу вдову». Вот это твоя мама теперь.
К.НАБУТОВ: Ну, и что? Вот моя мама и вот моя бабушка. Она вот такая была бабушка. А чем она занималась эта бабушка или дедушка — поставь сто человек, спроси любого взрослого сегодня, вот сто россиян, свободно выбранных и спроси: «Как звали вашего дедушку, где он родился, чем он занимался. Из сто человек тебе полностью ответят на эти вопрос, хорошо, если четверть. А если прадедушку взять — вообще забудь! Тем более, что весь 20-й век память-то обрезали, как ты знаешь, большевики. Первый раз, потом второй раз. Ткань времен распалась, нить времен разрезана. От людей просто память отрезали. И всё, и никто ничего не знает. Нам насрать.
Моя бабушка умерла в 1973 году, мать моего отца, Вера Ивановна. Мой отец ее всего на полгода пережил. Так вот они никогда ничего не рассказывала о своих родителя вообще. Я ничего не знал, кем были ее родители, как звали ее маму, ее прабабушку, я не знал. И никто не знал. Отец умер — и всё, концы обрезаны. Хорошо, я вот сейчас стал заниматься и нашел, кто они, откуда, где они жили, где они похоронены и так далее. Мне удалось разыскать, потому что сейчас это можно. Интернет, всякие архивы — проще.
А так никто ничего не знает. «Мой дедушка служил вместе со Сталиным в элитном американском подводном спецназе. А вот мне так бабушка рассказывала. С Лениным в футбол играл» — ну, всё, что угодно. Ты смешной человек.
К.ЛАРИНА: Это так везде, это в любом обществе или в этом тоже есть особый путь русского российского народа — ничего не помнить.
К.НАБУТОВ: Нет. Это в любом населении таком, я убежден. Поговори с обычными американцами, они тоже не хера не знают. Тем более, что это нация эмигрантов, когда откуда-то это приехал, этот тот-то… Но просто есть какая-то узкая прослойка людей, какой-то процент, который этим интересуется, который этим живет. Их можно называть интеллектуалы, интеллигенция, образованные люди. Но они везде — тоненькая…
К.ЛАРИНА: Хорошо, если это так, то тогда немцы в большинстве своем не по мнили и не знали, кто такой Гитлер и что было в 30-е годы прошлого века. Но у них же по-другому. Там каждый ребенок знает, что это было.
К.НАБУТОВ: А ты забываешь, с чего это началось, почему так стало по-другому? Потому что процент денацификации, который там был, на территориях Западной Германии, целенаправленно проводился, интенсивно курировался и насаждался американской администрацией. Эти кадры известные, когда и немецких военнопленных, которым показывали кадры, снятые в концлагерях — в Освенциме, в Заксенхаузене, в Дахау и так далее. Когда детей туда возили, когда заставляли горожан в тех городах, которые были оккупированы западными союзниками, когда и возили просто разбирать трупы, завалы в крематориях во все концлагеря. Хотя главные концлагеря были не в Германии, самые главные по уничтожению еврейского населения были в Польше, Чехии — Терезин, Освенцим, Треблинка и всякие страшные названия. Когда их возили и люди сходили с ума, люди в это не верили. Они этим не интересовались. Они жили более-менее жизнью такого же немецкого населения. Была газета Völkischer Beobachter гитлеровская, было радио. Было уже геббельсовское телевидение, которое аккуратно полировала башку только так. И люди охерели: «Не может быть!» Но потом вся эта денацификация, она бы проскочила и все бы или многое вернулось на круги своя, если бы американская администрация целенаправленно, жесточайшим образом не организовала люстрации… Десятки тысяч людей проходили через это, отсеивались. Все равно полно гитлеровских чиновников оказалось на службе в администрации уже в новой Западной Германии, как и в Восточной Германии чуть не больше половины чиновничества рядового, в коммунистической Германии были бывшие гитлеровские чиновники. Огромный процент членов партии гитлеровской было. А откуда других-то взять было? Но других-то нет.
И вот сегодня можно взять и разогнать для интереса управу какого-нибудь московского района и поставить нас с тобой. Мы же с тобой обосремся через два дня. Мы не знаем, что делать. Ну, потому что мы не владеем. Как управлять работой комунхоза, вывоза мусора, социалкой… Но профессиональные люди же есть? Есть. Откуда взять их и при Гитлере? Все были гитлеровские чиновники. Других-то не было в Германии.
К.ЛАРИНА: Собственно, и советская власть с этого начиналась, когда спецов из царской России привлекали к работе.
К.НАБУТОВ: Да. более того, из этих спецов массовым было сословие вертухаев царских тюрем, которые как были надзирателями царских тюрем и охраняли сидевших большевичков, меньшевичков и эсеров, так они потом стали охранять предыдущих, которых заменили большевички…
А при этом золотой рубль — советскую власть большевистскую, эту шоблу ленинскую — когда была реформа и ввели золотое обращение рубля советского уже, считается, что отцом был Григорий Сокольников, он же Бриллиант (Сокольников псевдоним), выдающийся финансист. Если не ошибаюсь, он был министром финансов. Это была его идея — стабилизировать таким образом национальную валюту. Но кто был рядом с Сокольниковым? Рядом с Сокольниковым был один из выдающихся финансистов царского времени по фамилии Кутлер, президент уж не помню, какого банка — Дворянского банка, Крестьянского банка — царский чиновник. Вот и всё.
К.ЛАРИНА: Давай вернемся. Это очень интересная тема насчет денацификации, которую проводила американская администрация после 45-го года.
К.НАБУТОВ: Советская тоже, само собой.
К.ЛАРИНА: Я хочу еще раз сформулировать точно. В чем была главная задача этой программы? У нее, в конце концов, есть автор. Можно было просто: Германия капитулировала, фашизм уничтожен — и живите, как хотите. Стройке экономику, возрождайте свою жизнь. Для чего понадобилась эта, извини за слово «перековка», больше подходящая к советскому времени, но, тем не менее, по сути, да, это перековка нации. Для чего это понадобилось? Для чего понадобилось, убедить нацию, граждан Германии в том, что они или были слепы, или не отдавали себе отчет в том, что происходит, либо верили пропаганде, и вообще все было не так, на самом деле все было по-другому — для чего это понадобилось? Чтобы что?
К.НАБУТОВ: Для того, чтобы не было такого рецидива. Главное слово там скорее «приказать» надо употреблять слово. Это было весьма жестко. Я те говорю, десятки тысяч людей занимались. Советы тоже занимались примерно тем же самым, просто тут немножко другая ситуация была. Тут наследием поверженного тирана и тоталитаризма занималась такая же тиранская и тоталитарная власть, но только в других одеждах, я имею в виду сталинский Советский Союз. Но все равно задача была — выбить силком из людей все мысли об этом. В течении несколько лет это просто выкорчевывалось, выкорчевывалось на всех этажах.
Параллельно — ты говоришь, что вот стройте новую экономику и так далее — американцы понимали, что природа Гитлера была в нищете Германии, Веймарской республики после Версальского мира, когда Германия была унижена, оскорблена, лишена армии, растоптана, поставлена на колени, репарации платить. Народ нищал. И это стало прекрасным навозом в котором отлично взошли семена гитлеризма, который сказал: «Немцы, поднимемся снова! Величие Рейха… Встанем с колен. Мы сейчас всем покажем… Мы великие…». Народ повелся на это дело. Бедный народ, нищета колоссальная. Еще наслоилась перед приходом Гитлера такая штука, как всемирная депрессия, когда и в Америке голод был. Ну, в совке всегда был голод, это большевичкам спасибо. Голодомор на эти годы пришелся тоже, кстати, основной. Но, так или иначе, в Германии тогда просто своими руками союзники по Первой мировой войне создали этот навоз, из которого великолепно вылез Гитлер, гитлеризм и такие толпы кричали Ура! Толпы кричали Ура! человеку, который поднял Германию с колен. Была нищета, голод, туда-сюда, а он вот…
И второй раз, чтобы такого не было, америкосы стали возрождать и вкладывать деньги в промышленность. И в Японии они так же делали. Все эти компании — Сони, Panasonic (Мацусито) — вот эти все знаменитые монстры японского бизнеса, их корни там. Причем это американцы целенаправленно… чтобы у людей была работа, зарплата, чтобы деньги вращались в экономике, люди могли строить мирную, нормальную жизнь. Идеология как бы откладывалась в сторону. Как не надо об этом говорить. Заказами помогали. Условно говоря, какой-нибудь мастерской из пяти японцев американская армия заказывала, условно, производство, не знаю там, чего… каких-то там наушников радио слушать. Из этих наушников вышла корпорация Sony. Я примитивно говорю. Работайте и смотрите, чтобы экономика развивалась нормально.
План Маршалла, который направлен на экономическое поддержание Германии. Советы своего плана Маршалла Восточной Германии…
К.ЛАРИНА: А Люстрация?
К.НАБУТОВ: Люстрации были и там и там. Собственно говоря, Нюрнбергский процесс — это такой старт для массовых люстраций. Но это был именно процесс. Там были адвокаты у всех обвиняемых, лучшие адвокаты, какие могли быть наняты. Понятно, что было не все гладко, но, тем не менее, организация СС, которая была признана преступной на Нюрнбергском процессе. Но служба по призыву в СС, если, она освобождала человека от ответственности, если не было доказано, что он совершал преступления, что у него кровь на руках и так далее. Ну, пацан призван в армию. Идешь служить туда-то. Ну, что может сделать человек, которого призвали в армию. Вот он живет в своей стране, ему исполнилось 18, он попал в войска СС. Он военный преступник или нет? Там проводилась градация. Если тебя по призыву, ты невиновен.
К.ЛАРИНА: Да, я знаю, что там речь шла именно о доказательствах военных преступлений: уничтожение мирного населения, участие в пытках, в насилии. И таких процессов тоже было немало.
К.НАБУТОВ: И в геноциде. Потому что слово «геноцид» прозвучало впервые во время Нюрнберга осознанно.
К.ЛАРИНА: Но при этом существует огромное количество людей, которые работали при гитлеровском режиме учителями и соглашались с новой доктриной обучения детей. Врачами, кем угодно, но работали на этот режим. И известно, что кроме суда над нацистами, как таковыми, была целая серия процессов, в том числе, фильм «Нюрнбергский процесс», он как раз про один из таких процессов. Художественный фильм американский. Это суд над судьями, если я правильно помню.
К.НАБУТОВ: Я не смотрел. Сегодня «Нюрнберг» с Сергеем Безруковым. После Иисуса Христа сыграть Руденко, у которого как раз руки были по плечи в крови довоенной сталинского террора. Хорошая роль.
К.ЛАРИНА: Но я к чему говорю. Кирилл, хотела, чтобы ты тоже про это сказал. Вот этот процесс люстрации. Невозможно же заменить все население. А все население работало на гитлеровскую Германию. Как здесь быть, как отличить учителя, который является цепным псом режима от человека, который вынужден был подчиниться и врать своим ученикам и зиговать на уроках петь Deutschland űber alles, или что они там пели в это время, и поклоняться Гитлеру — как здесь быть?
К.НАБУТОВ: Я не знаю, как здесь быть, поскольку говоря о Германии Гитлеровской, постгитлеровской ты говоришь в прошедшем времени, но то, что я знаю по этому прошедшему времени, то, действительно, там старались отчленить мух от котлет. И понятно, что школьные преподаватели, которые вели дисциплины естественнонаучные — биологию, химии, математику, все что угодно, — они занимались преподаванием своей дисциплины. А дальше там некоторые из них могли попадать и попадали под наказания, под увольнения, если известно, что они были, допустим, активными членами гитлеровской партии, активистами такими. То есть «почему же ты был первым учеником?» — из этой серии.
А что касается преподавателей таких дисциплин, как история, например, то да, там, конечно, большее количество наказанных потом.
Могу сказать честно, поскольку я понимаю подоплеку твоего вопроса относительно того, будет ли когда-то что подобное происходить в России. Я думаю, что подобное, наверное, происходить не будет, поскольку история никогда не повторяется один к одному. Но могу сто процентов сказать, что я знаю большое количество педагогов сейчас — просто так получилось, это мои знакомые и университетские и школьные, преподающие разные дисциплины — и среди тех, кто преподает точные науки, в общем, если не в полной мере спокойствие, но, во всяком случае, такое отношение к сегодня происходящим событиям: «Ну, как бы мы всего не знаем, — все по этой схеме, — Все не так однозначно… И потом, у меня сейчас очень хороший курс. Я высшую математику преподаю. Замечательные ребята. Они сейчас поедут в Шанхай по обмену. Раньше собирались в Америку. Теперь в Шанхай пошлем. Все хорошо, все отлично. Тем не менее, что сейчас большой спрос на технарей, на айтишников. Много айтишников уехало. И мы сейчас тут как раз…». А вот люди, которые преподают литературу, историю в различных видах, так же, как молодые историки-ученые, им, конечно… как им вест школьные уроки под названием «Разговоры о важном»? Тяжело. Очень тяжело. А что? А как? Стараются, как могут.
Если обратила внимание, сейчас все эти разговоры о важном попритихли слегка. Все-таки сентябрь уже давно прошел, когда началась эта муть. И поэтому к ним относятся уже, как к политинформации в советской школе. И кто-то мне даже сказал, как школьники называют эти «Разговоры о важном» — называют: «Галдеж о бесполезном», только вместо галдежа употребляют…
К.ЛАРИНА: Есть еще одно — «О влажном» они еще это называют.
К.НАБУТОВ: «О влажном» я не слышал, но смысл тот же. Всем всё понятно, что за херня творится как бы. Ну раз навязаны такие правила игры — пускай, ладно, поиграем, сами фигу в кармане держим, понимаем, что это все неправда.
К.ЛАРИНА: А есть вообще опасность серьезная и в этом и во всех этих диких законах, которые они сейчас принимают, этой попытке опять заново все переписать, заново воспеть великий миф о великой советской державе, сделать опять из преступников героев, а героев преступниками? Когда, действительно, будем считать, что, действительно, все всё понимают…
К.НАБУТОВ: Все всё понимают — никогда не будет. Да не надо всем всё понимать. С теми, кто сильно много понимает очень сложно управляться. Сильно много образованные они очень много вопросов задают и много сомневаются. К этому ведет образование. Человек начинает что-то узнавать, спрашивать, интересоваться: «А чего это тут вот так-то? А я в книжке прочел, что было не так?» Да на хер он кому нужен. Сказали: «На, копай от забора до обеда канаву». И это самый лучший народ, который копает и вопросов не задает для любого властителя. Поэтому сильно умных не будет.
Я думаю, что еще время на самом деле. Потому что вся совдепия, вся советская власть была только что, совсем недавно, поэтому это такой материал горячий. А вот скажем, спроси кого-нибудь: «А что вы мне можете сказать о русско-американской войне, допустим, на Гавайях?»
К.ЛАРИНА: Я сама про это не знаю.
К.НАБУТОВ: А знаешь про русско-чукотскую войну?
К.ЛАРИНА: Русско-чукотскую?!
К.НАБУТОВ: Да ты смеешься, что ли? Ты помнишь, в нашем детстве были Чингачгуки, Дикий Запад, американцы с индейцами там колбасились? Гойко Митич играл Чингачгука. Это было когда Америка двигалась на запад, захватывая земли автохтонных коренных народов Америки — индейцев, у которых были только луки. У белых были ружья. Вот индейцы за свою жизнь сражались, за свои территории.
Так вот в России было то же самое, только не на запад на на восток, от Урала и до Чукотки. Несколько десятилетий воевали. Русско-чукотская война, очень кровавая. Чукчи сражались с луками, у них не было огнестрельного оружия, с дикой силой. Это было в 19-м веке, в пушкинское время. Кто-нибудь об этом знает? Да ни хера никто об этом не знает. А почему? А не надо рассказывать. А зачем об этом рассказывать, что Россия опять кого-то захватывала? Нехорошо. «Мы мирные люди… но наш могендовид пришит на запасный пиджак», помнишь, была такая песня? Россия никогда ничего…
Я встретился в поезде один раз с одним преподавателем геологом из универа Питерского. Молодой мужик. Он рассказывал об экспедициях, как он с ребятами ходит в тайгу, добывает какие-то образцы грунта, разных камней, скал. В общем, увлеченный парень лет 35-40, но потрясающе интересно рассказывал. Потом случайно перешли на историю. Он мне сразу сказал… глаза такие надул, говорит: «Россия — единственная страна, которая никогда ни на кого не нападала вообще, никогда не присоединяла…
К.ЛАРИНА: Эта мантра внедрялась в течение нескольких лет в массовое сознание.
К.НАБУТОВ: Десятилетия. Но он профессор университета, едрён-батон! Как сейчас помню, в поезде сидели, в «Сапсане» в буфете, разговорились. Ё-мое! Он ни хера не знает, но свято в это верит. Вот и всё.
К.ЛАРИНА: Тогда скажи, чем ты это объясняешь? Вопрос я тебе возвращаю. Если даже люди с образованием, которые не просто какие-то валенки сибирские, прости господи… Как они могут в это верить? Я тоже таких знаю. Боже мой, чего тут далеко ходить? Среди публичных людей с хорошим образованием, с хорошим вкусом, с пониманием мироустройства, — они тоже повторяют всю эту чушь, которой по телевизору их кормят. Как это может быть?
Давай так спрошу тебя: Вот эту сопротивляемость вранью, как в себе эту броню, из чего выстраивать? Если ни знания, ни правда жизни, ни, собственный опыт, в конце концов, ни исторические периоды, свидетелем которых ты лично был, — все равно они никак не работают, не охраняют тебя. Ты все равно может превратиться по одному мгновению, в одно касание. Как это происходит?
К.НАБУТОВ: По-моему, мы об этом только что говорили, что для того, чтобы отличать правду от неправды, тебе должно это быть интересно, во-вторых, ты должен что-то знать…
К.ЛАРИНА: Профессору интересно, и он много чего знает.
К.НАБУТОВ: Но он профессор технических дисциплин. Он профессор геологии, я запомнил. И в своей геологии он, видимо, очень хороший и как профессионал. Это было видно по тому, как он это рассказывает. А вот что касается истории, общественно-политических дисциплин он никакой, точно такой же, как любой другой человек — рабочий, дворник, моряк, кто угодно. Это не его профиль. Он живет в плену представлений, которые он хаванул когда-то в школе, из каких-то книжек, которые ему интересны, попались, он вот так прочитал. Или вбили когда-то в голову, допустим, когда в армии служил или еще что-то.
Я говорю, большинству же неинтересно. Тем более, кто его знает, что там было в XIX веке. И поэтому на этих картах мало кто играет. Обрати внимание, рассказов сегодня про войны с Наполеоном, допустим, не много. Наполеон как некий символ вспоминают. Вот Наполеон напал и мы там ему дали просраться. Мы — это кто? Россия. Какая Россия, императорская Россия? Так нынешняя Россия — это не императорская Россия, совсем другое государство, просто язык тот же самый. А кроме этого Наполеона что еще нам известно?
В какие годы был пленен Шамиль, спроси кого-нибудь. А две последние чеченские войны — это всё отголоски той Кавказской войны, которую вела Российская империя вместе с чукотской войной в одно и то же время. Никто же не не знает ничего. — Ну, где-то там мы что-то слышали. Да, где-то Лермонтова послали на Кавказ. — А кто такой Лермонтов? Ну, он там что-то написал. — Что он там делал на Кавказе? — Его послали. — Зачем? Ну, воевать. Он спецназовцем был, у него банда головорезов была. Да, вроде его убили. — А кто убил? — А это мы не помним.
Вот и всё. Поэтому чем меньше народ знает, тем легче с ним управляться. Это давным-давно известно.
К.ЛАРИНА: Я, кстати, слушаю тебя, вспоминаю…
К.НАБУТОВ: Это касается любой страны, Ксюша, любой.
К.ЛАРИНА: Я скажу честно, меня это как-то не успокаивает, не примиряет с этим тотальным невежеством.
К.НАБУТОВ: Почему невежеством?
К.ЛАРИНА: Объясняю. Это невежество, которое опасно для нации, для мира, в конце концов. Это невежество, которое привело нас к нынешней ситуации. Когда из страны демократической с каким-то пониманием будущего мы вновь превратились в этот ужас, в эту кувалду с шваброй на знамени, с абсолютно пещерным сознанием нация, во главе которой стоят просто — что тут говорить — преступники и убийцы. Как это уже было. Блин, это уже было.
К.НАБУТОВ: Это твоя оценка. А у массы людей другая точка зрения. Что, наконец, мы поднялись с колен. Наконец, мы показали этому проклятому Западу, где только все сплошные геи. Мы показали им, где истинные ценности находятся, кто их защищает. Против проклятого НАТО. Нас ненавидят все, потому что мы единственные, кто защищает единственные ценности, кто против гей-браков и т.д. Они на нас нападают — мы защищаемся. Поэтому сейчас стоит вопрос о существовании России. И вот на канале «Россия» гонят такую херню.
Уже все забыли, что НАТО, в общем, не нападало на Россию, если честно. Люди, которые сегодня говорят, что на нас нападает НАТО и мы защищаемся, год назад говорили, что мы спасаем донецких братьев от фашистского режима. А сегодня нам говорят про это НАТО. А мы единственные духовные ценности, потому что мы педерастов не любим.
У нас в Государственной думе, я вам на пальцах четырех рук назову фамилии, которые все знают, которые относятся к гей-сообществу. Но это не важно, мы педерастов не любим. Так это если поменять век на календаре и поменять слова, то 400 лет назад было все то же самое, только мы были единственно правильные, потому что мы православные. Потому что мы единственные, кто правильно славили господа нашего Христа. А они все там еретики. В этот момент протестанты появились. Они все латиняне. Они все те самые геи, педерасты и так далее, гнилы, бездуховные. И хотят нас уничтожить, потому что мы единственные православные. Вот. Абсолютно перенос. Только слова поменяли, а сам шаблон перенесли и пользуются им. И это заходит, потому что это просто, это понятно: мы хорошие — враги плохие. Это другие, как известная формулировка. Другие — там. Вот наша политика.
Я уже не помню, кто из немецких философов говорил, что политика начинается там, где возникает враг. Вот, собственно говоря, пожалуйста, так все и есть. Они там враги, потому что они педерасты, а мы православные. А раньше был проклятые империализм, а мы первое в мире социалистическое государство рабочих и крестьян. То же самое. Проклятые империалисты хотят нас уничтожить.
К.ЛАРИНА: Теперь ответь, мне, кудесник, на один простой вопрос.
К.НАБУТОВ: Кто там, любимец богов?
К.ЛАРИНА: Да-да. Зачем это всё устроили, скажи мне, пожалуйста? Ведь ничего не предвещало. Худо-бедно жила страна. Никто с вилами на власть не покушался и не собирался. Ну, разве что некоторые гражданские активисты во главе с Алексеем Навальным, с Ильей Яшиным или еще раньше — с Борисом Немцовым — что-то там мутили воду. Ну, не поддерживали это либеральное меньшинство в народном сознании. Это я прекрасно понимаю.
Точно так же мы, по-моему, с тобой говорили, как героями в народной памяти стали не диссиденты, не те, которые выходили на площадь, не Андрей Дмитриевич Сахаров, не Боннэр, ни Старовойтова, ни тот же Борис Немцов героями для народа не стали. Так какого хрена? Чего вы так испугались-то? Зачем все это замутили? Чего вам не хватало? Вот скажи, для чего.
К.НАБУТОВ: Ну, мне кажется, у тебя вопрос на 48 часов дискуссии примерно. В двух словах не ответить. Насчет того, что ты говоришь, что вот Яшин, Навальный, еще кто-то — никто не претендовал. А, мне кажется, что это сейчас уже аберрация нашей памяти. Потому что если ты помнишь Болотную — это невдалеке от тебя в Москве происходило — и вот эти все протесты против неправедных выборов, вот тогда-то как раз это было время медведевское и как раз обратного перехода власти, подготовки к ней. Вот тогда-то, скажем, кремлевские властители озадачились. Не знаю, испугались они, наложили в штаны или нет, неважно — Медведев, Путин, — потому что это уже была большая масса. И тогда Москва кипела. Ты помнишь на Сахарова эти огромные митинги. Я помню, еще очень холодно было. Вот тогда-то власть и испугалась. Это не 8 человек или 7, которые вышли на площадь в 68-м году, которых завинтили тут же.
К.ЛАРИНА: Но и не миллион.
К.НАБУТОВ: Да, но из этих десятков тысяч, которые там были, миллионы бы вросли довольно легко. И в Кремле, как и в любой власти полно мерзавцев, воров, безусловно, карьеристов, совершенно циничных ребят, но мало идиотов. И они хлеб-то свой тоже стараются отрабатывать. Они правильно просекали, что это слишком большое число людей, за этим уже видна тенденция, и ее нужно замочить. Ее нужно расколоть по максимум, ослабить, разбить на куски. Вспомни, где Витя был Шендерович вместе с Собчачкой Ксюшей. Что у них общего — Координационный совет оппозиции тогда создали. Всё в розовых таких очках. Нет, это были совсем не разовые вещи. Это было признаком того, что серьезное…
К.ЛАРИНА: То есть они почувствовали опасность не в том, что их свергнут, что эти люди возьмут в руки оружие, а в том, что они способны изменить общественную атмосферу в стране. Это важнее. Да?
К.НАБУТОВ: Я не знаю, в каких формулировках там… Я знаю, что там были разного рода совещания по поводу того, что делать. От ментов и от ГБ требовалось свои делать заключения о том, как поступать и так далее.
Если ты обратила внимание, после этого началась тенденция у ужесточению всех завинчиваний, количеству ментов, количеству «космонавтов» на улицах и так далее. Ужесточение, ужесточение, чтобы ни в коем случае не показать народу, толпе, кому угодно, что власть дает слабину.
Именно по этому пути пошел в 20-м, 21-м году пошел Лукашенко. Он получил поддержку из Москвы. Сначала-то наложил в штаны по полной программе. Бегал там с автоматом комическим без магазина, сынка там с собой таскал, в бронежилете. Но там НРЗБ еще больше. Другое дело, что белорусы мирные люди. И если в тот момент кто-то побросал бомбы, то могло бы полыхнуть вообще насовсем. Но главное было подавить вот это, подавить аффекты, которые в толпе возникают. Еще Кант об этом говорил, что революция — это когда аффект толпы возникает, и уже начинается вулканический взрыв. Разбить и не дать возможность этому… Расчленить, поссорить, столкнуть, «разделяй и властвуй» — все сгодится. Потому что там-то признаки были серьезные. Не такие серьезные, как во время перестройки. И вот этот знаменитый митинг был на Манежной площади, когда полтора миллиона человек. Мне Бэлла Куркова незадолго до смерти рассказывала. Она была в первом ряду вместе с Немцовым как раз, они шли. Как раз, когда они стали уводить всю эту массу по Тверской наверх туда, к Пушинской площади, чтобы здесь случайно не началось, потому что гигантские были толпы людей. Это в памяти тех же службистов осталось очень хорошо.
К.ЛАРИНА: То есть это называется: Вы что, хотите, чтобы как в 91-го году — вы этого хотите?
К.НАБУТОВ: Примерно так. Или вы хотите, чтобы была новая революция, как в 17-м, которая чуть не уничтожила Россию? Такая формулировка. По большому счету за три Россия и рухнула тогда. Все, кто интересуется историей, знает, что признаков специальных разрушения империи Российской не было. Была мировая война, от которой все очень устали, безусловно. Женщинам хотелось, чтобы мужики вернулись домой скорее в свои крестьянские хозяйства. Страна крестьянская была. Но не было никаких признаков. Три дня — и всё взорвалось уже. Те, кто изучает историю, это помнят.
К.ЛАРИНА: Хорошо, допускаю, что так. И очень быстро они победили. Водораздел пошел по «Болотному процессу», первые приговоры за политическую активность и за политическое несогласие и всё. И потихоньку дошли до края. Но война-то зачем? Уже всё, все сидят, никого нет. Половина уехала, половина сидит. На улице никто не пикнет. Зачем затеяли войну? Это-то зачем? Я знаю версию. Хочу, чтобы ты ее прокомментировал. Что он начал войну для того, чтобы удержать собственную власть. Объясни мне, пожалуйста, эту фразу.
К.НАБУТОВ: Я не знаю, кто автор версии, которая тебе известна. Но я подобное что-то слышал. Я не знаю, что в мозгах у Путина сегодня и не могу узнать. Но точно знаю, что одиночное заключение очень сильно влияет на мозги человека.
К.ЛАРИНА: Ты имеешь в виду в этих бункерах?
К.НАБУТОВ: Вообще любое одиночное заключение. Когда в царской России после убийства Александра II затеяли тюремную реформу. Александр III был напуган, естественно. Папу взорвали, на папу было 7 покушений, на Александра II, последнее было удачным. И тогда затеяли судебную реформу. И, в частности, обратились к американской практике строительства тюрем одиночных. И, в частности, ты наверняка знаешь, в Питере существует тюрьма «Кресты». Сейчас она уже не используется. Знаменитые «Кресты». Так вот она изначально планировалась как одиночная тюрьма. То есть там маленькие камеры, которые полагались под одного, максимум двух человек.
Тогда была такая теория тюремная, что одиночное заключение помогает, во-первых, экономить деньги, потому что короче сроки, возможно, держать, более гуманно. Потому что человек, находящийся в одиночке быстрее поворачивается сознанием. Ну, потому что он все время находится один, никого не видит. И вольно или невольно он начинает переосмыслять свою жизнь, по-другому работать психика. И когда он в коллективе там на зоне сидит. Ну, в пионерлагере почти. Там и спортом можно заниматься в колонии и книжки читать и передачи есть, и свидание с близкими, с женой, личное свидание. А в одиночке с этим было похуже. Зато можно короче посидеть, его легче перевоспитать.
Это, действительно, такая концепция была. И отголоски ее я слышал несколько лет назад в разговоре с одним начальником тюрьмы, большой известной тюрьмы, который мне рассказывал: «Если кто-то неправильно себя ведет, отсаживаешь его, чтобы сидел один — довольно быстро человек начинает мозгами поправляться. Здесь важно только не перейти определенную черту, после которой возврата нет.
К.ЛАРИНА: Алексей держится. Смотри, как его ломают.
К.НАБУТОВ: Его пытают. Так вот суть в том, что Путин находится в одиночном заключении, безусловно. Вопрос даже не в бункере. В виртуальном одиночном заключении. Он находится в особом мире, куда никто ступить не может. Подозреваю, что не он один. Потому что когда тот же самый Брежнев, из которого сегодня рисуют доброго дядюшку, который был такой компанейский, бабник, любил выпить. И такой был дурачок. Его ребята по партии назначили, а он оказался похитрее их. Вон вообще такой смешно. Почитай мемуары людей, которые работали в верхах. Они есть — и дневники и мемуары, того же Черняева Анатолия, который пишет, что в кабинет к Брежневу мог попасть из Политбюро только один человек — это Черненко. И могла попасть секретарша или стенографистка. И всё. А все остальное — это такое добровольное или не добровольное, но одиночное заключение. Не так просто побеспокоить.
А Путин это еще в гипертрофированном виде, он все время один. Но за 20 с лишним лет… Когда тебе 20 лет льют в уши мед концентрированный с утра до вечера. Ты можешь начать себя оценивать иначе, чем было в 90-м году? Конечно. Психика чела очень тонкая штука, легко ломать. Конечно, можно.
Поэтому что там сегодня в голове у Путина, я думаю, не знает никто, может быть, за исключением, не знаю, женщины, с которой он живет. Я не знаю, кто это. Но неважно, близких детей, скажем. И всё. Может, кто-то один, двое друзей, неизвестно. Поэтому что он там думал. Но выглядит логично предположить, что до этого все сходило с рук. В 2008 году освещено именем великого Дмитрия Медведева — нападение на Грузию.
К.ЛАРИНА: Давай в скобочках заметим, что это тоже была хитрая стратегия того же Путина. Чтобы у Медведева на руках тоже была кровь. Потому что до этого он не был нигде замаран в этом смысле.
К.НАБУТОВ: Я не знаю…
К.ЛАРИНА: Ну, наверное, а иначе какой смысл? НРЗБ уже была эта война. Это как потом Совбез, этот классический случай. То же самое он проделал с Медведевым.
К.НАБУТОВ: Это неизвестно. То, что, так или иначе, Медведев формально был Верховным главнокомандующим при Путине как бы. Когда говорили, что он у Путина работает президентом. Но, так или иначе, было правление медведевское. И это все сошло с рук. И что бы там Саркози не сучил ножками и прочие какие-то живенькие слабохарактерные европейские лидеры схавали за милую душу. И спокойно взяли 20% территории Грузии. Еще продемонстрировали благородство, не пойдя на Тбилиси, который был не очень защищен, честно говоря. Кем там защищать?
Это прошло. Следующим этапом, как мы знаем, был Крым. И вдруг оказалось, что народ в массе своей дико Путина поддержал и похвалил за это. Плюс еще Крым был сразу после Олимпийских игр, которые тоже разгонялись со страшной силой как огромный успех России. Уже потом начались кандалы с допингами, все эти дела. А тогда-то это Ура-ура! Пятое-десятое. Всё, мы молодцы. Путин поставил себе памятник в виде Олимпийских игр. К сожалению, этот памятник оказался обосран голубями и ястребами всякими иностранными, которые сидят сверху и какают: результаты пересматривают, медали отнимают.
И сразу после этого был Крым, который всем ужасно понравился. Рейтинг Путина вскочил дико.
К.ЛАРИНА: Потом еще чемпионат мира был по футболу. Прекрасный. Все всё забыли, даже те, кто был против войны, против аннексии Крыма, — даже они веселились на Никольской, кричали: «Боже, какое счастье! Так прекрасно! Мы открытые миру. Мы можем быть такие добрые, дружелюбные! И все флаги в гости к нам».
К.НАБУТОВ: Ну, конечно, а как же? Ради этого и задумывалось, ради этого же дикое бабло тратили. Я имею в виду не только на строительство стадионов. Потому что тратилось и другое бабло, которое существовало там. Это всегда так происходит — в виде наличных чемоданчков. Без этого просто не бывает больших спортивных объектов. А что, Катар свой чемпионат мира на халяву получил, что ли? Не смешите мою прабабушку.
Но суть не в этом. В чемпионате мира по футболу только одна затычка была: по спортивной-то части хвастаться нечем. Заняла место наша великая сборная с 5-го по 8-е, ближе к 8-му. Но это было такое счастье, что Акинфеев ногой отбил пенальти, что им даже дали звание заслуженных мастеров спорта, чем обосрали всех других спортсменов страны, которые умирают и получают заслуженного мастера за победу на Олимпийских играх или чемпионате мира. Когда ты выиграешь чемпионат мира, тебе дают — заслуженный мастер спорта Ларина. А тут ты заняла 8-е место или 6-е. Тебе могут сказать спасибо. Вот тебе клюшка, девочка. А им, всем этим раздолбаям, миллионерам заслуженного мастера навесили ни за что.
Ну, хорошо, футбол — это плюшка, которая радует народ. Русские никогда в футбол хорошо не играли. Были редкие победы очень советской команды. Сильнейшей футбольной командой Советского Союза была сборная Украины, которая называлась «Динамо» Киев и сборная Грузии под названием «Динамо» Тбилиси. Вот они в европейском футболе были известные команды, а не другие клубы из корневой России, так уж, если на то пошло. Но бог с ним, футбол отдельно.
Но, я думаю, что мысль была такая, что Путин ведет свое историческое предназначение в собирании так называемых русских земель, понимая, что жизнь конечна у всех и у него тоже и что необходимо в родную гавань обратно. Ну, с Лукой-то всё понятно: куда он тут денется, клоун этот колхозный, картофельный пюрер. Вот с Украиной сейчас… тем более, что сегодня уже никто не скрывает, что он просто был введен в заблуждение. Все спецслужбы полностью обкакались вольно или невольно относительно того, что информация, которая у них была о состоянии Украинских вооруженных сил, Все спецслужбы полностью обкакались вольно или невольно относительно того, что информация, которая у них была о состоянии Украинских вооруженных сил, настроения людей, эффективности теробороны и всего остального. Да мы их там сейчас раздавим в три дня.
К.ЛАРИНА: И то, что элиты все обосруться и улетят куда-нибудь в Америку. Ничего не произошло.
К.НАБУТОВ: И тут вольно или невольно параллели возникают с историческими фактами из прошлого. И, как только это все началось, мы с ребятами — не хочу хвастаться, суть не в этом, — мы просто вспомнили про наш фильм, который мы снимали в 2002 году под названием «Тайны финской войны». Он выложен у нас, кстати говоря, на канале и за этот год собрал миллион 200 тысяч просмотров. Но я не ради этого говорю. Просто мы вспомнили, и тут же выложили его. И народ дико стал смотреть, потому что параллели между зимней войной с Финляндией 39-го года и наступлением Российских войск в Украине в феврале 22-го года — это даже не параллели, это одно и то же. И методы, которыми сражались финны, малочисленные финны, просто их очень мало было. И как они останавливали наступление советских колонн, и как сейчас действовали ВСУ и территориальная оборона, останавливая наступление российских колонн, растянувшихся на десятки километров — это просто один в один, просто одно и то же.
К.ЛАРИНА: Вот видите, сколько у нас исторических аналогий и сколько за спиной пережитого похожего опыта наших предков. Очень важно это воспоминать. И спасибо, что ты вспомнил про эту картину, которая у тебя на канале есть. обязательно посмотрите, дорогие друзья.
А я последнее спрошу, уж коли ты заговорил про видео, твой архив…
К.НАБУТОВ: Говори крайнее, не говори последнее. В цирке, знаешь, цирковые артисты не говорят «последнее».
К.ЛАРИНА: Мы же не в цирке, слава богу, хотя черт его знает, может быть, и похож.
К.НАБУТОВ: Мы в зверинце.
К.ЛАРИНА: Кирилл, я хотел тебя спросить про другое видео. Это фрагмент интервью с Борисом Немцовым. Что это такое за материал, и можно ли его целиком где-то посмотреть?
К.НАБУТОВ: Я тебе расскажу. Это интервью делал мой коллега, когда он, можно сказать, был моим учеником, главный редактор телекомпании нашей «Адамово яблоко». Он делал его в 2006 году. Леша уже давно работает самостоятельно, но материал остался. Я просто о нем вспомнил совершенно случайно. Мы в 2006 году к столетию Государственной думы первой, которая в 1906 году, делали специальный документальный фильм, программу под названием «Один день Государственной думы», кажется так. Мы разбирали в документах и хронике, как происходило рождение российского парламентаризма в 1906 году. В 2006 еще было возможно об этом рассказывать. И под это дело мы, в том числе, снимали какие-то интервью нынешних политиков. Я вспомнил, что мы снимали, в том числе, интервью с Борисом. Леша делал это интервью в Москве. Немцов такой загорелый, красивый, потому что он приехал с виндсерфинга, рассказывал. Это довольно большой разговор, но он там обо всем. Он и об Олимпийских играх, которые прошли перед этим. Потому что раз Немцов смотрел, а Алексей Васильев ездил, он комментировал там фигурное катание. Еще про что-то, про виндсерфинг, и часть была о политике, о Думе. И мы этот кусок просто взяли небольшой. Там всего он говорит, может быть, минут 10 или 12 именно политическую такую историю. Часть мы поместили. В принципе, ничто не мешает под каким-то соусом выложить целиком этот кусочек. Просто посмотреть молодого красивого парня.
К.ЛАРИНА: Казалось бы, мы уже много чего видели и смотрели, и разные архивные записи, и фильмы были прекрасные и при жизни Бори. Я очень люблю фильм Паши Шеремета, посвященный юбилею Бориса, по-моему. К 50-летию он был сделан, замечательный.
Поэтому, конечно, такие эксклюзивные вещи, которые никто не видел, просто необходимо…
К.НАБУТОВ: Хорошо, мы как-нибудь придумаем, как это выложить.
К.ЛАРИНА: Мы должны заканчивать нашу импровизацию. Спасибо большое тебе, дорогой Кирилл Набутов. Повторяю, зачет по пяточкам. Поэтому не забывайте ставить лайки, подписываться, писать комментарии, не забывайте подписаться на канал, который называется «Набутовы». И смотрите, пожалуйста, Кирилла, потому что он не пропускает ни одного значительного события. И послушать мнение Кирилла Набутова всегда интересно, потому что помимо того, что у него есть опыт, знания и понимание, у него еще есть потрясающее чувство юмора, ирония и самоирония, которые, собственно, может быть, и есть главная надежда…
К.НАБУТОВ: Он мне еще материться не дает…
К.ЛАРИНА: Пожалуйста, приходи ко мне на канал, я тебе разрешу.
К.НАБУТОВ: Хорошо. Я вас обнимаю, ребята. Не пуха ни пера!
К.ЛАРИНА: Спасибо, пока!