«Честно говоря»: «Это архипобеда путинского режима»: Макс Покровский о расследовании ФБК, стыде за коллег и Дуде

Ксения Ларинажурналист

Были и другие, и я не знаю, какое процентное соотношение, которые принюхивались и разбирались. Какой стул, как усидеть на двух половинках стула… И вот это и есть те самые фальшивые ноты двухстульчатых. И когда мы сейчас одобряем двухстульчатых, и когда мы говорим о том, что они страдальцы почему-то, потому что их намёки, потому что их кивки, потому что их подмигивания воспринимаются как антивоенные жесты, а это были просто подмигивания, потому что это были гримасы, когда у них жопа трескалась…

Подписаться на канал The Insider Live
Поддержать канал The Insider Live

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Добрый вечер, дорогие друзья, дорогие зрители, дорогие подписчики. Это канал The Insider Live. Меня зовут Ксения Ларина. И, как обычно, каждую неделю мы встречаемся с товарищами, близкими друзьями и единомышленниками. Каждый раз повторяю, что никаких упырей мы здесь не держим и не зовём. Только свои. Сегодня у нас в нашей виртуальной студии Максим Покровский – музыкант, гражданин, человек, лидер группы «Ногу свело». Максим, привет.

Срочный сбор

Нам нужна помощь как никогда

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Дорогая Ксения, привет. Дорогие зрители, здравствуйте.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Конечно, повод… Не надо такое делать печальное лицо, потому что повод хороший. Про печальное мы поговорим обязательно, нам есть о чём пострадать, безусловно. Но что касается повода, да, это выход, как у писателей книжки выходят, у режиссёров фильмы, а у музыкантов клипы и новые песни. И сегодня повод для нашей встречи — это, конечно, выход нового клипа, нового видео такого сюжета музыкального Максима Покровского, который называется «Титан». Хоть он и утверждает, что он не титан, но титан.

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: А… у него такое страдальческое лицо вообще?

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Да, лицо говорящее. Лицо, конечно, адекватно новостям, которые мы читаем. Ну, ты знаешь… Но я хочу тебе сказать, что песня, которая хоть и написана, как я поняла, два года назад, и сделан клип этот не сегодня, но она очень, как мне кажется, точно отражает всякие сегодняшние настроения. И вот смотри, вы как все в унисон. Выход нового клипа Юрия Шевчука «Долго», который тоже про марсиан по сути, да? Как и у тебя. Выход нового альбома «БГ» «Квадратный корень Солнца» всё ближе и ближе к инопланетному пространству. Так вам хочется всем покинуть эту землю, убежать куда-нибудь подальше. Правильно я понимаю посыл?

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: До определённой степени да, что тут таить греха. Но не обязательно покинуть землю. Есть чуть-чуть более такой хитренький вариант — это получить помощников. Понятно, что они не прилетят и не помогут, но мысли об этом помогают жить. Я иногда перед сном размышляю, что бы я сделал, если бы помощники приехали и дали бы какие-то определённые технологии, ключи управления, добрые дела помогли бы сделать. Это, кстати, хорошее замечание, правильное, что песня была написана два года назад. В принципе, наверное, не два года назад, а раньше, чем два года назад. Я знал, что будет происходить со мной и с нами, я имею в виду, по крайней мере, с самым близким.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Но это война уже была, когда ты эту песню писал, да?

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Да-да, война, разумеется, была. Песню я писал немногим более двух лет назад, а клип мы снимали… Я говорил, что ровно два года назад. Я думал, что вот прям вот когда-то в сентябре. Когда-то в сентябре, два года назад. Не год, два года назад мы снимали клип, в смысле ровно, а песня писалась за месяц или два до того, как снимали клип. Я прекрасно знал, что будет. Я имел в виду именно вот, куда мы перейдём с точки зрения именно нас. Я сейчас не какими-то небольшими, как Моисей, не собираюсь никого вводить. Я имею в виду нас, группу, семью, ближайшее окружение. Что с нами будет, как мы останемся у разбитого корыта. Мы тогда уже были у него. Это не мешало нам делать то, что мы делали, не мешало нам говорить то, что мы говорили, то, что мы говорим сейчас. Но состояние разбитого корыта, повторюсь ещё раз, оно прогнозировалось. Разочарования никаких нет в ситуации. Всё абсолютно по плану.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Я просто хочу ещё раз обратить внимание наших зрителей и слушателей, что… Как сказать? Вот как меняется эмоция. Эта песня была написана два года назад, но она про сегодняшнее настроение. Потому что два года назад, когда мы с тобой встречались, когда всё только началось, тебя, как и всех нас, переполняла не растерянность, а ярость. Ярость страшная. Это была очень сильная эмоция. Несмотря на страшную безвыходность состояния души, абсолютного кошмара, но всё равно это была ярость. Сейчас, мне кажется, какой-то, ну не знаю, действительно больше растерянность, потому что вот эти скитания, они происходят с каждым человеком, который два года с лишним назад уехал из России или раньше, но который пережил вот этот вот удар по голове под названием вторжение, вторжение России в Украину. Я, кстати, вот перечисляю разные клипы и музыку твоих коллег, которые вот сейчас вот вышли,. Ты помнишь этот клип «Долга» Шевчука? Чем он кончается? Ты помнишь этот автобус, который улетает в космос и, по сути, на Марс высаживается. Он всех увозит, всех своих друзей, всех своих музыкантов, товарищей, набирает этот автобус и увозит. Ты тоже… Мне кажется, у тебя здесь другой выход. У тебя, как у героя, у твоего лирического персонажа. Ты просто уходишь под воду. От безвыходности.

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Да, но очень важно всё-таки… Я совсем согласен. Мы, собственно говоря, не полемизируем. Мы просто говорим, тут нет, нечем согласиться либо не согласиться. На мой взгляд, просто мне очень хотелось, очень важно всё-таки сделать акцент на том, что да, ты абсолютно права, меня переполняла ярость два года назад. Она меня сейчас переполняет. Но ярость, на наш взгляд, в творчестве была актуальна тогда. Она была тогда той самой миссией, которую мы вроде как видели сами за собой. Мы можем ошибаться, может, нет, я не знаю, но мы так считали. Но повторюсь, я знал, что с нами происходит и что с нами будет происходить тогда. Просто тогда было не время это публично, просто клип выложить. Просто выложить его на наш YouTube-канал, на который я умоляю всех подписаться, потому что нет у нас больше доступа в свободный мир, кроме как наши социальные сети. И там наш есть и… И все наши, разумеется, клипы. И тут очень важно понимать, что именно, как сказать, ничего не поменялось. Ничего не поменялось в мир ощущений. Меня и тогда, опять же, переполняла та же самая апатия. Просто одно дело тебя переполняет апатией, ты сидишь, ничего не делаешь, или выкладываешь такой клип «Титан», в котором поется, что ты не титан. Либо ты всё-таки выполняешь какую-то свою миссию, свою функцию. Мы свою миссию, свою функцию выполнили абсолютно. Вышла наш альбом «Ампутация». И «Титан» в него вошёл. И это последний видеоклип на эту тему. Просто «Титан» был незарелиженный клип. Опять потому, что он лежал на полке. И сказанные мной слова никаким образом не означают, что нас не переполняют яростью. Абсолютно не означает, что мы не будем публично продолжать высказываться, подтверждать свое мнение. Но та форма, в которой мы выражали свое мнение, та протестная до войны, полномасштабной войны, постковидная протестная форма и уже абсолютно четко антивоенная форма после 24-22 года, в такой явной форме мы все сказали. То есть мы не будем повторять. Мы не будем переигрывать и перепевать или какую-то новую мелодию, или просто новый текст на одну и ту же, одна и та же сказка. Она не будет. Мы ищем какие-то новые формы существования. И вот «Титан» — это завершение чисто… Это хорошо, что он вышел последним как клип, это логическое завершение того, как я считаю, что с нами совсем будет происходить. Всё-таки я сейчас чуть-чуть расширил. Я считаю, я не уверен в этом, но мне кажется, что это вот наша участь.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Очень красивый клип, скажу я тем, кто не видел. Он просто вот красивый с эстетической точки зрения. Потому что вода чистая, чистейшая вода. Где эта вода?

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Это грязнейший пляж. Противный. Он называется Плам бич. Он находится рядом с Брайтон-Бич. Мы начали снимать на Брайтухе, но там уже в 5-6 утра пошли дамочки в полотенцах купаться. Поэтому мы поняли, что своей лодкой на Брайтухе мы не проканаем в ближайшие несколько минут. Но Плам бич, он настолько в этом смысле хороший. Там меленькая водичка, там отвратительное такой днишко, там никто не купается. Но вот он вышел такой замечательный в клипе. Это волшебные силы кино.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Потрясающе. Прозрачная, чистейшая вода. Лодка великолепная. И вообще вот это вот всякие абсолютно какие-то живописные виды и мизансцены. Это что-то среднее между картинами Репина Бурлаки. А потом, конечно же, не знаю, было ли это задумано. Я почему-то вспомнила Тургеневское «Муму», когда Герасим Покровский вместо Муму сажает телевизор в свою лодку и видит… И везет его топить.

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Хорошее сравнение. Задумано, наверное, не было. Надо обратиться к режиссеру Леши Кузнецову с вопросом, о чем он думал. Мы принимали эту идею. Мы абсолютно подписываемся под каждым художественным словом, сказанным там. Но это как раз идея режиссера. Я не знаю, что у него было, но это круто. Это потрясающая интерпретация.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Красиво, красиво, да. Да, не буду там дальше по поводу текста говорить, но у меня там есть одна вещь, с которой я категорически не согласна.

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Мне очень интересно какая.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Да, я тебе скажу. Там есть фраза, что ты можешь взять пару фальшивых нот, и никто этого не заметит в этом аду. Мне кажется, что сейчас как раз в этом аду каждая фальшивая нота, она громче, чем в мирной жизни. Именно фальшивые-то и замечаются. Их скрыть невозможно. Нет?

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Я буду спорить до конца своих дней с тобой.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Не надо до конца. Несколько минут. Давай.

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Нет, это неправда. Я сейчас вижу огромное количество полулжи и огромное количество тупых совершенно сцен, беготни. Знаешь, я ведь мало очень книг прочёл в своей жизни, но те, что прочёл, они правильные. Вот одна из них, которая много мучает, это «Незнайка на Луне» Носова. Но именно «Незнайка на Луне» последний. И там вот есть «Незнайка и козлик на дурацком острове» глава. как вот они все носились туда-сюда, грянул колокол, и они побежали в кинотеатры кино смотреть. Грянул колокол, они побежали в другую все, не знаю, в футбол играть на пляже. Вот так они постепенно в овечек и превращались. Так это не только они там, это и мы. Мы носимся этими толпами. Говорим какими-то штампами, у нас какая-то риторика. То мы все вместе издеваемся над фразы, причём правильно делаем, что издеваемся, просто толпой это делаем. Не всё так однозначно. Вот у нас общество живёт. Значит, вот этой войной против фразы не всё однозначно. Потом мы живём войной против словосочетания «наши мальчики», что тоже абсолютно правильно, с чем я совершенно не… Потом у нас возникают какие-то новые страдальцы, новые герои. Новые музыканты, пострадавшие, на самом деле не пострадавшие. Я сейчас не говорю о какой-то вселенской лжи. Дьявол в мелочах. Поэтому я за свою фразу «пару-тройку фальшивых нот» буду стоять сильнее, чем за все фразы остальные вместе взятые.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Окей. А я вообще-то не замечала у тебя фальшивых нот. Вот если говорить про Покровского, которого я знаю, и если мы за ноту воспринимаем некий образ, а не буквально ноту си или ноту ля, то я как раз один из тех, кто совершенно не умеет и не желает встраиваться, пристраиваться, обманывать, что называется, публику, выдавать одно за другое. Правда же?

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Дело всё в том, что спасибо за это. Я очень стараюсь, но я не имею права себя оценивать. И тут очень важный момент. Ведь дело всё в том, что действительно интерпретация слов песни людьми, тем более людьми, которые, я позволю себе вольно сказать, которые в лице, например, Ксении Лариной ко мне в той или иной степени благоволят. Это всё равно намного глубже, чем я вкладывал. Пару-тройку фальшивых нот — это действительно, когда у тебя просто сорвался голос на нервике. Когда у тебя просто сорвались от нервов. Мы тут вот выступали на замечательном фестивале Лаймы Вайкуле недавно. Слава богу, мне хватило профессионализма, чтобы это не было видно на… Это и на записи не слышно. Вышла очень хорошая, просто прекраснейшая по качеству видеоверсия. Но я себе абсолютно сорвал голос на первых нотах. Просто от того, что я нервничал. Ты нервничаешь. Я сильно понервничал до. У нас у гитариста потерялся какой-то адаптер, радиосистема, а нас уже объявляют. Вот там переключили гитару нашу. Всё в жизни проще. И в написании песен всё проще. Мои пара-тройка фальшивых нот — это то, где я сорвался на нервичке. Равно как и Плам бич — это реально противный пляж. Там ни один нормальный живой человек не полезет купаться. А он такой красивый. Я тут когда поделился клипом, по-моему, с Мишей Козыревым, где нашли такое, где снимали. Окей. Повторюсь. Великая сила искусства и великая сила друзей, которые действительно к тебе благоволят. И в общем, в понятие фальшивые ноты вкладывают какие-то вот такие, вот такой фальшь внутренний.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Но вообще-то, как всё-таки, что такое сила слова? поскольку ты абсолютно прав, и мы живём сейчас в эпоху абсолютно имитации фальшака, лжи тотальной, то, конечно же, слова, фальшивые ноты воспринимаются, повторю, как некий образ, как некий символ сегодняшнего дня, символ сегодняшнего времени. И да, На этих фальшивых нотах построена, извини меня, вся пропагандистская стратегия в России, вся пропаганда, вся идеология пропитана фальшью и враньём. Вся эта война пропитана фальшью, помимо крови живой и настоящей, она пропитана фальшью и враньём, и ложью. И до сих пор, в течение двух с лишним лет, до сих пор кажется, что люди продолжают верить в этот фальшак. Вот, наверное, то, что произошло.

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Это все круто. В кавычках, конечно, но это как бы все понятно. А вот когда по ту сторону мы все больше и больше начинаем замечать, что происходит фальшак и вранье, и когда путинские методы потихонечку начинают проявлять себя в антипутинских, на антипутинской стороне. И это тоже… Титан об этом. Титан не о тех, кто остался в России и поддерживает войну. Титан не о той стороне. Титан об этой стороне в итоге. Он обо всех сторонах. Титан о том, что происходит здесь. Я говорил те же самые два года назад, плюс-минус. Скорее всего, плюс, то есть еще имеется в виду дальше. В минус смысле дальше по прямой времени назад. Те же грабли, они размечены. ..размечена. Самолет идет четко. Все те же грабли и эти ласточки тех же граблей, вот они. Вот они все. И мы очень скоро все это поймем. Я это чувствую. Знаешь, как эти прекрасные слова Горбатова? «Баба, она…» Я мужского пола, но я очень солидарен всегда с женщинами. «Баба, она сердцем чует». Вот так вот музыкант, я не знаю, я просто это вижу. Мне не надо ничего говорить, я могу, я просто это вижу, это мои клетки. И Титан об этом.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Ты имеешь в виду… Да, но давай немножко тогда про это поговорим, чтобы было понятно, про что. То есть ты некий какое-то крушение, крах так называемого светлой стороны, ты её чувствуешь и предвидишь. В чём этот крах, в чём крушение? Насколько оно рукотворно, на твой взгляд? Мы сами это делаем? Или нами действительно управляют какие-то злые марсиане?

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Наверное, мы это делаем сами. Разговор о том, что было раньше курица или яйцо и мысль об этом я… много лет. К сожалению, я ничего не могу сейчас сказать более внятного, чем я говорю. Все-таки я склоняюсь не на все 100%, но я весьма серьезно склоняюсь о том, что Путин коллективный, что мы получили ответ на запрос. Можно об этом говорить миллион часов, и я повторяю, я склоняюсь, я не принял для себя решение. Почему я начал все-таки о той стороне, как бы мы вроде говорили об этой, а я обратился вот к Путину и к тому, что за сущность он есть. Потому что там просто на этом примере легче говорить, легче рассматривать. На здешнем примере, я говорю в нашем, в эмигрантском, диссидентском, в каком угодно, как сказать, рассматривать немножко сложнее, потому что всё это скрыто, потому что это всё пока на паре-тройке фальшивых нот держится, которые не разберут. Потом пара-тройка фальшивых нот перейдёт уже в фальшивый куплетик и припевчик. И тут, кстати, очень важно, я просто не хотел тебя перебивать, я очень хотел заметить, что мы уехавшие, мы разные уехавшие. Мы не уехали от войны. Мы не эвакуировались от войны. Таня прекрасно сказала, Таня моя жена, у нас была культурная эвакуация. И она совсем другая. Она началась как процесс десятилетия назад. Физически она вылилась в частичный переезд в 2016 году. И то мы на две стороны жили. Я об этом говорил… Я об этом говорил. О том, как мы стояли двумя ногами на разных континентах, как Леша Кортнев шутил, это шпагат Покровского, или как там он говорил. Все это мы… Я сейчас на таком же шпагате и живу, только вместо России у меня просто свободная Европа. Такой же шпагат на два континента, потому что это нужно. Это совершенно другая миграция. Повторюсь, я не бежал от войны. Я имею в виду полномасштабная. Когда началась, мы просто начали говорить об этом. И может быть поэтому, может быть не поэтому. Очень многое было видно тогда еще.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Ты был один из первых, кто заговорил. Потому что у тебя остальные люди, как раз в этом есть разница. Люди, которых эта война ударила, и это был удар в спину, и люди убежали из страны, они долго не могли прийти в себя и долго не могли заговорить. А ты очень быстро эту немоту снял с себя, ты очень быстро нашёл слова, нашёл правильные слова, правильные звуки, правильные ноты для того, чтобы об этом говорить. Ты был первый, я тебе скажу.

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Мне очень стыдно, потому что это не скромно. Но вот твои последние слова, они правильные. Мы чисто по факту, по протоколу мы первые. Антивоенный сингл первый был наш. И когда действительно многие молчали по разным причинам, ты сейчас говоришь о тех, кто были в шоке, и такие были, и им великое уважение и великое сострадание, что их это шокировало больше, например, чем нас. Были и другие, и я не знаю, какое процентное соотношение, которые принюхивались и разбирались. Какой стул, как усидеть на двух половинках стула, об этом я тоже говорю постоянно, потому что об этом никто не хочет говорить. И вот это и есть те самые фальшивые ноты двухстульчатых. И когда мы сейчас одобряем двухстульчатых, и когда мы говорим о том, что они страдальцы почему-то, потому что их намёки, потому что их кивки, потому что их подмигивания воспринимаются как антивоенные жесты, а это были просто подмигивания, потому что это были гримасы, когда у них жопа трескалась. Когда жопа трескалась, они говорят нет, вот тебе и подмигивания. И таких много. Может быть и немного, но яркие имена есть такие. Поэтому разные были истории. По-разному, на разных лодках люди приставали, причаливали к этим берегам.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: А вот скажи, прошли годы, точно мы можем уже так сказать, с тех пор. Я помню наш первый разговор, когда ты рассказал историю про то, как ты задумал сделать коллективную антивоенную акцию и записать песню, посвященную этой ярости против войны. И как у тебя ни хрена не получилось. Потому что все слились по разным причинам.

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Кроме Димы Спирина, да.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Прошли годы. Вот сейчас-то мне кажется, учитывая сейчас такое большое количество заговоривших, запевших и засочинявших людей, которые освободились. Мы же видим по концертам, по гастролям, по бесконечным выпускам новых песен. Сейчас-то можно? Может быть, вернуться к этой идее?

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Кому это сейчас нужно? Я помню наш с тобой промежуточный разговор не два года назад, а вот, скажем, год назад, когда вот в той стадии уже была война, когда прошло больше года войны. Полномасштабная, я имею в виду, мы все это понимаем. Украинцы к этому тоже очень относятся. Я постоянно повторяю это, потому что это наше уважение и наше выражение понимания, что война началась не в 22-м. Так вот, яичко дорого, извините, яичко дорого к пасхальному дню. Тогда надо было сделать быстрое коллективное утверждение о том, что нам не нужна война. А сейчас уже двустольчатые давно пересели кому куда надо. Кто не смог сидеть на двух стульях, уже определились. За два с половиной года можно определиться. Сейчас совершенно другая история. Сейчас у нас инвертировалось же, вообще профессиональный мир инвертировался. Сейчас у нас, например, музыкальный критик Юрий Дудь будет рассказывать о том, что у него, оказывается, есть вопросы к творческой части моей антивоенной деятельности.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Да ладно. Я все пропустила. А где это было?

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Это не лично к тебе. Я не хочу. Прости меня, Господи. Прости меня, Ксения. Прохладно. Это не к тебе. Это просто. От этого реально немножко становится прохладно.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: А где это было? Хоть скажи нам.

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Когда он говорил с этим недоумком, как его зовут? Лебедев. Надо посмотреть этот фрагмент. Надо посмотреть этот фрагмент и просто понять вообще, что сейчас происходит. У нас сейчас умные… Да ладно? Даже когда мы с Куваевым выпустили гимн обреченных, когда Олег Куваев. Был комментарий одного человека, которого я знал как порядочного человека на странице Козырева. Куваев, я не помню кто, и Масяня говно. То есть предположим, что даже Масяня говно. Но она не говно, и предположим, что тому человеку… Ну, это же другой клип. То есть, ну… А, это долгий разговор. Это часы разговоров о том… Вот. А возвращаясь к этому конкретному, значит, диалогу Дудя и Лебедева, просто это совершенно потрясающий диалог. Причем Дудь не думал, что Лебедев прям расскажет, когда тема… Речь зашла о том, что… Типа вот, как бы по мнению Лебедева, все антивоенные, например, спектакли. Они говорили о спектаклях. Говно. Тот ему говорит, ну ты же не смотрел. Говорит, если бы я знал, если бы были хорошие, я бы о них узнал бы. И тут же вообще, а тот еще над ним, тот этот Дудь, он ему говорит, а, типа я Пастернака не читал, но осуждаю. Знает когда. Лебедев дальше говорит, соскакивает со системы спектакля. Ну вот, например, Покровский, говно. Значит, он делает. Был талантливый парень, а сейчас полностью, значит, у него творческий иссяк, говно. Ну ты же уехал. Сделай так, чтобы у всех пердак горел. Пошли нахуй Путина. Сделай так, чтобы… Вот так будет. А сейчас ты же этого не сделал. То есть человек допускает две… Ну от Лебедева-то это слышать приятно. Потому что он же конченый. От конченого такого слышать, это значит, как иноагент. То есть он выставляет критерий того, что творческая составляющая определяется тем, послал ты кого-то нах или не послал. Окей, если даже ты считаешь так, то я как раз и есть тот, кто сделал больше всех, что горит пердак. Я сейчас тебя не хвалю творчески, я просто по факту сделал так, что от наших песен горит пердак. И доказательством этому является то, что ты, дебил Лебедев, меня вспомнил.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: А что тогда тебя возмутило? Реакция Дудя на эту реплику?

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: У меня тоже есть вопросы к творчеству, большие вопросы к творческой составляющей Ногу свело. Что нормально, И дальше приводит пример другого артиста и говорит, вот посмотри, например, на этого артиста. Я знаю, кого я просто не хочу произносить имя, чтобы не было негативного между нами артистами. Вот у них же там, смотри, в чатах их альбом. Окей. Во-первых, если ты считаешь, что у тебя есть вопросы к моему творчеству, значит, пожалуйста, задай мне их. Если это фигура речи, я всегда утверждал, что тот факт, что мои песни антивоенные, не означает, что их нужно хвалить. Свобода слова. Хочешь критиковать – критикуй. Но ты только что выставил свой критерий творческого качества, творческого продукта. Что альбомы такого-то и такого-то артиста не вылезают из чартов столько-то недель. Come on, пойди посмотри на мои клипы. И пойди посмотри на песни даже без клипов. Посмотри на российские чарты YouTube и не только YouTube, я говорю про клипы, украинские и израильские, если ты выбрал такой критерий. Зачем же ты угандошиваешь меня, человека, который находится с тобой по одну сторону? Если ты профессионал, если ты принципиальный, не надо меня хвалить. Скажи такая-то и такая-то песня Покровского, на мой личный взгляд, являются говном. Мне этого достаточно. Ты имеешь право сказать, что это твое мнение и что это говно. Но если ты выставляешь другой критерий качества, например, количество недель в чатах, применяя этот критерий ко всем, один и тот же критерий. Если у тебя есть ко мне вопросы, Задай мне их публично. Если это фигуры речи, то у меня к тебе вопрос. Какой же ты тогда профессионал? И где же тогда твоя совесть, когда ты так говоришь? Причем так, похоть. Я, блять, отдал этому делу 35-36 лет своей жизни. Я, когда началась полномасштабная война, мы пожертвовали всем. И в обмен на это, вообще никакого обмена ни с кем у меня нет, я просто считаю, что я имею право быть оцененным так же, как другие. Без каких-то преференций. Повторяю еще раз и 10 тысяч раз, чтобы завтра не подхватили тупые, которые не слушают наш с тобой разговор. О, Покровский у Лариной сказал, что его антивоенные песни должны все хвалить. Еще раз повторяю, никто не должен меня хвалить за то, что я антивоенный. Поставьте меня в равные условия. Об этом и есть песня «Титан». Об этом. О том, что в этой части общества никогда ничего не будет человеческого. Все равно либо Невзлин заказал Волкова, либо Волков и его компания заказали Невзлина. Одно из двух. Я уже говорил, что честно, я не верю в то, что Невзлин мог такое сделать.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Давай вот на этом остановимся, Максим. Хотя я уже понимаю, исходя из того, что ты сказал про этот эфир Лебедева с Дудём. Но тем не менее, я хочу, чтобы ты тоже объяснил мне, почему тебя так это вштырило. Эта история расследования ФБК и реакции, которые…

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: То есть мы уходим от Лебедевых…

КСЕНИЯ ЛАРИНА: А мне кажется, что это рядом.

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Да-да, это абсолютно рядом. Ксения, ответ 300 тысяч миллиард 50, 20, 70, 16, да. Это абсолютно рядом, потому что мы применяем то, что применяют они. И не надо говорить о том, что я сейчас делаю из мухи слона. Из этой мухи рождается слон. Я уже один раз публично заявил, сейчас вот я второй раз это публично заявляю. Я сейчас думаю, как и о чем, и о ком сказать, уже не только потому, что я просто руководствуюсь какими-то своими моральными принципами, а потому что я руководствуюсь принципами, соображениями собственной безопасности. О, мне скажут, Максим, да ты охренел, дурак что ли, ну что? Понятно, все понятно, все начинается с малого. Как я уже говорил, тот вот такой нескладный Путин в 2000-м не напоминал пока того. Я люблю шутить, я же постоянно говорю с Путиным. «Владимир Владимирович, у меня есть такая… У меня художник, говорит, Макс, ты должен это сделать публичным. То есть у меня есть такой шаблон. Мы говорим о чем-то, я говорю, Владимир Владимирович, и применяю фразу, сказанную вот только что ты мне что-то сказала, я применяю, как будто, Владимир Владимирович, вот то-то и то-то. Дмитрий Анатольевич уже это сделал». Это очень смешно, пробуйте это по жизни. То есть вот я не знаю, сейчас никто этого не понимает, о чём я сейчас говорил, но как только ты мне скажешь что-то, вот ты сядешь пить там чай, я не знаю, со своими родными, передай кусочек, Владимир Владимирович, передайте кусочек, Дмитрий Анатольевич только что передал, но когда кусочек сахара передаст, это не смешно. Каждый десятый будешь, ты упадёшь. Вот. И я всё время люблю говорить, Владимир Владимирович, вы такой хрупкий, как оленёнок. Хочется вас согреть. Вы такой, знаете, вы такой, вы такой, ну такой, вы кушайте побольше, Владимир Владимирович. Вы такой худенький. Вот все нормально было тогда. Вот худенький, хрупкий, как Владимир Владимирович. Вот, нормально оперился. Все хорошо. Вот так и здесь. Перехожу конкретно к этой ситуации. Она меня очень задела по той простой причине, что кто-то кого-то заказал. Там нет, на самом деле тут комбинаторика очень простая. Она состоит из двух. Либо Лебедев заказывал Волкова, либо нет.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Не Лебедев, а Невзлин. Хотя у Лебедева в этом смысле тоже, наверное, все впереди.

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: По Фрейдику, да. Либо Невзлин заказывал Волкова, либо нет. Еще раз повторяю, это заметка на полях. Я лично просто не могу, я не очень хорошо знаю, но лично знаю господина Невзлина, но мне это не укладывается, я не верю в это. Вот как бы с этим комментарием все. Значит, если он чисто комбинаторик, если он это делал, то значит он применил страшнейший способ. Если он этого не делал, тогда у нас дерево разветвления, дерево состояния, ну, логика, комбинаторика. Два, либо ФБК это сделали специально, либо они случайно, либо они немножко, либо ребята перенервничали. Если ребята это сделали специально, то значит, это примерно та же самая история. А если они перенервничали, ну, тогда как мы будем смотреть все предыдущие их расследования? Они тоже перенервничали? Нет третьего. Нет третьего. То есть что может быть третье? Третье может быть, ну, например, что Невзлин работает на марсиан, а марсиане, они каким-то образом втихаря договорились с лунатиками, а лунатинки путинские. И тут какая-то супер, какая-то теория заговора может существовать. В смысле, ну как, какая-то конспирология. Это может быть, но мы понимаем, что это вероятность этого.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Почему? Вместо марсиан может быть Федеральная служба безопасности, спецслужбы Российской Федерации. Вот тебе, чем не марсиане? Еще какие…

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Ну да, ну то есть я звоню, звонит мне, вот сейчас мне звонит, привет, Макс, значит, да, я понимаю, что ты там, значит, антивоенный, я работаю на Федеральную службу безопасности, но тут такая, смотри, история, значит… Мы же все понимаем, мир устроен по-разному. И не всё так однозначно. Существует разное течение. Я знаю, что у тебя есть зуб на Дудя. Смотри, тут против него есть такой материальчик. Смотри, ты просто у себя его публикуешь. Если я это сделаю, я никогда не говорю «никогда». Я не знаю, что я сделаю завтра. Я не знаю, что со мной произойдет. Я просто боюсь загадывать. Я в данный момент просто горд тем, что я до сих пор на такие вещи… Не то, что не повелся, мне особо никто не звонит. Ну, надо разбираться, с кем ты имеешь дело-то.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Да, но смотри, марсианин, который тебе звонил, он должен был проделать очень серьёзную работу. Выяснить ваши отношения, найти эти точки, которые выжигают искру, ненависти по отношению друг к другу и использовать в том числе и особенности твоего темперамента, особенности твоих эмоций, скорость твоего ответа. Это всё большой путь. Поэтому обмануть легко, Максим, я тут не хочу быть адвокатом дьявола, но давай вспомним другое, более безобидную историю. Вот это все, эти все пранкеры Вован и Лексус, которые с лёгкостью необыкновенной разводят на откровение умных, стреляных, тёртых калачей, больших людей. И они на это покупаются. Ты вспомни, сколько, я не знаю, тебе звонили когда-нибудь они? Представлялись каким-нибудь Ермаком, я не знаю, или президентом Зеленским. Но ты можешь себе представить такую ситуацию, в которую попал, там, не знаю, Дмитрий Быков, Борис Акунин и многие другие, Людмила Улицкая. Ты вот сейчас мне показал такую вот сценку, которая должна, по идее, дать понять мне, что ты на это не поведёшься никогда. Ты скажешь «кАмон». По-другому можете представить? При каких обстоятельствах?

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Могу, конечно. И это наша надежда. Наша надежда, я имею в виду, надежда всех нас, что там всё-таки действительно не злой умысел ни с одной и ни с другой стороны. То есть я уже сказал, я не верю в то, что Невзлин мог такое делать. И, разумеется, я очень надеюсь и держу fingers crossed, что ФБК это сделали не напрямую. Но все равно остаются вопросы. Смотри, я на самом деле хотел бы на этом закончить тему, согласиться, но интересно. Для этого надо было проделать работу. Они между собой публично достаточно громко срутся. То есть какую надо было проделать работу, чтобы узнать, что они друг друга не любят? Отвечаю. Я вообще последний в списке политически подкованных по новостям. Это правда. Я все новости узнаю от домочадцев и так далее. Но я говорю, что для того, чтобы узнать, что они друг друга не сильно любят, нужно было проделать нулевую работу. Ноль. Вот просто ничего не надо было проделать. Понятно. Потом мы очень недооцениваем, опять же, ту сторону. Там работают очень хорошие специалисты.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Ты имеешь в виду марсианское ФСБ?

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Ну да. Поэтому, опять же, скорее всего, и дай бог, и мы все надеемся, что это так, что им удалось каким-то образом. Хотя вопросов возникает побочных все равно. Уже не таких, слава тебе, Господи, глобальных с точки зрения прям вот бежать сейчас и прям со скалы бросаться. Но все равно очень вопросов много. Они же это все давали, предлагали и Невзлину купить, они это все отдавали.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Russia Today, между прочим, отдали.

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: То есть мне вот сейчас говорят опять, Макс, смотри, ну это мы про Дудя, значит, мы уже скинули Russia Today, но это на ту сторону, а на эту сторону… Вот, и опять же, ну…

КСЕНИЯ ЛАРИНА: То есть, повторяю, подожди, это очень интересно, мы с тобой пьесу сочиняем. То есть, получается, что человек, который тебе это предложит, он должен быть уверен в том, что ты это заглотнёшь, эту наживку. А как? Иначе какой смысл? То есть, те, которые… Значит, они были уверены, моя логическая мысль, куда движется. Значит, они были уверены, когда они это предлагали, этот слив, этот компромат или эти расшифровки, что их возьмут, их в рот возьмут. Извините за грубость.

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Хорошо. У меня к вам, Ксения, один тупой лобовой встречный вопрос. Что бы произошло с этим миром, с Вселенной, с этой войной, если бы эту наживку не заглотили.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Не было бы события, которые бы все обсуждали. Не было бы этой грязной бомбы, которая оказалась бомбой раздора внутри оппозиции.

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Что мешало сделать то, что мешало им, я имею в виду ФСБ, сделать то, что называется trial and error. Попробовать, пошло, не пошло. Кто знает, сколько таких попыток они уже сделали, и они не пошли. Ну, делаем мы проект. Ну, вот решила Ксения Ларина с Максимом Покровским сделать новое шоу. Онлайн-шоу «Повернись, подпрыгни и напиши песню». И решили мы найти там, я не знаю, инвесторов. Написали концепцию, обратились мы с этой концепцией к Невзлину, обратились мы к Ходорковскому. Вот нам нужно поднять новый YouTube-канал, который будет называться «Марсианские подпрыгивания». Или «Танцы в невесомости». Вот никто на этот проект нам денег не дал. Так мы и сидим. Хорошо. Что случилось-то? Давай предположим, что мы это уже сделали, и что нам денег уже не дали. Хорошо. Давай через недельку будем сделать другие песни. Лунное купание будем делать. Не песня, а новый проект. Опять идем к Невзлину, опять идем куда-то. Краудфандинг делают, опять нам денег не дали. Давай продолжать делать, но какой-нибудь дадут. Вот и все. Ну а потом, опять же, если работают профессионалы, то они, наверное, не знают. Я не знаю. Ну, как бы, ну…

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Ну, противно, короче говоря. Вот твоя эмоция, я вижу.

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Унылый Христо Грозев. Унылый Христо Грозев, которого я не видел, это опять мне честно скажу, я сейчас обязан взглянуть в глаза Ксении и зрителю. Я не видел Христа Грозева, который это уныло говорил. Но мне мои сказали. Честно признаюсь. Что не своими глазами смотрел, что сидел уныло парень.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Ну нет, слушай, тут давай все-таки скажем, что мы с тобой находимся на канале The Insider Live, который тоже шеф-редактор нашего канала Роман Доброхотов, также известный расследователь, он тоже принимал участие в так называемой экспертизе по поводу этого материала. Скажем так. То есть он говорит с изрядной долей убежденности, что скорее всего это правда. Что можно подделать, но для этого нужны колоссальные усилия, это как бы я пересказываю что сказал Роман Доброхотов. Они вдвоем проводили экспертизу свою профессиональную этих материалов. И сказали, что на 90% скорее всего это правда. Но никто не исключает, что это может быть неправдой. Мы с тобой пришли к этому выводу. Я слышу, кстати, людей, которые работали со спецслужбами когда-то или являлись офицерами спецслужб. Всё, что угодно, можно сделать.

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Так вот об этом, не совсем об этом, самое главное, о чем я сейчас пытаюсь сказать, что это в противоположном смысле win-win ситуация. В любом случае, к сожалению, со своей несложной, я бы даже сказал, примитивной мыслью оказываюсь прав. Неважно, какая сторона это совершила. Важно то, что в антипутинской, в антивоенной среде оказывается всё, входят в практику какие-то подобные методы. Почему я говорю слово «подобные методы»? Потому что если это сделал один человек, то это был немножко… То это был один метод, если это сделали другие, то это был другой метод. Поэтому я и говорю, что самый лучший для общества, к огромному сожалению, ситуация является, если ФБК, например, всё-таки ошиблись. Сознательно или несознательно. Это, конечно, не в пользу ФБК, но это в пользу какой-то общей… Я говорю очень-очень решительно. Именно поэтому я и говорю, о чём об этом песня «Титан». Мы будем сейчас бояться внутри себя. Мы этого ещё не понимаем. И я удивляюсь, почему сейчас люди говорят не об этом.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: А почему мы будем бояться внутри себя? Что мы возбудим на подобные преступления кого-то?

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Конечно. Потому что когда Владимир Владимирович был хрупкий, как оленёнок, никто не мог представить, что вот такое будет. Ребята, давайте просто посмотрим, сколько раз я уже сегодня сказал это «камон». Давайте посмотрим то, что мы могли допустить, что сделает Путин в 2000 году, и то, что он сделал в 2024 году. И давайте прикинем, какая разница между тем, что мы могли допустить, и тем, что мы сделали. В какое количество десятков сотен раз превышает ужас того, что произошло в реальности? Почему мы сейчас не можем допустить то же самое? Что если сегодня, то есть в сентябре 24-го года, мы о чём, Ксения, мы говорим? Мы говорим о том, и как бы ты со мной соглашаешься или нет, ну даже это сейчас неважно, я имею в виду, мы пытаемся… Лучшим выходом из этой ситуации является искренняя ошибка ФБК. Допуская что есть и другие варианты. Мы в антивоенном обществе, в антипутинском обществе, это не победа путинского режима. Это архипобеда путинского режима, то, что сейчас произошло. Это неспокойствие. Потому что сейчас я вот дам тебе это интервью и хорошо подумаю, буду ли я так об этом еще когда-то говорить. Сейчас, я думаю, мне ничего не будет, сейчас не до меня. Через годик уже, если так пойдет. Если так пойдет, как у Путина. Да нет, Максим, ты что, дурак? Ты что сравниваешь антивоенную тусовку? Как ты что вообще? О чем ты говоришь? Просто плюрализм мнений люди могут. Они, конечно, люди. Ты что, Макс, ты понимаешь? Ты что, дурак? Ты что, все должны со всеми быть согласны? Нет, конечно, не должны быть согласны. Но, окей, методы заявлены. И то, что мы даже допускаем, что это возможно… И серьёзно расследуем. Окей.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Да, я хочу вернуться к твоей цитате из «Место встречи изменить нельзя», что баба, она сердцем чует. Я не музыкант, я как раз баба. Моё сердце мне подсказывает приблизительно то же самое, что и тебе, что здесь Это больше, чем ошибка, скажем так. Цитирую еще одну известную фразу, что это больше, это не больше, чем ошибка, это почти, скажу я так, преступление. Я имею в виду что? Я имею в виду ту невероятную страстность, с которой в это так называемое расследование нырнула и бросилась вся эта команда Фонда борьбы с коррупцией. Это та страстность, которая, мне кажется, обнажает истинные цели. А истинные цели — это не, простите, если я сейчас кого-то оскорблю. На мой взгляд, истинные цели этой спецоперации ФБК — это не разоблачение преступления. Это что-то другое. И вот это, и как бы вот то, что мы сейчас с тобой обсуждаем в нашем эфире, и то, что это обсуждает весь русскоязычный интернет, и то, что люди вообще не знают, обычные люди, которые являются наблюдателями, они кричат фразу, ещё одну цитату самую популярную «Сейчас чума на оба ваших дома», это как бы и есть результат. Это и есть результат.

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Самым страшным, соглашаюсь с тобой и продолжаю, самым страшным является то, что все пытаются понять, кто из них прав, а кто из них виноват, условно. Если 300 раз упрощать. Проблема не в том, кто прав, кто виноват. Проблема в том, что эта раковая клетка пошла. И всё. И единственное, что можно сделать, это дальше куда-то бежать. То есть закрывать какие-то двери, когда пожар, я не знаю, на космическом корабле, закрывать. Блокировать и эвакуироваться из этой зараженной зоны. Вот и все. Я не хочу быть ни с кем другом из них. Я не хочу быть ни с кем из них врагом. С некоторыми, кстати говоря, людьми из оппозиционных политиков я иногда люблю поужинать и по стаканчику пью, просто люди приятные. Но речь не идет ни о какой работе. Я, кстати, никем не ангажировал, чтобы все понимали. Сейчас звучит кошмарно то, что я говорю, но поскольку я усомнился в том, что это сделал Леонид Невзлин, я хочу сейчас публично сказать, что мне Леонид Невзлин не платит. Он не финансирует ни один из моих проектов, и не обещал, и у меня нет надежды, что он это будет делать. Поэтому мы сейчас говорим о добровольном осознании того, что происходит. И, конечно, как мы уже сказали, в отсечении пошли новые уровни эвакуации. Далее. Очень важным моментом является еще и то, что если все-таки, Я повторяю, я 300 тысяч раз публично и громко произношу это «если». Я никаким образом не гоню на ФБК, потому что как им нужно доказать то, что это, ну не им, а там правоохранительным органам, а им попридержать язык за зубами, пока правоохранительные органы не доказали вину Невзлина, пока они не доказали, на него распространяется, как и на всех, презумпция невиновности. Тем не менее, я и на них не гоню. Поэтому я произношу его ещё раз. Я произношу это слово «если». Вдруг у них были какие-то ещё цели. Например, то, что все говорят, разумеется, все понимают, что Ходорковский и так далее. разумеется, понятно, что я имею в виду, это не неуважение к кому-либо или непризнание чьей-либо там величины, заслуг и уважения как к личности, я имею в виду, на данном случае, Ходорковского. Даже не в этом дело. Это значит, что они Леонида Невзлина как разменную монету, что ли? Об этом тоже я что-то не особо слышал. То есть если они таргетируют не Невзлина, то они, значит, мне взяла для них разменная монета. Разменной монетой я был в диалоге Дудя и Лебедева. Потому что Лебедев схватился за моё имя, потому что я его триггернул, его тема триггернула. А Дудю даже про меня говорить не хотелось. Я и не имею права утверждать, но, скорее всего, он просто не любит Ногу Свело. Ну, не любит, чел. Ему даже неприятно вообще, что Ногу Свело прозвучало. Он просто от этого дела отмахнулся вот так вот. То есть я для него был коза из носа. Он взял такой, блядь, и стрельнул, блядь, великий. Come on произнес я еще раз я в этом интервью. Не надо по моему имени проходиться вскользь.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Вот всё равно мы к этому возвращаемся. Давай я задам тебе другой вопрос. Опять же, если про Лебедева и про Дудя. Почему я не смотрела? Могу тебе объяснить. Потому что мне похер, что говорит Лебедев. Вот, представляете, всё равно. И мой вопрос к Дудю другой. Я не знал его подробностей. Зачем вообще ковыряться в этих червивых головах? О том они знают, что думает, кто такой Лебедев. условный, с маленькой буквы «л», как торговая марка. А то мы этого не знаем. В чём смысл, объясни мне, вот этого тиражирования разговоров с разного рода упырями и проститутками?

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Я могу тебе объяснить, в чём смысл. И ты еще раз вспомнишь слова про пару-тройку фальшивых нот. Смысл состоит в том, и мы это обсуждали в личной приватной беседе с одним большим, тоже ютубером, смысл количества просмотров.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: А, в этом смысле, да?

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Абсолютно. Это бизнес. Я не могу сказать, что я расписываюсь за эти слова, просто потому что я не в этом бизнесе, и я никогда в своей жизни с господином Дудем не общался, не знаю, не видел его лично, и вообще никак не соприкасался. Поэтому я, конечно, поставить свою подпись на этом диагнозе не могу, но прокомментировать я его… Просто это будет юридически правильно, ну и по-человечески правильно, если я так скажу. Данная версия кажется мне неглупой. Я не имею права обвинять человека в меркантильности, но, повторяю, видимо, сейчас это пользуется спросом. Эта же история с Цыгановыми сработала.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: И с Кучерой сработала тоже.

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Да, да. Кучера. Кучера. Что это? Это вилка, по-моему, по-испански. Я начинаю испанский учить. Короче говоря, у меня все это с Кучерой.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Ты считаешь, что явление вот этих вот упырей в галерее гостей такого интервьюера, такого уровня, как Дудь, а он у нас, будем говорить, да, он такой миллионник.

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Десятимиллионник, десяти с половиной миллионник.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Заслуженный миллионник. Это сродни тому, что делала и делает, продолжает делать та же Ксения Собчак, когда она тоже зовет каких-то людей, которые, на мой взгляд, совершенно не заслуживают никакого внимания, а уж тем более двухчасовых бесед на тему «А что у тебя? Достань-ка из своей головы какого-нибудь червяка и расскажи о его происхождении». Ну, видишь, пользуется, наверное, да.

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Вы не могли бы достать из своей головы червяка и объяснить его происхождение? Мертвый уже достал. Это не самый лучший пример. Я могу тебе честно сказать, это где-то 20… 15-20% реально смешного. Это вот, ну хорошо, 20, это честные 20%. Вот, повторюсь, я не имею права этого утверждать. Я не вижу за собой права это утверждать. Потому что, опять же, повторюсь, я хочу, чтобы вопросы, равно как и утверждения, были легитимными и соизмеренными с совестью. То есть, если Дудь говорит, что у него есть вопросы к моей творческой составляющей, как я уже говорил, я хочу их услышать, но мои вопросы к нему, они конкретные.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: А ты был у него в качестве героя, нет?

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Нет, конечно.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: А если он сейчас тебя позовёт, скажет, вот-вот, я хочу с тобой поговорить, Покровский, и задать тебе свои вопросы, ты пойдёшь?

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Пока ответ не знаю и хочу сказать, это я не стелю себе соломку, потому что я всё равно отвечу на вопрос, я не ускользну. Но бывает такое, что человек, когда ему задают вопрос гипотетически, причём бывает искренне, он думает одно, а потом возникает реальная ситуация и происходит другое. Поэтому не знаю. Я думаю сейчас, в данную секунду, что, скорее всего, пойду. И это будет максимально провальная беседа с точки зрения просмотров, потому что это будет долгий, скучный разговор, где всё будет раскладываться по полочкам.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Нет, нет, нет, почему же? Он тебе припомнит всякие твои, скажем так, ошибки в биографии, про которые ты, кстати, по-моему, говорил. Напомнит тебе про Крым.

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Окей, нет, нет. Вопросы о моих визитах в Крым после того, как он уже был аннексирован, Мне задавали в прямом эфире и не раз украинцы. Что после этого мне может повторить пройденное? Я ему скажу о том, что да, я это делал, потому что был дурак.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: А он тебе скажет, голосуй или проиграешь. Получал бабки за голосуй или проиграешь? Голосуй и проиграешь.

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Обратитесь к интервью Покровского и Ксении Лариной два года назад. Кстати говоря, это очень хорошо, что ты это вспомнила, потому что, знаешь, я не особо готовился к нашему диалогу, в смысле, ну, готовился морально, мне приятно говорить, но мы с тобой затрагивали эту тему. Знаешь, я сравниваю период нашей жизни…Это звучит смешно-смешно, но я его реально сравниваю с последним героем.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: А, кстати, вот, на Первом канале работал. Вот еще.

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: На Первом канале работал. Чем больше будет таких вопросов, тем лучше. Это немножко поднимет, это от нуля поднимет количество просмотров у него. Давай я закончу то, о чем вы говорили. Но то, что пойдет с моей стороны, я очень четко по фактам пройдусь по каким-то музыкантам, по каким-то журналистам, по нему самому, где шаг за шагом исключительно нудной, долгой, логической. Нет, она не будет долгой, она будет просто неинтересной цепочкой. Просто расскажу, где, как, кто и в чем передернул. Вот, например, как передернул он в своем интервью, я сейчас уже рассказал. И если люди, которые сейчас смотрят нас, если они на этом моменте выключились из нашего разговора, я даже это пойму, потому что мой рассказ был, в принципе, не очень интересным. Когда я пересказал Лебедев, сказал это. А потом он применил такие-то и такие-то, и совершил такие-то. И самое главное, я забыл сказать, что ж ты Дудь его не одёрнул? Что ж ты, когда ты говорил про спектакли, ты, значит, сказал, Пастернака не читал, а осуждаю. А когда ты говоришь про Покровского, ты используешь какой-то идиотский критерий. Вернёмся к той теме. Вот видишь как? Я опять скучно говорю. И такой у меня будет с ним диалог. Что же ты не сказал про Покровского, чтобы Пастернака не читал?

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Макс, он же монтирует. Будет он, а не ты. Он тебя смонтирует так, что ты будешь зажигалкой. И он уберет или откажется от каких-то нюансов в пользу динамики и какой-то такой веселой драматургии.

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Тогда не пойду. Тогда отвечаю на твой вопрос. Тогда не пойду. Соответственно, а как ты можешь задать мне такой, я имею в виду, завершающий вопрос в этой теме, ну а как ты поймешь, пойдешь ты или не пойдешь? Перемонтируй.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Я поняла. Конечно, перемонтирую.

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Попрошу, напишу, сниму на телефон весь диалог и выложу его целиком.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Цыгановы вообще сказали, что это не они.

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Я не буду говорить, что это не я. Я просто на телефон сниму и выложу сам. А если мне скажут, что у нас нельзя снимать на телефоне и выкладывать самому, потому что я беру эксклюзив, ну тогда я сейчас тебе, Ксении Лариной, говорю, что тогда я отвечу нет. И тогда будет просто ответ.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Один раз Дудь позвал, если уж мы так про него говорим сегодня, в гости человека, который сказал ему, я знаю, Дудь, что ты потом будешь монтировать так, как тебе хочется, и лепить из меня тот образ, который тебе хочется представить. Поэтому я к тебе пойду на интервью, но с одним условием. Мы работаем на моей территории, ты приходишь, садишься на стульчик напротив меня, задаешь мне свои вопросы, и никакого монтажа вообще. Вот как от начала до конца. Я с тобой говорю, ни одной склейки. Дудь согласился. Интервью вышло. Это было самое провальное интервью Юрия Дудя за всю его карьеру. А знаешь, кто был? Дмитрий Киселёв.

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: О чём я тебе и сказал. Идея дать такой ответ… Я не имею права не сказать, авторство этой идеи, ну я абсолютно подписываюсь под этим совершенно, принадлежит моей жене Тане, что именно такая концепция и именно такой ответ. Потому что вот это как бы у нас домашнее задание, это домашняя заготовка. Естественно, я знал, что меня рано или поздно спросят, а пойдешь ли ты на интервью Дудю, если вот после твоих этих слов он тебя позовет. И мне нужно будет дать правильный и честный ответ. Что значит честный ответ? Опять же, частью честности является то, что то, что я чувствую сейчас, это не значит, что я буду чувствовать через пять минут. И это вовсе я не стелю себе соломку. Это жизнь меняется. Повторяю, я сейчас говорю, что, скорее всего, пойду. Я сейчас предъявлю вот такие-то критерии. И это очень хороший пример, который ты привела. Это то, что предвидела Таня, то, что она и сказала. Это будет скучнейшее интервью. Это то, что сказал мой собеседник, тоже большой ютубер, опять же, говоря обо мне. И когда мы обсуждали эту ситуацию с Дудем, он сказал, что ему тебя звать неинтересно. Он на тебе поимеет на миллион меньше просмотров, чем вот на таком фрике. Вот и всё. Поэтому я ему не интересен. И лично не интересен, потому что он просто лично, он не в этой музыке. И это, к началу нашего разговора, это и есть та самая наша культурная эвакуация. И это то, от чего мы не бежали от этого. Наша эвакуация, я повторяю, это не посадка на последний белый пароход, который уходит в Америку, а на берегу уже красный со штыками. Нет. Это медленный, абсолютно осознанный процесс того, как культурная среда стала весьма сильно изменяться, например, в начале 2000-х годов, в самом-самом конце 90-х годов, и когда степень дискомфорта стала увеличиваться, и когда это решение в какой-то момент созрело и привело… Нам в этой культурной среде было некомфортно, я не хочу её обсирать эту среду. Большое количество очень талантливых музыкантов именно эвакуировалось от войны, когда началась полномасштабная война. Поэтому я же не могу сказать, что все эвакуировавшиеся от войны, они какие-то там, они мне мешали жить. Нет, ну просто этих людей, тех музыкантов, которые уехали после 24 февраля 22 года, их каким-то образом эта среда вдохновляла. А меня она с каждым днём всё меньше и меньше вдохновляла. Юрий Дудь является в каком-то смысле символом этой среды, в каком-то смысле её сосоздателем. Ну он же большой блогер, он же зовёт кого-то. Это не значит, что все, кого он зовёт, я не уважаю, например, этих людей, или я не уважаю этих артистов. Это же не бывает, что совсем чёрно-белое. Поэтому как бы мы ни издевались над фразой «не всё так однозначно», но не всё так чёрно-белое в конце концов. Чего я должен бояться этой фразы? Но, тем не менее, это была вот та культурная среда, повторюсь еще раз, и та культурная эвакуация, которую в итоге мы совершили. И от которой в итоге мы имеем, это не бенефит, это кошмар, в котором мы все живем, но это, по крайней мере, она дала нам возможность говорить вот так, будучи неангажированным никем.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Правильно ли я понимаю, я сразу скажу, что я с тобой согласна в этом направлении, что прекрасная в кавычках Россия настоящего, которую мы сегодня имеем, это дело рук не только путиноидов, но и тех, кто принял эти условия игры, и кто на этой ниве трудился и создавал эту Россию, от которой в итоге сам и убежал. Большое количество людей, о которых мы с тобой говорим, не называя никого, но их много, которые покинули это благословенное место после 24 февраля 22 года. Они были активными участниками создания этой путинской реальности, и они наверняка это тоже понимают. Ну, как говорят там, что типа стабильность некая, достаточно такая благополучная нормальная жизнь. Если мы говорим про творческих людей, то это гарантия концертов. У меня много таких историй, из твоих коллег, из группы, допустим, вот Дима Спирин рассказывал про своего барабанщика из группы Тараканы, который оказался, как он сказал, спящим зетником, который был нормальным парнем, а когда всё началось, вдруг из него попёрло вот это вот всё. Понимаешь?

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Я понимаю, но только прости, пожалуйста, я не знаю, что ответить, потому что я даже пока не осознал, не выкристаллизовал для себя вопрос.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Вопрос. Правильно ли я тебя понимаю, что очень многие люди, которые нынче выбрали свободу, они были активными участниками и строителями той самой путинской реальности? Не только я имею в виду политическую составляющую, но и творческую тоже.

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Ну, наверное, самый бесхребетный ответ не знаю. Тут вопрос такой. Ну, ты сказала, что мне же можно, например, предъявить, что я ездил в аннексированный Крым. Создавал я таким образом, помогал ли я путинскому режиму? Я могу сейчас сказать.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Ты его очеловечивал. Конечно, ты своим лицом очеловечивал этот режим. Потому что нам говорили, почему вы говорите, что одни упыри среди артистов путинских? Вот вам, пожалуйста, Максим Покровский, прекрасный музыкант. Он же тоже…

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Правильно. Я всегда говорил и буду говорить украинцам, что я никогда в своей жизни не поддерживал аннексию Крыма. Но если прозвучат слова, которые в принципе не если прозвучат, а только что прозвучали, Ты говоришь о том, что своим лицом. Получается, что опосредованно да. Поэтому тут, опять, тут мы можем очень глубоко идти. Вот поддержал ли я своим лицом путинский режим, находясь в аннексированном Крыму? К сожалению, да. Принадлежу ли я к числу тех, кто создавал путинский режим? Математика является математикой. Это называется, по-моему, принцип транзитивности. Значит, да. Значит, кому я должен прежде всего предъявить такую претензию? При ответе на такой вопрос к самому себе. Опять же я не трогаю эту пресловутую тему голосуй или проиграешь, потому что помнишь я говорил про последний герой, так вот последний герой очень журналисты любили, а скажите, Максим, а вот вас последний герой изменил? Потому что многие участники и участницы говорят, что последний герой их полностью изменил. Я говорю, ну те, кто полностью изменил, это дураки. Меня он не изменил. Он мне просто показал, что что я думаю, то я и думаю. Вот последний герой под названием «Последние два с половиной года моей жизни» меня абсолютно не изменили. Я абсолютно не стыжусь того, что ездил голосуй или проиграешь. Для тех, кому не лень меня слушать, я напоминаю, что принципы у нас были, что за коммунистов и за ЛДПР мы не ездили. А еще была парторганизация «Союз правых сил», за них тоже было ездить не западло, и за них мы тоже ездили. И деньги нам платили. И годы идут, а я все это повторяю и повторяю. Окей, и мне за это не стыдно. А за то, что я ездил в Украину аннексированную, мне стыдно. И я дурак, да, это была моя ошибка. И я тогда это уже понял. И по законам Украины я в Украине не появлялся должное количество лет. Хотя если бы я был лицом непубличным, никто бы мне этого не предъявил. Но я лицо публичное. Я всегда был не аполитичным. И я сейчас понимаю, как я прав. И как я аполитичен. И то, что участвовать и высказывать свою гражданскую позицию, особенно когда официальные власти оборзели до такой степени, это да, это обязанность гражданина. Это очень тяжёлый труд. И этот труд мне даётся тяжело. Вот ты встал из-за стола и помыть тарелку надо за собой. Я вот честно говорю, я мучаюсь, когда я мою посуду. Я даже вот так вот облокачиваюсь, потому что мне перед раковиной стоять неудобно. А когда я в Нью-Йорке, у нас ещё раковина бочком чуть-чуть, она угловая. Я ещё стою и обернулся, у меня пипец спина болит. Для меня казнь мыть посуду. Но посуду надо помыть. Но я при этом аполитичен, мне неинтересно. Я все время говорил с уважением к вам достойные политики, что политик — это недомузыкант. Ему нужна аудитория, ему где-то рок-н-ролл… Но я не хочу, чтобы так уж совсем на меня все обижались за эти слова. Но тем не менее, в каждой шутке есть доля шутки. Короче говоря, я аполитичен. Я это уже сказал, я просто сейчас реализирую свою мысль. И повторяю, вот этот мой последний герой, он мне показал, что всё в порядке, что надо думать, как ты думал, и жить, как ты жил. А то, что ты совершал в жизни какие-то ошибки, нет, нет святош. Нет святош. Ну, как бы покажите мне.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Отличный финал для нашего разговора, дорогой Максим. Спасибо тебе огромное и за то, что ты выбрал музыку, и за то, что ты разговариваешь музыкой, и за то, что ты моешь посуду. Это отдельная от нас, от женщин тебе большая благодарность.

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Полоборота влево, если по Нью-Йоркской раковине. Не влево по кадру, а влево по, как сказать, влево по моей позиции, вправо по кадру.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Спасибо, дорогой. Обнимаю тебя и надеюсь, зритель нас понял. Все наши драматургические ходы и все наши тайные замыслы. Спасибо тебе.

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: А сейчас, после того, как мы простимся, я кое-куда поеду, и очень надеюсь, что в следующий раз, когда появлюсь в каком-нибудь эфире, конечно, у тебя вот этой дырочки и вот этой уже не будет.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: То есть мы в последний раз с дырочкой. Отлично.

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Да ну, не знаю. Ну так, посмотрим.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Хорошо. Ну давай. Желаю красоты. Кругом. Внутри. Везде.

МАКСИМ ПОКРОВСКИЙ: Взаимно. Её вижу, её чувствую и добро чувствую. Спасибо большое.