«Честно говоря»: Чем кончается родина? Дмитрий Спирин о художественном сопротивлении, репрессиях и Буэнос-Айресе

Ксения Ларинажурналист

Дмитрий Спиринмузыкант

Такое же у меня было ощущение и в 2014 году после аннексии Крыма. Как будто бы значительная, но еще тогда не очень большая часть россиян как будто только ждала, когда же это все-таки наконец случится, когда великий и несменяемый вождь возьмет наконец-то ситуацию в свои руки и вернёт в Россию то, что ей по праву всегда принадлежало. Вот они просто спать не могли, кушать не могли, рыдали с нетерпением. Я вот просто офигевал, что первый раз, что второй. Откуда, блин, они берутся? А они есть…

Подписаться на канал The Insider Live
Поддержать канал The Insider Live

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Спирин, по-моему, это уникальный человек. Он, как написано у него же в Фейсбуке, он не только предал Россию, но и осудил, засудил ее.

ДМИТРИЙ СПИРИН: Мелодии, как правило, я сочиняю не то, что веселые, а вот, правильно, наверное, сказали, оптимистичные.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: «Чем кончается Родина». Я вообще эту песню, и текст её, и клип восприняла как ваше личное прощание окончательное, можно ли так это сказать?

ДМИТРИЙ СПИРИН: Впервые я на своём собственном опыте, в своей собственной музыкальной карьере столкнулся с концепцией: «Ты артист, пляши, мы платим тебе деньги, мы приехали на этот фестиваль, чтобы радоваться, расслабляться, отдыхать и слушать любимые песни, а не слушать супервайны».

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Добрый вечер, дорогие друзья, дорогие наши зрители, дорогие подписчики. Это канал The Insider Life. Меня зовут Ксения Ларина. И, как обычно, каждую неделю у нас гость. Сегодня Дмитрий Спирин, музыкант, поэт, композитор, человек, гражданин из далёкой Аргентины, где зима. Привет, Дима.

ДМИТРИЙ СПИРИН: Сегодня действительно зима, а зимушка-зима аргентинская на дворе. Дико холодно. Плюс семь, плюс восемь, а иногда и плюс пять бывает вечерами.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Вот это да. Вот это да, потому что здесь вся Европа, вся верхняя часть экватора страдает от страшных жары, мы читаем без конца какие-то жуткие истории про 40 градусов, жары, кондиционеры не справляются, и Европа, и Америка, и все, но есть чудесные места, и одно из них — это Буэнос-Алис. У нас хорошее начало, и, ей-богу, приятно начинатьс премьеры. А премьера вот буквально завтра, как раз мы выходим завтра, в четверг мы выходим в эфир, 18 июля, и в этот же день состоится премьера клипа Дмитрия Спирина «Там, где кончается Родина», «Чем кончается Родина», так называется, да. Это альбом, четыре, насколько я помню, четыре песни в этом альбоме. Да, наверняка многие из вас видели уже клипы на некоторые песни, это «Место, где есть ты», это «С тобой», по-моему, так называется первая песня, да?

ДМИТРИЙ СПИРИН: «Я с тобой»

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Да, «Страшнее смерти». Чем примечательен этот альбом?

Говорю сразу, потому что у нас не специфический эфир для знатоков всех основ и истории рок-музыки. Это первый сольный альбом Дмитрия Спирина  после начала войны.

ДМИТРИЙ СПИРИН: Во всей карьере, на самом деле.

КСЕНИЯ ЛАРИНА:Во всей карьере, да.

ДМИТРИЙ СПИРИН: Раньше сольными произведениями и релизами не баловался.

Я был, так сказать, частью группы, членом группы под названием «Аркана».

Да, действительно, а после начала войны у меня завязалось вот это вот…

Не после начала войны, там, через полтора-два года после того, как она началась, у меня завязалось как бы сольное творчество, которое сейчас я потихонечку такими порциями выпускаю. Вот те клипы, которые мы уже назвали, это песни, которые выходили синглами отдельными, сначала «Я с тобой», потом «Место, где есть ты». А вот сейчас на днях буквально вышел вот этот вот мини-альбом, «Чем кончается Родина».

И да, действительно, сейчас мы можем представить клип на заглавная песня с него.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Я посмотрела клип, мне повезло, по блату мне его там кинули, поэтому сразу скажу, что режиссер беспроигрышный и креативный, как художник вообще всего этого, это Павел Мунтьян, которого наши зрители точно знают, поскольку он тоже был гостем нашей передачи. Вот, ну, а те, кто не знает, кто такой Мунтиан, ну, это мистер Фримен, это, прежде всего, вот его визитная карточка в видеоформате, это тот самый знаменитый, политический мультипликационный фильм и сериал, который, надеюсь, еще вернется. Но здесь, конечно, хочу что сказать по поводу ощущения от всего альбома, Дима. Он трагический, но оптимистичный. И вот это вот, я никак не могу объяснить этот феномен. Может быть, вы мне поможете? Как это так получилось?

ДМИТРИЙ СПИРИН: Ну, в целом, это вообще в рок-музыке достаточно частая история.

Это с «Битлз» пошло, на самом деле. Потому что Леннон и Маккартни часто сочиняли песни, которые звучат… музыкой, мелодией, а тексты не такие. И я, честно говоря, себя чувствую в некоторой степени, ну, наследником Битлз, может быть, не напрямую, но через какие-то, как бы, связующие нас звенья. Поэтому мне в целом эта фишка очень нравится. Я творчески её перенял абсолютно точно, и я люблю это делать. И мне сложно сочинять… Когда я сажусь за сочинение песен, а то в первую очередь, в первую руку я делаю музыку. Мне хочется от мелодии отталкиваться, поэтому сочиняется мелодия и дрейв. Так, если сочиняется мелодия, то, значит, песня будет рано или поздно сочинится текст. И мелодии, как правило, я сочиняю не то что веселые, а вот, правильно, наверное, вы сказали, оптимистичные. Как бы такие, в которых… В расстановке нот, в их созвучии, как бы, трагедии не содержатся. Но так как, когда дело доходит до сочинения текста, я, конечно, не могу отделаться никак от существующей вокруг нас трагедии, от того, в каком кошмаре мы живём последние два с половиной года, от всего того ужаса, который мы переживаем, который мы накапливаем внутри себя. Естественно, это отражается в этих текстах.

Я ни про что другое сейчас сочинять не могу. Вот, именно таким образом этот тандем склеивается. То есть я думаю, что оптимистичность состоится от ощущения, повторюсь, от заряда мелодии и от того, что в целом музыка моя, та музыка, в которой я исповедую, в которой я люблю играть, единственная, в которой у меня более менее толком получается играть, она в целом, ну, как сказать. Она динамичная, она оптимистичная, она энергичная. Поэтому и песни такие. Вот какой секрет творчества у подхода.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: На самом деле, насколько я помню, это называется в кино, не знаю, как в музыке, это называется «контрапункт», когда текст абсолютно входит в полное противоречие с музыкальным оформлением, когда вот такой параллельный монтаж ужаса и света, и все равно у тебя нет ощущения апокалипсиса, несмотря на тяжелейший страшный текст, который вот некоторые эти песни, эти тексты, они просто бьют, что называется, наотмашь, без всяких метафор, и песня «Чем кончается Родина», и песня «Если в этот раз пронесет», очень честная по отношению к себе. И тут еще важно сказать про обложку этого альбома, про которую я хотела бы, чтобы Дима рассказал подробнее, почему именно этот образ возник в качестве главного символа альбома. Это знаменитая фотография граффити с портретом Алексея Навального, которое заставляют закрашивать. Ну, это известная фотография, которая обошла вообще все, по-моему, социальные сети мира, не только русского интернета. Почему именно это?

ДМИТРИЙ СПИРИН: Что интересно, я использую на обложке не прямо эту фотографию, а такую же, сделанную другим фотографом. Но, очевидно, там их было немало в тот момент. Получилось так, что эта фотка у меня просто попалась на глаза, Ну или вернее, как и всем нам, оно, наверное, попадалось на глаза не раз и не два. Но было это, ну, давно. Когда-то там, когда этой песни еще не было и когда эти песни еще не оформились в будущий релиз. И она меня тогда так впечатлила, что я буквально на автомате ее заскринил, что называется.

Вот, знаете, бывает иногда, но не можешь пройти мимо какого-то графического объекта или картины или фотографии невероятной какой-то. Где-то в новостях бывает, может быть, или у кого-то в Инстаграме, скринишь, и потом эта фотка или картинка у тебя долго-долго валяется на айфоне в галерее. Вот так же было и с этой фотографией. Она меня просто дико впечатлила. Я подумал, блин, вот это символ нынешней России. Не просто человека убивают, а оппозиционера, оппозиционного политика, человека, который предлагал для этой страны, для этого народа, лучшую жизнь, свет, выход из абсолютно кошмарного тупика, в котором изобрели. Так вот не только его убивают, но еще и его публичные изображения вот так вот закрашивают. А ещё, знаете, что образ этого коммунальщика, который стоит около этой стены с лицом Алексея и закрашивающего её граффити, этот образ мне очень, как бы сказать… Он мне напомнил… Он для меня оказался символом отношения в России к очень многому такому вот яркому, не вписывающемуся в рамки, не такому, как все, как бы чему-то, что раздражает, чему-то, что предлагает другие способы жить. И что делают с этим в России, как правило? В России дают по шапке, рекомендуют не высовываться, пардон. А в самых радикальных формах таких людей или явления запрещают, вытесняют, либо сажают в тюрьму, либо как в случае, если это действительно грозящие нынешней власти политики, их вовсе убивают. Поэтому этот самый коммунальщик со своей краской, закрашивающей графики с соображением Алексея Навального показался мне очень-очень мощным символом того, как в России в целом расправляются с инакомыслием и вообще с иным, с инаковостью. Вот, так вот я заскринил эту самую фотку, а потом, когда дело пришло думать о том, каким иным образом я буду меня оформлять, я вдруг вспомнил про нее или, может быть, просто листал в галерею и смотрел, что там у меня хорошего лежит в эту фотку, и вспомнил, поскорее постаравшись связаться с ее автором, непосредственно с её автором я связаться не смог, но мне прекомендовали человека, который сделал похожие фотографии, его зовут Давид Фрэнкин. И мы с ним связались, он мне практически сразу дал все права, позволил её использовать. И мы чуть-чуть буквально её адаптировали под нужды обложки музыкального релиза. И была забавная ситуация. Вы знаете, что музыкальные релизы сейчас размещаются на цифровых платформах следующим образом. Значит, между артистом мной и окончательной платформой существует прослойка в виде, в моем случае, выпускающей кампании, которая отгружает мой контент агрегатору. Агрегатор — это большая кампания, которая уже раздает на все Spotify, Яндекс.Музыки мира. И он меня сразу предупредил, это мой выпускающий лейбл, что с этой обложкой может быть проблема на российских платформах. Я это прекрасно понимал, осознавал, тем не менее, почему не попробовать? И действительно, от российских платформ, вернее от агрегатора, который музыку нашу раздает на российские платформы, сразу же пришел клейм, сообщение о том, что с такой обложкой релиз не будет опубликован на российских музыкальных платформах. Нас попросили сделать альтернативную обложку. Я не знал, что делать, и это были уже достаточно… Ну, у меня было мало времени, были очень сжатые сроки для того, чтобы по-настоящему рисовать что-то абсолютно другое. И тогда я быстренько связался с дизайнером и говорю «Ты можешь еще чуть больше просто лицо Алексея закрасить. Как бы не так, как это на оригинальной фотографии сделано, а взять тот же тон, ту же краску, и просто закрасить еще больше лицо Алексея». Я подумал, что это будет еще больше символов. Ну, то есть во всем мире фотки используются на обложке в своем оригинальном виде, а только в России ее пропустили, когда мы закрасили еще чуть больше лицо. И он так и сделал. И, честно говоря, не надеясь особенно на то, что этот вариант прокатит, потому что мне казалось, что это просто издевательство какое-то, посылать такую же фотографию, такую же обложку, но только с еще больше закрашенным изображением запрещенного лица. Тем не менее, это прокатило и на Яндексе, и на ВКонтакте, на каких-то там еще русских платформах. Этот самый релиз представлен был с такой вот обложкой. Тот же самый Алексей Навальный, но просто закрашенный так, что есть надежда, что, может быть, кто-нибудь не узнает.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Вообще, это поразительная история, потому что, вы правы, этот образ еще сильнее бьет, чем оригинал. Я слушаю вас, вспоминаю аналогичный случай с фильмом Виталия Манского «Высотский. История болезни», где у него были фрагменты из его концертных выступлений, и родственники, недовольные тем, как эта картина сложилась, запретили песни, чтобы не было никакого звука. Ну, права на изображение у них нет, а право на песни они запретили, чтобы эти песни были использованы. И тогда Манский, как настоящий художник, как и вы, просто отключил этот звук. И на экране возникал Высоцкий, жилы все вернутся, весь потный, мокрый человек, который просто кричит, но не звука в гробовой тишине, и это получился такой сильнейший образ.

ДМИТРИЙ СПИРИН: Молодец, молодец, Виталий.  Это прямо по-нашему, что называть.

 Я просто считаю, что так и надо делать, так и надо делать. А мне вспоминается Дунай. А мне вспоминается ещё в этом ключе, ещё один классный пример мировой. Группа Rage Against the Machine. Американская группа лет 20 или 25 назад, выступая на некоем концерте, на фестивале, то ли получила предупреждение от организаторов, чтобы какую-то их песню они не исполняли, или, допустим, заменили какие-то слова в их песни, то ли, может быть, их выступление совпало с принятыми какими-то законами относительно… В Америке, относительно… Как это называется, когда там запрещают какие-то тексты или фильмы?

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Цензура.

ДМИТРИЙ СПИРИН: Да-да, прошу прощения.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Забыли слово «цензура».

ДМИТРИЙ СПИРИН: Расслабился в Аргентине. Да, законы какого-то относительно цензурирования текстов песен. И тогда они вышли на этот фестиваль просто с ртами, заклеенными черным скотчем, без музыкальных инструментов. Они простояли полчаса на сцене, весь свой сет, абсолютно молча, не двигаясь, ничего не делая. Таким образом, вместо того, чтобы играть свои песни и продавать себя, продавать свою музыку, показывать огромному количеству аудитории себя живьем, они потратили это время для политического высказывания. Это тоже очень классно, как по мне. Прям вообще хайп.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Ну я тогда еще один случай вам приведу, пример спектакль «Дом, который построил Свифт» по пьесе Григория Горина. Если вы помните, был фильм такой у Марка Захарова, там смысл в том, что главный герой, не выдержав ужасов мира, просто себе заклеил рот и сказал, что все, он будет теперь так общаться с миром. И проповедовал молчанием, он собирал свою паству, собирал своих слушателей, их прихожан Свифта, и стоял на сцене и молчал. И они молчали вместе с ним час-полтора гробовой тишины. Когда началась война, после 24 февраля, именно этот спектакль попросили убрать из репертуара власти. Ничего не было сказано в этом спектакле, просто полспектакля человек сидит с зашитым ртом, всё.

ДМИТРИЙ СПИРИН: Творящее молчание. Да, и самое главное, чтобы в таком же спектакле ничего не изменить. В смысле, что его невозможно взять и перелицевать какими-то там изменениями. Ну, как бы да, такое, конечно, в современной России надо просто убирать со сцены.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Ну вот, сразу мы подходим к вопросу, уже связанному с творчеством вне свободе, в той стране, которая далеко теперь, от вас уж совсем далеко, в другом измерении практически, да? Возможно ли на сегодняшний момент, на ваш взгляд, или знаете ли вы о таких проявлениях вот такого вот художественного сопротивления, в тех рамках дозволенного, в той системе метафор, которые сегодня возможны, или это нереально, не растёт ничего в несвободе?

ДМИТРИЙ СПИРИН: Растёт, растёт. И, как по мне, немало таких примеров на всех уровнях, начиная от Юрия Шевчука, который, в общем-то, достаточно смело высказывается как в песнях, так и просто со сцены. И сочиняет, и записывает, и выпускает новые записи, в которых, в общем-то, все понятно без объяснений, даже без применения… языка, что, наверное, в случае с Юрием Шевчуком было бы понятно и объяснимо. На среднем уровне, на уровне такого крепкого клубного рока, я знаю несколько групп, которые выпустили не так давно новые записи, в которых тоже, в целом, ну, по которым тоже можно сказать, что ребята, ну, они, они эту самую войну и это свое ужасное состояние, это свою необходимость пребывать в этой стране и в ней каким-то образом осуществлять, продолжать осуществлять свою творческую активность, они ее явно осмысливают, и они ее явно пропускают через себя, и они это выпускают в качестве нового творческого продукта. И на совсем андеграундном уровне. Дело в том, что очень много таких музыкантов делают запросы мне для того, чтобы я поучаствовал в их записи в качестве гостевого певца. Ну, на данный момент, как с того момента, когда я впервые проявился в социальных сетях и в мире как человек, который готов к каким-то творческим коллаборациям, потому что первые полтора года войны у меня был абсолютный ступор, как бы я от этого от всего отказывался, и свои песни я даже не думал о том, что я когда-нибудь начну их сочинять. И с того самого момента, с десяток, наверное, таких музыкантов, таких групп мне прислали запросы на участие в их песне в качестве гостевого вокалиста. С десяток, пожалуй, и песня крепчайшая. Песня очень универсальная

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Подождите, это люди, которые там живут, в России?

ДМИТРИЙ СПИРИН: Да

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Ну это вообще поступок, конечно

ДМИТРИЙ СПИРИН: Вот, так что имен называть не хочу. Из андеграунда малоизвестными музыкантами я вообще задумал делать свой собственный альбом. То есть, собрать с десяток этих самых песен, сделать их кавер-версии своими собственными силами и записав их, выпустить их под своей собственной маркой, под своим собственным названием, позвав всех этих музыкантов в качестве гостей на их же собственные песни, сделанные, как бы, моей группой. То есть представить им широкую аудиторию, аудиторию, которая значительно шире, чем вся их аудитория, в сумме, вкупе. Представить всем людям эти группы и их песни так, чтобы они были услышаны широко по возможности, чтобы они были узнаны, чтобы они прозвучали настолько широко, насколько это возможно в случае со мной, с моей известностью, с распространением материала, который подписан как Дмитрий Спирин. И, соответственно, включить в название этих песен, не название песен, а название артистов, которые исполняют эти песни. Название этих оригинальных других, того, кого люди узнали. Не знаю, насколько это опасно или безопасно для них было бы участвовать сейчас в таком проекте. Я, естественно, не буду это делать без спроса. Я каждого из них спрошу и уточню. Но явно, что эта активность, это творчество, оно существует. И ребята делают очень успешные песни. Но это андеграунд. То есть это музыканты, которые, скажем так, проходят под радарами. И очень низко под радарам. И маловероятно, чтобы эти радары зацепили, но как минимум до того, как они не выпустят совместные тройки со мной, потому что, как известно, я уже иноагент, официально, неофициально, предатель Родины, экстремист и все такое прочее. Так что, ну, будем смотреть.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Ну, раз уж вы вспомнили, что вы иноагент, я хочу еще один сюжет, чтобы вы о нем рассказали. То, что Спирин, по-моему, это уникальный человек. Он, как написано у него же в Фейсбуке, он не только предал России, но и осудил, засудил ее. Поскольку, да, это очень важно, Дима Спирин выиграл судебный иск «Спирин против России» в Европейском суде по правам человека. Как это произошло? Расскажите об этом.

ДМИТРИЙ СПИРИН: Прошло это следующим образом. В январе 2021 года Алексей Навальный вернулся после лечения в Россию и был задержан в аэропорту Шереметьево и примерно тогда же был осужден в некой странной выездной сессии в Химкинском суде. Большое количество его поклонников, сторонников, людей, ему симпатизирующих, из артистов, только артистов, но и просто селебритистов, блогеры, спортсмены были и так далее, начали записывать ролики в его поддержку. И я тоже не остался в стороне, тоже записал такой ролик и скинул его. И ролики эти публиковались на YouTube-канале РБК. Я тоже скинул свой ролик админам этого канала. И они так же повесили его, как и все остальные. Но так получилось, что то ли именно в мой ролик, то ли в мой и в чьи-то еще, но не во все, они добавили в конце титр, что это, наверное, там 23 января, Лубянская площадь. Потому что именно тогда, это был период, когда готовилась большая московская манифестация, большой манифест на улице, для того, чтобы показать солидарность с Алексеем и потребовать его отпустили из тюрьмы. Через пару месяцев после публикации этого ролика и после того, как, собственно, эта манифестация прошла, Алексей уже был осужден и уже сидел. Значит, на меня было заведено делопо статье о призывах и организации несанкционированных акций, шествий там и так далее, как там у них это в их кодексе называется. И тогда я обратился в ОВД Инфо, для того, чтобы они мне помогли каким-то образом отбиться. И я тогда познакомился с чудесной девушкой. Она адвокатесса, ее зовут Ева Левенберг. Вот как бы ОВД Инфо у нее. Ну, она откликнулась с ОВД Инфо. И тогда она сказала, чтобы я, в общем, не переживал особенно. Она будет заниматься этим делом, и мы попробуем отбиться.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: А вы были в Москве тогда еще, да?

ДМИТРИЙ СПИРИН: Я был в Москве, но это было, к примеру, в конце апреля. Так получилось, что у меня именно на те самые дни уже лежали билеты. Я планировал давно уже туристическую поездку в Калифорнию. И буквально через пару дней после того, как мне пришла повестка, я уехал в Америку просто, ну, тусоваться на месте. А когда я приехал из Америки, оказалось, что у меня случилась личная трагедия. У меня в это время умерла бабушка. Это была моя последняя ниточка, связавшая меня с Российской Федерацией, с Москвой и так далее. Мой последний родственник, который у меня был в России, из-за которого я не выезжал, потому что бабушка была. И так оно сложилось, что когда в конце мая я вернулся, я уже знал, что бабушки нет, и буквально через месяц я из России уехал по той причине, что, повторюсь еще раз, меня ничего с этой страной не связывало. В концерте у меня не было никакой творческой активности, а уже года полтора в тот момент нас сильно щемили, запрещали, отменяли и там подобное. А тут еще и дело это, которое, признаюсь честно, меня напугало. Мне как бы объяснили, что это дело подпадает под так называемую «Дадинскую» статью, тогда два таких правонарушения гарантируют обвиняемому нарушителю уголовное преследование. То же самое мне сказала Ева, она мне порекомендовала уехать из России. У меня было куда, поэтому где-то через месяц после этого я собрал манатки и, в общем, уехал из России с конца. И дальше Ева продолжала ходить на эти апелляции. Мы проиграли первую инстанцию, она подала на апелляцию. Мы проиграли апелляцию, мне нужно было заплатить какой-то штраф. Она мне предложила поддаваться в ЕСПЧ, и штраф я этот заплатил для того, чтобы выглядеть человеком, который, ну, что называется, пострадал, да?

Потому что если ты не платишь штраф, тогда, может быть, я сейчас ошибаюсь, но, короче, в общем, у меня…

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Ну, важно, что вы хотели поступать по тем законам, по которым от вас требовалось поступать, да?

ДМИТРИЙ СПИРИН: Двигаясь по этой лестнице судов все выше и выше. И в итоге, да, когда она мне предложила поддаваться в ЕСПЧ, потому что у нас в какой-то момент в процессуальном режиме возникла такая возможность. То есть нас осудила вся судебная иерархия, которая только была в тот момент в России. И есть до сих пор, и осталось только ЕСПЧ, я согласился на это, и мы подали этот иск в ЕСПЧ осенью 2021-го. И вот сейчас, по-моему, это было 6 июля 2024 года, то есть получается, ну, около трех лет, два с половиной с лишним года прошло. А этот риск, наконец-то, был рассмотрен, да, вердикт был принят как бы в мою пользу. И сейчас Российская Федерация должна мне 4 тысячи евро. Но она не отдаст. За это время она успела выйти из всех подобных актов, конвенций и того подобного. И как бы бабки она уже таким предателем, как я, запросто так не раздает. Но ничего, ничего, я запомню, он у меня, как помнишь, Шарапов говорил, он у меня сердце греет.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Но смотри, сколько сейчас иноагентства, это уже сладкий супчик. Вот мы тут сидим, иноагенты, да, а вокруг нас люди уже, люди же приговаривают к каким-то невероятным срокам сталинским. 11 лет, 8 лет, 10 лет. Художникам, музыкантам, журналистам, детям. Вот там у нас вообще подростки есть несовершеннолетние, которые получили по 5 лет лагерей. Или вот нашим замечательным театральным деятельницам Женя Беркович и Света Петрейчук. Ну каждый день я просто открываю ОВД Инфо или «Медиазона», и каждый день сыплются эти приговоры. Как вы думаете, в чём смысл? Зачем они это делают? Ведь они же прекрасно понимают, что эти люди находятся в безопасности, и никто их не экстрадирует из тех стран, в которых они находятся. В чём смысл? Зачем это такое публичное чего?

ДМИТРИЙ СПИРИН: Ну, навряд ли, во-первых, они разделяют людей, уехавших и не уехавших. Для них все враги, те, кто так или иначе проявляются. И я думаю, что просто для этой системы факт того, что человек физически не присутствует на территории Российской Федерации, для них этот факт не является причиной не преследовать его в уголовном порядке. То, что ему не выдадут, то, что он фактически не сядет, ну, для них это, во-первых, не столь важно, а во-вторых, они надеются, что, ну, глядишь, может быть, какая-то оплошность случится. Может быть, человеку понадобятся какие-то вопросы прояснить в Российской Федерации. Например, уточнить, какие у ФСБ, у него, вопросы, почему они только паспорт не удерживают. Или же, известный случай, если не экстрадиции из стран, например, Армении, то, по крайней мере, какие-то такие…

И, да, существуют еще такие возможности, то есть возможно это как бы ловли на живца.

Это примерно то же самое, зачем я с Россией бился в ЕСПЧ. Ну, правда, не зачем я, а, например, если бы кто-то сейчас подул бы на меня.

Понятно, что вердикт этот в практическом смысле никогда не будет удовлетворен, никто никому никаких штрафов не заплатит. И само это ладно, я подался задолго до войны, и поэтому эта вся история длилась, длилась, длилась, и вот наконец-то она разрешит. А вот если бы человек, допустим, сегодня на нее бы, на саму Российскую Федерацию ЕСПЧ подался бы, то к нему, наверное, были бы такие же вопросы. Ну а нафига ты это делаешь? Ты же понимаешь, что никогда в жизни эту Российскую Федерацию не арестуют. Вернее, как? Ну, арестуют в бумажном смысле, да, как бы. Ну, а штраф-то свой не получишь.

Вот так же, я думаю, и… тоже считает. Ну, на всякий случай. А глядишь, может, что-нибудь изменится, а глядишь, объявится он здесь у нас, на границе. А может быть, проявит такой же героизм патриотический, как это когда-то сделал Алексей Навальный. А мы тут как-то вот цапаем его черт.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: То есть, этот ярлык, этот статус, то, что ты во всех базах находишься как экстремист, террорист, да еще и в розыске, да еще и заочно арестованный, а потом еще и заочно приговоренный, что называется, на всякий случай. Ну, есть история с журналисткой из «Свободы», которая вот приехала по каким-то своим делам, будучи уже с уголовным делом. Она приехала, ее в аэропорту арестовали, вот она сейчас сидит. Так что это, это так.

ДМИТРИЙ СПИРИН: Да, на всякий случай. А еще это стигматизация, как бы. То есть, понимаете, вот, допустим, представить Вот вы живёте со статусом иногента, да, например?

Я живу со статусом иногента. Ну для нас это фигня, мы за границей, как бы никто по большому счёту не парится на эту тему именно здесь, а уж тем более в нашем сообществе.

Ну вот, к примеру, я вам пример приведу. Я музыкант, и мне нужны время от времени различного рода коллаборации. Ну то есть вот, к примеру, мне, ну не знаю, Например, мне нужно позаниматься в вокальном смысле своими будущими песнями, подготовить их для записи с преподавательницей. Я обращаюсь к преподавательнице, которая физически живет в Российской Федерации, она не хочет со мной заниматься.

Почему? Потому что я иноагент, а люди в Российской Федерации не любят сильно вдаваться в суть всех этих, ну, всей этой как бы юридической казуистики. Что за иноагент, какие там лечат ограничения, что это вообще означает, и как это может коснуться их. Им просто кажется, что это опасная хрень, с которой лучше не связываться. А теперь представьте себе, что речь не про иноагентство, а про то, что, допустим, не десятка, если я уголовный преступник, я предатель Родины официально. Ну, просто я живу не в России, поэтому похожу по воле. Я предполагаю, что много разных неудобств, Как минимум, мягко говоря, неудобств это несёт к такому человеку. Вот о чём.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Ну ещё и, конечно, есть… у кого-то есть собственность, у кого-то есть родные, да, это тоже… Слушайте, у нас вот был абсолютно такой прецедент, такой ноу-хау российских властей – это признание целой семьи экстремистским сообществом, я имею в виду Невзоровых, да, Александра и Лидии. И то, что под это дело их лишают, конфискуют собственность — это вообще что-то такое немыслимое, немыслимое, всё, что у них там осталось. Да, это было когда-то, конечно. Ну, слушайте, конечно, я вспоминаю ещё советские годы, когда лишали гражданства великих соотечественников, гордость отечественной культуры. А вслед за лишением гражданства, естественно, всё, что люди вообще имели, всё это уходило в пользу государства.

ДМИТРИЙ СПИРИН: Такие схемы у них не оригинальны. Они вообще особенно ничего не придумывают. Почти всё перенято. Если не у Сталина, а с Брежневым, то у Гитлера…

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Да, да, это так, это так. Дим, возвращаясь к творчеству.

Чем кончается родина. Я вообще эту песню, и текст ее, и клип восприняла как ваше личное прощание окончательное. Можно ли так это сказать? Такой план Огинского.

ДМИТРИЙ СПИРИН: Я попрощался с Российской Федерацией в июне 21го, я вам рассказывал физически, а идеологически еще раньше, а культурно еще раньше, за много-много лет до этого. Я люблю вживаться в чью-то еще шкуру, сочиняя песни. Я люблю представлять себя в ситуациях, в которых я сам не был, но которые резонируют во мне. Я люблю иногда говорить от лица других людей, чей опыт я, может быть, не пережил на сто процентов и чьи чувства я, может быть, не пережил на сто процентов, но которым я сочувствую и чью ситуацию я могу, как мне кажется, хорошо представить. И, пожалуй, всё-таки эта песня от лица… Она не от лица, не от чьего лица. У меня нет ни сюжета, ни объекта, ни субъекта. Она просто как бы перечисляет всё то, чем сейчас для таких людей, как мы, является прощание с Родиной. Плюс мне показалось, оригинально, ну никак не оригинально, это сбитый прием, но мне показалось, что странно, что до сих пор никто из оппозиционных музыкантов, те, кто уже сочинял после начала войны песни и выпускал какие-то релизы, почему никому еще до сих пор голову не пришло, собственно, парафразировать название и суть, смысл песни, с чего начинать, с родины.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Любимая песня Владимира Путина, да.

ДМИТРИЙ СПИРИН: Абсолютно верно. Вот, поэтому нет. Пожалуй, нет. Я не могу сказать, что это про меня, или это я прощаюсь с родиной. Навряд ли мне кто-то рисовал букву Z на двери Москвы в квартире. Хотя мамина могила там осталась, это правда. Но я за ними выхожу. Я за ними выхожу дистанционно. У меня есть свои на Ваганиковском кладбище.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: А у меня, знаете, тоже могилы родителей там, в Москве, на Троекуровском кладбище. И совершенно случайно, я очень мучилась, не понимала, кого мне попросить, чтобы за ними ухаживали. И мне написала подписчица, моя зрительница по Ютубу. Фотографии прислала. Говорит, я вот увидела его случайно. Оказалось, что рядом могила ее близких, рядом с моими. И ты представляешь, она взяла, она говорит, я хочу вам так помочь, давайте я вот все сама. Я говорю, давайте вот деньги возьмите, я вам перечислю. Она говорит, не надо, не надо ничего, мне просто так будет важно, что я вот это делаю. Представляешь?

ДМИТРИЙ СПИРИН: У меня похожая история. Я когда бабушку хоронил, я познакомился там с работниками. Он узнал меня. Он не то что мой поклонник, но он, скажем так, знает Тараканов, знает, кто я такой, узнал меня в лицо, знает мои песни. И мы с ним начали приятельствовать. И потом, когда я уехал, мы обменялись телефонами.

Когда я уехал, я просто спросил его, может ли он помогать мне ухаживать за этими могилами. И он сказал, да нет, в общем, мы так с ним, с тех пор и на связи.

То есть, видите, иногда публичная узнаваемость и известность, она, конечно…

КСЕНИЯ ЛАРИНА: И люди какие. Вот это, конечно, для меня просто открытие.

И среди ужасных, страшных открытий, которые мы обсуждаем часто в наших эфирах, и с вами, по-моему, тоже про это говорили, Дим, про то, что… черные открылись в российском народе. Вот в том самом глубинном, который с такой покорностью пошел, не пойми за что воевать, повёлся на это враньё, чушь собачью, готов умереть. Здесь вот в вашей песне тоже есть про это, про то, что готов умереть. Ну вот смотрите, я хотела ещё одну вспомнить. Это не сюжет, может быть, я думаю, что он вам тоже знаком по вашим ощущениям. Егор Лёва Би-2 рассказывал о том, что когда началось вторжение, у них еще был какой-то там тур, они там давали концерты, и он был в таком ужасе, что вот это уже началось, уже Россия бомбит украинские города. И я, говорит, стою на сцене, смотрю на этот восторженный зал, который мне хлопает и орёт, и я не понимаю, для кого я играю, кто все эти люди. Вот у вас такое было чувство, когда вы вдруг понимали, что это всё, ну, я не знаю этих людей?

ДМИТРИЙ СПИРИН: Не на концерте, так как я не давал концертов после начала войны.

Но, похоже, чувство у меня случилось летом 2015 года. Сразу после так называемого антивоенного сета Тараканов на нашествии.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Где было… танки? Танки были, да?

ДМИТРИЙ СПИРИН: Да, да, да. И не так давно этому нашему выступлению вступило ровно 9 лет. Буквально это было уже неделю назад. 2015 год был год, как случилась аннексия Крыма, год как велась прокси война и гибридная война Российской Федерации на востоке Украины, и это был второй год, когда Министерство обороны Российской Федерации вступило в коллаборацию с организаторами фестиваля нашествия для того, чтобы очевидно, воспитывает так называемый патриотизм, любовь к Родине и оружию, и войне. И подгоняла на поле проведения рок-фестиваля тяжелую технику, так называемые танки. Там, может быть, танков не было, там были какие-то БТР, а, может быть, танки были, бог не знает. Сейчас не помню. Вот, действие прошло почти. И тогда перед очень многими музыкантами, участниками этого самого нашествия, То есть это у них проканало более или менее незамечено в 2014 году, когда это в первый раз произошло. Но тогда многие напряглись, а уж к следующему году, к 2015 году, естественно, многие музыканты были на стреме на эту тему и напрямую интересовались у организаторов, будет ли повторно эта выставка, и это участие, и эти мобильные военкоматы и прочая вот эта вот фигня. Оказалось, что да, они это планируют, поэтому многие музыканты не знали, что им делать, как на это реагировать, отказаться от выступления, ехать на выступление, каким-то образом реагировать со сцены и так далее. Но вот мы для себя избрали третий вариант. И отрепетировав вместо обычного праздничного фестивального сета, состоящего полностью из суперхитов, антивоенный сет создали своих собственных песен, может быть, неизвестных, но с конкретным месседжем, с конкретным посылом антивоенным, антимилитаристским, пацифистским. И мы приехали на этот самый фестиваль. И стали выступать, собственно, исполнять эти песни. А между песнями я также еще много говорил со сценой, много рассказывал, много объяснял. И все это сложилось в то, что называется… Ну, это как бы история… Она очень известная, потому что на неё отреагировала большая масса людей, не только те, которые были на поле, но и те, кто смотрел этот фестиваль в интернет-трансляции. И отреагировали самым разным образом, но после того, как я добрался до какого-то первого интернета, чтобы посмотреть какие-то комментарии, почитать, что там люди пишут. Вот тогда-то я, собственно, и столкнулся примерно с тем самым ощущением, о котором говорил Лева когда он стоял на сцене. Украина… Россия уже бомбила Украину. Его публика просто радовалась песнями. Потому что то, что я увидел в качестве вот этой вот реакции, это полное непонимание и отторжение того, что именно мы со сцены этих людей пытались донести. Полное непонимание, полное нежелание… в эту историю, полное отторжение идеи мира, идеи пацифизма, идеи антимилитаризма. И что еще интересно, как раз, по-моему, тогда впервые И я на своём собственном опыте, в своей собственной музыкальной карьере столкнулся с концепцией «ты артист, пляши». Нам слушать про политику неинтересно. Мы платим тебе деньги, мы приехали на этот фестиваль, чтобы радоваться, расслабляться, отдыхать и слушать любимые песни, а не слушать про войну. И, в общем, Я не могу сказать, что мне тогда стало все про глубинного россиянина понятно, но это было сильнейшее разочарование, и это был серьезный вклад в мое и так уже на тот момент назревшее решение о том, что я должен буду из России уехать по возможности поскорее. Вот, я тогда уже к тому моменту сделал определенные шаги, но этот наш сет и эта реакция публики, ну, в общем-то, он добавил туда, ну, прям серьезного веса.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: А они что, свистели? Как они выражались своими недовольствами?

ДМИТРИЙ СПИРИН: Во время нашего сета… «Нашестие» – это огромный фестиваль. Если бы всё то же самое происходило, скажем, в клубе на полторы тысячи человек, я бы реакцию аудитории непосредственную, которая случилась прямо здесь и сейчас, я бы её точно почувствовал, услышал бы, увидел бы и так далее. Но «Нашествие» — это огромный фестиваль. Ты выступаешь на сцене, которая длиной 40 метров, перед тобой 60 тысяч человек. Людское море уходит за горизонт. И невозможно понять, существует ли какая-то массовая реакция или нет. Потому что люди в основном реагируют просто как на обычный рок-фестиваль. Пляшут, подпевают, машут руками и тому подобное. Поэтому, соответственно, я во время нашего выступления ничего такого не ощутил, ничего такого не увидел и не услышал. Мне казалось, что всё происходит абсолютно нормально, и если есть какое-то напряжение в зале, то оно неприметно. Это, ну, какие-то единицы.

Когда перед тобой 50, 60, 80 тысяч человек, ты не можешь отметить после реакции, что «ага, вон кто-то пошёл». Или кто-то там факом тычет, или кто-то отвернулся и не слушает. Но реакция была непосредственно сразу нам явлена. Не со стороны публики, а со стороны организаторов, со стороны соорганизаторов, так как какой-то генерал нам тусуется в бэкстейдже за сценой, а со стороны, знаете, вот просто всех тех, кто тусуется за сценой, когда музыкант заканчивает выступление и уходит в гримерку. Там обычно миллиард людей. Там музыканты других групп, их менеджменты, их техники. Техники, прокатные компании, которые обеспечивают этот самый фестиваль звук. Организаторы, журналисты тусуются. Обычно в бэкстейдже человек 100, наверное. И все они, так или иначе, пытаются поприветствовать друг, который только что прям триумфально на фестивале спускается со сцены, всем дают пятик, всех подбадривают, хвалят, как бы там и так далее. Но только не в этом случае с Тараканами. Потому что, когда мы стали уходить со сцены, там никого не было. А те, кто были там, должны были находиться по долгу службы, что называется, организаторы, техники и так далее. Они стояли с абсолютно каменными лицами. И явно было, что… Было понятно, что на их глазах только что случилась невиданная, невероятная просто какое-то событие с негативной окраской. То есть они явились свидетелями чего-то настолько неожиданного для них, что у них просто слов не было. И санкции посыпались немедленно. Обычно на фестиваль «Нашествие» после того, как ты заканчивал выступление и спускался в гримерку, буквально минут через пять приходила пресс-атташе и сопровождала тебя на пресс-конференцию в специальный пресс-шатер. В нашем случае этого уже не произошло.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: То есть не было ни пресс-конференции, ничего, да?

ДМИТРИЙ СПИРИН: Конференции не было, да, она была немеренно отменена. Значит, еще через некоторые по окончании пресс-конференции по заведенному порядку, значит, должен был произойти и обед, ужин в ресторанном шатре, он тоже не случился. И слава богу, а у нас был трансфер оплачен вперед. Мы уже на тот момент не пользовались фестивальным трансфером, то есть не ездили ни в тех автобусах, микроавтобусах, которые в фестивале предоставляли своим артистам, а деньгами брали и нанимали своего чувака, который у нас всегда на гастроли возил. Вот если бы этого не случилось, мы бы, наверное, пешком по обочине пошли бы из Тверской области домой. Потому что я думаю, что транспорт был бы одним днём тот же. Ну и на следующий день оказалось, что соорганизатор мероприятий, наше радио, полностью вычислили эфир от наших песен.

Вот. Как бы такие санкции последовали, что называется. Но это всё было бы полбеды, если бы не реакция аудитории. А она была такой, какой я вам написал.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: То есть это почти 10 лет назад, 15-й год. Совершенно очевидно, что за эти 10 лет, за эти десятилетия, что называется, метастазы пошли дальше, да? Это так.

ДМИТРИЙ СПИРИН: Когда началась война, прямо 24 февраля, Я еще не успел даже физически проявить себя по-настоящему как русофоб, предатель Родины и так далее, просто перепостил пару новостей о том, что сейчас происходит на западных рубежах России, на границе с Украиной, и может быть каким-то образом выразил естественно свое отношения к этому, и мне написала в личные сообщения на фейсбуке пара моих одноклассник такие комментарии, но я в вашем эфире просто не берусь их цитировать, оскорбительные абсолютно неожиданно оскорбительные для меня, потому что, ну, как бы, для меня я не ожидаю никогда, что люди ни с того ни с сего начнут проявлять единство с властью настолько маниакальное и настолько мгновенное, то есть меня это шокировало, потому что они как будто бы на низком старте были, понимаете, эти два чувака. Как будто бы они вот только ждали, чтобы наступило утро 24 февраля 2022 года, чтобы сказать «фу, блин, ну наконец-то, е-мое, ну сколько мы ждали, сколько мы просили, сколько мы Бога молили, чтобы это наконец случилось, и вот это наконец случилось, ну отлегло, ну слава богу, спасибо тебе, Владимир Владимирович». И вдруг тут я вдруг не с того не с сего с этими своими постами, проявляюсь у них в ленте. То есть вот такое было. Такое же у меня было ощущение и в 2014 году после аннексии Крыма. Как будто бы значительная, но еще тогда не очень большая часть россиян как будто только ждала, когда же это все-таки наконец случится, когда великий и несменяемый вождь возьмет наконец-то ситуацию в свои руки и вернёт в Россию то, что ей по праву всегда принадлежало. Вот они просто спать не могли, кушать не могли, как рыдали и с нетерпением. Вот все с вами в утром только приближали этот день. И когда он, наконец, случился, это было ликование. Я вот просто офигевал, что первый раз, что второй. Откуда, блин, они берутся? А они есть. Просто есть. Такие люди есть. Всегда есть. Мы просто не тусуемся с ними, они не входят в круг наших знакомств. Ну, теперь, вернее, всё наоборот, они уже входят в круг наших не только знакомств, но и даже в семейный круг, потому что ситуация радикализировалась максимально, дальше некуда. Ну, вот такие дела, Ксения.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Слушайте, а сейчас, возвращаясь к альбому и к вашим новым песням, нового Спирина, А есть отклик из России? Люди как-то обсуждают, говорят, как вообще вот ваши песни новые, ваш новый образ, как он откликается вот в той аудитории, которая вас раньше знала среди россиян? Есть что-то важное?

ДМИТРИЙ СПИРИН: По-разному. В зависимости от того, что это за платформа, где, допустим, публикуется очередной анонс, или видеоклип, или тизер будущему видеоклипу, или очередной релиз, или очередная песня. Если, допустим, это происходит на Вконтакте, то, как правило, 90-95% отклика, комментариев, крайне негативные, и я скажу, мне до сих пор непонятно, зачем быть частью, быть подписанным на паблик артиста, который вот уже два с половиной года транслирует позиции, которые тебе максимально не близки, даже считаясь тобой и в твоем круге, ну предательством, тем не менее они не отписываются, они продолжают ознакомливаться с тем новым музыкальным контентом, который я сочиняю, записываю, предлагаю, и они оставляют вот эти вот самые комментарии. Если мы говорим, например, о таких платформах, как Facebook, Instagram, Telegram — у меня есть телеграм-канал свой собственный — то там негативных комментариев очень мало. Вот, в основном люди поддерживают, им нравится то, о чем я говорю, эти песни, которые я сочиняю. И комментаторы на ютубе делятся 50 на 50 с минусом. Ну или даже, наверное, позитивных комментариев чуть больше. Мне сложно судить, насколько позитивные или негативные комментаторы находятся физически или не находятся в Российской Федерации. Предположу, что среди тех, кто оставляет негативные комментарии, те, кто находятся в Российской Федерации, — меньшинство. А те, кто оставляет негативные комментарии, — их как раз-таки большинство. Ну, наверное, так оно и есть. В отличие, например, от аудитории таких артистов, как Noise MC или Каста, или Порнофильмы, поклонники Тараканов массово не уехали. Они остаются там, вот, и это, конечно, осложняет для меня получение позитивного фидбэка, потому что даже если он есть, проявлять его публично тяжело, страшно, и, ну, просто тяжело.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Подписывайтесь на YouTube-канал Дмитрия Спирина, там всё выкладывается, там… Ну вот я слежу за выпуском песен и клипов на вашем YouTube-канале, и мне очень нравится, что у вас там есть варианты, что, допустим, песня, которая мне очень понравилась, она такая… Такой гимн, по сути, релакантов, можно сказать так. «Дом — это место, где есть ты». Там есть мультипликационный вариант клипа, просто такой хороший, прям такие Бременские музыканты по стилистике, да? Всё как мы любим. Вот. А есть такой, абсолютно, прогулка по Буэнос-Айресу, как я поняла, когда Спирин идёт по улицам, и камера идёт за ним, и он разговаривает с нами, со зрителями, и я погружаюсь в атмосферу совершенно далёкой чужой страны и понимаю смысл, который заложен в эту песню. Что для вас Аргентина за это время, пока вы там живете? Как вы вообще ее чувствуете?

ДМИТРИЙ СПИРИН: Я ее чувствую очень хорошо, эта страна мне подходящая. Я в целом не согласен с мнением патриотов российских, да и любых других патриотов о том, потому что если тебе родная страна не понравилась по какой-то причине и ты ее покинул, то это значит, что ты будешь неприкаянным везде, нигде тебе не понравится. После этого они еще начали добавлять «изменников никто не любит». Я с этой позиции не согласен, потому что предполагаю, что точно так же, как люди бывают разные, точно так же и страны бывают разные. Причем точно так же, как люди меняются в течение жизни, так и страны могут поменяться. В особенности, если мы говорим о демократических странах. Аргентина является, я бы даже сказал, ультрадемократической страной. Здесь сменяемая власть. Здесь абсолютно прозрачные выборы. Здесь я не помню, чтобы как минимум за последнее время были какие-то сообщения о, как в России называется, вбросах, использовании так называемого админресурса при подготовке к выборам и так далее. То есть здесь президент меняется каждые четыре года, что характерно, каждый второй, ушедший с этой должности президент, через некоторое время становится фигурантом в уголовном деле. И даже бывает осуждены. Кроме свободных и честных, и конкурентных выборов в Аргентине, очень, ну в целом свободная, это очень свободная страна, очень либеральная страна. Здесь свободная пресса, здесь свобода высказывания, здесь свобода митингов и демонстраций, хотя президент Миллей недавно всё-таки немножко отрегулировал эту историю, потому что доходил до беспредела, полгорода, ну просто перекрывалось полгорода, и было невозможно там не проехать, не пройти и так далее. А вот сейчас… Решение Миллея запретить демонстрантам ходить по проезжей части и смещение их на пешеходный тротуар считается в Аргентине шагом к диктатуре. Т.е. здесь на полном серьезе идет общественная дискуссия о том, что смещение демонстрантов, не каких-то, которые получили разрешение, долбились в мэрию полгода, чтобы им дали эту возможность и так далее. Нет. Просто собирают профсоюзы или какая-то общественная организация или выходят с барабанами, любыми флагами и так далее. Решение президента отрегулировать так, чтобы город продолжал существовать и жить, чтобы проезжая часть не занимали, чтобы их сместить на тротуары, здесь всерьез во общественной дискуссии оценивается как первый шаг к диктатуре. Вы просто вообразите себе. Вот какая-то страна. Поэтому она нам очень нравится. Ну, естественно, не только поэтому, хотя это как бы базовое для нас обстоятельство, потому что из Российской Федерации мы уезжали от несвободы. И было бы очень и очень грустно обнаружить себя в стране, которая, ну, похожа или, так или иначе, встала на похожие рейсы, как, например, происходит в Венгрии, где мы жили раньше. Вот. Ну, еще, по всему прочему, это просто очень, как вам сказать, позитивная страна. Она веселая, она очень радостная, она счастливая. Люди ликуют и делают это по любому мельчайшему поводу. И это очень большой контраст с Россией, страной, которая, ну, в общем, грустная. Грустная и угрюмая. А что я могу вам еще сказать? Мы находимся в стране, в которой люди в основном встречают позитив. И это несмотря на то, что большая часть жителей Аргентины — это бедняки. Как бедняки? Люди, которых, наверное, чье финансовое положение по сравнению с, например, людьми, живущими в Западной Европе, или даже в современной Российской Федерации, Сложно назвать даже, ну, что-то средний достаток.  Однако…

И таких немало.

Это как бы прям целая такая, ну, слой социальный. И долгое время политика, внутренняя политика Аргентины как раз-таки строилась на популизме, на том, чтобы именно опираясь на самые-самые виднейшие слои и выигрывать, то есть выборы, была огромная социальная программа, постоянные дотации, пособия, и тому подобное, и тому подобное. Сейчас это, опять же, стремление потихонечку изменяет, потому что в итоге это привело страну к нескольким самым мощным дефолтам в истории, дефолту в целом финансовых кризисов и к постоянной гиперинфляции национальной валюты. Сейчас это потихонечку исправляется.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Если вы хотите подробно узнать о том, что такое Аргентина глазами Дмитрия Спирина, подписывайтесь на его инстаграм.

ДМИТРИЙ СПИРИН: И посмотрите пьяную версию клипа «Место, где есть ты».

Там за четыре минуты показывается… Кстати говоря, да, вот еще что важно.

Страна из-за своего географического положения выделена с севера на юг Она включает в себя почти или вообще абсолютно все существующие на Земле климатические пояса, поэтому здесь шикарный внутренний туризм. Здесь чего только нет. Здесь и горы, здесь и ледники, здесь и айсберги, здесь два океана. Ну окей, второй океан он в Чили, но до него доехать не так далеко. Здесь и пампы, здесь и озёра офигенные. Просто невероятная страна, и мы без остановки по ней путешествуем. И так или иначе, да, действительно, в своём инстаграме я делаю отображение.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Ну что же, «Чем кончается Родина», этот альбом уже есть, его можно слушать целиком, и уже почти всё, ну уже сколько клипов сделано? Три или четыре уже, да, вышло?

ДМИТРИЙ СПИРИН: На это эпишку на данный момент не выпущено ни один, а снято два. Будут все четыре, все четыре песни будут, конечно, синхронизированы.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Я просто помню, Дим, когда вы выпускали первый клип, я помню, как вы волновались, первый клип из этого альбома. Как для вас это был какой-то очень важный такой вот тектонический поворот и разворот личной судьбы. Но хочу действительно вас поздравить и сказать, это получилось. Это получилось, и пусть будет долгий путь дальше в музыке, и спасибо вам за то, что вы такой человек.

ДМИТРИЙ СПИРИН: Спасибо, что зовёте меня на эфиры.

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Обязательно. В нашу нежелательную организацию, милости просим. Приходите. Ну скажите что-нибудь нам на прекрасном испанском языке. Ну-ка.

Ну ладно, пожелания. Что говорят обычно, прощаясь друг с другом аргентинцы?

ДМИТРИЙ СПИРИН: Когда аргентинцы прощаются друг с другом, они говорят «muchas gracias hasta luego» – большое спасибо, до встречи.