Breakfast show / Кира Ярмыш
Ужас в том, что в целом мы всегда понимали, что они могут к этому перейти. Никакой статус Алексея не защитит его от физического насилия в случае, если такой приказ будет отдан…
Подписаться на Alexandr Plushev
Поддержать канал Alexandr Plushev
Н.РОСЕБАШВИЛИ: Кира, доброе утро!
А.ПЛЮЩЕВ: Привет, Кира!
К.ЯРМЫШ: Доброе утро!
А.ПЛЮЩЕВ: Вот история, которая произошла с Алексеем Навальным. Мне кажется, что она была, условно говоря, накопительная. То есть Алексея Навального довольно давно уже и провоцировали и были разные истории, связанные с тем же челом с проблемами с гигиеной, как его политкорректно называют в медиа и многое другое. Много придирок. Много раз Алексея Навального сажали в ШИЗО. Но вот угроза уголовного дела именно за то, что происходит в колонии, не за то, что кто-то где-то экстремисты, террористы и прочее, а именно за то, что происходит с ним в колонии, по-моему, возникла в первый раз, верно?
К.ЯРМЫШ: Да, верно.
А.ПЛЮЩЕВ: И эта история, правильно ли я понимаю, нас несколько к ней готовили и сделали такой накопительный материал. Мы много знаем довольно о том, что происходило с Алексеем в колонии. И вот теперь как бы нам говорят: «Ну вот, человек не выдержал». Вот на тебе — уголовное дело.
К.ЯРМЫШ: Наверное, можно и так сказать. Но это довольно распространенная практика. Российские тюрьмы, мужские тюрьмы живут по понятиям. И в рамках этих понятий, очевидно, у заключенных есть свои правила, ритуалы. В частности, видимо, Алексей должен был избить этого заключенного, к которому его посадили. Но, очевидно, что для оппозиционеров, вообще для любых заключенных эти правила не могут действовать так, поэтому Алексей не стал его бить. Колония пользуется этим. Я имею в виду, что они закрыли бы, скорей всего, глаза и вообще закрывают глаза на огромное количество насилия, которое происходит в тюрьмах. Но в случае с Алексеем тот факт, что он просто схватил человека за шиворот и потащил его к дверям, явилось достаточным основанием, чтобы возбудить против него уголовное дело.
Н.РОСЕБАШВИЛИ: Я бы здесь добавила контекст. Сложно представить, но возможно, некоторые наши зрители не знают, что точно произошло. Приведу слова адвоката Навального Вадима Кобзева: «Когда Навального заводили из рабочей камеры в его обычную, он обнаружил, что туда помещен его постоянный сосед «бомж», доведенный на этот раз до совершенно животного состояния, — это к вопросу о том, что человек используется буквально как оружие, — запах в камере был такой, что войти туда было невозможно. Навальный заходить в камеру отказался. Заявил администрации на видеорегистратор, что против него осуществляется провокация. Администрация, зная, что по тюремным правилам он должен применить к сокамернику насилие и выгнать его из камеры, о чем Кира как раз и говорила, специально провоцируют его, чтобы иметь повод для возбуждения уголовного дела. Он заявил, что не хочет применять насилие к осужденному Татарченко (это фамилия подселенного человека), потому что сам является инструментом в руках тюремщиков. Поэтому в камеру он входить отказался. Однако, если его силой вынудят войти туда, то он применит силу, о чем прямо сейчас заявляет под видеозапись». Потом уже. Насколько я понимаю, была не то чтобы тычка… Но как все происходила, Кира, можешь нам, пожалуйста, рассказать?
К.ЯРМЫШ: После этого администрация колонии вызвала группу быстрого реагирования. Это люди в бронежилетах, касках — все очень серьезно, — они затащили Алексея в камеру, попутно ударили его. И, собственно, когда он оказался внутри, он взял этого сокамерника за шиворот и повел его к двери и после этого моментально окружили, блокировали, прижали к стене. И администрация колонии, которая присутсвовала там, начальство, сообщило Алексею, что против него возбудят уголовное дело сроком до 5 лет по дезорганизации работы исправительных учреждений. И вот, теперь мы, соответственно, ждем, что, наверное, у Алексея будет 10-е уголовное дело, к 9, которые у него есть прямо сейчас.
А.ПЛЮЩЕВ: Можешь пояснить, пожалуйста. Я единственное, что не понял в объяснении адвоката Кобзева, что такое: «Взял за шиворот и без применения насилия потащил его к дверям»? Я не очень себе представляю, как можно человека без применения насилия куда-либо потащить.
К.ЯРМЫШ: Я там, во-первых, не была, поэтому я могу тоже говорит об этом очень умозрительно. Но очевидно, что заключенный, которого сажают к Алексею, он ведь не делает это по собственной воле, он совсем не хочет быть с Алексеем. Более того, он прекрасно понимает, что по тюремным понятиям его должны избить, чтобы выгнать из камеры. Я уверена, что он был счастлив идти за Алексеем вместе, чтобы только это закончилось и его перестали сажать, мучить, и вообще что-то с ним происходило. Поэтому, я думаю, что это было довольно-таки символический акт — хватание Алексеем его за шиворот и ведение к двери.
Н.РОСЕБАШВИЛИ: Насколько я понимаю, вся эта история случилась уже два дня назад. И так как общение с Алексеем, очевидно, не слишком оперативное, то известно ли сейчас, как он себя чувствует и что вообще происходит с ним в этой колонии?
К.ЯРМЫШ: Действительно, адвокаты вчера виделись с Алексеем, соответственно, вся эта история произошла в понедельник вечером. На момент вчерашнего дня с Алексеем все было стабильно, по крайней мере , не хуже, чем раньше. Это буквально все, что мы знаем, потому что никакой оценки его состояния медицинской никто не дает. Врача никто не вызывает, ничего не происходит. С Алексеем всё более-менее нормально, по крайней мере, он может встречаться с адвокатами, он может участвовать в судах. Вчера, например, были очередные суды у Алексея мелкие, где он по видеосвязи. Тем не менее. он на них присутствует. Так что всё пока не безнадежно плохо.
Н.РОСЕБАШВИЛИ: Ну да, когда мы говорим нормально, нужно напомнить, что буквально на прошлой неделе стало известно, что за 15 дней Алексей похудел на 8 килограмм, к нему вызывали скорую, поэтому «нормально» — это вот так нормально. Это не как обычные живут и находятся…
А.ПЛЮЩЕВ: Да, по поводу, условно говоря, перспектив, извините меня за это слово, этого дела, которое «шьют» Алексею сейчас, насколько оно, действительно, реально?
К.ЯРМЫШ: Мне кажется, оно очень реально. Я вообще не вижу никакого основания им его прекращать. Другое дело, что по закону человеку могут суммарно дать не больше, чем 35 лет тюрьмы. То есть пожизненно за какие-то другие преступления, либо 35 лет. И Алексея, исходя из его предыдущих 9 уголовных дел, которые прямо находятся на этапе следствия, прокуратуры и так далее, у него уже набралось 35 лет. Поэтому новое дело с точки зрения срока ничего не прибавит. Но я не знаю, честно говоря, я не юрист, как это может повлиять на ухудшение его режима. Например, его могут перевести на какой-то еще более тяжелый, сложный режим, его могут перевести в колонию, которая находится очень далеко. Я думаю, что у них, к сожалению, есть еще достаточно большое пространство для того, чтобы ухудшить Алексею жизнь, невзирая на срок. 35 лет — это и так немыслимо много.
А.ПЛЮЩЕВ: Тут поправляют в чате: не 35, а 25 лет. Ты уверена, что 35?
К.ЯРМЫШ: Я уверена. По крайней мере, наши юристы говорят так.
А.ПЛЮЩЕВ: О’кей. Я уже иногда убеждаюсь, что чату видней, легче согласиться. И вот что хотел спросить. Мы недавно говорили днем в Deutsche Welle с тобой, и ты сказала, как мне кажется, довольно сенсационную вещь, но на которую не очень большое внимание коллеги обратили. Может быть, мы со второго раза попробуем… Это про то, что по вашим сведениям Алексея Навального, возможно, травят в тюрьме потихоньку, малыми дозами, чтобы это было незаметно и, может быть, более болезненно.
С тех пор появились какие-либо свидетельства в пользу этого, есть что-либо, что подтверждает эту версию?
К.ЯРМЫШ: Наша теория возникла в связи с тем, что Алексей и сейчас, находясь в ШИЗО, не может есть ничего, кроме тюремной еды, то есть той самой баланды, которую ему там дают три раза в день. Ему запрещено покупать еду в тюремном ларьке, ему запрещено получать передачи. Поэтому у него, в принципе, нет никакого другого источника питания. И вот именно от этой еды у него усиливаются боли в желудке, которых раньше никогда не было. И на основании этого адвокаты считают, возможно, сам Алексей считает, по крайней мере, этот вывод мы делаем из НРЗБ Вадима Кобзева, что его могут каким-то образом притравливать маленькими дозами, что-то делать с этой едой отчего Алексею становится хуже. Адвокаты тогда писали, что будут требовать проведения всевозможных экспертиз. Я сомневаюсь, что какие-то экспертизы позволят сделать, но, тем не менее, требовать их обязательно нужно. И это то, чем мы будем заниматься.
Н.РОСЕБАШВИЛИ: Еще, конечно, тебя как члена команды и пресс-секретаря Алексея Навального нельзя не спросить, что, очевидно, какая-то эскалация в отношении Алексея Навального происходит. До, буквально, вчерашнего, позавчерашнего дня над Алексеем как только не издевались. Но это не переходило грань физического насилия, а сейчас мы видим, что теперь и этого запрета не существует для администрации колонии. Странно просить тебя это прокомментировать, но все равно, если ты можешь что-то сказать, какое-то ваше общее отношение или общее опасение или может быть, есть какой-то план действий.
К.ЯРМЫШ: Это, несомненно, самое страшное во всей вчерашней истории, что впервые была пройдена эта грань, которая раньше была как будто бы нерушимой. К Алексею впервые применили физическую силу. И это означает, что что-то изменилось. Даже если это было сделано случайно и не особенно намеренно, это означает, тем не менее, что какая-то преграда пала, и мы совершенно не представляем, что может из-за этого произойти дальше и чем это может закончиться. Ужас в том, что в целом мы всегда понимали, что они могут к этому перейти. Никакой статус Алексея не защитит его от физического насилия в случае, если такой приказ будет отдан. И, по всей видимости, я абсолютно убеждена, что все приказы по Алексею отдает лично Путин. Ну, может быть, буквально не детально: «Вызовите сейчас группу быстрого реагирования, но он в целом дает некий вектор того, что нужно делать с Алексеем. И это меня отдельно поражает. Потому что Алексей находится в заключении уже больше двух лет и, очевидно, всё еще мало…
То есть, видимо, ненависть личная у Путина к нему так велика, что он продолжает требовать эскалации и усиления давления на Алексея. Но, с другой стороны, Алексей просто совершенно не поддается на это давление. Видимо, это очень сильно раздражает, и поэтому они переходят к другим методам. Я не представляю себе, до чего это может дойти.
А.ПЛЮЩЕВ: Вчера мы говорили с Владимиром Осечкиным по другому поводу. Но мы вспомнили в конце разговора про то, что полтора месяца назад где-то была утечка из колонии, где находится Алексей Навальный про то, что там происходит, в том числе и с Алексеем. И тогда Осечкин сказал, что у них гораздо больше материала, чем они обнародовали, и он дает колонии месяц на то, чтобы как-то исправиться, после чего обнародует новый материал.
Я вчера спрашивал. Он говорит, что они собираются публиковать, потому что ничего не произошло. А вы как-то взаимодействуете в этом смысле с Осечкиным, и есть ли у вас какие-то материалы, которые есть у него?
К.ЯРМЫШ: Нет, насколько я знаю, мы никак не взаимодействуем. Так что никак не могу это прокомментировать.
А.ПЛЮЩЕВ: Понятно. То есть просто то, что возникает в публичном поле, в частности, от него, вы просто на это реагируете. Ну, просто потому, что в прошлый раз реагировали, насколько я помню.
К.ЯРМЫШ: Это так и есть, действительно, просто реагируем.
А.ПЛЮЩЕВ: Понятно. Будем ждать новых материалов. Вчера Владимир Осечкин обещал опубликовать.
Н.РОСЕБАШВИЛИ: Он сказал, что на следующей неделе.
А.ПЛЮЩЕВ: По срокам пока не очень определенно.
Спасибо большое! Благодарим Киру Ярмыш, пресс-секретаря Алексея Навального. Пожелаем Алексею как можно быстрее и безболезненнее всё это пройти. Конечно же, Алексей Навальный должен быть освобожден немедленно, поскольку находится там по надуманному и сфабрикованному делу, которое было неоднократно против него возбуждено.