Запрет телефонов в армии. Почему власть экстренно лишает солдат связи
За 2.5 года войны в сети успел сформироваться новый жанр, видеообращения военнослужащих. Львиная доля – это видео с жалобами. В лучшем случае военные недовольны отсутствием обещанного денежного довольствия и выплат за ранения. Часто записывают видео мобилизованные из обескровленных подразделений, солдат которых вновь и вновь гонят на убой, раненые, которых заставляют продолжать воевать с загипсованными конечностями, тяжёлыми контузиями и осколками в теле. Для этих людей запись обращения – это последняя надежда остаться в живых, а те, кто уже ни на что не надеется, прощается так с близкими.
«Все, сука, сколько нас заходило, 10 человек шли по лесополосе этой раскидано, ни с кем ни связи, ни ***, вообще ничего нет, нас чего сюда закинули? Кругом одни трупы. При высадке *** в зону у нас сгорела бэха *** со всеми нашими, сука, вещами, тут же нас разъебали ***, поехали, всё обеспечат. Ни лопат окапываться, ни сухпайков, ни воды, ни ***. – Без воды сидим, вон у трупов чё, идёшь, собираешь. – Мародёрим. – Ни жрать, ни пить, ***, ни посрать, ни *** нет у нас. – Если бы сейчас не бомбили, можно было бы выйти заснять, сколько пацанов, сразу идёшь, они лежат, лежат, лежат, лежат и лежат. Всё усеяно трупами ***».
Военнослужащие рассказывают про скотское отношение командования, нехватку еды и воды, про страшные потери и бессудные расстрелы провинившихся, про ямы и подвалы для отказников. Иногда что-то сказать на камеру умудряются даже сами посаженные «на яму», если смогли спрятать смартфон или его тайком передали сослуживцы.
«Меня зовут Горелов Павел Николаевич, военнослужащий 99 полка, разведывательной роты. Нас держат в яме. Яма высокая, сверху решётка, я не знаю, видно или не видно её. Под замком, улица. Воды нет, ссать, короче, в эти пустые бутылки, три дня нас не будут ни кормить, ни поить. Такое позволяют себе в 99 полку. Прошу помощи, прошу военную прокуратуру призвать к ответственности командира полка вот за такие вот ямы, в которые они позволяют сажать нас».
Госдума намерена положить этому конец. Правда, она отнюдь не собирается прекращать мясные штурмы, ямы и обнуление, как на фронте называют расстрел. Депутаты решили запретить военнослужащим иметь при себе смартфоны и прочие устройства с возможностью выхода в интернет, а также видео- и аудиозаписи. Формально смартфоны и так носить с собой нельзя, но теперь парламентарии вводят для нарушителей суровое наказание: до 10 суток ареста. Предлог благовидный: по сигналу смартфона можно запеленговать подразделение и навести на него артиллерию. Фотографии, которые солдаты шлют родным или выкладывают в соцсети – это источник информации для неприятельской разведки. И в теории смартфон бойцу не нужен.
На практике же взвыла едва ли не вся z-блогосфера. Бурление там мама не горюй, думцев клеймят врагами народа и изменниками родины, по вине которых фронт может моментально рухнуть, а Украина победит в войне. На сторону военблогеров даже перешёл один из депутатов «Единой России», Валерий Попов. «По гаджетам на фронте, давайте так. Если есть случаи, когда по беспределу у бойцов конфискуют устройство, которое используется для боевой работы, пишите мне на почту, с каждым будем разбираться отдельно». Давайте и мы разберёмся, что же там такое происходит.
С огромной степенью вероятности можно спрогнозировать: никакого тотального изъятия смартфонов в российской армии не будет, иначе она почти полностью утратит свою боеспособность и напрочь лишится связи, которой и так почти не было в нормальном виде на протяжении почти всего 21 века, это хроническая проблема. В ходе российско-грузинской войны 2008 года координация войск, отдача приказов и целеуказаний – всё это осуществлялось, в основном, через обычные мобильники, а где не ловила сотовая связь – там посылали гонца на уазике. Спустя годы с кнопочных телефонов армия перешла на смартфоны, а с сотовой связи – на вотсапп и телеграм. Предпочтение отдают телеграму, сообщения и звонки в нём перехватывать и расшифровывать гораздо сложнее.
Всё это нонсенс: согласно военной науке, ничего подобного быть попросту не может. Так-то осуществлять обмен информацией со штабом или между собой соединения обязаны через те радиостанции и станции спутниковой связи, которые стоят на вооружении российской армии. Возможно, вы уже представили себе КАМАЗы с исполинскими радиоантеннами, но на каждую роту по такому узлу связи не выделишь – нужны устройства, которые вместе со всеми комплектующими сможет переносить в рюкзаке один человек: Р-168, Ольхон, Северок-КМ – эти названия мало что говорят гражданскому человеку, а многие из технических характеристик этих устройств, хоть и легко можно нагуглить в «Яндексе», формально составляют военную тайну.
Военные могут связываться друг с другом в аналоговом режиме, это предусмотрено, чтобы услышать мог кто угодно. Могут по хитроумно зашифрованным аудиоканалам, вести переговоры голосом, азбукой Морзе или комбинацией цифр. Если противник и перехватит такое сообщение, он ничего в нём не разберёт, если у него, конечно, не окажется специальной таблицы, где указано, что пять единиц подряд – это слово самолёт, а 33748 означает, например, команду атаковать. Так зачем тогда военным неуставной телеграм, когда существуют штатные средства связи? Причин две, во-первых, всё это не работает. Комплекты радиостанций неполные, что не сломано – потеряно, аккумуляторы не держат заряд, а кто-то, например, 10 лет назад врубил радиостанцию без антенны и благополучно её спалил – и она 10 лет так и лежала: воевать-то никто же не собирался. А списывать технику по неисправности в российской армии в мирное время нельзя, командир получит выговор и будет последний хрен без соли доедать, на голом окладе без премий и накладок.
Из последнего проистекает вторая причина, по которой в армии предпочитают телеграм: некто не умеет пользоваться переносными радиостанциями. В теории, военный радиотелеграфист – профессионал высокого уровня. Он может запитать станцию от автомобильного аккумулятора, знает, как сделать импровизированную антенну из водосточной трубы, не улыбнётся, услышав словосочетания «наклонный луч», «бегущая волна» и «симметричный вибратор. Обученный радиотелеграфист натаскан раскладывать эти устройства приёма-передачи на скорость. Возникает вопрос: а заинтересован ли офицер, несущий материальную ответственность, натаскивать связиста? Если проводить занятия не только на бумаге, то что-то постоянно будет ломаться и теряться. Вон, мол, позапрошлый командир, сволочь такая, энтузиаст херов, проводил с бойцами полевые занятия, сука. И оставил мне в наследство поломанные вибраторы. Что же я теперь, буду доламывать буду оставшиеся, что ли? На фиг надо.
А ещё командирам придётся рассказывать солдатам, сержантам и старшинам про всякие мегагерцы, дифракцию, интерференцию и ионосферу, будь она неладна. И вряд ли офицер сам это всё помнит, некогда ему такими пустяками заниматься, когда забор не крашен, сугроб не сложен квадратом, а колёса у командно-штабной машины не чищены гуталином. Придёт ведь проверяющий и скажет: «У вас шины не нагуталинены, боеспособность полка подорвана!». В общем, связь в российской армии – это неработающая техника в руках людей, которые не знают, как ею пользоваться.
Добавим сюда своеобразный подход производителей. У военных радиостанций меню настроек такое, что ни один враг не сможет найти нужную функцию, да и друг не может, вообще никто не может. А ещё нельзя верить заявлениям производителя. Если тот обещает дальность связи сто километров, то полностью исправная станция в руках радиотелеграфиста первого класса в идеальную погоду вдали от построек и линий электропередач, если рак на горе свистнет и ретроградный Меркурий окажется в девятом доме, может быть-таки добьёт километров 30. Поэтому пока армия обходится смартфонами.
К тому же связь – не единственная сфера их применения на войне. Навигация без смартфонов также невозможна. Помимо Гугл-карт и Яндекс-карт и 2ГИС российские военные, по словам военблогеров, пользуются приложениями, разработанными боевиками из Сирии. Там на карту можно ставить метки, к примеру, «здесь заминировано, будьте осторожны». Десять лет тому назад весь мир смеялся над террористами, которые выставляли угол наклона миномёта с помощью встроенных гироскопов в айпэдах, однако, сейчас на яблочную технику и уж тем более на смартфоны с Андроидом можно поставить огромное количество специализированных приложений, необходимых на фронте. Например, баллистические калькуляторы, позволяющие выставить нужный прицел на стрелковом оружии и артиллерии.
По идее, для ориентирования на местности, для математических расчётов у российской армии должны быть не смартфоны, а специализированные устройства, потому что это регулярная армия, а не сколоченная наспех группировка повстанцев. Но это в теории. На практике российские войска без смартфонов не выживут. Те же FPV-дроны, то есть, барражирующие боеприпасы с видом от первого лица – и те управляются с помощью VR-очков и смартфона. Так зачем же Госдума приняла закон, который точно не будет исполняться?
Генерал-депутат Андрей Картаполов уже выступил с разъяснениями, что гаджеты, необходимые в боевой работе, изыматься не будут, их использование останется ненаказуемым. Но и так было понятно, что едва ли кто-то будет отбирать смартфоны у офицеров, координирующих боевые действия в телеграме. Согласно принятым поправкам, решение об изъятии гаджета и аресте владельца на срок до 10 суток будут принимать командиры на местах. Сами себя они вряд ли накажут, как и расчёт гаубицы, который со смартфоном стреляет точнее, чем без него. Зато те, кто удумал записывать обращения, кто выносит сор из избы – они по новому закону теперь злостные нарушители дисциплины, их вина теперь даже не требует доказательств. Они сами выложили видео в сеть, и посадить их теперь «на яму» – теперь не самоуправство, а обязанность командира.
Недавно на всю Россию прогремела история 50 раненых военнослужащих, вместо госпиталя их прямо с костылями отправили обратно на передовую. Ситуация прямо типичная, но в данном конкретном случае на видеообращение отреагировала крупный провоенный блогер Анастасия Кашеварова. Вроде бы даже раненых после этого положили в госпиталь. Ещё в начале июля я говорил: единичная история, когда власти разобрались с несправедливостью и всё исправили – не более, чем ширма, способ создать иллюзию, мол, отдельные злоупотребления, конечно, случаются, но власть реагирует, и это перегибы на местах, они сразу выпрямляются. И вот найден универсальный способ эту иллюзию в обществе закрепить: ввести презумпцию виновности для каждого, кто смеет жаловаться. Не только через публичные обращения, а вообще любым способом, предполагающим использование интернета и фиксацию доказательств. По идее, написать депутату Евгению Попову – это же тоже злостное нарушение теперь.
Не напрасно новость о наказаниях за гаджеты возникла именно сейчас. Регионы России бьют рекорд за рекордом по сумме единовременной выплаты за заключение контракта. Ещё немного, и будет взята планка в 2 миллиона рублей. Фронту отчаянно нужны люди, не просто так же инвалидов заставляют воевать. Люди нужны, но вторую волну мобилизации Путин не проводит. Спорадически в разных уголках России граждане, конечно, получают повестки, но явление это пока не массовое. Приходится заманивать людей деньгами и обманом. В России зарплата в 15 тысяч рублей – не отголосок прошлого, а реальность огромного числа людей. Таких заманивают на смерть, обещая за один день заплатить ему 100 зарплат, средний заработок за 7-8 лет труда! Плюс ещё 200 тысяч ежемесячно. Рекрутов намеренно вводят в заблуждение, контракт, мол, всего на год, повоюешь и вернёшься домой миллионером. Об автопродлении контрактов без возможности его разорвать военкомы умалчивают.
Не молчат зато те, кому терять нечего, кто оказался на передовой и осознал: опции вернуться домой живым не предусмотрено ни для кого, кроме уж совсем неходящих инвалидов, но и их в тыл отвозят не всегда, часто достреливают или оставляют умирать на поле боя. На моём канала 2.5 миллиона подписчиков, большинство – люди, которых не надо уговаривать не подписывать контракт. А вот обращения с фронта бьют прямо в целевую аудиторию военных комиссаров. Те, кто мог бы пойти на войну, видят и слышат тех, кто на войне оказался. Таких же выходцев из глубинки, у которых даже говор знакомый. Насмотревшись и наслушавшись, потенциальные контрактники понимают: жить в беспросветной нищете всё же и близко не так страшно, как погибнуть на фронте, в грязи и мучениях, и нередко от рук своих же.
«Мы с братом получили ранения, вот все израненные смогли оказать сами себе первую помощь и выбраться в лес. Командир говорит, что завтра надо идти опять штурмовать это здание. Но в каком состоянии мы пойдём, если у нас всё болит, мы все израненные и у нас просто нету сил?»
Никакие миллионы того не стоят, не говоря о том, что на деньги армия легко может кинуть, об этом много обращения записано тоже. Норма о запрете смартфонов была принята Госдумой с фантастической скоростью, вроде не стояла даже в повестке, не обсуждалась. Законопроект возник из ниоткуда и моментально стал законом. Решение явно принято исполнительной властью: Минобороны или Кремлём. Из чего можно вывести предположение: вал видеообращений с фронта действительно стал большой проблемой для путинской вертикали, это следует учесть и помогать распространению таких обращений. До завтра!