Зачем Путину солдаты из КНДР
Главная новость последних дней – то ли возможная, то ли уже случившаяся отправка северокорейских солдат на помощь путинским войскам в Украине. Это очень важный сюжет, который будет влиять не только на войну, но и на будущее огромного региона у дальневосточных границ России, так что имеет смысл поговорить об этом подробно. Начать стоит с того, как Путин и Ким Чен Ын оказались в объятиях друг друга, учитывая, что при декларируемой дружбе отношения у Северной Кореи с что Советским союзом, что с постсоветской Россией, всегда были в лучшем случае прохладными, а скорее враждебными. Поговорим о том, как за последнее время изменился северокорейский режим.
Северокорейский режим – пожалуй, что самое уникальное государственное образование на планете сегодня. С одной стороны, внешне всё выглядит как эталонный до карикатурности тоталитаризм, словно кто-то написал антиутопию, где Сталин живёт вечно, и на отдельно взятом фрагменте Корейского полуострова её воплотили в жизнь. В общеизвестном восприятии это даже не настоящая страна, а такая червоточина во времени и пространстве, где оживают анекдоты об СССР и развесистая клюква о советской России из голливудских фильмов. А главное для нашего разговора, что с точки зрения общественного восприятия в Северной Корее как бы всё застыло. И в этой картинке есть своя большая правда: северокорейский режим – во много действительно карикатурное зло, такой концлагерь в форме современного государства. Но, как любое политическое образование, режим Чучхе переживает внутренние политические трансформации. Они плохо различимы снаружи, но вообще-то северокорейская жизнь может за пару лет перевернуться с ног на голову. Как правило, внешнему миру эти перемены малоинтересны, но сейчас Северная Корея стала важным источником боеприпасов для российской армии. Многие эксперты считают, что также она может поставлять в Россию и личный состав, и в таких обстоятельствах внутренние обстоятельства корейской жизни становятся важными.
Весьма схематично можно сказать, что эпоха Ким Чен Ира, второго в династии Кимов, в Северной Корее была чем-то похожа на брежневские времена в СССР. Такой постаревший, уставший от себя тоталитаризм спустя рукава. Когда все формальные институты абсолютного контроля вроде бы сохраняются, но чем дальше, тем больше они именно что формальные. Если вам интересно, в чём это выражалось, лучше послушайте Андрея Ланькова, он признанный специалист по обеим Кореям. Для нашего же разговора важно, что за 17 лет правления Ким Чен Ира в Южную Корею сбежало больше людей, чем за полвека при его отце и за 13 лет при его сыне, вместе взятых. Во времена Ким Чен Ира граница с Китаем – чисто номинальная сущность. На карте она нарисована, но в реальности её переходят туда-сюда как хотят. Доступ к зарубежной информации как бы запрещён, но южнокорейская музыка и фильмы ходят плюс-минус свободно. Интернета как бы не существуют, но жители приграничных регионов пользуются китайским интернетом без проблем. Бизнес как бы невозможен, но на практике почти вся потребительская экономика от ларьков и ресторанов до шахт и внешнеторгового оборота – в итоге частный сектор.
Для тех, кто жил в позднесоветское время, тут нет ничего нового и удивительного. Им знакома подобная ситуация, когда государство вроде как вездесуще, но на деле его нет нигде. Это вряд ли случилось потому, что Ким Чен Ир был какой-то продвинутый либерал, скорее, в силу исторических обстоятельств. На период его правления пришёлся самый страшный голод. Речь шла не о том, чтобы сильную руку показывать, а о том, чтобы население не вымерло поголовно. Короче говоря, при отце нынешнего начальника случилась либерализация поневоле, когда режим отпускает вожжи не потому, что хочет, а потому, что не может их держать. Режим не демократизировался, просто разболтался от дефицита ресурсов. На времена среднего Кима пришлось и небывалое потепление в отношениях с Южной Кореей. Тогда были все эти приколы с выступлением под общим флагом на олимпиадах и даже попытки выпускать автомобиль совместной разработки. При этом для внешнего мира Северная Корея оставалась собой, с промышленным производством метамфетамина и поставкой оружия всем на свете террористам.
Для нашего разговора нужно знать, что в то время режим не считал сношения своих граждан с внешним миром такой уж проблемой. Более того, корейские гастарбайтеры добывали валюту для родного государства в Китае и в России. Эпоха Ким Чен Ына поначалу продолжала линию отца и даже её углубляла, нынешний вождь явно планировал для себя китайский путь, пусть и несколько искажённый. Всё более масштабные экономические послабления, но безо всякой политической либерализации.
А потом случилось то, что случилось. После испытания межконтинентальной баллистической ракеты с ядерным зарядом на Северную Корею были наложены по-настоящему беспрецедентные санкции ООН, к которым присоединились и Китай, и Россия. Санкции не такие, что наложили на Россию после начала полномасштабного вторжения в Украину, а такие, что де факто с Северной Кореей стало вообще невозможно взаимодействовать никак. Все экономические реформы на этом, естественно, закончились, и режим развернулся ровно в противоположную сторону, в сторону максимальной изоляции от внешнего мира. Что произошло в результате такого поворота и как это связано с сегодняшними событиями, поговорим подробно после небольшой рекламы.
Продолжаем. Мы говорили о том, как в эпоху Ким Чен Ына произошёл разворот в сторону максимальной изоляции Северной Кореи от внешнего мира. Граница с Китаем, через которую 15 лет назад чуть ли не смеха ради туда-обратно бегали, теперь укреплена не хуже границы с Южной Кореей. Колючая проволока, видеонаблюдение, постоянное патрулирование. То, что в эпоху Кима-отца считалось безобидным поступком, типа просмотра зарубежных фильмов, теперь карается всерьёз. Даже когда Россия и Китай по факту вышли из санкционного режима, Северная Корея не возобновила массовую отправку своих гастарбайтеров в эти страны. Остановленный на время пандемии поток туристов в Северную Корею так и не был возобновлён.
Ким Чен Ын явно и весьма последовательно проводит политику изоляции, чтобы граждане не то, что не шастали через забор, но вообще не представляли себе жизнь за пределами Северной Кореи. Любые контакты с заграницей сокращены до минимума, только чтобы выжить. Главная местная особенность этого года – радикальный пересмотр самих основ северокорейской государственности, отныне Южная Корея не считается оккупированной территорией, с которой остро необходимо объединиться. Две Кореи – больше не один народ, часть которого страдает под пятой марионеточного империалистического правительства. Южная Корея теперь отдельное и враждебное государство.
Северная Корея вернулась почти к дедовским строгостям. Это важно, потому что в ситуации глухого отгораживания страны идея отправить десятки или сотни тысяч граждан за рубеж не кажется такой уж хорошей.
Когда появились первые слухи об отправке северокорейцев, речь шла о 200 тысячах человек. 200 тысяч человек – это почти 1% населения Северной Кореи, каждый сотый. И этот 1% отправится на бескрайние российские просторы, где нет проблем затеряться. В страну, у которой 20 тысяч километров довольно прозрачной границы с кем хочешь – хоть с ЕС, хоть с Китаем, хоть с постсоветскими республиками. Северокорейцы увидят российские и украинские города и сёла. Нам они могут казаться серыми и непрезентабельными, но какими глазами на это будут смотреть люди, для которых рис – это праздничная еда, а основу рациона составляют кукуруза и ячмень, люди, которые мясо видели только на картинках? Которые живут в перманентной гуманитарной катастрофе и феноменальной нищете? Для северокорейцев любой наш или украинский посёлок городского типа – это как для нас Нью-Йорк.
За большой солдатской массой тоталитарный надзор не обеспечишь. Естественным образом они получат доступ ко всем благам цивилизации и к любой информации. Естественно, у них быстро появятся мобильники с доступом в интернет, и кто знает, что они там в интернете этом обнаружат, и языковой барьер им не помешает, в интернете есть много интересного на корейском языке, который един для обеих Корей. Единственный массовый трафик людей через границу – это массовый трафик контрабанды. С таким масштабным перемещением людей контролировать контрабанду будет невозможно, причём ввоз всякой техники и электроники – это полбеды, а вот вредные идеи – совсем другой разговор. 1% населения так или иначе вернётся домой, зная, что их страна – мировое посмешище и заповедник тоталитаризма, что на самом деле мир совсем не такой, как внушала пропаганда. Вернутся люди, прошедшие настоящую войну, привыкшие к насилию.
Всё это вместе звучит, как нечто очень опасное для устойчивости режима. 70 лет официальный выезд за границу Северной Кореи был привилегией для избранных, и избранных этих было мало, никто с ними не пересекался. А тут в каждой деревне появится человек, который побывал в Европе, пусть и на войне, и видел, что самое депрессивное село на Донбассе, даже пострадавшее от войны, выглядит лучше, чем передовой колхоз дома. Идея отпустить много народу погулять напрочь противоречит изоляционистской политике. Активные контакты с заграницей даже в формате отправки солдат неизбежно порождают ослабление контроля за всем, что северокорейский режим хочет контролировать. За идеологией, личными связями, за трафиком предметов и передвижением людей.
Но это только половина проблемы. Существует вторая половина. 200 тысяч человек – это просто очень до фига народу. Да, номинально Северная Корея имеет очень большую армию, без малого полтора миллиона человек, размером с российскую. Служат и мужчины, и женщины, а срок службы для мужчин 8 лет. Но есть важное обстоятельство: львиная доля этой армии – это стройбат, по нашей терминологии. Просто подневольная рабочая сила, которая распахивает поля и возводит здания. Боевых и боеспособных корейских частей в разы меньше. Как бы сильно Ким ни хотел денег, совершенно очевидно, что в первую и главную очередь его интересуют собственные проблемы. Вся жизнь Северной Кореи – это холодная война, которая в любой момент может стать горячей. Обескровливать свою армию в момент максимального обострения отношений что с Югом, что с Китаем – такой план звучит как полное безумие.
Есть и третье обстоятельство под названием Китай. Китай воспринимает как Северную Корею исключительно как свой домашний проект, и чрезмерное сближение Северной Кореи с Россией, тем более, когда Россия становится доминирующим спонсором, Китаю не по вкусу. Китай настолько большой и мощный игрок, что может успешно давить на обе стороны. Крайне маловероятно, что Китай не найдёт способа пресечь чрезмерное сближение Северной Кореи и России.
Исходя из всего, что мы говорили, ситуация выглядит следующим образом. Северная Корея действительно поставляет Путину какое-то количество своих солдат, судя по всему, это далеко не 200 тысяч, которые фигурировали в утечке, а плюс-минус тысяч 10, сейчас говорят про 12, говорят надёжные источники. 12 тысяч человек – это одна дивизия, такое количество солдат безо всяких проблем могут позволить себе обе стороны: Ким может продать, а Путин может купить. 12 тысяч человек, много ли это? По меркам этой войны очень мало. Когда с каждой стороны фронта стоят армии общей численностью около миллиона человек, когда каждая сторона вербует по 20-30 тысяч новых солдат ежемесячно, 12 тысяч в этой массе растворятся без видимого эффекта.
Так зачем же тогда столько пафоса и пиара вокруг пополнения фронта на одну дивизию? Тут возможно несколько объяснений. Во-первых, может оказаться, что все наши рассуждения не имеют никакого смысла и корейский диктатор решил, что выгоды от прямого участия в войне перевешивают потенциальные риски. Такого рода режима далеко не всегда подчиняются рациональности, которую можно обнаружить извне. А ещё может быть, что пиар и пафос – это и есть самоцель. Союз двух диктатур, их совместная война гарантированно напугают всех, в первую очередь, конечно, западных союзников Украины и Южную Корею. Неважно, сколько корейских военных на самом деле тренируется на российских полигонах, важен сам факт, что тренируются. Судя по валу публикаций в западных СМИ, это производит впечатление и достигает главной цели: ужаснуть свободный мир.
А может, перед нами очередная хитрая игра на амбициях больших соседей. Режим Северной Кореи во многом за счёт таких игр и существует. Пообещать 200 тысяч, с максимальной помпой отправить 12, а тем временем получить взамен невозвратные кредиты, поставки продовольствия, технологии и оборудование – вполне узнаваемый дипломатический стиль династии Кимов. Как бы то ни было, какое-то количество северокорейских военных прибыло в Россию и будет участвовать в боевых действиях. Ким Чен Ын уже решил для Путина вопрос с дефицитом артиллерийских боеприпасов, а теперь, пусть в небольшой степени, помогает решить проблему с дефицитом личного состава. Ничего хорошего в этом союзе двух диктаторов ни для этой войны, ни для судеб человечества в целом нет.
12 тысяч человек – это всего-то дивизия, но, с другой стороны, это целая дивизия, которую политически бесплатно можно отправить в самое пекло и там угробить. Не так страшно, что Ким за своих солдат получит деньги и станет меньше зависит от Китая, который здесь выступает плюс-минус рациональным игроком. Гораздо хуже, что северокорейский диктатор получит технологии, которые сделают его заметно более опасным для всего региона.
Сегодня мы имеем дело с тем, что в войну вовлекается новое государство. Это будет иметь последствия не только для хода войны в Украине, но и для судеб очень неспокойного региона. Можно найти сотню хороших объяснений, почему нет причин для паники и почему в принципе не стоит обращать внимание всего-то на одну дивизию, отправленную Путину Кимом. Но именно так, незаметно, расползаясь по планете, начинаются мировые войны. Просто в какой-то момент становится понятно, что в войне уже участвуют все. До завтра!