За выстраданную победу
У Толстого в «Хаджи Мурате»
после ухода солдат из чеченского села,
среди прочего: «Мечеть была огажена».
Невозможный глагол.
Особых удивлений не было.
Ехал я в Петербург.
А приехал я назад, а приехал в Ленинград.
Прошел от Дома Перцова на Лиговке до
Екатерининского садика.
Геоогиевских лент много. На самых разнообразных людях с самыми непредсказуемыми лицами.
На здоровье. Праздничная дата никуда не делась.
Крепкий нищий с запиской – «На еду».
Вздрогнул, прочитав «на победу».
Пилотки на детишках.
Юноша сказавший в воздух: чтоб вас всех в котле сварить.
Дядька с усищами в полной НКВД эшной форме со значком щита и меча.
Репродукторы передавали меня с уха на ухо родными мелодиями Фрадкина, Соловьева-Седого, Тухманова.
Школьницы , задорно поющие самую
популярную песню на слова отца Никиты Михалкова.
Сел в садике на скамью.
Пришла семья. Одна из двух дочек на костыликах. Бегает, радуется простору и солнечной погоде. Родителям привычно.
Сердце зашлось.
Рассказыва, что видел, как из памятника
царице шлангом вымыли огромное количество мячей, мячиков и летающих тарелок.
Девочка недоверчиво и радостно, мама благодарно – улыбнулись.
Дошел до Садовой и только там заломило
сердце.
Это обманная боль. На самом деле остеохондрозная.
А заплакал по настоящему.
В трамвае не заплатил. Чтобы никто из Канберры или Гренобля не сказал, что деньги пойдут на нужды войны.
Сейчас водки в одиночку выпью.
За отца и его сослуживцев.
За пушку его, стоящую на Поклонной горе.
За выстраданную победу.