Я жалею, что просила и принимала помощь от Невзлина
Я хочу быть с вами по-настоящему честной и искренней. Я не хочу, чтобы вы узнали от кого-то другого, неправильно интерпретировали или что-то додумали о моих взаимоотношениях с Михаилом Ходорковским, Антивоенным комитетом или Леонидом Невзлиным. Постараюсь четко и ясно расставить все точки над «и».
Срочный сбор
Нам нужна помощь как никогда
Я никогда не выполняла никаких поручений Леонида Невзлина (или Михаила Ходорковского), я не работала на них, не получала и не получаю от них зарплату. Мое решение о вхождении в Антивоенный комитет было принято после разговора с Евгением Чичваркиным и оно, конечно же, не сопровождалось никакой оплатой или оказанием мне каких-либо услуг.
Ко всему прочему добавлю про финансы. Насколько мне известно, Леонид Невзлин в разные периоды времени рассказывал общим знакомым об оказании мне финансовой помощи. Это информация зажила уже какой-то самостоятельной жизнью и поэтому хочется рассказать все максимально подробно, от первого лица.
Да, это правда, Леонид Невзлин оказывал мне финансовую поддержку. Вот как это было.
Когда YouTube отключил монетизацию по России после полномасштабного вторжения в Украину, это напрямую коснулось канала «Навальный LIVE», который я возглавляла. Мы жили на ту монетизацию. Резко и без предупреждения отвалилось порядка 80% доходов от YouTube и мне буквально нечем было платить ближайшую зарплату сотрудникам.
Я чувствовала ответственность за людей, которые работали на тот момент на уже признанном властями экстремистском канале, были вынуждены покинуть свою страну для этой работы, вывезти своих супругов, собак, поменять и перестроить свою жизнь. Сотрудники Лайва после многочисленных обысков в нашей российской студии были все «на карандаше» у силовиков и не могли вернуться в Россию без того, чтобы не разделить судьбу Лилии Чанышевой или Ксении Фадеевой. Да и работу всего канала я не могла одномоментно закрыть, потому что тогда нас смотрели многие миллионы людей из России, искавшие правду о войне в условиях закрытия «Дождя», «Эхо Москвы» и других СМИ. Невзлин тогда помог финансово закрыть дыру в бюджете на пару месяцев вперед.
Я хотела бы проговорить четко и ясно: Навальный не знал и не мог знать об оказании той помощи каналу. Все, кто работал с Алексеем, подтвердят, что он принципиально не занимался финансовыми вопросами ни ФБК, ни YouTube-каналов даже будучи на свободе.
Почему я не искала деньги в других местах?
Я искала. Фандрайзить публично я опасалась из-за признания нас экстремистами и подведения людей под новые уголовки. Но буквально каждые выходные я проводила многочисленные оффлайновые фандрайзинговые мероприятия среди уехавших из России, своих знакомых и знакомых знакомых. Тогда же я распродала всю атрибутику, все памятные вещи, оставшиеся с моих избирательных кампаний в России и работы Лайва. Сейчас я ужасно жалею, что для выплаты очередной зарплаты сотрудникам я продала на фандрайзинговом аукционе и стаканчики с четверговых эфиров Навального. Я считала, что должна была сохранить структуру, людей, их работоспособность в условиях войны и я боролась за это, каждый будний день и каждый выходной, остававшиеся после записи видео или проведения прямого эфира. Но любой, кто когда-нибудь фандрайзил деньги, знает, что каждый взнос достается трудом, а не льется потоком.
Почему я не обращалась к коллегам за финансовой помощью? Я обращалась. Леонид Волков, зная все трудности канала после начала войны и отключения монетизации, не дал на зарплаты сотрудников канала «Навальный LIVE» ни одного рубля. Еще с Москвы канал был организационно независим. И Волков посчитал, что так и должно оставаться.
Также Невзлин оказал финансовую поддержку после моего отравления в прошлом году. Тогда я не могла привлекать средства фандрайзингом, была не в состоянии это делать физически.
Пишу открыто: сейчас у меня есть кредитный договор, без процентов, на 56 тыс.долларов. Эти средства я должна выплатить лично Леониду Невзлину до 31 декабря 2025 года.
Замечала ли я что-то не то в общении с Леонидом Невзлиным? Для начала: у нас не было регулярного общения. Примерно раз в полгода мы связывались, но общение шло в основном в русле предложения помощи мне. Исключением, наверное, является наш последний разговор примерно месяц назад. Тогда были произнесены ужасные вещи, значение которых я до конца не поняла на момент разговора. «Певчих — блядь, и я могу это доказать», «Волков — двойной агент, и у меня есть доказательства», а также произносились слова о том, что Волков должен понести наказание и что ему нужно мстить. Говоря честно, я не сразу нашлась, что ответить, но в итоге возразила, сказав, что давно знаю и уважаю Машу, не разделяю подобных слов, и как бы то ни было с Волковым, Господь учил нас прощать. На это мне возразили о том, что в Ветхом Завете есть слова об отмщении врагам и не хочу ли я по этой же логике и Путина простить, если всех всегда надо прощать. Майкл Наки также был упомнят в том разговоре в негативном ключе, но без слов об отмщении. Ни Миронов, ни его жена не фигурировали.
Сейчас я виню себя в том, что не передала те слова, пусть и из личного телефонного разговора, не предупредила, не предусмотрела. И в страшном сне я не могла представить, что кроме слов есть еще и действия, что за нападением на Волкова, на инсталляции ШИЗО Навального и даже за провокацией в отношении меня на митинге в Вильнюсе мог стоять человек, говоривший месяц назад со мной по телефону. Я жалею, что просила и принимала эту помощь. Но дело сделано, прошлого не вернуть.
Отдельно скажу, что я не знаю об истинных причинах вражды Невзлина с Волковым или Певчих. До выхода расследования я и не подозревала о глубине и силе существовавшей ненависти, не предвидела ужасных последствий. Одно дело — ругань, другое — нападение на жену Максима Миронова с детской коляской в руках. Этому не может быть оправдания.
После выхода расследования я прекратила любые контакты с Леонидом Невзлиным. Как и прежде, я глубоко убеждена, что человеческая жизнь — бесценна. И что никакие политические раздоры, личные или профессиональные обиды, неприятие или оскорбления не могут и не должны являться обоснованием проявления физического насилия. Я обычный человек, а не олигарх, и пока не знаю, как быстро смогу оплатить кредитный долг, но намереваюсь это сделать как можно скорее. Если вы готовы помочь мне в этом, так можно связаться со мной: t.me/sobollubovbot