Я не хочу эмигрировать снова
Когда я приезжаю в Тель-Авив, не могу не заметить, как изменился город. Не потому, что он перерыт стройкой трамвая, а потому что на его улицах появились новые люди, хорошо одетые на фоне обычных тельавивцев, задумчивые, растерянные, говорящие на русском со знакомыми московскими или питерскими интонациями. Они прибывали весь этот страшный год, они осматриваются, ищут жилье, работу, открывают новые бизнесы, представляют новые проекты.
И тут Израиль взрывается беспрецедентными манифестациями против юридической реформы, которую замыслило новое правительство со старыми персонажами во главе. И все, кто живут здесь не первый год, оказываются в новой реальности, когда старые вопросы обострились и вышли на передний план.
Понять суть происходящего, конечно, требует некоторых усилий, но и не «бином Ньютона». У нас ведь особый бэкграунд, мы на своей шкуре прочувствовали, как медленно варится лягушка, не замечая, что уже «тепленькая пошла» и отчетливо запахло переменами к худшему.
Я, как и многие, выхожу на протесты в огромной толпе на улице Каплан в Тель-Авиве или на площадь в маленькой Кфар-Сабе, где встречаю соседей и друзей. Это, в основном, коренные израильтяне или, реже, те, кто приехали в Израиль давным-давно. Но вообще, русский язык здесь звучит гораздо реже, чем на тротуарах Тель-Авива или на набережной. Почему?
В силу многих исторических причин «русские» всегда пополняли консервативный правый, национальный лагерь, а не тот, что в Израиле именуют страшным словом «левые» – так обычно Нетаниягу и члены его партии называют тех, кто не согласен с их политикой по самым разным вопросам. Да и во всем мире выходцы из Союза иногда правее самых правых вплоть до откровенного расизма. В Израиле же давление национальной идеологии довольно сильно, так что этот крен, да еще и после жизни в СССР, где демократия не просматривалась, можно объяснить.
Но вновь прибывшие ведь не приехали из бывшего Союза. Они прибыли, отряхнув с ног пыль путинской России, их ведь должна волновать свобода, демократия в новой стране? Но что-то идет не так.
«Я не хожу на протесты, потому что ничего не понимаю в израильской политике», – говорят вновь прибывшие. «Отстаньте от меня, я работаю по 10 часов, мне некогда». «Мы проживаем свои стадии горя». Эти слова я слышу или читаю постоянно.
И это – в лучшем случае. В худшем – вчерашний либерал, быстро разобравшись в палестино-израильском конфликте, шутливо предлагает проводить всех арабов назад в Египет (почему в Египет, уж не знаю, видимо, для смеха). А другой старый диссидент славит старого мудрого «капитана Нетаниягу» и готов простить ему грешки с сигарами и шампанским.
Короче, в этой неразберихе они иногда и разбираться не хотят, потому что в голове пока мысли о судьбах России, а Израиль видится в мечтах тихой гаванью с помидорками шери и красивыми девочками с автоматами. Плюс тайная, а иногда и явная радость быть наконец представителем титульной нации, а не мишенью антисемитов.
А в это время Израиль проходит очень опасный поворот, и от меня, и от остальных зависит (действительно, зависит), сохранится ли здесь демократия – пусть и не идеальная и не полная – или мы пойдем неверной дорогой известных диктатур. Замечу, что национально-религиозные диктатуры ничуть не лучше более светских. И весь мир пристально наблюдает – как ослабляется наша экономика, как неустойчива власть, и что происходит в армии. Сказать, что это опасно – ничего не сказать, и нам это уже показали наглядно, ракетами с трех сторон.
Поэтому тем, кто прибывает в Израиль сейчас (а мы ждем очередную волну по понятным причинам) я предлагаю осмотреться и задать себе вопросы:
«Да, я ничего не понимаю в израильской политике, но я за сменяемость власти?»
«Да, я ничего не понимаю в политике, но хочу ли я, чтобы три ветви власти здесь превратились в одну?»
«Да, я ничего не понимаю в политике, но я же не расист и не ксенофоб, как некоторые министры правительства?»
«Да, я ничего не понимаю в политике, но ведь хочу светского образования для детей?»
…Чтобы понять Израиль, недостаточно побывать у Стены Плача, в Яд ваШем или у Мертвого моря.
Можно выйти на субботний митинг. Почувствовать эту атмосферу свободы, увидеть написанные от руки плакаты, услышать скандирование «Де-мо-кра-тья» и то, как хором поют «Эйн ли Эрец ахерет…» (« У меня нет другой страны»), поговорить, можно по-английски, если нет пока иврита, с протестующими женщинами в красном, с врачами, которые вышли на митинг в белых халатах, и с усталым полицейским, который задумчиво повторяет вместе со скандирующими «Этого не случится». Диктатуры – не случится.
И задать себе самый главный вопрос: «Хочу ли я эмигрировать второй раз?»
Я не хочу.