Взрыв криминального авторитета в Москве. Проблемы слабой страны
В московском жилом комплексе «Алые паруса» произошёл взрыв, в результате которого погиб Армен Саркисян, более известный, как криминальный авторитет Армен Горловский, глава Федерации бокса ДНР, приближённый Виктора Януковича, организатор титушек на майдане 2014 года и, собственно, батальона «Арбат» для войны с Украиной, состоящего из этнических армян. Он также успел засветиться в попытке госпереворота в Армении. Криминальный авторитет, спускавшийся в окружении охраны, взорван в собственном подъезде в Москве. Если эта новость станет первой, которую прочитает очнувшийся после 30-летней комы пациент, он будет в полном убеждении, что проспал минут 30 и на дворе 1995.
Сейчас мы находимся в точке, где все будут торговать версиями и, насколько можно судить, магистральная версия крутится не возле украинской стороны, а возле кадыровцев, с которыми у Саркисяна был какой-то конфликт. «Алые паруса» — комплекс, мне хорошо знакомый. Он находится в районе Щукино, где я был депутатом и прямо через дорогу вырос, всё детство наблюдал, как он строится. «Паруса» были как раз в моём округе, где я депутатствовал, причём на избирательном участке, где жители голосовали, я победил с большим отрывом. В моё время там, конечно, ничего не взрывалось, но, с другой стороны, и войны никакой не было. Ладно, прочь воспоминания, перейдём к делу.
Сразу скажем: мы вообще не погружены в сложнейшую вселенную российской военизированной организованной преступности. Какие там группировки, что между собой делят, в каких отношениях находятся, почему могут друг друга взрывать, разбираться в этом — совсем не наш профиль. Наш профиль — искать политическое содержание. И если правы те, кто говорит, что Украина тут и рядом не проходила, а криминального авторитета взорвали коллеги по ремеслу из числа подручных Рамзана Кадырова, если всё так, то политическое содержание здесь следующее. Картелизация России как главный итог войны — это уже не обоснованные прогнозы на будущее, а уже сегодняшняя реальность. Примерно с полгода назад мы с вами подробно об этом говорили.
Пока активно обсуждаются фантазийные сценарии — развал страны по административным границам субъектов федерации, тотальная победа или тотальное поражение, пока мусолят дискуссию о контрибуциях и репарациях Украине, — реальный итог войны проглядывается совсем другой: превращение нашей страны в зону свободной охоты могущественных преступных группировок. Для такого развития событий есть все необходимые материалы и комплектующие. Есть сотни тысяч людей с боевым опытом, которые привыкли стрелять и получать за это немаленькие деньги. Люди эти не захотят возвращаться работать грузчиками на овощебазы за 30 тысяч рублей. Есть множество самостоятельных и квазисамостоятельных группировок, всяческих батальонов, в которых действующие уголовники учатся не только воевать, но и управлять вооружёнными формированиями. Есть уже готовые синдикаты, вроде тех же кадыровцев, которые готовы вести войну за госконтроль над активами, устраивая перестрелки в центре Москвы.
Пока мы всё это наблюдаем в демонстрационном режиме, пока ещё не случилось массового возвращения людей с войны. Но, когда случится, когда в стране окажутся сотни тысяч тех, кто стрелять умеет, а больше ничего не умеет, кому что умереть, что убить, совершенно без разницы, тогда мы узнаем, что такое жить в стране, вернувшейся с большой войны. Судьба послевоенной Германии — не наш случай, не надо о нём фантазировать. Гораздо более реальный для нас исход — судьба Латинской Америки, тех стран, которые единожды выпустили насилие из-под контроля. И теперь ничего не могут поделать с ситуацией, с вялотекущей гражданской войной, где военизированные картели перманентно друг друга мочат.
Новость о взрыве криминального авторитета в элитном жилом комплексе в Москве не просто так до предельной степени напоминает девяностые. Это и есть девяностые, вне зависимости от того, кто это сделал, случиться это могло, только если в Москве оказались достаточно организованные и подготовленные преступники, которые имеют доступ к взрывным устройствам, могут их грамотно установить и взорвать таким образом, чтобы объект покушения был убит. Это не спонтанное преступление, не поножовщина на кухне, не выходка какой-то шайки гопников. Это преступление, требующее организации, подготовки и ресурсов. В Москве, где камер на столбах больше, чем листьев на деревьях, где ментов и чекистов больше, чем дворников и таксистов — и вот теперь в Москве этой можно такое провернуть.
Абсолютно не важно, кто это провернул, конкуренты по бизнесу, вроде тех же кадыровцев, или всемогущая СБУ, на которую теперь можно списать всё, что угодно. Важно другое: в Москве возникла инфраструктура для заказных убийств. Есть организации, есть исполнители, есть ресурсы, и вообще вроде как нет государства с его спецслужбами, которые, по идее, должны такого не допускать, как должны, по идее, не допускать дележа собственности с перестрелкой в центре Москвы. Как должны не допускать, чтобы взрыв самоката уносил с собой командующего родом войск. Не допускать, чтобы в руках мигрантов возникали боевые автоматы и чтобы те не разносили концертный зал в щепки с полутора сотней трупов.
Знаете, что особо интересно во всех этих случаях, которые, в общем-то, связаны только тем, что случились в Москве? Всё это произошло меньше, чем за один год. Совершенно невиданные события: крупнейший теракт, перестрелка с участием кадыровцев, успешная диверсия вражеской спецслужбы с ликвидацией генерала, теперь вот взрыв криминального авторитета в жилом доме — и всё это случилось в столице за годи и совершенно прошло мимо внимания спецслужб. Всякий раз спецслужбы каким-то образом профукивают людей, которые имеют доступ к боевому оружию и взрывчатым веществам, людей, которые умеют всем этим пользоваться, у которых есть какая-то организация, которые некоторое время готовили своё преступление. Вот это и есть девяностые, это и есть картелизация, когда, с одной стороны, существует организованная преступность самых разных форм и видов, а с другой не следует никакого организованного ответа от государства.
В то время, как у организованной преступности всё больше ресурсов и возможностей, государство занято чем угодно, кроме своей базовой функции: обеспечения безопасности граждан. Понятное дело, что по криминальному авторитету мало кто будет слёзы лить, биография у товарища такая, что можно сказать: он сам выбрал и свой путь, и свою кончину. Нас это не должно интересовать, нас должно интересовать то, что теперь вот так всё работает, что криминальные разборки можно перенести в московский жилой дом — и никто этому не воспрепятствует. Такое прокатывает уже сейчас, пока по нашим улицам ещё не ходят сотни тысяч ветеранов войны в поисках, куда бы применить свой ценный опыт.
Пока есть банды исламистских радикалов из вчерашних дворников или диверсии СБУ или бандитские разборки, но каждый раз они успешны, каждый раз спецслужбы разбираются уже с последствиями. Государству и спецслужбам в таком состоянии, когда каждый раз перестрелка для них — полный сюрприз, придётся столкнуться с огромной кучей вооружённых, озлобленных, неприкаянных и агрессивных людей. Любое громкое и организованное преступление сейчас важно не само по себе. Оно важно тем, что демонстрирует реальность, в которой именно это государство с таким состоянием спецслужб, профукавшее покушение в элитном жилом комплексе Москвы, именно это государство столкнётся со всеми последствиями войны, которую самостоятельно и развязало.
Неважно, кого взорвали. Важно, что разборок организованной преступности посредством взрывов в жилых подъездах нормальные государства не допускают. Для нормального государства это исключительное ЧП. Российское же государство такие исключительные ЧП стало допускать одно за другим. Пока на фоне войны они могут казаться не чем-то исключительным, но это образ нашего будущего, когда вдруг окажется, что государство, которое так долго хвасталось своей силой, на практике очень слабое. Когда окажется, что государство контролирует всё на свете, кроме того, что нужно, и следит за всеми, кроме тех, кто гранаты в жилом комплексе швыряет. Когда вдруг окажется, что в стране есть настоящий терроризм, экстремизм и организованная преступность, а все, кто должен с ними бороться, за долгие годы войны с ветряными мельницами, с лайками, репостами, с ЛГБТ-экстремизмом и чайлдфри-терроризмом — все эти люди просто не имеют ни идей, ни компетенций, чтобы как-то перехватить гранату на пути от её покупки до взрыва в очередном подъезде. До завтра!