Высвободившийся монстр
Дмитрий Губин, журналист — специально для «Эха»
Обзор журнала Der Spiegel, №7, 2023.
У еженедельника «Шпигель» (Der Spiegel) уже третья с начала года обложка, откликающаяся на войну в Украине. Внутри номера — пять больших текстов про войну: каждая пятая страница. Один из текстов — почасовая реконструкция 24 февраля 2022 года, читающаяся, как сценарий блокбастера. Второй— рассказ о работе репортеров журнала в Украине. Третий— повторные интервью с украинскими беженками, которых «Шпигель» интервьюировал год назад. Такие повторные интервью (когда-то их делали с сирийскими беженцами) — довольно типичный для немецкой прессы жанр. В подзаголовок вынесено оптимистическое заявление экономиста Марселя Фратцшера (Marcel Fratzscher): интеграция украинских беженцев стала «необычной и впечатляющей историей успеха», уроки из работы с беженцами волны 2015-2016 годов извлечены. Однако четверо из восьми опрошенных беженок из Германии уехали. Нашла работу одна. И вообще спустя год в Германии работают лишь 17% из миллиона украинских беженцев. В Польше, к слову, этот показатель чуть не вчетверо выше.
Срочный сбор
Нам нужна помощь как никогда
Однако главные материалы номера другие. Прежде всего, интервью с Владимиром Зеленским. Портрет Зеленского и на обложке. Это не тот гладко выбритый, улыбающийся президент, что был до войны. Обросший бородой, с мешками под глазами, сегодня Зеленский напоминает портрет Христа работы художника Николая Ге. Однако год назад, пишет «Шпигель», Зеленский давал интервью «между мешками с песком. Теперь он приветствует вас в золотом зале с инкрустацией паркетом и шелковыми обоями». Журналистам приходится пройти тепловизоры, а также сдать телефоны, часы и даже шариковые ручки.
Вопросы журнала президенту Украине нельзя назвать жесткими, однако необходимые задаются. «Создается впечатление, что вы не придали должного значения американским предупреждениям о начале войны». — «Угроза нападения существовала с 2014 года, когда Путин начал гибридную войну, и носила вероятностный характер». «Вы пытались реализовать Минские соглашения?» — «Я впрыгнул в этот поезд, когда он уже катился в пропасть. Соглашения технически невозможно выполнить. Они не ставили целью сохранить независимость Украины. Но они позволили произвести обмен пленных». «Были ли шансы остановить войну в первые дни?» — «После того, что натворили Путин и его армия в Буче и Мариуполе, — нет». «Почему вы не выводите войска из Бахмута, ведь он не имеет большого стратегического значения?» — «Мы связываем там Путина и выигрываем время до поставок западного оружия». «Вы разочарованы нерешительностью немецкой политики?» — «Наши отношения идут волнами».
Зеленский переходит к главной идее, ради которой, похоже, он и согласился на интервью. Запад должен давать Украине больше оружия, потому что Украина воюет за свободу всего Запада. На Украине Путин не остановится. «Путин – это дракон, который должен жрать». Эта цитата («Putin ist ein Drache, der fressen muss») вынесена на обложку. За год многое изменилось, и хорошо, что Германия стала поставлять танки. Но чтобы победить, теперь Украине нужны самолеты. Запад должен это оружие Украине дать. В какой-то момент Зеленский контратакует: почему никто на Западе, зная, что будет война, не дал Украине оружия за год до нападения? За пять лет? В 2014 году? Почему только Литва дала «Стингеры»? Где были остальные? Где было НАТО? Путин — это угроза для всех…
Однако то, что для Зеленского очевидно, на Западе очевидно не для всех. Немецкие журналисты не спрашивают прямо, почему Зеленский отвергает «финский» или «корейский» вариант мира: отказ от части территории ради сохрания людей и свободы. Но такой вариант в деталях рассматривается в другой статье «Шпигеля» — «Высвободившийся монстр» («Das entfesselte Monster»). Именно этот бесстрастный текст, а не предсказуемые ответы Зеленского, следует считать главным материалом номера.
Здесь детально рассматриваются три сценария: «Украина выигрывает войну»; «Россия выигрывает войну»; «Кровавый тупик (с переговорами или без)».
За первый сценарий с полным уходом России с Украины выступают 85% украинских граждан. Оптимизма им придают российские военные поражения. Однако отвоевать обратно 2000 городов и сел, захваченных Путиным, будет трудно. Они укрепляются, и российская армия уже усилена 300 тысячами мобилизованных. В декабре начальник Генштаба Украины заявлял, что для контрнаступления необходимо 300 танков. Однако Германия в ближайшее время может поставить не более четырнадцати. Поставка основного массива «Леопардов» и «Абрамсов» невозможна раньше следующего года. И предложения бывшего посла США в России Майкла Макфола (Michael McFaul) устроить в годовщину войны «большой взрыв» («Big Bang») с поставкой «ракет большой дальности, вооруженных дронов, танков, истребителей» пока что не встречают отклика даже в США.
В пользу второго сценария (то есть победы Путина, хотя непонятно, оккупацию какой части Украины сам Путин будет считать победой) говорят атомная бомба и ресурсы России, способной поставить под ружье 25 миллионов мужчин. Правда, оккупанты столкнутся с партизанской войной – как Путин внутри страны уже столкнулся с ультраправой националистической оппозицией. В итоге Путин тянет время, делая ставку на то, что «Запад выдохнется», — говорит Уильям Векслер (William Wechsler), бывший высокопоставленный чиновник Пентагона, а ныне сотрудник Атлантического совета. Он добавляет, что именно так русские боролись и с Наполеоном, и с Гитлером. А болгарский интеллектуал Иван Крастев (Иван Кръстев) напоминает, что итоги войн часто «решаются не за столом переговоров и не на поле боя, а на выборах, когда к власти приходит тот, кто не заинтересован в продолжении войны». Это значит, что победа в США Трампа, чьи симпатии к Путину больше симпатий к партнерам по НАТО в Европе, может изменить расклад сил в пользу Путина.
Ну, а третий сценарий – это «частично замороженный конфликт, зияющая рана в Европе с ежедневными стычками»: то, что существовало на востоке Украины с 2014 года, только куда большего масштаба. С одновременным, как говорят в правительстве США, «превращением Украины в дикобраза». То есть настолько хорошим ее вооружением, чтобы Россия не ставила под сомнение новые границы. При этом сценарии наибольшие разногласия среди западных стран вызвал бы дипломатический ход Путина, предложи тот новые договоренности по образцу Минских. Однако новое соглашение не отменяло бы ни непредсказуемости Путина (куда большей, чем у Брежнева), так того факта, что на востоке Европы «в долгосрочной перспективе будет стоять враждебная держава».
Правда, завершает обзор сценариев «Шпигель», «Путину 70 лет, и ходят слухи, что он болен раком. Но исчезнет ли путинизм вместе с Путиным? Политолог Екатерина Шульман считает, что это маловероятно». И хотя навязчивые военные идеи Путина российская элита поддерживает только из оппортунизма, но, говорит Шульман, «даже без Путина в России, скорее всего, останется автократия, живущая за счет ресурсов».
И, похоже, последний сценарий выглядит сегодня наиболее реалистичным.