Всё было ярче и богаче
В Суздале умер поэт, актёр и драматург Вадим Жук. Ему было 78 лет.
Когда я уехал из моей страны, он звонил мне довольно часто. Всегда сразу по видео, и всегда лежа.
То есть он лежал, и мы подолгу с ним разговаривали.
Я немножко злился что он звонил сразу по видео. Как-то сказал ему, что я могу быть в каком-то не очень опрятном виде. Он засмеялся, потому что в этот момент он лежал в постели, небритый и какой-то абсолютно интимный.
Его знания меня поражали. Он помнил целые абзацы, знал кучу цитат, бесконечное количество стихотворений, и щедро делился своими знаниями. Но ни разу не то что не упрекнул в незнании, он как бы подыгрывал тебе… мол, «Ты, конечно, это знаешь», понимая, что я этого не знаю. Он не хвастался своими знаниями, а щедро их раздавал.
Я был свидетелем зарождения его последней любви. Мы жили в одной каюте, он приходил после свидания, я не спал, но притворялся спящим. Он молился перед сном, бормотал себе под нос. То ли стихи посвящал, то ли общался с ней, Маринкой.
Я как-то нащупал несколько его слабых мест, и мне нравилось, что когда я его подъебывал, он как-то реагировал на них, ни эти подъебки, особенным образом: как ребенок немного обижался, но ему было приятно, когда я об этом говорил. И я это понял.
В частности, я всем рассказывал, что он играл Пушкина в фильме «Звезда пленительного счастья», а он стеснялся этой роли. Стеснялся, но немножко гордился. И мне это его настроение очень нравилось. Это было смешанное…
Я говорил это в какой-нибудь компании: «Вы представляете? Вы конечно не знаете, но он играл Пушкина». Все говорили: «Да??» И дальше Вадик гордо рассказывал про эту маленькую роль.
Своего сына Ваню он вообще не воспитывал, кажется, никак. Дал ему полную свободу, любил его и гордился им бесконечно. Он вообще был любвеобильным и очень чувственным человеком.
У него было несколько, как у каждого из нас, тараканчиков, но он, в отличии от нас, выдрессировал их, и все эти тараканчики работали на него и приносили ему пользу. А не вред, как многим из нас. И это было чудесно. Мне, как бывшему психиатру, которых не бывает бывших, было всегда очень интересно. Когда мы с ним говорили один на один, я возвращался к этой теме и спрашивал, как это так получилось? Как ты с ними…? Сумел!
В Петербурге или Ленинграде, когда я с ним как-то там гулял, его знали почти все. Ну практически все. И это было поразительно. С ним здоровались, открывали двери и даже кричали из окна. Это было летом, когда окно было закрыто, и мы проходили мимо театрального училища.
Он умел дружить и умел любить как-то очень искренне.
Всё, что я сказал, в общем, как-то тупо. Потому что всё было ярче и богаче.
