Враг за глухим забором. Война в Израиле
Неописуемая катастрофа в Израиле, для которой очень сложно подобрать какие-то адекватные слова, продолжается. По мере вытеснения террористов с израильской территории открываются новые страшные свидетельства кровавых расправ. На месте музыкального фестиваля у границ Сектора Газа найдены тела 260 погибших. Всего же по состоянию на сию минуту погибли никак не меньше 700 израильтян. Боевики заявляют, что в заложниках у них находятся 130 человек, как военных, так и гражданских. Родственники пропавших без вести записывают видеообращения, чтобы добиться от террористов хотя бы информации о своих близких. Это того рода оцепенение, которое нам с вами можно сравнить только с 24 февраля прошлого года, когда ты видишь, как люди творят зло, хвастаются злом, упиваются злом. На этом месте опускаются руки, и твоя реальность даёт трещину. Вроде бы надо что-то сказать, но ты способен как рыба лишь беззвучно открывать рот.
Тем временем Израиль возвращает контроль над приграничными городами, мобилизует резервистов и официально перешёл в режим военного положения, чего не было ровно полвека, с октября 1973 года. США обещают военную помощь, выдвигают в район войны авианосную группу, а источники «Wall street journal» говорят то, что мы знали и безо всяких источников: подготовка нападения шла при помощи и под руководством спецслужб Ирана.
Сегодня опять поговорим об Израиле. Сегодня мы опять ролик снимать не планировали, и спасибо «Дождю» за предоставленную студию, оборудование и оператора, который остался тут до ночи, чтобы нам помочь. Почему террористы сумели нанести столь масштабный ущерб? Потому что очень сложно бороться с силой, которая не ставит никаких военных целей, которой не нужно взять столицу, захватить территории, перебить армию или что-то ещё в этом духе. Очень сложно бороться с силой, которая стремится к насилию ради насилия. Просто добраться до любого гражданина Израиля и убить его: старика, женщину, ребёнка, в этом городе или другом – неважно. Такой силе необязательно занимать какую-то точку, чтобы контролировать, например, важную дорогу. Куда удалось добежать – туда и добежали. Кого удалось убить, покалечить или взять в заложники – с теми это и делают. Военная наука не заточена под такие задачи.
При всём этом ситуация показала проблемы израильской системы безопасности, которые копились долгие десятилетия, а сейчас вскрылись все и разом. Нужно понимать, что новейшая история Израиля в части отношений с Палестиной, условно, делится на два больших этапа. Первый этап – попытка примирения и интеграции. Символом этой политики была фигура израильского премьер-министра Ицхака Рабина, а высшей точкой мирного процесса – подписание в 93 году соглашения в Осло с лидером Палестины Ясиром Арафатом, за что оба, Рабин и Арафат, разделили Нобелевскую премию мира. Политика эта принесла многочисленные издержки. Террористические атаки в Израиле всегда были в порядке вещей. Автобусы взрывались чуть ли не каждый месяц.
Закончились перемирие и интеграция вскоре после того, как ультраправый активист Игаль Амир убил премьера Рабина. После недолгого перерыва пост премьера занял Беньямин Нетаньяху, правый политик который с перерывами провёл на этом посту без малого 17 лет за три каденции. Он же является действующим премьером Израиля сегодня. Политика, запущенная Нетаньяху и дожившая до наших дней, выглядит как полная противоположность предыдущей концепции. Попытки интеграции сменились нулевой терпимостью. Израиль больше не пытается никого за уши тащить в цивилизацию. Израиль просто отгораживается от палестинской автономии здоровенным забором, ставит вышки с автоматчиками и пропускные пункты, где проводится тщательный досмотр. Чем занимаются по ту сторону забора, теперь официально не проблема Израиля. Казалось, что эта политика дала результат, теракты действительно практически прекратились. Да. Через какое-то время по ту сторону забора научились шаманить ракеты из водопроводных труб, но Израиль ответил на это одной из лучших систем ПВО в мире, да и сами неуправляемые кустарные ракеты не представляли такую уж страшную угрозу по сравнению с тем, что было раньше. Казалось, проблема вроде как решена – но оказалось, что нет.
Сейчас об этом поговорим, сначала важное некоммерческое объявление от «Школы прав человека».
***
Продолжим. Избиратели любят, когда политики предлагают осязаемые решения реальных проблем. Стена в этом смысле идеальное политическое решение. Стена объект физический, её существование невозможно отрицать. Не может быть двух мнений: политик обещал построить стену, политик построил стену. Вот она стоит, выглядит грозно, автоматчики на вышках вполне реальные. Решение проблемы путём её огораживания – никакой не израильский специалитет. Много раз по всему миру самые разные проблемы пытались решить таким способом, особенно Соединённые штаты в этом постарались. Политик, предлагающий силовое решение проблемы, всегда будет выглядеть выигрышно на фоне конкурента, который что-то мямлит про интеграцию, инклюзивность и социальные программы. Как нам победить наркотрафик, например? Надо побольше сажать за торговлю наркотиками и давать сроки построже. Если это не помогает и наркотрафик лишь увеличивается – значит, недостаточно сажаем и сроки слишком маленькие.
Спустя 40 лет такой политики вы занимаете первое место в мире по числу заключённых на душу населения, а к проблеме с наркотиками прибавилась проблема посерьёзнее: ваши тюрьмы превратились в квартиры организованной преступности. Люди, отсидевшие за травку, выходят на волю отпетыми злодеями, которые возвращаются обратно уже за убийство. В этот момент вы хватаетесь за голову и пытаетесь что-то делать: смягчить, легализовать, реабилитировать – но проблема уже есть, и она с вами на десятилетия.
Или, скажем, не нравятся избирателям нелегальные эмигранты из Мексики. Физическая стена на границе выглядит для этих избирателей как конструктивное решение, ведь со стеной пересекать границу сложнее, чем без неё. Тут сложно найти какие-то контраргументы. Через какое-то время выясняется, что постройка стены дала ровно три эффекта. Во-первых, нарастила нелегальную миграцию количественно, во-вторых, изменила её качественно, люди, прошедшие через такие испытания, теперь навсегда остаются в США и не возвращаются домой, в-третьих, на этом страшно обогатились наркокартели, которые теперь на наркоперевозке зарабатывают отнюдь не хуже, чем на основной своей деятельности.
Оба примера американские, но показанные закономерности работают в любой стране мира. Идея решить проблему путём физической изоляции, буквального или фигурального огораживания забором – такая идея интуитивно понятна. Политик, который её предлагает, выглядит серьёзно и решительно. Но только всякий раз оказывается, что принцип «давайте отговоримся от проблемы стеной, тогда всё наладится» – не работает. Изоляция всегда приводит к разложению и радикализации. Люди, оставленные тушиться в собственном соку и бередить раны, превращаются в чудовищ. Неважно, в результате чего эта изоляция происходит – из-за того, что правительство США построило стену или из-за того, что какой-нибудь Владимир Путин сам себя посадил в бункер. Кроме того, а в случае Израиля это, видимо, один из важнейших факторов, изоляция проблемы даёт ложное чувство безопасности. Если ото всех нехороших людей вы физически отгородились стеной, если из-за вашего забора они никогда не вылезут, то что будут делать армия и спецслужбы? Тогда все, кто призван предотвращать угрозы и бороться с внешними вызовами, начнут расхолаживаться и подрастеряют форму.
Всемогущие израильские спецслужбы давно известны на весь мир и в какой-то степени стали мемом. Мол, они знают всё и про всех, где-нибудь в Канаде невозможно пукнуть, чтобы в штаб-квартире Моссада лампочка не загорелась. Не говоря уже о тех территориях, откуда уже исходит прямая и явная угроза. А профайл на каждого жителя Газы составляется уж точно не позже зачатия. Как же эти супермены проморгали подготовку такой масштабной операции, ведь вторжение – это не то, что можно за день организовать? Это то, к чему долго готовились. Собирали силы, оружие, технику, худо-бедно обучали свои эскадроны смерти. Об этом точно знало множество людей, и среди них каким-то образом не оказалось ни одного информатора израильских спецслужб. Никто не перехватил переговоры и переписку. В комнатах, где обсуждались планы, не висела прослушка. Как же так могло выйти? Так, может быть, только два объяснения. Либо вот эти вот полуграмотные варвары, находящие удовольствие в публичном насилии над женщинами, невероятно прокачались в конспирации, либо что-то случилось с израильскими спецслужбами.
Случилось с ними, видимо, вот что: стена на пути информации. Очень сложно работать с непрозрачным чёрным ящиком, все выходы в котором аккуратно законопачены. Спецслужбы всё ещё состоят из людей, а люди не имеют возможности работать с тем, чего не видят. Если основной источник угрозы наглухо заколочен, то с ним невозможна стандартная работа спецслужб, инфильтрация агентами, слежка, прослушка, провокации, подкуп и шантаж. В результате спецслужбы утрачивают навыки, теряют контроль над ситуацией, и когда чёрный ящик взрывается и убивает кучу людей, вдруг оказывается, что ответственные органы были вообще без понятия, что там внутри происходит.
То же касается и армии. Если армия отделена от самого своего вероятного противника, если считает, что забор решил все проблемы, то не имеет представления о силах и технических возможностях врага, о его планах. И можно не удивляться тому, что не сразу, не через год и не через пять, но через 20 лет, когда поколение военных полностью обновится, армия свою боеспособность по отношению к этой угрозе в значительной мере может утратить. Это понятная механика, если профессионалы не имеют возможности заниматься профессиональной деятельностью, то в скором времени они перестают быть профессионалами. Будь вы трижды Усейн Болт, но посидите пару лет на диване – и даже в школьной спартакиаде вам будет нечего ловить. Армия и спецслужбы не на луне живут, они часть общества. Если политики смогли внушить обществу чувство ложной безопасности из-за стоящей на границе стены, то и людям с оружием они тоже его внушили.
В этом моменте возникает ещё одна проблема безопасности, о которой мы много раз говорили по разным поводам применительно к России. Безопасность не может обанкротиться. Вот стоит забор, через него действительно никто не лазит, а на блокпостах проводится действительно контроль. Терактов действительно стало меньше, чем когда забора не было. Из этого следует естественный вывод: забор работает. Любой политик будет иметь бледный вид, если скажет в такой ситуации, что мы проблему не решаем, а совсем наоборот, откладываем её на то время, когда проблема станет сильнее, а мы слабее. Какие у него доказательства? А у эффективности забора – вот какие. Раньше автобусы взрывались, а забор построили – перестали взрываться. Это факт, а всё остальное – пустое теоретизирование, трёп. Когда же происходит то, что произошло сейчас, очень непросто сделать вывод, что стратегия огораживания и изоляции полностью провалилась. Очень непросто сказать: «Забор не работает». Гораздо проще сказать, что этот забор слишком маленький, что надо поставить стену вдвое выше и впятеро толще, заминировать подходы, вырыть ров по периметру и запустить туда ядовитых крокодилов. Не ограничиваться унизительными досмотрами на блокпостах. Законопатить входы и выходы и забыть как страшный сон.
Израиль реагирует на нападение вполне очевидным и, вероятно, единственно возможным в данном случае способом: в ответ на насилие применяет насилие. Дело не только в чувстве вполне праведной мести. Для Израиля, чьи соседи строят свою государственность на идее его полного уничтожения, показать слабость, показать, что такое в принципе прокатывает – равносильно смерти. Однако немедленная жёсткая реакция не приближает Израиль к ответу на вопрос «а что делать дальше?» В Секторе Газа проживает 2 миллиона человек, это не какой-то бандитский квартал, где можно провести тотальную зачистку. Группировка Хамас на этой территории реально популярна и пользуется поддержкой значимого большинства. Это вам не оккупационная администрация, освобождение от которой жители воспримут сразу.
Да, у Израиля подавляющее военное преимущество, да, верхушку Хамаса в очередной раз, видимо, всю перебьют, как и вооружённых террористов, которые не успеют спрятаться. Но дальше-то что? Всё вернётся на круги своя, в замороженное состояние. Два миллиона человек, инфицированные ненавистью, с детства убеждённые, что нет большего счастья, чем убить еврея, будут и дальше жить в собственном закрытом мирке. Будут молиться на пантеон погибших героев, которые, хоть и погибли, но перед этим еврейке ноги переломали – а значит, всё правильно типа сделали. А через некоторое время накопится критическая масса сил, подрастёт свежее пополнение – и всё повторится вновь.
Сейчас, судя по соцсетям, немалое количество россиян видят выход из ситуации: превратить весь Сектор Газа вместе с жителями в горящее поле, изрытое воронками, а как потухнет – залить бетоном для верности. Понятно, что это эмоции, ничего такого не будет. Цахал не будет этим заниматься. С этими людьми, которые ненавидят Израиль и только и ждут шанса устроить на него варварский набег с убийствами ради убийств, кровью ради крови, придётся как-то жить рядом. Жить с учётом того, что нынешняя реакция на агрессию – бомбёжка и армейский рейд, если он будет, симпатий не прибавляют, а ненависть усиливают. Как выжить в тесной коммуналке с соседом, который только и ждёт, что ты повернёшься спиной, чтобы воткнуть в неё топор? Если вы ждёте от меня простой ответ на этот вопрос, у меня его нет.
Один простой ответ уже дали в начале двухтысячных, теперь за него пришёл счёт. Произошедшее с Израилем за последние два с половиной десятилетия говорит о том, что изоляция не работает. Никакую проблему ни с какими людьми вы не решите, отгородившись от них забором. Не решается проблема с преступностью строительством новых тюрем, совсем наоборот: количество сидельцев и новых убийств будут на графике расти вместе. Крепостные сцены и границы не мешают мигрантам приехать в вашу страну, они мешают им уехать обратно. Невозможно исключить из реальности 2 миллиона человек, физически от них отгородившись, сказав им: «Живите как хотите, воспитывайте себе террористов с детского сада, стройте у себя чудовищный режим, живите по чудовищным соображениям о борьбе и зле, ненавидьте нас – но по свою сторону забора.
Отныне при любых рассуждениях, что делать дальше, когда очередная зачистка Газы от террористов закончится, первым шагом нужно полностью исключить вариант отгородиться от проблемы, вариант, в котором дверь агрессивного соседа по коммуналке можно забаррикадировать шкафом и забыть – потому что сосед вернётся, не через дверь – так в окно, но уже не с топором, а с гранатомётом. С этими людьми Израилю придётся жить рядом. У Израиля настоящее государство, настоящие институты, здоровая общественная дискуссия. В палестинских анклавах ничего этого нет, они не решат свои проблемы, не станут меньшей для Израиля угрозой самостоятельно. Эту проблему может решить только Израиль, он тут взрослый, такова реальность. Реальность эта может быть сколько угодно неприятной. Разговаривать с тем, кто хочет тебя грохнуть, вообще довольно мерзко, только выбора-то тут нет, два миллиона человек на Луну не улетят.
Этот ролик про Израиль, мы тут не касаемся других тем. В общем, понятно, что не только Израилю придётся решать, как придётся уживаться с людьми, инфицированными ненавистью и привыкшими убивать – и не только Израилю придётся понять, что затолкать их в бункер и накрыть бетонной плитой – не вариант. Да, это простое решение звучит хорошо. Да, в момент национального бедствия лучше быть политиком, который обещает затопить всех врагов в Марианской впадине. Сейчас каждый, кто будет рассуждать в том духе, что это сложная проблема и Израилю придётся как-то уживаться с этими людьми – ему будет очень непросто. За последние дни рухнула вся система обеспечения безопасности своих граждан на своей территории. Таких потерь Израиль не нёс 50 лет, да и в войнах Судного дня и Шестидневной войне потери были сопоставимы с сегодняшними по количеству – но тогда гибли военные. Столько мирных жителей Израиль не терял никогда. То, что Израиль делал раньше, выглядело очень устойчивым, но, как оказалось, не работает. Реалии таковы, что для тех, кто пережил эти октябрьские дни, жизнь продолжается. Стране придётся двигаться дальше и искать долгосрочное решение, чтобы эта беда не повторилась. Решение не зрелищное, компромиссное, без быстрого результата, многим оно не понравится – но выбора всё равно нет. Вся надежда тут на политическую систему Израиля, которая накопила массу проблем, но в базе своей осталось здоровой, и такое решение, может быть, и найдёт.
До завтра!