В тени двух смертей – одно рождение
В Риме умер Папа Римский, в Москве – умер крестный отец российского искусства. Причем в данном случае выражение «крестный отец» имеет далеко не только негативное звучание. Зураб Церетели был чрезвычайно многогранным человеком, слишком разным, чтобы назвать его только плохим или только хорошим. А если считать, что крестный отец это не только тот, кого все слушаются, боятся и ждут его решений, но и тот, кто «решает вопросы» и помогает бедным, то Зураб чисто конкретно соответствует этому понятию.
Подробнее о Зурабе и разнообразных неизвестных пунктах жизни и натуры этого русско-грузинско-художественного Годфазера– см. в отдельном НАБроске на юутубе уже совсем скоро!
А теперь о рождении, которое тоже пришлось на этот день. Это не Ленин, которого сегодня поливают горючими слезками сталинисты (настоящих ленинистов и не осталось вовсе). Это – Владимир Набоков, главный писатель русской эмиграции первой волны, сто лет назад.
Главным он стал в первую очередь потому, что стал знаменит у иностранцев, а это – потому, что первым начал писать по-английски. Пока он рассматривал в микроскоп жизнь русских эмигрантов в Берлине, его знали-ценили-хвалили, но в основном свои. А вот уже когда он двинул «Лолиту» на иностранном материале – тут мировая слава и пришла. Как и деньги (Кстати, подскажите, Набокова сегодня фашисты-сталинисты тоже с полок книжных магазинов в РФ снимают?).
А пока они бедствовали в Берлине, Набоков зарабатывал чем придется. В основном уроками тенниса (стихотворение «… В раю мы будем в мяч играть» читали? Срочно прочесть! Лучше о теннисе никто не написал). Кроме того – уроками бокса, который он начал осваивать по примеру родного папы. В футбол играл в воротах – но это бесплатно. А за деньги составлял кроссворды для газеты «Руль» и говорил потом, что он первый автор русской крестословицы. И еще взялся составить грамматику русского языка для иностранцев – как бы разговорник такой.
Первой разговорной фразой там была:
Мадам, я доктор, вот банан!