В США произошло почти то же самое, что в Молдавии, в 1990-м
Вчера сотни пропалестинских активистов пробрались в лобби здания, где находится редакция The New York Times. Как можно догадаться из названия газеты, было это в городе Нью-Йорке, в двадцать первом веке, в году двадцать третьем от 2000-го года.
Моим американских коллегам повезло больше чем нам, журналистам самой популярной в то время газеты в советской еще Молдавии, “Молодежи Молдавии”.
Было это в 1990 –м году. Накануне вышел номер, где на главной полосе опубликовали фото первого в истории Молдавии премьер-министра, Мирчи Друка. Фотограф поймал его в объектив, когда премьерская рука резко, словно отбивая ритм шага, пошла вверх. Получилось очень похоже на “зигу”, хотя Друк, разумеется, ничего не “зиговал”.
Друка в 70-е годы прошлого века исключили из КПСС «за терпимое отношение к националистическим взглядам». Придя к власти, он резко накренил государственный корабль в сторону, отличную от “интернационализма времен СССР”. И был весьма популярен среди тех граждан Молдавии, кто ратовали за независимость.
Так вот, утром, где-то в районе половины девятого в “Молодежке” было человек десять. И тут началось. В кабинет, где сидели мы, человека три, ворвались люди, начали хватать нас. Кто-то из коллег сообразил, что это за “возмущенные читатели” и успел закрыть кабинет.
А нас, кто не успел (если память не подводит человек пять-шесть) повели в зал для пресс-конференций. Туда набилось человек пятьдесят “возмущенных читателей”, требовавших от нас объяснений по поводу фотографии с друковской рукой.
К животу моему, помню, приставили острие древка знамени: такие знамена обычно вручались передовиками производства или носили на демонстрации 7 ноября и 1 мая.
Раздавались крики: “Давайте выкинем их из окна” (пятый этаж, к слову).
Периодически в конференц-зале мелькали лица одного-двух милиционеров: они даже не пытались навести порядок, а, похоже на то, вполне были солидарны с “читателями”.
Больше всего мне запомнилась бабуля, она почему-то была в домашних тапках. И постоянно, через регулярные паузы, почему-то выкрикивала: “Убирайтесь в свой Израиль!”
Мое чувство юмора иногда неуместно. Вот и тогда, несмотря на холод в животе и мурашки по коже, я спросил у тапконосицы:”А почему в Израиль?”
Ответа не получил…
Закончилось все благополучно, не считая, что это был последний номер “молодежки”, который издавался в Кишиневе: редакция ушла почти как Ленин в Разлив, в Приднестровье.
Выиграл от всего этого только один сотрудник редакции. Он не был в тот день на рабочем месте, а узнав о произошедшем, тут же рванул в Москву, в посольство США и попросил политического убежища.
Говорят, что дали. По крайней мере, этот человек потом перебрался в Америку.