Уроки истории
ЧЕГО ХОТЯТ ЛЮДИ?
Фабула давнего российско-украинского конфликта проста как грабли: с момента избрания Владимира Путина президентом всея Руси он всеми правдами, а чаще неправдами стремился превратить Украину в послушного вассала. Ну а когда это «богоугодное» дело не выгорело, оттяпал у нее немалую часть территории, на том основании, что живущие там люди в своем большинстве говорят на русском. (Представьте себе, что, Великобритания проделала нечто подобное с Ирландией, США с Канадой, а Франция с канадской же провинцией Квебек…)
Шли годы, смеркалось, и 24 февраля прошлого года Россия вторглась в Украину, развязав в Европе «добрую, старую» империалистическую «спецоперацию» по лекалам столетней давности. И теперь не знает, как из этой архаики выпутаться без окончательной потери лица «главного лица» и краха ключевых институтов его власти.
Между тем, инструменты российского величия тают на глазах. «Твердая сила» России оказалась не вполне твердой, а «мягкой силы», то есть способности добиваться своих целей не принуждением, а убеждением, и раньше было немного, а после нападения на Украину не осталось совсем. Кого и в чем, скажите на милость, может убедить государство, проявившее полнейшую несостоятельность — политическую, военную, нравственную, интеллектуальную… Сегодня Россию не любят, не уважают и, страшно сказать, не боятся. «Глуши мотор, сливай воду», как сказали бы шофёры Крайнего Севера.
В начале прошлого века, размышляя о причинах поражения России в войне с Японией и последовавшей за ним смуты, вошедшей в историю как Первая русская революция, великий Сергей Витте горько сетовал на «ребяческое управление» огромной страной, на ограниченность и непомерную гордыню тогдашнего «хозяина земли русской» (самоназвание) и на авантюризм приближенных к трону мракобесов и проходимцев. Сегодня история повторяется. Увы, опять в виде трагедии.
После без малого полутора лет битвы с превосходящими силами противника украинцы имеют все основания верить в победу, без которой им не жить. И преисполнены решимости освободить свою землю, взыскать с агрессора компенсацию за нанесенный ущерб и, конечно, получить исчерпывающие гарантии от рецидивов имперской болезни, которой привычно страдают многие россияне. Иного Украине, в сущности, не дано: любые половинчатые договоренности чреваты новой войной.
Чего хотят «простые» россияне, понятно не вполне. Доступа к альтернативной информации у них практически нет, а редкие призывы к миру сурово караются государством. Зато призывов к войне до победного конца становится как будто больше. И дело не только в том, что такие «патриотические» призывы всемерно поощряются государством. Но еще и в том, что, чем дольше продолжаются бои, тем меньше людей в России вспоминает о том, кто на кого напал. И все охотнее повторяют идиотские слова об «упреждающем возмездии».
В глубине души люди, конечно, надеются, что все как-нибудь образуется. Мысли о поражении России никто, естественно, не допускает, а о страшной цене гипотетической победы даже не задумывается. Что, впрочем, не столь важно для власти: народ в России существует не для этого. Как сказали бы по такому случаю англичане, ‘theirs not to reason why, theirs but to do and die’ (их дело — не спрашивать, зачем, а выполнить приказ и умереть).
В отличие от народа, так называемая российская «элита» всё давно поняла и ничего хорошего ни для себя, ни для России не ждет. Впрочем, до тех пор, пока это не касается ее лично, к жертвам войны, что к украинским, что к своим, российская «элита» в своей массе относится вполне хладнокровно: чего, дескать удивляться, на войне убивают.
Большинство же не успевших покинуть страну, но успевших потерять совесть россиян «элитных пород» вливается в ряды имперских реваншистов. Эти «добрые» люди придумывают Украине и ее друзьям всё более чудовищные наказания за «непослушание». Предлагая, например, нанести по ним ядерный удар, или взорвать плотину Киевской ГЭС. И то, и другое без какой-то определенной цели, а просто так, чтобы украинцы и все, кто им помогают, знали с кем имеют дело. (Как будто они еще не знают).
О ЧЁМ ПЕРЕГОВОРЫ?
Все войны, даже если их называют «спецоперацией», когда-нибудь заканчиваются переговорами. Вопрос лишь, о чём? О полной и безоговорочной капитуляции? (Как случилось в 1945 году с нацистской Германией и милитаристской Японией после их поражения во Второй мировой войне.) О прекращении войны на условиях, продиктованных победителем? (Как случилось с Россией в 1856 году после ее поражения в Крымской войне.) Или о прекращении войны на приемлемых для обеих сторон условиях? (Как случилось в 1905 году с Россией после ее поражения в войне с Японией.)
В самом начале пресловутой «спецоперации», когда скорое военное поражение Украины казалось многим неминуемым, ее представители были явно готовы к большим уступкам России. Которая, однако, посчитала их недостаточными. В дальнейшем ситуация на фронте начала меняться в пользу Украины, а ее поддержка в мире оказалась едва ли не абсолютной. В итоге, ранее отвергнутые Россией уступки Украины стали и для последней чрезмерными и излишними. По состоянию на сегодня военная инициатива полностью принадлежит Украине, а «непобедимая и легендарная» российская армия находится в глухой обороне и как никогда близка к поражению.
В силу этого переговорные позиции Украины еще больше укрепились, а переговорные позиции России ослабели. Как ни странно, однако, выдвигаемые Россией условия прекращения войны стали даже жестче, чем раньше. Так, в частности, Россия вопреки всякой логики отказывается обсуждать вопрос возвращения пяти полностью или частично захваченных ею украинских областей. Типа, что захватили, то наше, а о том, что пока нет, можем поговорить. Если это запросная позиция победителя, вопросов нет. Но такая позиция стороны близкой к поражению — это чистая профанация дипломатии, чреватая срывом переговоров. Которые здесь и сейчас нужны именно России.
Причина такой вопиющей некомпетентности россиян состоит, полагаю, в том, что задавленные все менее вменяемыми директивами руководства ни на какой успех переговоров они не рассчитывают, просто «на автомате» говорят и делают то, что велят. В то время как украинцы действуют с горячим сердцем, но с холодной головой: отстаивают территориальную целостность своей страны, прекрасно сознавая ее силу и моральную правоту. С чего вдруг они пойдут на уступки жестокому, коварному и, называя вещи своими именами, не очень сильному и умному врагу?
К сказанному следует добавить, что ставки россиян и украинцев в их яростной схватке совсем не одинаковы. Гипотетическая победа России означала бы расчленение Украины и в конечном счете ее исчезновение как суверенного государства. Напротив, гипотетическая, но все более вероятная победа Украины вела бы к краху сложившегося в России режима, но вряд ли бы угрожала ее существованию. Перефразируя классическое высказывание одного тирана из нашего общего с Украиной прошлого, скажу: режимы приходят и уходят, а страна и ее народ остаются.
Отнюдь не претендуя на оригинальность, предположу, что Великая Отечественная война украинского народа за свою свободу и независимость, стыдливо именуемая в России «специальной военной операцией», закончится подписанием документа, отчасти напоминающего Договор между Российской и Японской империями, заключенный в августе 1905 года в американском городе Портсмуте.
Напомню, что считавшаяся тогда великой державой Россия потерпела тяжелое поражение в войне с Японией. Однако, «проигравшей» признана не была. «Здесь нет победителей, а потому нет и проигравших», — заявил глава российской делегации Витте. Японцы и организаторы переговоров американцы с этим парадоксальным утверждением спорить не стали. Репарации Россия тоже как бы не платила, всего лишь «компенсировав» Японии затраты на содержание российских военнопленных. Суммы там фигурировали несуразно большие, но это никого не смутило.
Единственной территориальной уступкой, на которые пришлось пойти России, была южная половина острова Сахалин, остававшаяся японской до середины 1945 года. Никаких гарантий безопасности Япония от России не требовала, ибо была на Дальнем Востоке много сильнее и к тому же имела союзный договор с Великобританией.
Таким образом, потерпев сокрушительное поражение в войне с Японией, Россия формально избежала капитуляции. И в целом потеряла не так уж много. Что, впрочем, не спасло ее ни от внутренних потрясений, ни от потаенной мечты о реванше.
Если предположить, что упомянутый выше Портсмутский договор 1905 года может быть взят за основу гипотетического российско-украинского договора, который рано или поздно заключат, России придется подтвердить границы Украины по состоянию на конец 1991 года, возвратить ранее захваченные у нее территории и полностью возместить нанесенный ущерб. Ущерб этот огромен, выдать его за расходы на содержание пленных, как условились Россия и Япония в 1905 году, не получится. И конечно Россия должна будет ответить за дикую антиукраинскую пропаганду, предав суду всех ее активных участников.
Положа руку на сердце, признаем, что никакие договоры и декларации еще долго не смогут убедить Украину в отсутствии у России реваншистских намерений, если у власти в ней останется г-н Путин или назначенный им преемник. Поэтому единственной надежной гарантией от материализации таких намерений стал бы приём Украины в НАТО или заключение ею договора безопасности с США по типу тех, что есть у Японии и Республики Кореи.
ЛОЖКА ДЁГТЯ
Ни секунды не сомневаюсь в том, что по всем международным законам Украина имеет бесспорные права на полуостров Крым. Его присоединение к России никто не признал и в обозримом будущем не признает. Однако, проблема его немедленного возвращения законному владельцу рискует превратиться в своего рода камень преткновения на любых переговорах с Россией. (Конечно, кроме переговоров о ее капитуляции.)
Если допустить, что на гипотетических российско-украинских переговорах сторонам удастся договориться по всем вопросам, кроме крымского, то при всей солидарности международного сообщества с Украиной ее, боюсь, попытаются склонить к уступкам.
При этом, США и КНР могут, например, сослаться на прецедент Тайваня. Суть которого в том, что США признают остров китайским, а КНР воздерживается от попытки его возвращения военным путем. Эта замысловатая формула, предложенная некогда Генри Киссинджером и молчаливо одобренная китайским руководством, работает до сих пор. Пусть и со скрипом.
Сравнительно недавно так же обстояло дело с вопросом независимости трех стран Балтии — Эстонии, Латвии и Литвы, аннексированных СССР в 1940 году. Легитимность этой аннексии никто на Западе не признал, но ничего для ее прекращения не сделал.
При желании можно найти и другие прецеденты такого рода. Объединяет их нежелание связываться со страной «не от мира сего», особенно, если она располагает ядерным оружием. До недавнего времени такой была Северная Корея. А сейчас на глазах становится Россия.
ПОСТСКРИПТУМ
Несколько дней назад, начиная сочинять этот текст, я исходил из того, что, несмотря на систематические неудачи на фронте и привычный бардак в тылу, Россия все же не довоюется до полного поражения. А значит сумеет как-нибудь договориться с Украиной на тяжёлых, но хотя бы отчасти приемлемых для себя условиях. Именно поэтому я попытался «примерить» на текущую ситуацию модель Портсмутского договора 1905 года. Сейчас, по горячим следам вооруженного мятежа, устроенного наемниками ЧВК «Вагнер» сама собой напрашивается мысль о том, что Россия в принципе не способна воевать с Украиной на равных. И, следовательно, рассчитывать на договоренности по типу портсмутских уже не может. Условия мира продиктует победитель.
Легкость, с которой части «Вагнера» захватили Ростов, растерянность так называемых «сил правопорядка», паника в высоких и высших инстанциях, предъявленные и тут же отмененные обвинения организаторам мятежа, безумные рассуждения штатных пропагандистов вроде мадам Симоньян о том, что закон — что дышло и, наконец, невнятные и, как обычно, запоздалые заявления г-на Путина — все это свидетельствует о том, что болезни российского государства зашли слишком далеко. С такими болезнями не то, что воевать, даже просто существовать трудновато.
Будет ли позволено России заключить мир на продиктованных победителем условиях, как это случилось в 1856 году, или она все-таки довоюется до безоговорочной капитуляции? Ответ на этот вопрос мы, кажется, получим уже скоро.