Украинское руководство почувствовало, что может позволить себе отказ
Обещанного три года ждут — и всё никак не дождутся.
Это третий парад Победы времён большой украинской войны, а победы всё не видно.
Пескову даже пришлось прибегнуть к формуле: «Бывает победа до Победы» — намёк на истощение противника и переход экватора войны: мол, ещё не Берлин в лице Киева, но уже выиграна Курская битва.
Тем не менее страна-победитель — это прежде всего мирная страна.
В этом отношении отказ Зеленского от трёхдневного перемирия содержит довольно простой посыл: мы не дадим Путину отпраздновать День Победы так, словно он — вождь мирного народа-победителя. Граждане и иностранные гости не будут чувствовать, что находятся в мирной стране-триумфаторе.
Это вряд ли означает непосредственную угрозу параду на Красной площади, но проблемы с работой аэропортов и с прочим воздухоплаванием вполне возможны, ну и новостной фон будет испорчен.
Вряд ли это настроит Путина и российских граждан на более миролюбивый лад — скорее, подогреет настроения, суммированные Путиным на подводной лодке Архангельск в конце марта: «не только дожать, но и добить». Но пока в Киеве исходят из того, что российские граждане недостаточно субъектны, чтобы их настроения имели значение.
Зато субъектен Трамп. После подписания ресурсного соглашения между Украиной и США в Киеве считают, что в представлении американской администрации они опередили Москву в конкурсе на звание более договороспособной и миролюбивой стороны войны. Одновременно стал меняться язык Трампа в отношении Путина (знаменитое «тянет резину»). Идея ещё одного короткого перемирия, вместо хоть сколько-нибудь длинного, не была подхвачена в Вашингтоне, и украинское руководство почувствовало, что может позволить себе отказ.
Тем более что прекращение огня делается, среди прочего, ради гостей из БРИКС вроде Си и Лулы — не очень симпатичных Трампу. А без прекращения огня уменьшается вероятность приезда высокого гостя из Вашингтона. Правда, если гость всё-таки соберётся, то и украинское согласие на краткое перемирие будет почти гарантировано. Поэтому задачей российской дипломатии будет такого гостя всё-таки завлечь, особенно в рамках новой концепции: «мы, как 80 лет назад, вместе против европейского фашизма». Сойдёт даже Уиткофф — но и ему надо получить добро.
В перспективе реального и более длительного прекращения огня пока мало что поменялось. Трамп решает, в какой форме США будут продолжать миротворческую миссию — от новых санкций против России до выхода из процесса. Пока ресурсная сделка, хотя бы на время, уменьшила давление: часть уступок Киев сделал, поставив подпись, от других отказывается, в то время как Москва не сделала никаких — даже не отказывается от номинального контроля над не захваченными территориями — и раз за разом повторяет требования, которые для остального мира выглядят завышенными.
Ресурсная сделка в некотором отношении развязала американской администрации руки. Одно достижение на украинском направлении она продемонстрировать может — значит, в других теперь больше свободы. Сразу за сделкой последовали заявления об отказе от челночной дипломатии: теперь Вашингтон будет принуждать Россию и Украину к прямым переговорам и более осязаемой паузе в боевых действиях.
В Кремле изменений меньше. Гибкость проявлена в одном вопросе: смена власти в Киеве не является предварительным условием, разговаривать и даже что-то подписывать с действующим украинским правительством признано возможным, хотя его продолжают называть нелегитимным. (Конструкция, кстати говоря, опасная и для Украины: в случае чего соглашения, подписанные с «нелегитимной властью», можно и не соблюдать — хотя в Кремле настаивают, что это они тут больше рискуют).
В остальном Путин всё ещё принимает решение: взять больше (или всё) силой — или зафиксировать нынешние завоевания на переговорах, обменяв отказ от большего на отказ от санкций.