Третий день украинского наступления на Россию
Нельзя сказать, чтобы на третий день украинского наступления всё стало понятно, но какая-то картина плюс-минус начинает вырисовываться. И, прежде всего, проговорим главное, что уже успела продемонстрировать операция ВСУ: полная неспособность государства не только видеть последствия своих действий, но даже разруливать чрезвычайные ситуации, когда они уже случились. Проблема федеральной власти в данном случае в том, что не существует способа представить нынешнюю ситуацию не так погано, как есть на самом деле. По всей видимости, Россия прямо сейчас не контролирует порядка 300 квадратных километров своей территории. Над десятком населённых пунктов висят украинские флаги, в том числе захвачен крупнейший газотранспортный узел в райцентре Суджа. Мирные жители эвакуируются своим силами, российская авиация и артиллерия в щепки разносят населённые пункты России. Президент называет происходящее провокацией, обсуждает с министром финансов подробности его отпуска и сулит потерявшим абсолютно всё людям по 10000 рублей с барского плеча.
Все врут, и врут разное. Минобороны отчитывается об окончательной победе над противником дважды в день. Войска то ли куда-то перемещаются, то ли нет, идёт беспорядочная стрельба, никаких внятных сообщений, что происходит, куда бежать и что делать следует, а что не следует. Всё выглядит как хаос и развал структуры управления. Это тот редкий случай, когда вы не просто не контролируете ситуацию, но даже не в состоянии это скрыть, не в состоянии скрыть, что не имеете ни малейшего понятия, какими силами наступают украинцы, какие они преследуют цели, куда пытаются дойти. Не в состоянии скрыть, что профукали масштабную оккупацию собственной территории. Если одной из целей украинского наступления было обнажить всю полноту некомпетентности российского руководства, неспособность Путина быть руководителем в критической ситуации, то цель эта, определённо, достигнута. На абсолютно беспрецедентную атаку российской территории не следует абсолютно никакой реакции, даже банального обращения к нации нет. Чтение по карточкам на совещании – всё, на что хватило российского президента.
Никакой перевёрстки эфиров центральных телеканалов, никакой бесконечной прямой трансляции, из которой пострадавшие, их близкие и вся страна могли бы получить оперативную информацию. Где идут бои, где можно проехать, куда звонить и куда обращаться, где искать пропавших родственников – ничего подобного нет, нет вообще никаких признаков централизованного управления ситуацией. Сегодня Первый канал как ни в чём не бывало показывает «Давай поженимся», «Модный приговор», «Мужское и женское», «Поле чудес» – самый обычный пятничный эфир. Нельзя сказать, что новости совсем не упоминают Курск, нет. В паре сюжетов рассказывают, как вся страна собирает гуманитарную помощь, а президент оперативно разруливает ситуацию, но потом рассказывают о форуме-фестивале «Территория будущего. Москва-2030». Это, видимо, равнозначные события.
Да, Украина показала утрату управления в России, все заняты чем-то своим. У Путина совещание, по Первому слово по буквам угадывают, в Москве снова презентуют светлое будущее. Надо догадаться в такой момент хотя бы не отменить и не перенести такого рода мероприятие. Параллельно кадыровцы казнят кусты и деревья, потому что разминулись с ВСУ, какие-то вагнеровцы обещают приехать из Мали и всех размотать, а z-военкоры пишут каждый, что в голову взбредёт. Фестиваль персональной инициативы, на что у кого глупости хватит.
Даже вот такой момент: Путин подписал закон о запрете треш-стримов и телефонов на фронте. Администрация президента могла бы выдать эту новость в любой другой день, но чем надо думать, в какой реальности надо жить, чтобы считать нормальным заголовок о запрете треш-стримов посреди полноценного вторжения в Россию. 99% людей понятия не имеют, как работает бюрократия, и знают, что канцелярия публикует пачки подписанных документов по собственному графику, не соотносясь с новостями. Для 99% людей это выглядит примерно так: пока ВСУ идут по Курской области, Путин занят треш-стримами.
Напоминает ли это нам что-то, что было в прошлом? Да, конечно, напоминает, мятеж Пригожина. Масштабы и жертвы были иными, но состояние государства похожее. Оно вот будто впало в кому и ожидает, что всё само собой разрулится. Такое сложно забыть. Авторитарное государство всегда кичится своей эффективностью. Как правило, эффективность сводится к способности потратить какие угодно ресурсы, лишь бы решить сколь угодно нелепую задачу по принципу «если уж я что решил, то выпью обязательно». Но это работает до тех пор, пока кто-то, обладающий достаточным ресурсом, не решает устроить такому государству тест. Тут-то всякий раз и выясняется, что государство не справляется даже с базовыми задачами управления, что просто не может быть государством. Да, у кого плохо работает Ютуб – в описании ссылка, как смотреть.
Что нужно понимать про нынешнюю войну? Она идёт уже 2.5 года, обе стороны изрядно истощили свои ресурсы. Людей и техники не хватает как у ВСУ, так и у российской армии. Для обеих стран любая новая волна мобилизации будет серьёзным ударом по обществу и станет угрозой сложившимся отношениям между государством и гражданами. В Украине государство пока ещё не смеет посягнуть на молодёжь в возрасте до 25 лет, путинская же система не хочет повторять опыт осени 22 года и пока сохраняет видимость, что участие в спецоперации – дело добровольное, да ещё и прибыльное. Что касается вооружения, то для российской армии главным поставщиком является бывший Советский союз, который клепал танки и артиллерийские орудия в таком количестве, чтобы на новую мировую войну хватило, с глубокими прорывами по направлению к Ла-Маншу, причём, а не просто войну. Путину же советского наследия с грехом пополам хватает на продавливание линии фронта от одного украинского села к другому. Содержание складов и баз хранения частично разворовано, частично проржавело и целиком устарело, а главное, количество техники, которую удаётся расконсервировать и пустить в бой. Компенсируется качеством командиров, которые всё это добро гробят об украинские позиции в промышленных масштабах.
Украина же сейчас почти полностью зависит от поставок Запада. В теории, США и их союзники могли бы передать Украине столько военного имущества, что фраза «восстановим границы 91 года» перестала бы быть просто политическим лозунгом, но Запад этого не делает и поставляет Украине ровно столько оружия, чтобы одни не проиграли, а другие не выиграли. Чтобы на поле боя сохранялся примерный паритет. Кое-кто из отечественных военных экспертов видит тут злую волю англосаксов, мол, не давая украинской армии достаточного вооружения для завершения этой войны, Запад стремится как можно дольше изматывать Россию, а некоторые из политологов возражают, дескать, западные страны, наоборот, боятся лишний раз насолить российской власти, опасаются непредсказуемых последствий, и поэтому помогают Украине умеренными темпами.
Война начиная в 23 года всё больше стала напоминать борьбу одноногого с одноруким. Казалось бы, со времён освобождения Херсона в конце позапрошлого года столько всего произошло: ВСУ сдвинули фронт в направлении села Роготина, российская армия развила наступление на Донбассе и в Харьковской области, разрушены целые города, сёла превращены в пепелище, загублено немереное количество человеческих жизней. Но если рассматривать карту российско-украинской войны без луп и микроскопов, выяснится, что линия разграничения как стояла, так и стоит на месте. Вот эта картинка красноречиво показывает, что ничего вообще не изменилось. Украинская сторона не добилась желаемого в ходе своего летнего наступления 23 года, но упорно стремится держать оборону. Путинские же генералы готовы жертвовать всем, чем угодно, положить сколько угодно солдат, загнать в окопы калек и больных, переквалифицировать в штурмовики ценных военных специалистов – но всё-таки сдвинуть фронт на считаные километры, которые на карте видны лишь при очень большом приближении. Это называется позиционный тупик. Выйти из него можно, если из своих ограниченных сил и средств понемногу, потихоньку что-то всё-таки отводить в тыл и таким образом накапливать резерв, а потом ударить, и не там, где продолжается кровавый тяни-толкай, а в каком-то новом месте, где противник не держит свои войска, потому что они нужны ему в других местах, где идут тяжёлые бои.
В этом году мы видели подобное в Харьковской области, российская армия, которая, казалось бы, без остатка убивается в Донецкой, Луганской, Запорожской и Херсонской областях, вдруг обнажила резервы и двинулась в наступление на Харьков. До областного центра она, конечно, не дошла, резервы убила об Волчанск, но кусочек области всё-таки оттяпала: защищаться было особо некому, а переброска войск с другого участка фронта не осуществляется моментально. Пока ты оцениваешь, какие силы в принципе можно поднять с позиции, пока фронт там не рухнул, пока загрузил, доставил, выгрузил – неприятель успеет продвинуться. Вот российская армия и продвинулась, пока её наступление не было купировано.
Затем ход перешёл к ВСУ, и, насколько мы видим, они сделали примерно то же самое: с миру по нитке собрали группировку и пустили её в дело не там, где и так продолжается мясорубка, а по направлению к Курску. Напомню, критический дефицит войск не только у Украины, но и у российской армии, она не может держать войска на протяжении всей границы. А с тактикой «вперёд любой ценой» войск больше не становится. Пока российская сторона перебросит что-то боеспособное под Курск, часть области уже будет потеряна, и уже потеряна. Танки и боевые машины пехоты не мчатся с одного фронта на другой своим ходом, им банально не хватит моторесурса – сломаются на полпути. Необходимо пригнать их к железнодорожной станции, совершить погрузку техники и материальной части, довезти всё это до места назначения, там разгрузить, потом сориентироваться на местности. Это время, даже если займёт несколько дней, за эти дни, не встречая соразмерного сопротивления, противник углубится на территорию.
Боевые машины десанта с алюминиевой бронёй, в теории, можно было бы переместить быстрее, транспортным самолётом. Но такие машины в общевойсковом бою погоды не сделают. Да и погрузка-выгрузка должны производиться вне зоны действия вражеской ПВО, то есть, на отдалении от непосредственной зоны боевых действий. Особенно забавно смотрится новость о переброске из Мали ЧВК «Вагнер». Даже если это правда, кого они там перебросят7 Небольшое количество пехоты с пехотным же оружием? А пехоты без техники необязательно тащить аж из Африки. Горстка брутальных чвкшников и отряд кадыровцев не решат задачу, для которой нужны полнокровные бригады и дивизии регулярной армии. Даже самый крутой на свете отряд морских котиков совершенно бессилен в общевойсковом бою против батальона срочников, если те обеспечены подготовкой, боеприпасами и техникой. Подготовка и опыт каждого бойца имеют значение, но, когда речь идёт именно о войне, а не операции, в бою участвуют роты. Батальоны, полки и бригады. Условно говоря, против полка должен вставать полк, и он должен встать на определённую ширину фронта. А ставить по одному кадыровцу, вагнеровцу, да хоть Рэмбо через 150 метров – это нелепо. Поэтому нелепы все разговоры, что приедут или прилетят особо крутые парни из Чечни или Африки и спасут положение.
На третий день атаки на Курскую область в центре всех публичных обсуждений оказалось то единственное, что сейчас может спасти тысячи жизней: эвакуация. Ещё вчера и тем более позавчера власти пытались применить старую риторику: попытка прорвать границу не увенчалась успехом, продвижение противника остановлено, ситуация под контролем. Но каждое заявление сопровождалось новыми захваченными территориями. На третий день для всех оказавшихся вблизи войны проблема эвакуации встала ребром. И вот теперь люди оказались в тяжёлой ситуации: опасно и ехать, и оставаться. Z-военкоры рубят впрямую: мирняк, как они называют, должен убраться с театра военных действий, чтобы не мешаться российским войскам разобраться с захваченными населёнными пунктами так. Как им привычнее. А именно – сбросить туда огромные бомбы и стереть их с лица земли.
Совершенно сюрреалистично выглядит показанное по телевизору совещание, на котором исполняющий обязанности губернатора Курской области Смирнов просит Путина дать по 10000 всем, кто вынужден покинуть свой дом из-за войны, и Путин соглашается. Чуть больше 115 долларов, это поход в продуктовый на семью. А тут сумма рассматривается даже не как ежемесячная выплата, а как единоразовая. Сейчас поток людей, покидающий захваченную область, такой интенсивный, что пришлось добавить вагоны к поезду Курск-Москва, да ещё дополнительный поезд пустить. Официальное объявление гласит, что поезд пущен для обеспечения спроса на пассажирские перевозки. Мол, у вас тут, граждане, не эвакуация, а вырос спрос на билеты. Ну а что, как говорится, что случилось?
Взятие Курская украинской армией – событие крайне маловероятное, скорее, фантастическое, хотя сейчас зуб не дать. Однако, кусок Курской области занят ВСУ, и продолжает продвигаться там украинская армия. Если они там окопаются, попробуй их вытолкни обратно за госграницу. Для российских войск, которые настолько хороши в наступлении, что измеряют успехи буквально десятками метров пройденной территории, задача может оказаться нерешаемой. Тем более, что именно после вторжения российской армии в Харьковскую область в этом году Украина получила право бить западным оружием по России в её признанных границах, это помогает сейчас при занятии российских населённых пунктов и сильно поможет при отражении контрударов.
В шахматах случившееся можно было бы назвать равноценным разменом, однако с практической точки зрения территории Харьковской и Курской областей имеют совершенно разную ценность. Продвинувшись под Харьковом, российские войска доставили противнику большие неприятности, но не совершили ничего из ряда вон. Вторжение российской армии на территорию Украины давно уже не сенсация. Часть территории государства и так находится под контролем российских сил. А вот оккупация Украиной международно признанной России, пусть даже небольшой по площади или не очень большой, уже не так мало, вводит совсем другие правила игры, создаёт теоретическую возможность для Украины выменивать свои земли на чужие. Никакая власть в России не захочет, чтобы часть российской области была занята регулярной армией иностранного государства. Варианта два: или возвращать утраченное военной силой, или меняться.
Украинская власть может сказать обществу: да, мы в результате нападения понесли территориальные потери, но сохранили государственность, в войне с крупнейшей на свете страной, со второй армией мира. Весь мир нам давал от 48 до 100 часов, а мы выстояли. Но чтобы агрессор по результатам своей же агрессии лишился пусть пока что небольшой, однако законной части своей территории – такой итог войны уж никак не приемлем для Путина, да и не только для Путина. Курская область – не ЛДНР, Херсонщина или Запорожье, достаточно вглядеться в риторику z-телеграма, чтобы заметить: даже самые упоротые сторонники войны видят разницу между виртуальной территорией России и настоящей. Кого заботит, что в российском городе Херсоне нет российской власти, а в Запорожье и не было никогда? Да никого это не заботит, потому что все понимают: это не Россия. Хоть и в конституцию там и вписанная, но любая территория, вписанная в несчастную российскую конституцию 30 сентября 22 года, может быть возвращена обратно Украине в обмен на что-то, и такой обмен легко выдать за успех. Это, в логике российских властей, и есть успех: отобрать у другого его собственность, а потом вернуть её, но не просто так.
Суджа – иное дело, это международно признанная российская территория, велика вероятность, что скоро мы увидим самые кровавые мясные штурмы за всю войну, ведь впервые российская армия будет воевать за российскую территорию.
Мы возвращаемся к тому, с чего начали. Наша система хоть как-то управляется только тогда, когда у неё есть перекрывающие ресурсы. Не идут люди в армию за миллион – заплатим два. Она из себя пытается изображать сильную централизованную власть, государство, где у людей нет прав, зато есть безопасность, где свирепый полицейский порядок внутри, где, в отличие от всяких либеральных демократий, можно принимать быстрые и эффективные решения. Но когда возникает реальная проблема, требующая быстрых решений, система оказывается не способна буквально ни на что. Оказывается, что единственный эффект централизации заключается в невозможности остановить идущий сверху идиотизм. Нет никаких сдержек и противовесов. Чтобы остановить, например, развязывание безумной войны. А вот когда уже ввязались, выясняется, что никакой центральной власти-то нет! Выясняется, что у жителей Суджи свои проблемы, у исполняющего обязанности губернатора – свои, у Кремля, у пропаганды – у каждого индивидуальная задача. У одних спасти свою жизнь, у других заработать денег, у третьих сохранить лицо.
Нынешнее выступление не первый тому пример, но самый яркий за последнее время. Авторитаризм эффективен лишь для решения проблем одного человека. Он идёт в своей глупости до конца, и никто не может сказать ни слова против. Но не во всех остальных случаях, когда государству нужно быть эффективным хотя бы в первичной своей функции, защите своих границ и граждан. До завтра!