Толкин и мы
Я принадлежу к тому поколению, чье детство и отрочество прошло без Толкина — и часто жалею об этом. И не только потому, что мы были лишены множества увлекательных часов, которые можно было провести, читая «Хоббита» и «Властелина колец».
Толкин научил меня невероятно важным вещам, которые, наверное, неплохо бы знать с детства.
Тому, что маленький и незаметный — еще не значит слабый.
Тому, что окружающий тебя мир полон невероятной красоты, но и несет в себе постоянную угрозу.
Тому, что простые хоббичьи/ человеческие радости наполняют жизнь смыслом.
И самое главное — если веришь в правоту своего дела, то его надо защищать, даже, если думаешь, что оно обречено.
«За успех нашего безнадежного дела!» — тост, кажется, придуманный Наумом Коржавиным, и подхваченный самыми разными людьми 60х – 70-х, далеко не только правозащитниками или теми, кто годами сидел «в отказе» и не имел возможности покинуть страну.
«За успех нашего безнадежного дела!» — помню, как впервые услышала эти слова от одного из друзей моего отца. Ничего «особенно» трагического в нашей тогдашней частной жизни не происходило. Учились, работали, развлекались, читали самиздат и тамиздат, слушали «вражеские голоса», хрипевшие на радиоприемниках ВЭФ сквозь шипение глушилок.
Все, вроде бы, было не так уж страшно, если не считать наглухо закрытой страны, пустых магазинов, нищей деревни, бессмысленной бойни в Афганистане…
Если не считать мучительного отсутствия воздуха. Если не считать абсолютного убеждения в том, что жизнь никогда не изменится, железный занавес не рухнет, кремлевские старцы будут вечно сменять друг друга.
Свободы не будет никогда. Никуда не денутся угрюмые люди на улицах, нищета и безнадега. Наше дело проиграно. Но мы верим в его успех. Кто-то будет сидеть в кочегарке и играть на гитаре, кто-то повторять, что «Эрика берет четыре копии» и перепечатывать запретные книги, кто-то окажется в тюрьме, кого-то выдавят из страны…
Потом наступила перестройка и показалось, что наше дело не так уж безнадежно…
В это время как раз к нам пришел Толкин. Сначала — просто как «детская сказка», удивительная волшебная история. Как основа для безумств «толкиенутых», одевавшихся в странные костюмы и учившихся фехтовать на игрушечных мечах.
Потом времена снова начали меняться. И в какой-то момент стало ясно, что книги Толкина — не просто сказочки. И чем мрачнее погода за окном, тем больше отзываются в моем сердце истории о том, как маленький Бильбо спасает и гномов, и людей, и о том, как несутся вперед эорлинги, чтобы броситься на помощь тем, кто, казалось, уже обречен, и о Гэндальфе, опирающемся на свой посох в ожидании Балрога, и осознающем, как сильно он устал.
А еще — о двух маленьких хоббитах, тайком от друзей садящихся в лодочку, чтобы уйти одним в сторону Мордора и унести свой бесценный и смертельный груз. Два бессильных невысоклика, от которых зависит судьба мира.
Даже сейчас, когда я пишу эти строки и давно уже знаю, чем дело кончится, сердце у меня замирает.
Я чувствую, что Толкин писал всё это для меня. Он постоянно говорит мне: не сдавайся! Не отчаивайся! Как бы ни была высока гора Ородруин, на нее можно подняться.
И я снова поднимаю тост за успех нашего безнадежного дела.