Тихон Шевкунов — следующий патриарх?
Простите, кому тема не близка и кто при виде церковной ограды ускоряет шаг, не крестясь. Я же грешен, могу себе позволить. Тем более после того, как снял два фильма про церковников, так сказать, заглянул за алтарь, где батюшки саморазоблачались и оставались в одном исподнем.
Будет очень много букв, сразу предупреждаю. Поэтому кому тема РПЦ не близка, пройдите мимо или просто зажмурьтесь.
Скажу как на духу. После фильмов о Тихоне Шевкунове и патриархе Кирилле была у меня шальная мысль снять про Илариона — ну чтобы получился полноценной триптих. Он тогда был в патриаршем фаворе, возглавлял отдел внешних церковных сношений, как бы двусмысленно это сейчас ни звучало. Из хорошей семьи, белая кость, весь такой утонченный и с претензией на энциклопедичность. Хороший для наблюдения объект. Окончил Оксфорд, немного композиторствовал, немного богословствовал, то в телевизоре, то на амвоне, то в гриме, то в елее — казалось, патриарх глядел на него, как в зеркало, то есть с обожанием.
В Иларионе он видел не себя настоящего, белокукольного, окруженного показаной роскошью, а того еще, смоленского, ведущего любимой народной телепередачи «Слова пастыря». В благодатном осиянии, в порфире любви самому себе сибаритом, научившимся тщательно это скрывать. Было время, были годы — часы еще отражались, крестные ходы если и водились, то пешие, в исключительных случаях на Ниве, но никак не на бронированном мерседесе, а по скромной монашеской келье, где предавался думам митрополит, строго когда к нему приезжали телевизионщики, не нанопыль носилась, но токмо Божья благодать; лыжи — да, старые скрипучие лыжи, на которых разве что коньковым ходом по раскисшему мартовскому снегу, — отложены до лучших времен и притулились где-то у печки.
Казалось бы, чем не готовый преемник? Напоказ анахорет, в душе — сибарит, умница, интеллектуал, хочешь тебе с греческого переведет, хочешь с сирийского.
Правда, зная ветреность патриарха, его непостоянство, уже тогда закрадывались мысли, что звезда Илариона зайдет так же скоро, как она взошла. Сколько уж и по правую руку от патриарха, и по левую восседало обожаемых им учеников — несть им числа! — все они рано или поздно были названы Иудами и отлучены. Такой, говорят, у человека характер — быстро очаровываться людьми и столь же быстро в них разочаровываться. А вопрос с преемником для него закрыт раз и навсегда. Просто он верит в вечную жизнь, но не в том смысле как верит смиренный христианин, обещая себе после мук земных награды небесные, что за горбом его ждет невечерний свет горнего мира. Для патриарха лучший из миров уже наступил, вот он, его даже пощупать можно, а раз есть вечная жизнь, стало быть, будет и вечное правление. Скажу крамольную мысль. Я думаю, те золотые Breguet на его руке были специально доработаны в софринской мастерской, и из них изъяли часовой механизм, как и сами стрелки, чтобы время для Его Святейшества приятно застыло.
Третий фильм на заданную тему — это уже грозило обернуться для меня репутацией церковного журналиста, а я ее не то чтобы сильно этого хотел. Потому и не стал снимать об Иларионе. Довольно и двух фильмов. Единственное — тогдашний главный редактор «Дождя» попросила меня прочесть книгу Илариона и написать на нее рецензию. Управился я за одну ночь. Утомлять вас разбором книги не буду, просто скажу, что она называлась «Иисус Христос» и вышла в издательстве «Молодая гвардия», в серии «Жизнь замечательных людей». Аминь.
Погорел Иларион на той же слабости, что и многие батюшки до него. Если вы подумали именно об этом, спешу вас расстроить. Я имел в виду тщеславие. Про это как раз вопросов никаких нет. От патриарха Кирилла и до последней церковной мыши, от Троице-Сергиевой лавры и до самой дальней, затерянной в чукотских снегах обители, где два с половиной трудника, и те забулдыги, — в церкве о «никодимовом грехе» знают все.
Даже я узнал, человек сторонний, хоть и свечки не держал, — что уж говорить про закрытый клуб мужчин по интересам? Взять, допустим, воровской мир или общество любителей рыбалки нахлыстом, которое из года в год одной компанией собирается, чтобы порыбачить на Ахтубе и рассказать друг другу захватывающие остросюжетные истории, — никто же сомневается, что между этими мужчинами нет никаких секретов, что они досконально знают, кто кому брат, сват, кум и какая у кого была мормышка. Так почему мы должны сомневаться, что святые отцы устроены как-то иначе?
Так что все об этом знали. Включая самого патриарха. Не он эти порядки заводил, а его духовный отец Никодим Ротов, — не ему их отменять. Отношение к этому у епископата толерантное: спи хоть с девкой, хоть с парнем, с любым тварным созданием — только не попадайся. Протоиерей Александр Усатов, первый священник, совершивший каминг-аут, так описывал свой разговор с ростовским митрополитом Меркурием: он ему жаловался на депрессию и выгорание из-за того, что вынужден жить двойную жизнь — будучи геем, служить у алтаря; на что владыка, человек в этих делах, по всей видимости, искушенный, посоветовал взять отпуск и поехать куда-нибудь развеется с любовником. Добавлю к этому рассказу, что сам Меркурий в узкоцерковных кругах известен как Венерий.
Сам-то я, как мирянин, не против. Живите свои жизни, как хотите, это вам перед престолом Судии стоять. Только вот не надо лицемерия. Этих заученных еще с семинарской скамьи богородичных поз, этих кротких херувимских взглядов. Разговоров про страшный содомский грех и нравоучений тоже не надо. Если уж возжелал православный олигарх Малофеев православную матушку Львову-Белову, так пылко возжелал, страстно, как может только возжелать грешник, и разъял обрученный на самих небесах союз, да не с кем-нибудь, а с православным батюшкой, — то выйдете в эфир православного канала Царьград и скажите об этом прямо. Народ у нас милосердный, всепрощающий — народ-богоносец, вы же сами так говорили! — он все поймет и не осудит.
Я, кстати, начал понимать, за что Путин и другие чекисты уважают Тихона Шевкунова. Он, надев рясу, не строит из себя святошу и лишен этих византийских штучек. Ну кого вы обманываете — чекистов, которые вас всех знают, как облупленных, и помнят все ваши трещинки?! Да, говорит Тихон, было дело, крепко выпивал, водился такой грешок. А больше-то и нет на него компромата. Стопроцентный натурал. ВГИК окончил, а не какую-то там семинарию, где поди еще разбери, чем вы там все занимались за толстыми монастырскими стенами. Ерундой не страдает, всяких богословских книжек не пишет. Занимается конкретными делами. Вот Сретенский монастырь построил, чтобы было куда чекисту в обеденный перерыв забежать и поставить свечку. Храм Минобороны в парке Патриот вот отгрохал — красота же! Теперь вот за Херсонес взялся — купель там возводит, чтобы Второй Владимир окунулся туда же, куда и Первый, тем самым замкнув круг русской истории. Вот такой типаж служителя церкви ленинградским понятен: прямой, простой, конкретный.
Поэтому он и будет следующим патриархом. А Илариону уже не суждено.