Срочников хотят отправить на войну под Курском
Уже полторы недели идёт операция ВСУ на территории России. Продвижение вглубь Курской области замедлилось, но украинская армия продолжает увеличивать плацдарм вширь, и препятствовать этому российские войска не могут, некем. Мы видим, какого решения придерживается Кремль: продолжать наступление на Донбассе, где российская армия медленно, но продвигается. Жертвовать таким успехом ради восстановления территориальной целостности России Путин пока не намерен. Но кого-то перебрасывать в Курскую область всё-таки нужно, система замахнулась на самый неприкосновенный ресурс: на солдат срочной службы. Под Курск перебрасывают призывников из различных регионов России. Проект «Идите лесом», который помогает самым разным категориям граждан избежать отправки на войну, прямо сейчас обрабатывает множество обращений, часть историй они публикуют в своём телеграм-канале. Вот, например, слова тёти одного из призывников: «Племянника забрали в армию в июне, сейчас он не в своём городе, Ленобласти. Хотят после 15 числа составить списки и отправить под Курск, первые 250 человек уже уехали. Как быть?»
Отправить срочников в зону боевых действий даже для рытья окопов и тылового обеспечения – уже значит загнать их в ситуацию смертельной опасности. Для неприятеля любые люди в армейской форме – это логичная цель. Снаряды и ракеты не смотрят в военный билет, не спрашивают, сколько оставалось до дембеля. Решение поставить срочников под удар дальнобойных средств поражения, по всей видимости, уже принято. Остаётся открытым другой принципиально важный вопрос: станут ли призывники непосредственными участниками контактных боёв с наиболее подготовленными частями ВСУ? Здесь возникает ещё два вопроса: во-первых, есть ли практический смысл слать срочников в атаку на украинские механизированные и десантно-штурмовые бригады, во-вторых, если таки послать, проглотит ли это российское общество?
Начнём с очевидного факта: солдаты-срочники ничего из того, что необходимо солдату не умеют ни на первый, ни на третий, ни на двенадцатый месяц службы. Я не говорю, что им неведомы какие-то тактические приёмы и особенности эксплуатации сложной военной техники, нет. Для бойца-срочника даже автомат Калашникова не более, чем реквизит, который достают из оружейной комнаты лишь для церемонии военной присяги и при заступлении в караул. АК-74М в руках срочника- он буквально как палка, которая, как известно, стреляет раз в год. Кому-то дают за всю службу сжечь три патрона, кому-то аж 30 (один полный магазин), но разницы никакой нет. Чтобы научиться нормально попадать даже по стандартной неподвижной мишени №4 со ста метров из положения лёжа – для этого одного-единственного похода на стрельбище недостаточно.
Ни для кого не секрет, что в российской армии из срочников готовят не солдат, а практически персонал элитной гостиницы, где горничные не просто заправляют кровати, но делают это особым фирменным способом. В армии есть казарменная шутка: у солдатской койки угля одеяла должны быть такими острыми, чтобы об них можно было бриться. В некоторых частях и подушкам стоит придавать строго кубическую форму. Сами койки нужно выравнивать аж по ниточке. Полы между койками и под ними должны быть в любое время идеально чистыми. Проведёшь белым платком- под ним ни ворсинки.
Альфа и омега всей срочной службы – кантики, так называют лопатки для заправки кроватей, а ещё края квадратных сугробов. Кантик должен быть и на затылке: каждый день старшина, словно метрдотель, проверяет, чтобы у обслуживающего персонала в форменной одежде была сзади идеально чёткая линия волос. Таких премудростей не десятки, а сотни. Граждане России уже привыкли: да. Вооружённые силы каждый год в принудительном порядке набирают полторы сотни тысяч 18-летних парней. Потом эти же самые вооружённые силы не знают, что с этими самыми парнями делать, потому придумывают для них бессмысленную, но трудоёмкую работу: те убирают лужи с плаца совками, начищают шины у техники гуталином, красят каждую поверхность, на которую в принципе ложится краска. Вот есть у государства такая странная причуда. И россияне относятся к ней именно как к причуде. В России срочку служат по двум основным причинам: либо в силу своей законопослушности, мол, один год перетерплю, чтобы потом дорогое государство от меня отстало, либо чтобы сделать карьеру на государственной службе, потому что власть почему-то решила, что многим категориям госслужащих чудной казарменный опыт необходим для исполнения должностных обязанностей .
Все понимают, что логика срочной службы в российской армии по своей переподвыпердости даёт фору сказкам «Алиса в стране чудес» или «Алиса в зазеркалье». И все знают: такая служба отнюдь не безвредна ни для фиэического здоровья, ни для психики. Каждый второй призывник знает, что такое галлюцинации от недосыпа, ведь ночной сон в армии разрешают лишь изредка и в виде поощрения. Но с тех пор, как срок воинской повинности был сокращён с двух лет до года, с тех пор ,как деды перестали прямо массово калечить слонов и духов, общество стало достаточно спокойно относиться к призывной армии. В каких-то странах не едят говядину. Где-то разрешено многожёнство, ну а у нас парни после школы на год отправляются у другой мир, где круглое носят, а квадратное катят, после чего ещё год приходят в себя, физически и морально. Так, мол, заведено, а молодой организм всё равно восстановится.
Сложился общественный консенсус: срочники де-факто не являются военнослужащими, родители отдают сына в армию, чтобы он прошёл весьма странный, не имеющий никакого практического смысла, но уже традиционный обряд инициации. Ни под каким видом парень не должен исполнять реальных обязанностей военнослужащего. Отправить срочника туда, где реально стреляют – это хуже, чем детей из детского лагеря юных следопытов забросить в дикий лес с медведями. Юный следопыт, может, в лагере раньше чему-то полезному и научился, и даже, может, попробует выжить, а срочник – никак. И это понимает каждый. Не просто же так в конце второй недели своей спецоперации Путин выступил с чётким и однозначным обещанием:
«Подчеркну, в боевых действиях не участвуют и не будут участвовать солдаты, проходящие срочную службу. Не будет проводиться и дополнительный призыв резервистов из запаса. Поставленные задачи решают только профессиональные военные. Уверен, они надёжно обеспечат безопасность и мир для народа России».
Общественный договор был впервые нарушен ещё 24 февраля 22 года. Сейчас подробнее об этом поговорим, сначала посмотрите, пожалуйста, небольшую рекламу.
***
Так вот, общественный договор по поводу срочников и их службы на реальной войне был нарушен ещё 24.02.22. В армии вторжения оказались призывники, и некоторые тогда угодили в украинский плен. Но реакция Путина тогда была однозначная: произошла чудовищная ошибка. Генералам тогда максимально публично поставили на вид, а всех срочников было сказано немедленно увести в тыл. По официальной версии, тогда шла не война, а СВО. Спецоперацию осуществляет специальный спецназ, а остальные 145 миллионов россиян должны быть просто телевизионными болельщиками. В ту пору даже был предложен фирменный мерч, атрибутика и кричалки: «Своих не бросаем», «Сила в правде» – помните, были такие рекламные плакаты по всей стране.
Потом, когда официоз наскоро стал конвертировать СВО в народную войну, начались махинации с солдатами срочной службы. Махинации здесь – самое точное слово. Система стала искать способы обойти свои же правила, формально их не нарушая. Мол, мы обещали не отправлять ваших детей в Украину – ну так согласно последним поправкам в конституцию, Запорожская область – уже и не Украина. Мы говорили. что срочники не окажутся в зоне проведения СВО – ну так мы нарисуем границы зоны СВО таким образом, что никаким призывникам там не получается быть. Но однако же это всё равно прямо рядом с фронтом. Мы клялись и божились, что вчерашние старшеклассники не станут участвовать в боевых действиях? Ну так всё же верно. Удары, которые ВСУ наносят по российским тылам, мы квалифицируем не как боевые действия, а как теракт.
Жертвами таких махинаций стали по меньшей мере 159 призывников. Столько некрологов с упоминанием срочников насчитало BBC к 9 августа этого года. В этот список не вошли те, кто погиб и гибнет сейчас в ходе курской операции ВСУ. С прошлого года на поток поставили практику принуждения срочников к подписанию контрактов. До войны существовала норма, что призывник, даже если сильно захочет, сможет стать контрактником не ранее, чем через полгода после призыва. Теперь же на юношу давить на юношу, чтобы он заключил контракт с Минобороны, начинают с первого дня.
Но всё-таки ещё действует правило: пока парень подпись не поставит, в мясной штурм его не отправят. Ни в какой безопасности он, конечно же, не останется. Армия запросто пошлёт его туда, куда долетают украинские ракеты и беспилотники, или куда может зайти украинская ДРГ или даже несколько бригад ВСУ, как под Курском. Но вот чтобы прямо в полный рост в атаку на вражеские пулемёты – такого вроде как пока не было. Власти сделали всё, кроме последнего шага. Последний шаг – это не просто поставить жизнь срочников под угрозу, но целенаправленно поставить их на убой. Колеблются ли власти? Колеблются ещё как. И это то тонкое место, где у общества есть шанс повлиять на ситуацию, определить, какая чаша весов перевесит.
Российское общество часто обвиняют в пассивности и избыточном долготерпении, но мы всё же видим подъём гражданственности в двух случаях: когда россияне чувствуют, что у них есть шанс повлиять на ситуацию, или когда до людей действительно доходит, что отступать им уже некуда. Власти присматриваются к настроениям и, что называется, прогревают граждан. Мол, солдат есть солдат, погоны носит, присягу давал, так что ж?
«И хватит вот этого заламывания рук. Почему наши срочники не имеют возможности принимать участие в боевых действиях? Они не готовы? Хорошо, а через полгода они готовы? Единственная армия в мире, нахождение в которой срочника подразумевает, что он не будет участвовать в боевых действиях – это о чём? Это вообще как понять? То есть, если ты хочешь, чтобы война тебя не коснулась, иди служить в армию? Но это шизофрения, на мой взгляд. Ах, что скажут матери? Матери скажут, что их сын выполняет священный долг».
Но если руководство почувствует, что не так страшно сдать противнику часть территории, как вызвать гнев российских матерей, то свои ручонки от призывников оно может и убрать. У 18-19-летнего срочника запросто могут быть активные 40-летние родители. Если жизнь заставит, если власть припрёт к стенке, родители могут показать такой класс оппозиционной борьбы, какой и нам с вами не снился никогда. Сейчас мы наблюдаем лишь первую стадию: призывники пока только выдвигаются в зону боёв. Их родители не выступают против власти, а пытаются власть уговорить, записывают видеообращения, запустили хэштег #срочникидети, и это никакой не протест на коленях, как некоторые начали говорить, нет. У родителей есть конкретная цель: сделать цель, чтобы их детей не убили. Сейчас они заявляют о себе, но предлагают властям договориться полюбовно.
С точки зрения поставленной цели, поведение естественно. Протест, гражданское неповиновение – это уже вторая стадия, когда уговоры не действует. Мне очень близка эта цель – не дать убить молодых россиян. Любые видеообращения и запущенные в соцсетях листки бумаги с хэштегом #срочникидети я всецело поддерживаю. Молодцы, кто снимает видео, молодцы и те, кто придумал этот флешмоб. Если удастся упросить людоедов не трогать молодых ребят – то и замечательно. Важнее всего, чтобы как можно больше людей остались живы и здоровы и ни в кого не стреляли.
Если же уговорить не получится, если система решит рискнуть и довести ситуацию до открытых протестов. То мы обязательно поддержим этот протест, сделаем всё возможное, чтобы помочь. Если бы мы руководствовались большевистским принципом «чем хуже, тем лучше» – я не стал бы давать никаких рекомендаций обитателям Кремля. Но у нас такого принципа нет, поэтому вот честный и действительно полезный совет: оставьте призывников в покое, более того, перебрасывайте их в обратном направлении, подальше от Курска и тех регионов, куда долетают украинские дроны. Вы же сами сделали из призывной армии анекдот, а из солдат-срочников специалистов по швабрам и щёткам. Такими бойцами вы всё равно ничего не навоюете, не выполните ни одной боевой задачи. А положите их немеряно, чем приблизите свой конец.
Факт в том, что вам, даже исходя из ваших уродских задач, не надо трогать молодых парней и доводить их родителей. Вам это не нужно. Не нужно вам никаких хитроумных комбинаций, как бы, мол, отправить молодых срочников на фронт, но не на передний край, заставить воевать, но во втором эшелоне. Только сами себя переиграете. Химарсам и Атакамсам, украинским дронам-камикадзе на такие комбинации глубоко начхать. Более того, какая-то прифронтовая база тылового обеспечения, куда вы нагоните призывников, будет для ВСУ приоритетной целью. Не бьют дорогой ракетой по наступающей пехоте, а по базам и расположениям, куда вам хватит ума привести призывников, бьют ещё как. При точном попадании погибают за один раз десятки человек, а то и пара сотен. Ваши тупорылые полковники обязательно догадаются завести сразу целую толпу срочников под одну крышу, чтобы не разбредались, чтобы легче было за ними следить.
Многие в нашей стране были бы совсем не против, чтобы вас, уродов, взбешённые родители солдат разобрали бы на молекулы. И, если вы дадите повод, мы родителям постараемся помочь. Но лучше вам просто этого не делать. До завтра!