Сниму шляпу, если у Фридмана всё-таки получится
Успела посмотреть кусками интервью Владимира Зеленского Лексу Фридману и задумалась не столько о содержании, сколько о будущем своей профессии, влияния на нее AI, и исчезающего языкового барьера. Лекс, родившийся в Таджикистане, проживший первые 11 лет жизни до эмиграции семьи в Америку в Москве и имеющий еврейско-украинские корни, прекрасно говорит и по-русски, и по-английски. Зеленский говорит на украинском, русском и английском, и все три часа собеседники перепрыгивают с одного языка на другой. AI же переводит интервью на тот язык, который YouTube в данный момент считает более подходящим вам по вашим настройкам (но вы можете выбрать любую дорожку). Причем озвучивается интервью голосами самих же героев. Пока еще легко отличить, где герой или интервьюер говорят “сами”, а где вы слышите озвучку. Но понятно, что максимум через пару лет наши настоящие и искусственные голоса и повадки будут неотличимы друг от друга. Вопрос, в какой момент сила AI, в которую верит исследователь AI Фридман, сможет заменить самого Фридмана и сделает его (и мой тоже) труд бессмысленным. Или же спикер будет выбирать между разными моделями, натренированными разными личностями – условным Соловьевым или условной Осетинской. Если предположить, что и наши собеседники смогут мультиплицировать собственные версии, то количество контента должно увеличиться не в арифметической, а геометрической прогрессии, что, однако, не соответствует физической способности людей этот контент потреблять. Когда в мире чего-то очень много, цена его падает – то есть цена контента станет еще более возмутительно низкой (а мы то думали, что бизнес-модель медиа уже разрушена). Как думаете, кроме массовых психических расстройств среди журналистов, куда еще это нас заведет?
Если вернуться к предмету интервью, то, к несчастью, развитие технологий пока не помогает главному: остановить войну. Фридман признавался, что хочет получить в собеседники и Владимира Путина. Правда, я не уверена, что Путина впечатлят технологические прорывы: давно заметила, что он разговаривает с иностранным журналистами, только если считает их позицию комплиментарной своей картине мира: мы видели это и на примере Такера Карлсона, и Оливера Стоуна. За последние 7 лет самым нейтральным собеседником Путина была тогдашняя журналистка NBC Меган Келли (интервью 2018 года), но то была другая Россия и другой Путин.
Так что сниму шляпу (в очередной раз), если у Фридмана все-таки получится.