Смерть Навального
В первую очередь, Алексей Навальный для всех нас был примером невероятного личного мужества, нечеловеческой стойкости и достоинства. Он был антиподом всей путинской системы. Легко представить, до какой степени он раздражал Путина с его присными. Даже не как политик, а чисто по-человечески. Раздражал всех этих людей, которые занимают свои места только потому, что всю жизнь отходили на полусогнутых, всю жизнь смотрели в рот начальству, боялись собственной тени. Они превратили свой гибкий позвоночник в антенну для приёма сигнала, чтобы превентивно удовлетворять любые хотелки шефа. Люди эти значимы только по должности, у них за душой нет ничего, их фамилии выветрятся из памяти спустя сутки после отставки. Навальный же всегда был Навальным. Он не подчинялся всей этой номенклатурной логике, не поддавался намёкам, не шёл прицепным вагоном к чужой повестке, он формировал свою.
С декабря 2011 года, 12 с лишним лет, жизнь Алексея Навального – это перманентный государственный прессинг. Задержания и аресты, уголовные дела и суды, обыск и слежка. От одного процента его повседневной жизни любой путинский холуй уже спустя неделю забился бы под плинтус и больше никогда бы не показывался. А Навальный наоборот, всякий раз, когда у него появлялся шанс, он действовал. Пошёл на выборы мэра Москвы и едва не вывел Собянина во второй тур. Превратил жанр антикоррупционного расследования, маленький и на тот момент маргинальный, в настоящий блокбастер, набирающий десятки миллионов просмотров. Лучшие расследования Навального становились самоценными политическими событиями. Когда уже не шло речи не только о допуске самого Навального на любые выборы, но даже тех, кто рядом с ним постоял, Навальный придумал «умное голосование». Не просто страшно эффективную, но ещё и жутко унизительную для системы технологию. Оказалось, что граждане с таким удовольствием готовы послать на хер начальство, что простой список фамилий от Навального побеждает весь аппарат пропаганды.
Вся работа силовиков по Навальному была нацелена на то, чтобы он ныл и жаловался, чтобы из политика превратился в жертву режима, которая только и делает, что говорит о своих горестях и обидах, о своей тяжёлой судьбе, но работало всё ровно наоборот. Чем сильнее давили на Навального, тем злее, остроумнее и веселее становились его ролики, реплики и комментарии. Режим совершенно не против жертв, которые молят о пощаде перед лицом государственной машины, не против выглядеть кровожадным злодеем. Но с Навальным так не выходило. Его мучители всякий раз выглядели посмешищем. Вместо жалоб и просьб он всякий раз отвечал шуткой и сарказмом. Даже сидя в ШИЗО колонии особого режима, в одном из худших мест на планете, Навальный не упускал возможности лишний раз обидно подколоть тех, кто каждый день над ним издевался.
Наш режим стоит на парализующем волю страхе. Не на массовых репрессиях, а на банальном запугивании. На каждого избитого на митинге, посаженного в тюрьму, уволенного с работы – сотни и тысячи человек испугаются и замолчат. Нашему режиму не нужна активная любовь, молчаливая ненависть его вполне устраивает. Навальный всеми своими действиями давал людям понять, что бояться не обязательно. Можно сопротивляться и делать это весело, с выдумкой, шутейками и движухой. Он продемонстрировал, что нормальных людей в России больше, чем кажется, а злодеи, захватившие власть и разворовавшие страну, вовсе не так сильны и многочисленны, как хотят казаться.
Алексей постоянно атаковал то единственное, на чём держится путинская власть: внушённые людям иллюзии. Иллюзию одиночества, иллюзию неизбежности текущего положения дел, иллюзию непобедимости режима. Алексей знал: проблема не в непонимании. Все прекрасно знают, что власть в России сосредоточена в руках совершенно отбитого ворья и бандосов, которые триллионы нефтедолларов и будущее страны конвертировали в персональные дворцы и золотые унитазы. Это все понимают, от ведущего разработчика в «Яндексе» до охранника из Иваново. Просто всем кажется, что иначе и быть не может, что эта шобла так и будет дальше безнаказанно страну растаскивать, ведь, мол, судьба у нас такая, такой уж менталитет, историческая колея, всегда так было – и прочая чепуха, позволяющая людям терпеть униженное положение и не выносить ненависть за пределы кухни. Был ли то митинг, консолидированное ли голосование, сбор ли подписей на госуслугах – Навальный нам каждый раз показывал: нас больше, чем их. Да, они могут свезти бюджетников автобусами в Лужники, но по своей воле за систему не выйдет никто. Да, есть список пенсионеров, с которым они могут прийти с урной для голосования, но если придём мы и все вместе – то опрокинем и это. Они потратят по 11 тысяч рублей на один наш, чтобы избрать своего единоросса, чтобы никого из наших не допустить и митинги разогнать, но нас настолько больше, и мы настолько сильнее, что этот единоросс, наматывая сопли на кулак, вынесет коробку со своими вещами из Мосгордумы.
Ведь наша власть – она как феномен школьной травли, ошибка думать, что травят самых маленьких и слабых. Детину, который больше каждого одноклассника в полтора раза, вполне могут шпынять все, кому не лень не потому, что он слабый, а потому, что не верят в свою силу. Он вроде бы и видит, что его кулак больше головы того, кто над ним издевается, но как бы в это не вдумывается. Ему кажется, что если постоять за себя – то станет только хуже. А Навальный показывал: вообще-то не станет, что во главе страны не какие-то мифологические злодеи, а обычные гопники. Гопники, которые пользуются твоей слабостью, которые нападают только на тех, кто не может ответить. А если поверить в свою силу и научиться отвечать – вчерашние злодеи быстро отползут. Это и делало Навального несовместимым с режимом. Нет проблемы в политиках, которые ноют и жалуются, говорят, как всё плохо и ужасно – но Навальный таким не был. Он всегда призывал действовать, и его призывы находили отклик. Мы смотрели на этого сильного человека и понимали, что мы – сила. Он проходил через все испытания с достоинством, и, смотря на это, было даже как-то неловко переживать о своих бедах.
Именно таким мы и запомним Алексея, как мужественного до бесстрашия и способного обернуть в шутку что угодно. Человека, который ни разу не дал мелкой и трусливой гопоте ощутить власть и силу над собой, чем бесил её до истерики. До мистического страха, когда имя врага даже нельзя произнести вслух. Человек, сидящий в ужасных условиях, и трусливый чекист, никогда не снимающий с лица издевательской улыбки, обложенный десятком колец охраны, но при этом придумавший сотню эвфемизмов, лишь бы не назвать Навального по имени. Так выглядело противостояние Путина с его главным врагом.
С Алексеем на свободе нельзя было развязать войну, нельзя было запугать общество и заставить граждан замолчать. Но ближе к выборам Алексей, даже на особом режиме, даже в ШИЗО оказался слишком большим вызовом и угрозой. Алексей всегда был таким. Сегодня его не стало. Я не могу сегодня сказать никаких ободряющих слов, никаких слов про будущее. Давайте запомним Алексея Навального таким, каким он бы хотел. На митинге, не сломленного, в борьбе за прекрасную Россию будущего.
«Привет, это Навальный. Привет, цифровое сопротивление. Спасибо тебе, Паша Дуров, что назвал это сопротивление, потому что сопротивление – это когда ты делаешь что-то, когда ты не молчишь, когда ты чувствуешь, что тебя давят и просто лежишь на земле или не сидишь в кресле, ты сопротивляешься. Готовы сопротивляться?
– Да!
– Одна правда звучит у меня в голове постоянно. Когда я вижу то, что происходит в нашей стране, когда я слышу то, что происходит в нашей стране каждый день, с утра до вечера, включаешь телевизор, смотришь новости – каждый день у меня в голове эта фраза.
– Путин хуйло!
– Это тоже! Вторая фраза. Первая фраза звучит у меня: я не буду это терпеть. Я не буду это молча терпеть. Я включаю телевизор, у меня новость, что какие-то ребята с огромными жирными рожами вдруг почему-то посчитали, что они должны иметь право читать всё, что я пишу в телеграме. Это их государственная позиция: «Мы власть, нас охраняют эти автобусы, поэтому у нас есть право читать всё, что вы пишете». Будете это терпеть?
– Нет!
– Я не буду это терпеть! Каких-то людей, я их знать не знаю, но я читаю в новостях, что кого-то где-то посадили за лайк. Я его не знаю, я не знаю, что он написал, я не увижу никогда его плачущих родственников на суде, я с ним никогда не столкнусь, с этим человеком. Но я сижу в своей квартире вполне свободный, я говорю: я не буду это терпеть. Вы будете это терпеть?
– Нет!
– Мы живём в Москве, богатый город вроде бы, правильно? Но я знаю, наша страна в нищете. Реально нищая страна, в которой ни у кого нет перспектив. Единственная отрасль, которая развивалась все эти годы сама по себе, без государства, без дотаций, без трансфертов, без льгот, это интернет, правильно. И эти люди говорят: «Вы в своём интернете плохо себя ведёте, поэтому мы сожрём ваш интернет. Вы будете это терпеть? Я не буду это терпеть. Вы будете это терпеть?
– Нет!
– На фоне просто треша и нищеты, доходы чиновников правительства за год, за год выросли на 128%. Почему?
– Путин хуй!
– Не могу повторить это. Они крадут, они жулики и воры, они жулики и… – Воры. – Жулики и…
– Воры.
– Жулики и…
– Воры!
– Я не готов терпеть, что моей любимой страной управляют жулики и воры, поэтому я буду сопротивляться. Поэтому мы будем сопротивляться, верно? Каждый день. Проснулся, умылся, позавтракал, и даже до завтрака сел и подумал, что я могу сделать сегодня, чтобы сделать этой власти хуже, а народу лучше, согласны?
– Да!
– Так надо действовать каждый день. Сделай что-то для того, чтобы им стало хуже, народу лучше. Сделай что-то, чтобы ослабить эту власть, потому что это уже даже не авторитарная демократия, но это же монархия, правильно? Они захватили всю власть, их дети захватили всю власть, их внуки везде сидят, это потомственная монархия. Они считают, что их дети будут вами управлять. Вы готовы это терпеть?
– Нет!
– Я не готов это терпеть. Я ни на секунду не забуду, что я не готов это терпеть. И когда мне в телевизоре скажут, я включу его и услышу фразу: «Алексей, ты знаешь, что сейчас наша страна – это монархия, а Россией правит царь». И я прямо в экран скажу, помогите мне: долой…
– Царя!
– Долой…
– Царя!
– Долой…
– Царя!
– Долой царя! – Долой царя! Долой царя! Долой царя! Долой царя!
– И вот тут, в этот драматический момент я бы ушёл со сцены, но на меня строго смотрят эти мужчины из полиции, потому что, когда я заходил сюда, а потом уже два раза на площади ко мне подошли с бумажкой и с камерой, сказали: «Алексей, ни в коем случае, ни при как их условиях не призывай людей на митинг 5 мая». Как же я могу ослушаться, ведь у них погоны, смотрите, какие красивые. Золотые. Классно, серьёзные полицейские, поэтому я хочу вас сначала спросить: вы 5 мая на митинг идёте?
– Да!
– 5 мая на какой улице вы будете, как она называется? – Тверская. Не приходите, потому что если вы пойдёте, то власть увидит, что много людей против коррупции, приходите. Если вы пойдёте, они увидят, что, даже несмотря на запрет, люди выходят против цензуры, люди выходят против блокировок. Пойдёте?
– Да!
– Я их убеждаю, они не слушаются! Давайте ещё раз попробую. Пожалуйста, не ходите и не кричите «Он вам не Димон», потому что вдруг вы это скажете.
– Он вам не Димон. Он вам не Димон.
– Правильно Путин про вас говорит, вы неуправляемая и деструктивная оппозиция. Не ходите, потому что царь не хочет вас видеть на улице. Пойдёте?
– Да!
– Пойдёте?
– Да!
– Тверская, 4. Пятого мая, Тверская, 14 часов, Россия будет свободной! Долой царя!
– Долой царя! Долой царя! Долой царя!»