Схватка между альтруизмом и эгоизмом
Главная на сегодня идеологическая битва, развернувшаяся на Западе, — это схватка между альтруизмом и эгоизмом в их крайних проявлениях. Левые — альтруисты. Они считают правильным терпеть неудобства во имя удобства других: «Да, пусть мигранты едут к нам со всего света, будем их кормить, одевать, терпеть их выходки, потому что люди должны заботиться друг о друге. Да, мы должны быть готовы уступать свои рабочие места инвалидам, геям, афроамериканцам и представителям других угнетённых групп».
Возмущенные сторонники Трампа кричат им в ответ: «Какого чёрта! Мигрантов — выслать, торговые тарифы — повысить, помощь Украине — только за деньги! Почему мы должны думать о других, у нас у самих проблем хватает! Все «угнетённые меньшинства» пусть встают с нами в одну очередь, никаких привилегий им больше не будет».
Главное, чего не хватает сторонам, — это умеренности. На самом деле и альтруизм нужен, и эгоизм полезен. Всё — в пределах разумного. Молиться Богу надо, а вот лоб расшибать — нет. Чему нас учит Библия? «Возлюби ближнего своего, как самого себя». «КАК» самого себя, а не «БОЛЬШЕ» самого себя!
В левом прогрессивизме есть религиозный по своей сути элемент жертвенности: истина открывается нам только после того, как мы пройдём через страдание. «Per aspera ad astra», «No pain — no gain», «Durch Leiden wächst man», «Бог терпел и нам велел», «Терпи, казак, атаманом будешь». Есть здесь и элемент позёрства: смотрите, дескать, какие мы высокоморальные, мы не за прибытком гонимся, а, наоборот, убытки терпеть готовы. Это своего рода потлач — добровольный отказ от материальных благ во имя соображений престижа.
Израильтяне не понимают, почему западные левые хотят, чтобы они постоянно уступали палестинцам. «Ребята, да мы же свои! У нас одни цивилизационные корни», — кричат они. «Да именно потому что вы свои, мы и предъявляем вам такие требования! — отвечают те. — Страдайте!»
***
Я неоднократно уже критиковал западных борцов за «свободу Палестине», пришло время подчеркнуть некоторые их позитивные отличия. Их часто сравнивают с фашистами — дескать, они так же, как те, ненавидят евреев. На самом деле у них есть как минимум одно принципиальное отличие, которое их от указанных фашистов отличает. Они не являются людьми толпы. По своей сути эти люди — либералы: права отдельного человека в его противостоянии с массой для них — не пустой звук. Петь подобно хунвейбинам из песни Городницкого «перед сотней всегда миллионы правы» эти люди не будут.
Помимо альтруизма ещё одним безусловно эстетически привлекательным качеством современных западных либералов является их вера в человека, в его исправимость. Эти люди уверены, что даже если сейчас дикарь плох, то завтра он исправится — стоит только окутать его любовью и заботой. Нам в России этот идеализм знаком как никому. Это «Республика ШКИД», постреволюционные идеалы «перековки человека», избавления его от «частнособственнических инстинктов» и прочих «пережитков». Именно такие задачи ставила перед собой советская власть. Поскольку никакого особого улучшения человеческой породы в СССР не произошло, ко всем подобного рода планам наш человек теперь относится скептически. На Западе — другое дело. Там со столь сильным разочарованием в идеалах люди не сталкивались, поэтому не стоит удивляться, что значительная часть в них верит. К тому же и определённые успехи есть: послевоенные Германия, Япония и Италия, постфранкистская Испания, постсалазаровская Португалия, постсоветская Восточная Европа, Южная Корея, ряд стран Латинской Америки, вроде Бразилии, — какие-то из этих проектов более успешны, какие-то менее, но каждый из них говорит о том, что при должном старании и должном профессионализме прогресс возможен даже в ещё вчера казавшихся очень отсталыми обществах.
***
Я написал текст, который вы только что прочитали, и задумался, как его закончить. В этот самый момент под руку мне подвернулись свежие данные NBC News survey, согласно которым число избирателей Демпартии, ассоциирующих себя с прогрессивизмом, снизилось по сравнению с апрелем с 56 до 50 процентов. Количество тех, кто ассоциирует себя не с модным прогрессивистским трендом, а с самой партией, выросло с 44 до тех же 50.
Аналогичный сдвиг произошёл и в противоположном лагере. В апреле 56 процентов республиканцев идентифицировали себя с MAGA и лишь 44 — с самой партией. К декабрю эти группы сравнялись — как и в случае с демократами, соотношение теперь составляет 50 на 50.
Факт удивительного совпадения не только трендов, но и цифр (56/44 => 50/50) можно интерпретировать как ещё одно подтверждение того, что радикализация одного лагеря неизбежно влечёт за собой радикализацию другого. Именно это до последнего момента и происходило. Уверенно утверждать, что сейчас начинается обратное движение, которое обретёт устойчивый долгосрочный характер, пока рано, но и полугодовая тенденция что-то да значит. Возможно, американцы по обе стороны баррикад почувствовали, что время разбрасывать камни прошло. Приходит момент, когда надо начинать их собирать.