Шаман выпустил песню «Мой boy(мальчик)» в честь месяца прайда
Раскрученный непропорционально своему таланту певец Шаман выпустил песню «Мой boy», в которой поет о любви к своему парню, а boy (англ. мальчик) пришлось заменить на «бой», чтобы трек не попал под новый закон об ЛГБТК+пропаганде. Песня открывается строками:
«Кто сказал, что в мире любовь умерла?
Что нет чести и правда сгорела дотла?
Даже если творится вокруг один ад
Я не сдамся! Вперёд и ни шагу назад
Каждый день мне в сердце стреляет больней
Но эти раны делают только сильней
Я вернусь с победой обратно домой
Я вернусь, чтобы остаться с тобой»
Всем знающим отечественную квир-сцену, конечно, сразу вспоминаются хит «Встану» группы Butch с рефреном «Все равно я встану, и точно знаю буду бить».
Припев звучит как клятва быть со своим возлюбленным до конца, несмотря на все обстоятельства:
«Это мой boy — до последнего вдоха!
Мой boy — даже если плохо!
Мой boy — пока не гаснет огонь, бьётся сердце
И я живой!
Это мой boy — прожигает строчка!
Мой boy — до конца и точка!
Мой boy — пока не гаснет огонь, бьётся сердце
И я живой…»
Впрочем, гомосексуальный сюжет — единственный плюс этой в остальном, как и все творчество Шамана, совершенно бездарной песни.
А если серьезно, то я давно думаю о том, как борющаяся за традиционные ценности российская пропаганда смешным образом не может соблюдать традиционный гендерный дисплей даже на уровне своих раздутых поп-икон. Шаман с его субтильной фигурой, длинными крашенными волосами, феминной мимической экспрессией, женой более старшего возраста — никак не вмещается в коробку «настоящего» русского мужика. Даже крестик не спасает. Интересно, что и в некоторых его клипах снимаются гендерные различия: как в клипе о его парне — мы видим женщин в военной форме точно так же, как и мужчин, так и в клипе «Мы» девочка-подросток побеждает в армрестлинге. Конечно, есть клип «Мед», в котором Шаман женится на ста своих поклонницах, и клип «Вороны мои» о сильных богатырях. Но оба используют инструменты остранения этого порядка: в первом случае — за счет иронии, во втором — за счет вымышленного мифического прошлого.
Сложности не только с «настоящими мужиками», но и с «традиционной женственностью». Хороший пример здесь реперка беларуско-сирийского происхождения из Германии, которая выпустила не так давно клип «Царица» с танцами у Кремля и выступает здесь на про-российских мероприятиях, так что я предположу, что она имеет отношение к проекту кремлевской пропаганды на русскоязычное население Германии, который, как мы знаем, получает немало внимания и ресурсов. Она читает реп, приручает в клипе медведя, а в тиктоке отыгрывает «мужскую» модель гопника, часто на Адидасе и совершенно не по-женски отвечает на вопросы аудитории.
Эта гендерная флюидность кремлевских поп-проектов хорошо иллюстрирует невозможность тех самых «традиционных ценностей», о которых так любят рассказывать российские чиновники. Традиции у нас, не устану повторять, совсем другие: финансово независимые женщины, которые ведут и домашние дела, и спивающиеся и вымирающие мужчины в кризисе, которых призывали беречь еще в 1968 году.