Семь последних веков российской истории зашли в кровавый тупик
Хочется по старой привычке сформулировать несколько нехитрых ощущений – или тезисов, кому как нравится. Колонок-то я уже три года не пишу, да и некуда. А привычка осталась, как ни странно.
Нынешняя власть в России сменится не в результате выборов, а потому заботиться о выборах при нынешнем состоянии и составе российского населения так же бессмысленно, как собирать себе сокровища на земле (Мф 6:19). Любой политик, пытающийся удержаться в публичном поле, да и попросту в живых, за счет частичного одобрения российской агрессии в Украине и утверждений типа “Права она или неправа, но это моя страна”, является коллаборационистом. Поскольку его можно приравнять к заложнику или военнопленному, по законам некоторых армий он может делать для спасения своей жизни все, что угодно. Моральной оценке он не подлежит, идеологической интерпретации – тем более.
Никто из нынешних российских политиков, оппозиционеров или публичных деятелей не будет принимать реального участия в управлении страной, как никто из советников и министров Николая II не принял участия в деятельности Совнаркома. Консультантами и экспертами, весьма возможно, будут многие – как Ф.Д.Бобков принимал участие в деятельности “Медиа-моста”.
Россия не потерпит поражения на поле боя, потому что у нее есть ядерное оружие и бесконечный резерв бесконечно послушных подданных. Надеяться на идеологическую эволюцию оболваненных людей не стоит. Подавляющее большинство российского населения не имеет ни провластных, ни оппозиционных убеждений и способны перестроиться под любой победивший дискурс, ничего не меняя в своих пищевых и профессиональных привычках.
Все революции в России (да, кажется, и везде) осуществляются вследствие падения власти, ежедневно создающей новые вызовы, преодолеть которые она в силу своей некомпетентности неспособна. Эта власть отрубила себе любые эволюционные возможности. Новая Россия не будет иметь ничего общего с путинской, кроме языка и территории (и то, если очень повезет). Семь последних веков российской истории зашли в кровавый тупик, он обозначился еще в конце XIX столетия, тогда на помощь был призван модерн, модерн не помог. Он оказался эффективен в разрушении прежней модели государства – условно-петровской и отчасти европейской. Она была бюрократической, жестокой, неэффективной, но два века работала. После ее падения на свет полезла допетровская и азиатская хтонь, разнообразное скифство, сектантство и зверство. Вместо прокламированного модернизма Россия провалилась в дохристианские практики. Функционировать в современнном мире такое государство не может, если не будет постоянно воевать. Если мир согласится на постоянную войну, эта империя какое-то время просуществует. Но более вероятен вариант, при котором она уничтожит себя и часть мира (весь мир – вряд ли).
Политическая борьба с этой системой (включая любые марши) имеет смысл лишь в той степени, в которой способствует сохранению лица или приятным встречам с единомышленниками. Политическая солидарность с этой системой и работа на ее стороне имеет смысл лишь в той степени, в которой способствует предсмертному разворовыванию резервов или радости от морального падения, которую тоже никто не отменял. Никакого другого смысла во взаимодействии с этой системой нет и не предвидится.
Смыслом жизни для сегодняшних граждан России, независимо от их пребывания, может быть:
1. Сохранение собственной жизни и дееспособности до тех сравнительно близких времен, когда система сколлапсирует или покончит с собой иным способом.
2. Сохранение культурного наследия – при твердом осознании, что все это (балет, шагистика и и семейный роман) было больным порождением больной системы, вроде прекрасной кувшинки на лесном болоте.
3. Мечты о новом будущем государстве, в том числе в форме проектов самоуправления, парламента и т.д. Судя по глубокому кризису Запада, западные формы тоже подлежат обновлению.
Вопросы о том, зачем Господь все это попустил, являются наиболее любопытными. Вероятно, ему представляется, что лучшим критерием истины является практика, и лучше допустить до власти самоубийственные силы – в России, Америке или где угодно, – чем излагать любые аргументы в пользу здравого смысла.