Российское общество изменилось навсегда
Изначально война виделась радикальным злом, которое впрочем локализовано в конкретных обстоятельствах времени и места. Предполагалось, что этому злу можно положить конец, и затем вернуться к довоенной норме. То, что происходит в конце второго года войны, показывает, что это была иллюзия. Российское общество, принужденное к покорности войне самым зверским фашистским способом через уголовный запрет на обсуждение реальности и называние войны по имени, изменилось навсегда.
Основная динамика состоит в оформлении класса “стражей” по образцу “стражей исламской революции” – 10-15 млн людей, работающих на войну и защищающих диктатуру. Это армия, ФСБ, МВД, Росгвардия, ФСИН, госаппарат и члены их семей. Они получают не только основную часть ресурсной ренты от экспорта, но и множество натуральных льгот, таких как право на приоритетное поступление “силовых детей” в университеты. Остальные социальные группы больше не интересуют диктатуру и не являются ее опорой.
В рамках такой динамики они в перспективах нескольких лет превращаются в обслугу “стражей”, предлагающих им разнообразные сервисы на условиях хозяев жизни. Если вы занимаетесь культурой в России и не хотите уходить в подполье, самое время пригласить попечителем вашей организации Следственный комитет. В такой среде, построенной на страхе и праве на насилие, отсутствии обратных связей, неизбежно процветает доносительство: идет конкуренция за то, кто будет самой полезной и лояльной обслугой для “стражей”. Школьные учителя, например, оформляются как целый класс новых крепостных, которые полностью зависят от государства, но также обязаны выполнять барщину в виде идеологической обработки детей и участия в фальсификации выборов.
Идеальный житель фашистской России – Захар Прилепин, мент, убийца и писатель, жалующийся, что актеры не хотят сниматься в сериале по его сценарию “про Донбасс” и грозящий опубликовать списки отказников.
Война как борщевик расползлась по России и дает всходы. На поверхности убийцы из ЧВК, возвращающиеся домой “героями” после амнистии. В почве – семена радикальной коррупции, повреждения представлений о добре и зле. А всего-то нужно было запретить говорить о войне, заставить принять ее как данность.
