Реакция Европы
В Берлине в это воскресенье прошел массовый митинг солидарности с Израилем под лозунгом «Вместе против террора и антисемитизма». Тысячи людей пришли на площадь к Брандербургским воротам высказать свою гражданскую позицию и поддержать Израиль после нападения ХАМАС. Организаторы говорят о 25 000 участников, полиция сообщает о 10 000. Все прошло мирно и очень душевно. Берлин в отличие от многих мировых столиц заявил громко и четко о своей солидарности с Израилем не только на уровне глав государств, но и от лица граждан.
Президент ФРГ Франк-Вальтер Штайнмайер во время выступления на митинге солидарности сказал, что Германия должна быть страной, где «люди с еврейскими, арабскими, христианскими, мусульманскими корнями могут и хотят мирно сосуществовать».
Эти слова президента выглядят довольно наивно на фоне волны не только пропалестинских акций, но и откровенного антисемитизма в Берлине. Ну, и если говорить честно, массовый митинг в поддержку Израиля – это скорее исключение не только для Германии, но и для всей Европы.
Я очень переживала из-за войны, поэтому уехала к друзьям во Францию, чтобы не сойти с ума. Париж жил обычной жизнью, я приехала в тот день, когда Байден произнес свою уже историческую жесткую речь против мирового терроризма. За ним неожиданно жестко и решительно выступил Олаф Шольц, обычно осторожный наш немецкий канцлер, запретил пропалестинские митинги и пригрозил депортацией и уголовными делами за любые формы поддержки терроризма и антисемитизма. Спустя сутки Эммануэль Макрон обратился к нации с довольно мягкой речью на фоне Байдена и Шольца. Послушав больших политиков, люди в метро, в кафе и на улицах начали говорить не о войне в Израиле, что, конечно, было главной темой, а о том, что теперь начнётся в Европе и как эта казалось бы далекая война придет терактами и беспорядками в европейские города. Так и случилось.
В пятницу, 13 октября, Хамас объявил день ярости и призвал к возмездию. Так совпало, что мы в этот день уехали из Парижа в Нормандию, на север Франции. По дороге прочитали новость, что как раз там произошел теракт. В городке Аррас бывший ученик убил учителя литературы. На жителей севера страны это никак не повлияло, все так же беспечно пили вино и ели устрицы. Меня это скорее пугало.
В Париже, если не приглядываться и не прислушиваться, казалось бы тоже жизнь шла своим чередом. Но, конечно, война в Израиле стала главной и тревожной темой. Тем более, что в Париже были постоянные угрозы взрывов, из-за них эвакуировали Версаль и Лувр. Когда я стояла в очереди в галерею Орсе, куда привезли картины Винсента Ван Гога, которые он написал в последние три месяца жизни, люди шутили, что если завтра начнётся третья мировая война, нужно успеть посмотреть любимого художника. Другие обсуждали, успеют ли зайти на выставку до эвакуации галереи, потому что вчера они из-за этого успели зайти в Лувр только на десять минут. Война в Израиле, беспорядки, возможные теракты – главные темы не только первых полос французских газет, но и французских кафе.
Я встретилась с другом-фотографом, с которым мы не виделись больше двух лет, тем за это время у нас накопилось миллион, но мы обсуждали Израиль и Палестину. Дима левых взглядов и сравнивал Палестину с Украиной, а Израиль – с Россией, просил меня разделять Хамас и мирных жителей, углубиться в историю конфликта и присмотреться к лицемерию и молчанию европейского общества.
Я вижу скорее растерянность и, конечно, молчание. Знаменитости и лидеры мнений, в том числе, кто всегда активно выступает против войны, за гражданские права, не говорят ничего. За Израиль активно выступает комедийная актриса Эми Шумер и звезда сериала «Теория большого взрыва» Маим Бялик. Боно спел одну песню на концерте, посвятил ее 7 октября, Квентин Тарантино пообещал приехать. Ну, и собственно, все. Молчат не только знаменитости, но и бренды. Некоторые связывают это с общемировой политической поддержкой Израиля, но я в это не верю. Украину тоже поддерживали все цивилизованные страны мира, но была колоссальная поддержка лидеров мнений и простых людей. Неужели нас догнало пресловутое «Не все так однозначно» откуда мы его совсем не ждали.
Если мой друг Дима определился, кто в роли Украины и России, то многие продолжают спорить. Причем иногда с самими собой. Моя подруга архитектор Рабекка сразу после нападения на Израиль сказала, что Хамас как Россия, потом когда Израиль начал ответные удары, написала, что не понимает, что думать и потом определилась, что Хамас это отдельные террористы, а Палестина все-таки не Россия, а Украина.
Из Парижа я приехала в Берлин и там уже было совершенно по-другому. В метро и на улицах была визуальная поддержка Палестины, заметно много людей носили на плечах куфию, клетчатый арабский платок, в России такой называют «арафаткой», это были люди разных национальностей и внешности. Палестину массово поддерживают левые и студенчество. В метро и на улице мне несколько раз говорили «Салам алейкум, Аллах Акбар». Не знаю, как к этому относиться, раньше такого не было.
Запрет мирных пропалестинских митингов принёс ожидаемые результаты – погромы. Это как раз французская манера не только протестовать, но радоваться, например, футбольным победам. Теперь они пришли и в Берлин. Протесты в Германии становятся радикальнее и жестче, именно потому что запрещены.
В районе Нойкёльн, прошли погромы с поджогами баррикад и детской площадки. Участники акции, а их было около тысячи, бросали в полицию камни и пиротехнику и угрожали, что сожгут район, что довольно странно, ведь именно здесь живет большое число мигрантов из арабских стран. Здесь в день нападения ХАМАС был праздник и раздавали выпечку. Есть слух, что то же самое происходило в арабском квартале в Лейпциге.
В итоге пропалестинские митинги все-таки разрешили, при условии, что они будут мирными и без нарушения закона. В субботу в Берлине прошел такой митинг, участвовали примерно 5000 человек.
После Берлина я вернулась в Дрезден на поезде, на выходе из вокзала меня встречала небольшая пропалестинская акция, человек десять митингующих с плакатами и трое полицейских. Все было мирно и спокойно.
В субботу я показывала город друзьям из Праги, мы много часов гуляли по историческому центру, нашагали 15 километров, не увидели ни одного флага Израиля. И это очень бросается в глаза, в начале войны в Украине украинский флаг был в каждом окне как квартир, так и музеев и административных зданий Дрездена. Солидарность Украине выражала каждая аптека и пекарня, если не флагом в окне, то объявлением на дверях с голубем мира и фразой Stand with. Здесь тоже непонятное мне тотальное молчание. В Дрездене прошли две акции солидарности от обеих сторон конфликта, они были очень небольшими и мирными.
Мой друг бизнесмен Макс, человек очень смелый и даже циничный, который обычно на все отшучивается, говорит, что ему довольно тревожно сейчас быть евреем в Германии. Он не испытывал к себе никакой агрессии и дискриминации, но начал чувствовать тревогу.
Но не везде тишина, как в Дрездене, в баварском Фюрте на ратуше повесили флаг Израиля рядом с украинским. Там помимо вспышки антисемитизма люди опасаются вспышки исламофобии. В соседнем с Фюртом Нюрнберге прошел слух, что местные мусульманские общины угрожали местной еврейской общине расправой. Местная полиция сделала проверку и выяснилось, что это фейк.
За свободу Палестины внезапно выступило европейское ЛГБТ-сообщество, люди выходят на площади с плакатами и флагами «Queer for Palestine». Ирония здесь в том, что в секторе Газа мужская гомосексуальность официально запрещена, во всей Палестине нет закона против дискриминации, права ЛГБТ нарушаются, ровно поэтому люди бегут в Израиль.
У меня очень много друзей сейчас в Израиле, мы постоянно на связи и мне сложно занимать нейтральную позицию и сложно молчать. Я как человек пацифистских взглядов выступаю, конечно, против любой войны, любой дискриминации, против уничтожения мирных жителей, гуманитарных катастроф и за прекращение огня. Но все-таки в массовых европейских призывах освободить Палестину я вижу незаконченность лозунга. Палестину, безусловно, нужно освободить. Освободить от ХАМАС. Массовые убийства, шантаж, призывы к возмездию и захват заложников – это очевидные инструменты террористов, а не борцов за свободу.