Расследование «Проекта» о Кадырове. Чечня как Россия, доведённая до абсурда
Вчера вышло давно анонсированное расследование «Проекта» про Рамзана Кадырова. Я не буду его пересказывать, там 2.5 часа абсолютной жести и средневекового беспредела, что неудивительно. Фильм вы можете посмотреть сами, мы же поговорим о политических выводах, которые после просмотра можно сделать.
Существует утешительная идея, мол, Чечня это не Россия. Это какой-то анклав беззакония, отделённый от остальной страны огромной стеной, как дикие земли в «Игре престолов». На самом же деле, мы в очередной раз убеждаемся, что такая идея имеет мало общего с реальностью. Кадыровский режим подобен путинскому, только на максималках, как если бы по вторникам программу «Статус» вела не Екатерина Шульман, а Владимир Сорокин, описывая реалии путинского режима в своём стиле, вот у него бы получился в итоге кадыровский режим в описании. Кадыров, конечно же, имеет образ человека совершенно ненормального, безо всякого предела вороватого, крайне жестокого, до предела злопамятного, мелочного, мстительного, с чрезвычайно уязвимым самолюбием, главный страх которого — утратить свой маскулинный образ. Кого-то напоминает, вот будто бы нарочно в тот самый день, когда «Проект» выпустил расследование о Кадырове, как он составлял всё чеченское руководство из своих родственников. Путин назначил свою двоюродную племянницу на должность замминистра обороны.
Путинский режим отличается от кадыровского лишь тем, что свойства первого меркнут в масштабах страны. Всё-таки детей, племянников, зятьёв и троюродных золовок Путину физически не хватит, чтобы занять ими даже 1% всей номенклатуры. Политические убийства и репрессии не затрагивают значительного количества граждан. Но, когда речь идёт о республике с населением в 6-7 московских районов, любая дурь сразу виднее, вся жесть сразу лезет из ушей. Именно поэтому Чечня — важный объект изучения, эдакий концентрат путинизма, не разбавленный водой в закрытом пакетике.
Да, кадыровский режим выглядит гротескно. Все эти истории про загадочную гибель отца и смерть брата, гаремы, про то, как Кадыров скормил человека льву — это просто Африка шестидесятых, это угандийский Иди Амин, это генерал-адмирал Алладин актёра Саши Барона Коэна. Кадыровский режим — будто бы собирательный образ сбрендившей деспотии. Но что он делает такого, что не делал Путин? Из тех, кто привёл Кадырова к власти и власть эту укреплял, можно составить отдельное кладбище. Нет, кажется, более опасной в Чечне ситуации, чем оказаться в ближнем кругу Кадырова. Ведь чуть раньше или чуть позже кому-то обязательно покажется, что ты впал в амбицию, что представляешь угрозу — и тогда пиши пропало: трагическая катастрофа и внезапный сердечный приступ, за тобой уже выехали.
Да, у Путина нет льва, которому можно кого-то скормить. Люди вокруг него всё больше по тюрьмам уезжают, трагически выпадают из окон или внезапно умирают от естественных причин в противоестественном для таких причин возрасте. Деспотия — на то и деспотия, чтобы быть более эффектной. Чтобы, если людей мочить, то мочить демонстративно, с огоньком. Но мы понимаем: Путин без малейших сантиментов, наплевав на любые гарантии и обещания, грохнет кого угодно, почуяв минимальную угрозу своей власти, и Пригожин тому пример.
Рассказ о Кадырове — это рассказ о России, даже в самых омерзительных деталях, даже когда речь идёт о гареме, который развёл Кадыров при живой жене, якобы родивших ему 14 детей. Российская система хочет продавать себя как систему консервативную — не от хорошей жизни, но от бескормицы. Раз уж вообще никаких идей о будущем нет, раз уж мысли о завтрашнем дне для системы вредны и опасны, давайте просто объявим будущее греховным, изобретём какую-нибудь традицию, которую нужно обязательно сберечь. С этим есть известная проблема: у нас за один век сменилось три страны, и каждая следующая отрицала предыдущую. Для нашего общества и особенно для нашего начальства традиции и ценности, которые предлагается защищать — это просто слова, в которые можно вложить любое значение.
Но единственное, что придумали, это сведение словосочетания «традиционные ценности» к бесконечному государственному увлечению половой жизнью граждан. Прямая речь российского начальства и пропагандистов сегодня, если бы она говорилась четверть века назад, годилась бы только для журнала «СПИД-Инфо», только для порно-таблоида. Кажется, что вся российская внутренняя политика сведена исключительно к вопросам, кто с кем и как спит, кому с кем и как нужно спать, а кому и как не нужно, и конечно, кому когда и сколько нужно рожать детей.
Российский политикум сейчас представляет собой изумительное сочетание похабщины и ханжества, бесконечной фиксации на однополых отношениях и приторной заботе о традиционной семье, особенно детях. Ради духовного здоровья детей можно делать всё: блокировать сайты, запрещать митинги, выдумывать пропаганду ЛГБТ и с ней бороться. Государство, дескать, оберегает традиционную российскую семью ото всякого там западного разврата. Оберегают же традиционную семью люди совершенно в разврате погрязшие, для кого абсолютная норма иметь несколько параллельных семей, несколько постоянных любовниц. Для них норма заводить от любовниц детей при живых официальных жёнах, называть родных дочерей «эти женщины». Мы уже привыкли, что старые развратники учат нас благочестию, но история Кадырова даже тут стоит особняком. Всё-таки гарем молодых девочек, малолетние наложницы, рожающие Кадырову детей в 15, — это, по идее, даже в понятии нашей бесстыжей номенклатуры перебор. Есть всё-таки разница между просто офигевшими от денег и власти развратниками и теми, кто понравившихся девочек, детей, в общем-то, тащит к себе в постель.
В этом всём угадывается какой-то очень мрачный феномен: чеченский диктатор продаёт себя публично как самого главного традиционалиста и блюстителя нравственности, но, если верить расследованию, блюститель этот превратил свою личную жизнь в институт половых преступлений. Чечня — это Россия, доведённая до абсурда во всём. Кадыров — карикатура на российское руководство. Там, где у Путина каскад молодых любовниц, у Кадырова — гарем юных девочек.
Авторы расследования приходят к выводу, что вместо лояльной республики Кадыров построил в Чечне де-факто независимый султанат, на который центральная власть совершенно не имеет влияния. Вывод этот кажется очень спорным. В таких режимах, как наш, по определению не может существовать ничего независимого, не может быть никакого альтернативного центра силы. Да, внутри Чечни Кадыров творит, что хочет, но в режим Путина он ещё как встроен. Перед нами отмороженный бандит, который не чтит ни законы, ни понятия. Насилие для него не средство, а цель, он от убийств и пыток явно получает удовольствие. Такой персонаж идеальный оператор прокси-насилия. Он выглядит, как первобытное зло, как стихийное бедствие, которое невозможно контролировать.
Представьте, что было бы, если бы следы убийства Бориса Немцова тянулись бы к любому другому чиновнику России, даже к самому отмороженному, к Патрушеву там или к Бастрыкину. Тогда ни у кого не было бы сомнений: Немцова убил Путин. Все понимают: политические убийства такого уровня не могут быть чьим-то личных творчеством, что приказ или, по крайней мере, разрешение на такое убийство может дать только Путин, но не в случае Кадырова в общественном восприятии. В этом случае убийство политика руками федеральных силовиков сродни падению метеорита или наводнению. Путин тут если и при чём, то лишь косвенно, потому что не предотвратил.
Так что же делает Кадырова независимым-то? Авторы расследования в очередной раз прям в фильме приходят к тому, что вся бизнес-империя строится на едином фундаменте. Все деньги Кадырова прямым или окольным путём берутся из федерального бюджета. И о какой независимости тут можно говорить? Когда Владимир Путин одним движением руки сможет сделать так, чтобы Кадырову было нечем кормить тех людоедов, которыми себя окружил. У Кадырова своя армия? Ну видели мы эту армию. Она может только кошмарить безоружных. Армии Кадырова хватило двух недель на фронте, чтобы стать посмешищем. Всё, на что их хватило, это позировать в Тик-токе, как сборище подростков. Да и людей с частными армиями, и причём с настоящими в отличие от Кадыровской, мы тоже видели. Такие догорали в обломках собственного самолёта на тверской опушке.
Кадыров в расследовании — эдакий сбрендивший феодал, которого никто не в состоянии обуздать, но феодалу нужен феод, у феодала должна быть своя, независимая от других феодалов ресурсная база. А человек, живущий на деньги короля, называется не феодал, а чиновник. Чиновник, который выполняет очень важную функцию — работает отморозком. В отличие от прочей путинской шоблы Кадыров отмороженность не скрывает, ведь, например, видео с избиением Никиты Журавеля сыном Рамзана Кадырова, Адамом, попало на публику не в результате слива или журналистского расследования, его опубликовал сам Кадыров. Беспредел, который творит Кадыров, работает на его образ, на ту роль, которая в системе ему выделена. Путин так невербально всем сообщает: «Попробуйте меня предать. Вам одиночка в Чёрном дельфине покажется курортом. Да, я мафиози, у меня, ко всему прочему, ещё есть и ручной маньяк, которому убийства и пытки в радость. Попадёте к нему — будете ждать смерти, как милосердия».
Кадыровская Чечня одновременно и гротескная пародия на путинскую систему, и её неотъемлемый компонент. На фоне Кадырова Путин всегда выглядит, как меньшее зло. В отличие от Кадырова с Путиным хоть как-то можно попробовать договориться. А чеченские реалии столь ужасны, что остудят любую горячую голову, которая задумает мятеж. Совершенно ненужно думать, что Путин стал заложником этого Голлума, которого сам и пригрел, что он его дескать вынужден терпеть. Нет, он может в любой момент прекратить весь кошмар и кровищу, что творится в Чечне. Путин не заблуждается насчёт Кадырова или его системы, он сознательно поддерживает и финансирует такой режим и такого Кадырова, каким мы его знаем.
Слушая про все эти зверства, нужно понимать: да, с головой у главы Чечни всё очень печально, он садист и убийца, его режим — большое горе для Чеченской Республики, но автор этого горя не Кадыров, а Путин. Без путинской поддержки режим Кадырова просуществует 15 минут, пока благодарный народ, переживший 20 лет издевательств, не повесит деспота на фонаре. Кадыров не производное чеченского общества. Такого рода вождей в традиционно родоплеменных структурах не бывает, они всегда склоняются к коллективному руководству: у них собрания старейшин, советы тейпов, никак не отмороженные царьки. Кадыров же — классический колониальный вождь, которого метрополия выбрала из числа местных, выдав карт-бланш на беспредел. Кадыровская кровавая вакханалия не изолированная проблема, это тяжёлый симптом. В системе, построенной Путиным, такое можно — отдать целый регион в рабство.
Сейчас роль Кадырова меняется. Он явно продемонстрировал слабость, когда нужно было показать силу. Его головорезы не только до фронта в Украине не доехали, но даже на пути к Пригожину умудрились встать в пробку. Он явно очень нездоров и столь же явно пытается изо всех сил устроить каждого своего родственника, чтобы их не так сразу всех перебили после его кончины, как сам Кадыров перебил всех, в ком увидел угрозу своей власти.
Но даже если смерть Кадырова настигнет раньше, чем рухнет режим Владимира Путина, это ничего не изменит. Путину всё так же будет нужен Кадыров, просто звать его будут по-другому. Путину нужен будет маньяк, который публично творит беспредел, ему нужна будет Чечня как анклав ультранасилия, просто гаремы и головорезы перейдут к кому-то другому. Если в Российской Федерации государственный служащий может людей пытать и убивать, ситуацию эту может разрешить только смена власти в самой Российской Федерации. До завтра.