«Расходитесь все, не на что тут смотреть»
Происшедшее могло бы стать поводом для рефлексии о ситуации в системе исполнения наказаний. Но не станет. Традиции экспертизы на этот счет не сложилось: все сводится либо к правозащитным, либо к разоблачающим акцентам. Поэтому остается ограничиться пересказом вопросов, которые можно прочитать и услышать в публичном пространстве. Пусть и часто звучащие вполне по-дилетантски.
1. Что изменилось за последние два года в связи с изменением приоритетов самой ФСИН (отправка на фронт, содержание украинских военнопленных и т.п.)? Является ли текущим приоритетом для ФСИН выдавливание заключенных в зону боевых действий с своими планами/нормами/KPI или это публицистическое упрощение.Насколько система ФСИН в целом способна контролировать происходящее в своих стенах? Какие ограничители никогда не преодолеть и не стоит на них замахиваться? Может ли быть полезен какой-нибудь мировой опыт в этой сфере или это заведомо несоизмеримо?
2. Насколько значим фактор аутсайдерского положения ФСИН (наряду с судебными приставами) в пищевой цепочке силовых структур (более низкие зарплаты и все остальное). Справедливы ли попытки считать ФСИН одной из наиболее конкурентных систем, где многие события (в том числе публичные) объясняются внутренней борьбой и участием в ней других силовых ведомств? Чисто внешне скандалов и правда больше (дело Реймера, Осечкин и едва ли не ежедневная телеграм-война). Но это может быть и искажением оптики.
3. Что изменилось за последние два года в местах лишения свободы в связи с отъездом части заключенных в зону боевых действий (оценки очень разные)? Повлиял ли отъезд на фронт части заключенных на расстановку сил среди оставшихся? Кто пришел и занял пустующие ниши? Что изменилось в сравнении с советским делением («блатные», «мужики» и т.п.). И как количественно можно оценить новые группы? Деление зон на «черные», «красные», «зеленые» – это реальность, публицистическое упрощение или реалии прошлых эпох?
4. Правомерно ли говорить о том, что за эти два года выросло влияние мусульманских диаспор? И как соотносятся между собой выходцы из разных сред (ИГИЛ, мигранты, южане из российских республик)? Насколько каждая из них успешна во взаимодействии с администрациями?
Не то чтобы приходится рассчитывать на ответы экспертного уровня. Потребность в забвении – более сильная штука, чем запрос на рефлексию. “Расходитесь все, не на что тут смотреть” (с) южный парк.