Путин перегревает экономику. Надолго ли её хватит
От знакомых, живущих в России и ведущих там бизнес, часто приходится слышать, что страна живёт, вообще не замечая войны, что всё прекрасно, рестораны забиты, зарплаты растут, ничего не происходит. Попытки сказать, что вообще всё не так хорошо, эти люди высмеивают, ссылаясь на прогнозы ещё 2022 года о скором обрушении российской экономики, которые многие эксперты тогда давали. Им предлагают просто посмотреть за окно, чтобы понять: Путин произвёл новое экономическое чудо. В последнее время такая позиция стала проникать даже в экспертные оценки, во многие интервью. Удивительная реальность, в которой в России наступил просто экономический ренессанс, звучит не только из телевизора, но иногда и в независимых медиа от самых уважаемых спикеров. Давайте сегодня разберёмся, почему так получается и что вообще происходит с российской экономикой.
Многим кажется, что в России существует две экономики, одна в оценках экспертов и в панических бюллетенях Центробанка, который просто вопит о страшном перегреве. Другая дана нам в ощущениях, вроде всё растёт, и бизнес, и зарплаты, и цены, но зарплаты пока даже обгоняют цены. Безработица на нуле, и все, кто может подняться с кровати, гребут бабки лопатой. Ну просто новый 2007-й какой-то, но только с войной. Большая проблема нашего времени в том, что ощущаемая реальность может здорово отличаться от фактической. Подобное вообще свойственно временам кризисов, войн и прочих экстремальных событий. Кажется одно, а происходит другое, а потом никто не понимает, как столько людей разом могли жить в иллюзиях.
Самый известный пример такого эффекта из сравнительно недавних — ипотечный кризис в Соединённых штатах. Задним числом невозможно понять, как люди с гарвардскими дипломами, управляющие миллиардными фондами и ведущими банками, люди, обвешанные всеми на свете реалиями, могли не просто жить, будто в сказке, но все свои ресурсы в эту сказку инвестировать. Как они могли думать, что халупа в богом забытой дыре Арканзаса, которая и так уже подорожала за 10 лет в 5 раз, может подорожать ещё за 10 лет ещё в 5 раз. Как они могли решить, что давать ипотечные кредиты безработным — отличная идея? Ещё и паковать эти мусорные долги в огромные мешки и перепродавать друг другу по кругу, формируя прибыль из одних только ожиданий чуда, и считать это всё настоящим бизнесом?
Сотни миллиардов долларов, деньги десятков миллионов инвесторов были поставлены на предположение о том, что мать-одиночка, живущая с тремя детьми, ни дня не работавшая и живущая на пособие, будет исправно платить ипотеку за квартиру в филадельфийском гетто. А сама эта квартира, мол, через 20 лет будет стоить, как вилла в Малибу. Идиотизм? Ну, конечно, но вообще-то нет. Это естественное свойство человека. Что советская старушка, несущая свои копейки Мавроди, что управляющий миллиардным фондом — неважно, все мы люди. Пока у нас всё идёт хорошо, мы будем игнорировать любые аргументы. Самые очевидные доказательства того, что всё это иллюзия, не будут для нас ничего значить.
Кризисы становятся для нас сюрпризом не потому, что у них какие-то скрытые от людских глаз сложные причины. Нет, обычно всё видно. Но они становятся сюрпризом потому, что, пока у нас всё замечательно, мы просто шлём к чёрту любую информацию, способную испортить нам настроение. И чем лучше наше состояние, тем с большим оптимизмом мы смотрим в будущее и радостно на него полагаемся, например, залезаем в долги, надеясь на будущий рост доходов, ведь машину новую хочется сегодня, а через год нам зарплату обязательно повысят, и мы этих выплат вообще не заметим. Вот опишем российскую экономику в её нынешнем состоянии, как она есть, безо всяких оценок, просто рассмотрим саму её архитектуру сейчас.
Есть гигантский растущий сектор под названием «война». Люди получают в этом секторе зарплату, и неважно, кого именно мы имеем в виду, тех, кто подписал контракт за два миллиона, или тех, кто камуфляж для них шьёт. Так вот, с точки зрения экономики и те, и другие — пенсионеры. Да, пенсионеры, они получают большие деньги или за взятие очередного хутора, или за производство какой-нибудь байды типа танка для взятия хутора, но не создают никакого рыночного предложения, никакой добавочной стоимости.
Давайте, чтобы это лучше понять, самым примитивным образом объясним, что значит добавочная стоимость, на примере бармена. 50 грамм виски в хорошем баре, как правило, стоят, как бутылка в магазине, то есть, в 10 раз дороже. Но сотни миллионов людей по всему миру считают, что это хорошая сделка, и бары не пустуют, потому что бар и бармен не просто вам виски налили, они создали вокруг вас атмосферу: интерьер, музыку, общение. Хороший бармен будет вашей жилеткой и полностью согласится с тем, что ваш начальник мудило, где надо пошутит, где надо помолчит, весело покрутит бутылками и вовремя предложит закуску. Вот этим всем бармен и создаёт разницу, вы бы никогда в жизни в магазине за эти деньги не купили, но труд и старания владельцев, руководства и самого бармена создают для вас добавленную стоимость, которую вы легко платите. Угрюмой кассирше в «Пятёрочке» вы таких денег никогда не дадите. Улыбчивой девочке, которая не просто нальёт, но и станет на пару часов вашим другом — легко.
Вот этим улыбчивая девочка создала добавочную стоимость: дала вам мотивацию купить виски в 10 раз дороже, причём без обмана, просто вам нужен виски именно так, в этом месте, с этой девочкой, с этой музыкой, за эти деньги. Если вдруг государство решит национализировать бар и платить высокую зарплату бармену за то, что он просто там сидит, никакую музыку не включает, ни с кем не говорит, а виски, если к нему активно пристать, выливает вам в лицо, то получится вредное действие за счёт государства. Вы не будете в этот бар ходить и ни за что не будете дополнительно платить, никакой добавленной стоимости не будет, а бармен станет пенсионером.
Так вот, возвращаясь к войне, с точки зрения экономики нет никакой разницы, что дадут вам 200 тысяч просто так, что дадут вам за производство танка. Танк этот не будет продан на рынке. Не увеличит рыночное предложение, танк не поедет пахать поля и не увеличит производство пшеницы, он не сможет перемолоть эту пшеницу в муку, чтобы создать ей добавленную стоимость. Танк — не средство производства. Государство произвело его за государственный счёт и спалило его под Часовым Яром. Или даже очередной Часов Яр взяло, что также ничего не дало, кроме дополнительных на его хотя бы разминирование расходов.
Государство заплатило за всю цепочку производства, начиная с добычи руды и выплавки стали, и заканчивая покраской готового танка, а на выходе не получается ничего, что хоть зачем-то нужно, за что можно хоть что-то получить назад или что можно продать на внешнем или внутреннем рынках. Получается горящий от прилёта дрона остов танка или, если невероятно повезёт, получается лежащий на складе танк, который вернулся с войны. Но эффект такой же, то есть, в принципе, всем этим людям, начиная с шахтёра, добывшего руду, и заканчивая машинистом поезда с эшелоном этих танков можно было бы просто так дать денег, эффект был бы тот же. Даже не тот же, а хуже, потому что, взявшие просто так деньги шахтёр, машинист и все прочие могли бы пойти и заняться чем-то ещё, а тут они все ещё и заняты, производят бесполезный танк и куда-то его везут.
Если мыслить категорией морали, человек, подписавший контракт за 2.5 миллиона в Москве, взял деньги за то, что отправился убивать и умирать. Но экономика таких категорий не знает, для неё вы, прежде всего, забрали человека, который создавал какое-то предложение на рынке труда, пусть даже это был пьяный сторож на овощебазе, но, если ему платили, значит, овощебазе сторож был нужен. Вы изъяли из экономики человека, который приносил, будучи сторожем, пользу, и просто так дали ему 2.5 миллиона, оставив на месте его труда зияющую дыру, которую заполнить будет дороже, ведь сторожей стало на одного меньше. Эффект буквально такой же, как если бы этот сторож просто вышел на пенсию. Вы создали из трудоспособного человека баснословно дорогого человека. Это только самое начало проблемы. Сейчас о них дальше поговорим, сначала небольшая реклама.
***
Продолжим, мы говорили про то, как государство изымает из экономики рабочие руки и превращает их в пенсионеров. Все те, кто сегодня собирают дроны, могли бы каждый день ходить на работу, садиться за станок и просто 8 часов забивать гвозди микроскопами, экономический эффект был бы тот же. Но, что ещё хуже, пока эти люди забивают гвозди микроскопом, они не заняты чем-то действительно полезным: не строят дома, не чинят машины, не рисуют сайты, не варят капучино, не производят товары и услуги, не создают добавленной стоимости. Всё, что они создают — это спрос на свои неадекватные зарплаты. Если взглянуть на статистику, строительство заводов по производству дронов — это же инвестиция. Её, если сделать, то ВВП растёт и промышленное производство, дроны производятся. Но в реальности инвестиция — это когда вы вкладываетесь в штуку, которая будет делать что-то полезное, что кто-то потом купит, что кому-то нужно. Генерировать деньги должна инвестиция, а не только пожирать вложения. В случае с военным производством инвестициями это не назовёшь, ведь государство — это и инвестор, и единственный клиент, и производится то, что ни зачем никому не нужно. Люди и предприятия, получающие деньги просто так, создают огромный спрос на всё, от квартир до еды. Чем шире расползается доля тех, кто зарабатывает забиванием гвоздей микроскопами, тем больше вся остальная экономика перестраивается под их спрос. Строится больше домов, вводится больше квадратных метров торговых площадей, производится больше одежды, автомобилей, всего на свете. Больше, чем экономика в нормальном её состоянии может переварить, больше, чем зачем-то нужно кому-то.
Что такое перегрев, вот о котором Центробанк говорит и эксперты? Кажется, вот когда мы говорим, что перегрев, что это какая-то ерунда. Не взрыв, не крах, не коллапс, а просто перегрев. Но нет, ни фига. В 2008 году в США перегрев выглядел как строительство жилого комплекса в какой-нибудь дыре из расчёта на то, что любой местный бомж сможет получить ипотеку почти под 0% и сменить лавочку на апартаменты в этом ЖК. И у застройщика при этом нет ни одной идеи, кому продать этот жилой комплекс в том случае, если аттракцион банковского идиотизма закончится. У нас в России это выглядит так: застройщик строит новый дом в городе. Где раньше квартира не стоила ничего. В этом городе не появилось производительных рабочих мест, привлекательной туристической инфраструктуры — ничего, что могло бы обеспечить рост. Там не начали производить «мерседесы», не поставил офис «Майкрософт», ничего такого не случилось.
Вся инвестиционная стратегия строится на предположении, что численность пенсионеров в городе будет расти, что каждый день кто-то будет подписывать контракт на войну, какая-то семья получит похоронные, а местная текстильная фабрика и впредь будет платить по 100 тысяч за шитьё маскировочных сетей. Кому продать эти квартиры, ели город вернётся в своё исходное состояние и снова станет богом забытой провинцией с умирающей текстильной фабрикой, которая производит только задержки зарплат, у застройщика идей нет. Он строит дом, нанимает рабочих, берёт кредиты, тратит деньги и закупает материалы исходя из того, что квартира в этом доме сейчас стоит 3 миллиона, что он её за столько и продаст и всем заплатит, а кредиты вернёт. Но он забывает, что ещё два года назад жильё там и за 500 тысяч продать было невозможно никак.
Вот так выглядит перегрев: один-единственный искусственно созданный фактор выбивает экономику из естественного баланса. Будь то ипотечная пирамида в США или безумные бюджетные расходы в России, результат одинаков. Ну и дальше по цепочке. Ресторан в таком город открывается не потому, что там построили завод «Форд» и стали собирать машины, которые кому-то нужны, а вместе с этим заводом возникло сословие людей, которые могут стабильно позволить себе подобный досуг. Нет, он там открывается потому, что там внезапно образовалась куча вдов с миллионами на счетах.
Теперь зададим очевидный вопрос: это нормальное состояние экономики, оно может продолжаться долго? Как долго может государство изымать из экономики рабочие руки, производственные мощности, ведь, когда экономика шьёт бушлаты, она не шьёт платья и джинсы, и перетаскивать ресурсы в непроизводительный сектор, который создаёт искусственный и избыточный спрос? Как широко сектор этот может расползтись, как долго и как сильно можно нарушать баланс потребления и производства? Сколько должно стать пенсионеров, чтобы реальные работники перестали их тянуть?
Этот вопрос есть, и он очень простой. Перегрев российской экономики происходит из одного источника, из бюджета, и с каждым днём обходится бюджету всё дороже. Об этом эффекте мы уже говорили, расходы на войну раскручивают сами себя. Дни могут быть идентичными в сводках, а в бюджетной росписи каждый день дороже. Погибший в воскресенье солдат — это контрактник, который до войны и так был, он не стоил сегодняшнему бюджету вообще ничего. В понедельник погиб солдат, который был мобилизован. Ему ничего не заплатили, но его готовили, экстренно одевали, уже дороже. Во вторник погиб доброволец за полмиллиона. В среду его место в окопе займёт тот, кого наняли уже за два миллиона.
Если куда-то полетела ракета, то нет разницы, сделана она в 85 или 2024 году, летит и взрывается она так же, но в плане бюджета всё не так. Первая ракета не стоила для него ничего, её просто взяли со склада и разве что тряпочкой протёрли, а вторую нужно было сделать или купить в Иране. И, кстати, вот тот контрактник за два миллиона, который будет в окопе в среду, вы же ему заплатили два миллиона не просто так, вы взяли, например, бывшего проводника РЖД, и его туда отправили. На этом-то ваши расходы не заканчиваются, а только начинаются, ведь теперь надо больше денег дать РЖД, чтобы они нашли нового проводника. Ведь денег-то теперь им надо намного больше. За прежние деньги проводника теперь уже не наймёшь.
Почему за найм солдат приходится платить всё больше и больше? Потому что в начале войны добровольцам стали платить по 200 тысяч в месяц, и их годовая зарплата стала равняться цене как минимум двухкомнатной квартиры в большинстве областных центров России. Сегодня приходится рекламировать службу по контракту, обещая совокупный годовой доход уже в 5 миллионов рублей. Ведь те два миллиона рублей, которые в 22 году были двушкой в Челябинске, в 24 стали «Ладой Вестой». Повышая госрасходы, вы создаёте искусственный спрос и раскручиваете инфляцию, из-за чего расходы приходится повышать ещё сильнее. У этого процесса нет конца, пока вы воюете.
До каких пор эта математика может сходиться? Пока у бюджета есть ресурсы и он может её поддерживать. Главным образом, пока Путину присылают много бесплатных долларов и евро за нефть и газ из-за границы и препятствуют оттоку туда этих долларов санкциями. В общем, сейчас эти ресурсы у государства есть, и мы не будем предсказывать, когда они закончатся, ведь на это влияет слишком много факторов. Однако, стоит зафиксировать: нынешнее состояние российской экономики ненормально. Спрос на работников, товары и услуги в ней создан искусственно и происходит из одного источника.
Нет проблемы жить в перегретой экономике, это очень даже хорошо и приятно. Те, кто жил в России до августа 2008 года, не дадут соврать, тогда экономика была перегрета нефтью по 140, и была очень похожая ситуация: зарабатывали все и на всём. Можно было воткнуть палку в московский пустырь, и на ней вырастали наличные. Но, чем более экономика перегрета, тем страшнее будет откат. Когда закончится война, окажется, что бюджет просто не тянет содержание миллионов квазипенсионеров, вовлечённых в её ведение и обеспечение. Могут иссякнуть резервы, упасть цены на энергоносители — неважно, что. Если российское государство не сможет не просто покрывать расходы на нынешнем уровне, но покрывать постоянно их рост, перегретая экономика сменится кризисом. Окажется, что депрессивному городу не нужно 22 ресторана семи разных кухонь. Ведь мало того, что завод дронов закроется, так ещё жители понабрали кредитов по бешеным ставкам, рассчитывая на будущие доходы, им теперь не севиче с тунцом. Окажется, что у вас не адовый дефицит рабочей силы, а чудовищная безработица, потому что настоящая экономика не в силах переварить такое количество бывших пенсионеров, а уж тем более платить им деньги, к которым они привыкли и в расчёте на которые выстроили свой образ жизни.
В тот момент, когда завод дронов закроется, не только его работникам не будет на что купить севиче с тунцом, но и официанту будет некого обслуживать. Не так страшно, что исчезнут лишние рабочие места, страшно, что исчезнет совокупный спрос. Окажется, что огромное количество предприятий существовали только потому, что в экономике был избыточный спрос. На этом всё не закончится. Помните застройщика, который построил квартиры за 3 миллиона? Никто их теперь не купит, да и старые теперь обслуживать не понятно, будут ли. Кредиты, которые он набрал, он теперь никогда не отдаст, как и граждане не отдадут свои кредиты, потеряв работу на заводе дронов. Банки у нас все государственные, в основном, и либо части из них позволят утонуть, и будет банковский кризис, или, что вероятнее, закрывать дыры в них будут единственно возможным способом — печатанием денег, что приведёт к тому, что деньги будут обесцениваться.
Текущее состояние российской экономики — это буквально праздник, что-то вроде свадьбы. В нашей культуре принято на свадьбу тратить последнее. Женитьба провинциального слесаря порой выглядит как гулянка Дерипаски: лимузин, платье, ресторан, сотня гостей, всё очень красиво. Какую же в этой ситуации избрать для себя персональную стратегию? Во-первых, никто не мешает на этой свадьбе погулять. Если бизнес по доставке еды вырос в три раза, ну и отлично. Во-вторых, надо помнить, что свадьба закончится. Не надо рассчитывать, что праздник жизни этот навсегда. Не надо вкладывать в гулянку свои последние деньги, а тем более, залезать в долги. В хорошие времена трудно себя заставить это делать, но нужно. Нужно спрашивать себя: мой бизнес, моя работа, мой образ жизни выживут, если избыточный спрос в экономике схлопнется?
Схлопывания сказки нельзя избежать, она схлопнется, просто надо помнить, что это сказка. Не будет всё так и дальше работать, что человек без образования, опыта и навыков подписывает одну бумажку и получает два с лишним миллиона сразу на руки, а его жена сразу бежит делать первый взнос по ипотеке под любой процент. Такое количество бабла у людей и предприятий, поднявшихся на войне — это не нормально. Не будет никаких сторожей овощебаз с зарплатой в 200 тысяч, в лучшем случае, вернувшись с войны, они вновь станут сторожами овощебаз и перестанут генерировать тот же спрос. Труд швеи на ивановской фабрике не стоит 100 тысяч в месяц и, в лучшем случае, после войны цена её труда и спрос, который она сможет создать, вернутся к адекватным рыночным значениям. Если отдавать себе в этом отчёт и не ставить свою жизнь на то, что эта безумная накачка экономика деньгами будет только расти, если сберегать, а не залезать в долги, рассчитывая на бесконечный рост, если не совершать твой ошибки, которую совершают многие, когда кажется, что всё цветёт и пахнет — то всё будет в порядке. Если же кто-то обрадовался, что теперь его готовы нанять не за 40, а за 100 тысяч, и на радостях побежал покупать китайский джип за 3 миллиона по ставке в 20%, то похмелье после праздника у этого человека будет очень тяжёлым. Самообман — очень опасная штука, не обманывайтесь. До завтра!