Понаехали. Как живётся на новом месте: от гастарбайтеров до суперзвёзд
Мы с вами живём в такое время, когда многие наши сограждане оказались вынуждены принять решение о переезде в другую страну, надолго или навсегда. И решение это очень непростое. Человек расстаётся с друзьями и родными, теряет накопленный социальный капитал, но есть соображения, которые процесс такого решения очень усложняют. Это что, мы должны считаться мигрантами, чужаками в чужой стране? Давайте сегодня поговорим об этом аспекте миграции. Что происходит, когда в страну одна за другой прибывают переселенцы, говорящие на другом языке, исповедующие другую религию и привозят с собой непривычные традиции, культуру и представления о мире и норме? Удаётся ли таким людям интегрироваться в обществе принимающей стороны? Выгодна ли стране, куда они приехали, эта интеграция? Посмотрим на примере массовой эмиграции турок в Германию. Эмиграция эта, кстати, идёт уже 70 лет.
Сегодня в Германии живёт 3 миллиона людей с турецкими корнями. Это на самом деле очень крупная диаспора, а история её начинается ещё в шестидесятых годах. В то время Турция была сельскохозяйственной страной, промышленности было очень мало, экономика медленно, но верно развивалась, зато рождаемость ударно росла. Рабочих мест не хватало, Турция была заинтересована в том, чтобы отправлять людей на работу в другие страны. Это бы обеспечило приток валюты в страну, ведь эмигранты присылали бы деньги родным, это повысило бы покупательную способность граждан, дало бы толчок экономике. И совсем иначе дела обстояли в Германии, где шёл интенсивный экономический рост и требовались рабочие руки. После войны ФРГ приняла множество переселенцев из ГДР и из областей, которые раньше относились к Германии, но учитывая, как много людей страна потеряла во время войны, дефицит кадров оставался острой проблемой. Правительство пыталось найти рабочих в Европе, но ощутимого притока добиться не получилось. Вдобавок в августе 61 года приток переселенцев из ГДР и Восточного Берлина прекратился, была построена Берлинская стена.
Спустя почти 3 месяца, 30 октября, посольство Турции и МИД ФРГ заключили соглашение о приезде рабочих из Турции в Германию. Трудоустройство по этому соглашению подразумевало некоторые ограничения для мигрантов. Предполагалось, что они не смогут натурализоваться и получить немецкий паспорт. Приезжать разрешалось только на срок до двух лет, после чего мигранты должны были вернуться на родину. Таких временных переселенцев называли гастарбайтерами, гостями-рабочими. Они жили компактно, почти не контактировали с местными (разве что на работе), не интегрировались и почти не говорили по-немецки.
Вскоре оказалось, что такая система совершенно не подходит для промышленных предприятий. Работодатели тратили время, силы и прочие ресурсы на вербовку людей в Турции, на медосмотры и оформление. Бюджет был рассчитан и на перевозку, и на устройство, и на обучение в том числе и языку на уровне, необходимом для работы, а уже через два года едва встроенного в процесс обученного человека предполагалось отправить на родину, получив взамен новичка, с которым всё заново. Так что вскоре ограничение на два года пребывания отменили, а в 71 году разрешили перевозить семьи. Это быстро изменило структуру турецкой диаспоры в Германии. Если раньше подавляющим большинством были молодые мужчины, то теперь приехало много женщин и появились дети.
В первые годы иммиграции гастарбайтеров никаких государственных иммиграционных программ не было. Правительство считало, что турецкие рабочие будут оставаться до тех пор, пока нужны экономике, а когда нужда в них иссякнет, заберут заработанные деньги и уедут домой. Но только власти не учли, что приезжие рабочие таки начнут мало-помалу интегрироваться сами, пытаться взаимодействовать с церквями, профсоюзами и общественными организациями. Так, например, 3 февраля 65 года рабочих мусульман пригласили отметить рамадан в Кёльнском соборе.
В конце шестидесятых экономический рост в Германии замедлился, в 73 году набор рабочих в Турции был остановлен. Многие рабочие, особенно те, кто не успел привезти в Германию семью, начали возвращаться домой. Но другие, наоборот, старались делать всё, чтобы оставаться насовсем. В 79 году в ФРГ разразилась уже и ранее назревшая общественная и политическая дискуссия. Комиссар федерального правительства по делам иностранцев первым поднял вопрос о том, что регулировать отношения с приезжими рабочими исходя исключительно из потребностей рынка труда нельзя, он призвал меры по интеграции иностранцев на федеральном уровне и рассматривать приезжающих не как иностранцев, которые рано или поздно вернутся домой, а как иммигрантов. Но в то время идея комиссара вызвала слишком большое сопротивление, в семидесятых годах отрицание необходимости интеграции приезжих превратилось в «турецкую проблему». Федеральное правительство высказалось в духе, что скоро берлинцы не смогут ощущать Берлин своим городом, настолько турецким он станет, и вообще ФРГ не является страной эмиграции.
Правительство Гельмута Коля даже попыталось создать финансовые стимулы, чтобы турецкие рабочие возвращались домой. Но это не помогло: за время пребывания Коля у власти количество гастарбайтеров увеличилось на 60%. Публичные интеллектуалы высказывались прямо и резко: дескать, иммиграцию в Германию пора заканчивать, лодка полна. Правительству удалось донести до турок, что их считают лишними и нежелательными, что только усилило напряжение в обществе. Те и без того понимали, что они лишние. Перспектива приобретения гражданства турками-иммигрантами были совершенно призрачными. Действовавший тогда закон о гражданстве в Германии и Рейхе был принят ещё в 1913 году и предписывал жёсткие условия для натурализации. Чтобы принять немецкое гражданство, иммигрант должен был легально прожить в стране 15 лет, при этом двойное гражданство не допускалось, то есть, приняв гражданство Германии, нужно было отказаться от гражданства Турции.
После падения Берлинской стены и объединения Западной и Восточной Германии в октябре 90 года напряжённость возросла. Жители Восточной Германии не были готовы к переменам, которые произошли на Западе за десятилетия разделения и с гораздо большим неприятием отнеслись к членам турецкой диаспоры. Антииммигрантские настроения дошли до того, что в начале девяностых неоднократно случались беспорядки и погромы, направленные против людей с турецким происхождением. Например, в Золингене в 1993 году в результате поджога дома большой турецкой семьи погибло пять человек, в том числе трое детей. Остальные 14 получили ранения. Такие акты ненависти продолжались и дальше. Всего с начала девяностых из-за них погибло больше 200 человек. При этом государство ещё в восьмидесятых признавало, что турок необходимо интегрировать в общество, но не предпринимало никаких серьёзных шагов на этом пути.
Уже в конце девяностых ситуация резко изменилась на противоположную. Вместо того, чтобы сворачивать иммиграционную политику, была запущена государственная интеграция. О том, что и как предприняли власти Германии, поговорим после рекламы.
==================================
Продолжаем. Итак, государственная интеграция. Начиная с 61 года, турецкое население Германии быстро росло. За первый год после подписания соглашения в страну приехало 6800 рабочих, а в 71 году их было уже больше 650 тысяч. Эти люди считаются первым поколением турецких эмигрантов. Их рассматривали как временных рабочих, и поэтому правительство ничего не делало для их интеграции. Они часто не стремились учить немецкий язык, старались жить обособленно. Второе поколение – это дети первого поколения или те, кто приехал по закону о воссоединении семей. Вторая волна оказалась многочисленной, благодаря ей к 81 году турецкая диаспора уже насчитывала более полутора миллионов человек. Многие из них учились в немецких школах, в той или иной степени говорили на немецком языке.
В середине восьмидесятых правительство, наконец, признало реальность: турки из Германии не уедут, а значит, нужно прилагать усилия для их интеграции. Поэтому третье поколение, те, кто родился в конце восьмидесятых и позже, ходило в немецкие школы, хорошо владеет немецким, интегрировано в немецкое общество. Многие из них на немецком говорят лучше, чем на турецком, который используют дома. Часто немецкая культура для них ближе турецкой. Постепенно изменилась к лучшему и ситуация с приобретением турками немецкого гражданства, в 99 году был принят новый закон о гражданстве и правах иностранцев. Он снизил необходимый для натурализации срок проживания в Германии до 8 лет, а также позволил получить гражданство детям, рождённым в Германии. В результате число турок с немецким гражданством резко возросло, в 98 году немецкими гражданами были 250 тысяч выходцев из Турции, а в 2002 уже миллион.
Сейчас есть разные мнения о том, успешно ли были интегрированы турки в немецкое общество, но есть исследования, которые показывают: сегодня большая часть турок-иммигрантов и людей с турецкими корнями не замыкаются в турецкой общине, и почти половина чувствует связь с Германией, настолько, что половина опрошенных турок, живущих в стране, говорят, что готовы защищать Германию в случае нападения исламистской страны. Ещё исследования показывают, что, хотя в Германии растёт число мусульман, на их социализацию религия влияет всё меньше. Больше всего влияет время. Чем дольше люди живут в стране, тем больше они интегрированы. Также исследования показывают, что 70% мусульманок в Германии не носят хиджаб, большинство мусульман хорошо говорят по-немецки, и у двух третей опрошенных есть друзья-немцы.
Половина эмигрантов первого поколения, согласно опросам, чувствуют себя немцами. Это больше, чем было 15 лет назад. Эмигранты во втором поколении часто более успешны, чем граждане Германии в среднем. Германских турок много среди звёзд футбола, например, Илкай Гюндоган, игрок немецкой сборной в этом сезоне забил 5 мячей и сделал 7 голевых передач, и Эмре Джан, он признан лучшим игроком сборной Германии за прошлый год. В прошлых составах играли «король пасов» Мисут Озил и Мустафа Доган.
В кино тоже известны представители турецкой диаспоры. Режиссёр Фатих Акин получил мировую славу, когда в 2004 году его фильм «Головой об стену» победил на Берлинском кинофестивале. Недавно новый его фильм, криминальная комедия «Золото Рейна» стала хитом проката в Германии. Брат режиссёра, Джим Акин – популярный немецкий актёр. Актёры Аднан Марал и Айлин Тецель снимаются не только в немецких, но и в зарубежных проектах. Настоящая звезда, комик, музыкант и артист Сердар Самунджу, его шоу «Поместье массового убийцы», в котором Самунджу разоблачает и высмеивает внутренние противоречия фашизма, настолько известно, что его пропесочили на НТВ за то, что там свастику показывают.
Конечно, турки также всё больше представлены и в германской политике тоже, избираются в федеральный парламент, парламенты земель и различные регулятивные органы, где представляют не только, конечно, интересы диаспоры, но и всех своих избирателей. Один из таких политиков – Бурал Эгерт, он был членом Европарламента в 2004-2009 годах, он родился в Турции в 69 году и окончил Берлинский технический университет. Большую часть жизни прожил Германии, или Джем Оздемир, сын турецких иммигрантов, сопредседатель партии зелёных, нынешний министр продовольствия и сельского хозяйства Германии. Всё большее число турок разделяют культурные ценности Германии и активно интегрируются в общество, а то, в свою очередь, всё больше турок принимает.
Эмиграция из Турции не прекратилась и сейчас. Теперь она связана с событиями в самой стране. Сформированный Эрдоганом авторитарный режим после протестов 13 года и ещё больше после попытки переворота в 16 году стал опасен для граждан. По чрезвычайному постановлению были разом уволены 107 тысяч госслужащих, заподозренных в причастности к перевороту: учителей, полицейских, врачей и судей. Как минимум, 50 тысяч были арестованы по подозрению в соучастии и провели годы в ожидании суда.
Кроме того, экономика страны в кризисе. С 22 года инфляция не опускается ниже 40% в год, и уехать из Турции хотят 73% молодых граждан. Репрессивный режим Эрдогана вытесняет из страны несогласных и, в отличие от прошлых волн, современные турецкие эмигранты часто представители образованной либеральной интеллигенции, которая легко интегрируется в новое общество. Между тем, улучшаются условия для иммигрантов и в самой Германии. В этом году отменены ограничения на двойное гражданство, это позволит натурализоваться значительному числу турок, которые не хотели отказываться от турецкого гражданства.
Процесс влияния социальных групп никогда не бывает односторонним. Не только немецкое общество адаптировало к себе турок, но и турки изменили Германию в нескольких сферах. Когда в шестидесятых работы перестало хватать на всех приезжих, многие гастарбайтеры открыли своё дело. Так в Германии появился донер-кебаб, который изменил представление немцев о стрит-фуде и сам изменился до неузнаваемости. Традиционный турецкий кебаб – печёное на вертикальном гриле мясо, в Турции оно подавалось с рисом и или булгуром, с зеленью и луком, помидорами или запечённым перцем. Но самое главное – на тарелке. Но в Германии он в таком виде не пользовался спросом, тогда предприимчивые турецкие повара завернули мясо в лепёшку, и донер-кебаб стало удобно есть на ходу. Со временем, экспериментируя с начинкой и чтобы сделать донер дешевле, повара начали добавлять больше овощей: помидоры, огурцы и капусту, и стали рекламировать свой продукт как более здоровый и содержащий клетчатку. В ход пошли соусы с майонезом, сыром и кетчупом. И всё это сделало донер тем, что мы знаем сегодня, любят его во всём мире.
В 96 году вспышка вируса коровьего бешенства снизила спрос на говядину, это нанесло чувствительный удар по продажам донер-кебаба. Тогда турецкие предприниматели протестировали кебаб из курицы, и тот неожиданно стал пользоваться огромной популярностью. Продавцы не упустили возможность продвигать куриный кебаб как более лёгкую иду, не перегруженную красным мясом. Со временем турецко-немецкий донер стал привычной едой во всём мире, так что недорогая быстрая шаверма, или шаурма, которую продают в вашем городе – тоже заслуга турков-иммигрантов из Германии.
А ещё турки перевернули представления немцев о сервисе. В стране, где магазины закрываются в 10 вечера в лучшем случае, а по воскресеньям и вовсе закрыты, ничего не работает, турки открыли круглосуточные лавки. Не успев закупиться в рабочее время в привычных продуктовых, люди идут в турецкий магазин, где всегда есть всё необходимое, от зубной пасты до фруктов. А ещё там всегда есть турецкие сладости – пахлава, халва, нуга и лукум. Всё это в Германию привезли турки.
Едой и сервисом вклад турок в немецкую культуру, конечно, не ограничивается. Можно рассказать о музыке, теле- и киноиндустрии, например, немецкий телесериал «Турецкий для начинающих» про то, как живёт турецко-немецкая семья, он собрал целую коллекцию наград и до сих пор очень популярен. Парадоксальным образом турки повлияли на немецкий язык, турецкая молодёжь создала в нём собственный сленг. Канакиш упрощает грамматику немецкого языка, в нём могут не употребляться предлоги и артикли, пропускаются окончания, строгий в классическом немецком порядок слов меняется. В общем, канакиш представляет собой мешанину из немецкого языка, нескольких сотен арабских и турецких слов и множества искажённых немецких. Взрыв мозга для борцов за чистоту языка и источник вдохновения для тех, кто открыт для экспериментов.
Сейчас многие из нас примеряют на себя этот путь – эмиграцию и адаптацию в новом обществе. Можем ли мы, как будем чувствовать себя через годы и десятки лет? Будем ли мы понимать наших детей, которые вырастут в другой стране, культуре и среде? Рассуждения и опасения более чем справедливы, но история мигрантов прошлого показывает: переезд в другую страну вполне может быть удачным выбором. Вполне может быть, что и среди эмигрантов нашей волны окажется немало примеров вдохновляющих историй со своими падениями и взлётами. Если грамотно подойти к вопросу, подготовить себя и своё окружение, ничего ужасного в результате переезда, скорее всего, не случится. В конечном и глобальном счёте эмиграция – это просто начало длинного пути, от которого выиграют и эмигранты, и принимающая их страна. До завтра!