Поддержка или осуждение. Что думают россияне о войне
В вопросе мобилизации всё держится на большой дилемме. С одной стороны, власть хочет много бесплатных солдат, чтобы можно было просто хватать всех, кто зазевался. С другой стороны, она чует, что мобилизация может стать для режима по-настоящему опасной, может что-то стронуть внутри общества, нарушить и без того хрупкий баланс. При этом российская власть, как мы знаем, давно берегов не видит, она может снять кандидата с выборов, за которого подписи оставили сотни тысяч человек, может решиться на убийство политического лидера, у которого огромная база поддержки. Повышение пенсионного возраста, война, репрессии, рост налогов, инфляция, людоедские законы — всё ей вроде бы нипочём. Но всё же с мобилизацией, которая могла бы решить половину проблем российского режима, и военных, и экономических, власть осторожничает, как будто даже боится.
«Эхо» объявило
срочный сбор
Поддержите команду
В июле этого года чуть больше двух месяцев назад «Левада-центр» провёл опрос, чтобы определить, как там обстоят дела с протестным потенциалом и отношением россиян к антивоенным преступлениям. Мы этот опрос глубоко изучать не будем, отметим основное. Поллстеры просто в лоб спросили граждан, возможны ли в вашем городе политические протесты и примете ли вы в них участие, если они случатся? Россияне ответили так: 15% сказали, что такие протесты возможны и 13 — что приняли бы в них участие. Мы много раз обсуждали: опросы общественного мнения в России сейчас не информативны, следить следует или за динамикой, за тем, как меняются тренды, или за теми исследовательскими командами, которые придумывают разные нестандартные подходы, чтобы респонденты в самом деле могли выразить своё мнение, а не просто подтвердить лояльность, мол, как и все, я за.
Одна из таких исследовательских команд — это проект «Хроники». В середине сентября эксперты «Хроник» провели телефонный опрос. Они составили выборку из 800 россиян старше 18 лет. Им задали вопросы про их отношение к мобилизации, к возможному перемирию, к войне в Курской области. Также «Хроники» опубликовали результаты чуть более раннего исследования группы «Экстрим-скан» на похожую тему. Результаты получились интересные, давайте сегодня их и обсудим.
Сейчас, когда с начала мобилизации прошло два года, социологи-активисты спросили граждан: если для продолжения войны снова последует мобилизация, что следует выбрать: провести её или остановить войну, заключив мирное соглашение с Украиной? В такой формулировке на новую мобилизацию согласны 29% опрошенных, 22% отказались отвечать на этот вопрос, и 49 выбрали не проводить мобилизацию, а закончить войну. Это практически половина опрошенных. Кроме того, граждан спросили, готовы ли они сами поучаствовать в войне — добровольно или по приказу Минобороны. Около 30% не готовы ни по собственному желанию, ни по приказу. Чуть больше готовы, если будет приказ, ещё 14% готовы добровольно. При этом больше всех к войне готовы мужчины 50-60 лет, а вот среди молодых (18-24) воевать не хотят, готовы меньше 7%.
Этот вопрос о том, желают ли граждане сами пойти воевать, «Хроники» задают не в первый раз. Полтора года назад, в феврале двадцать третьего, спустя полтора месяца после мобилизации, граждан уже спрашивали о том же. Тогда тех, кто не готов участвовать в войне ни по желанию, ни по приказу, было всего 20% — в полтора раза меньше, чем сейчас. По приказу Минобороны тогда были готовы воевать целых 42%, сейчас почти на четверть меньше. И только готовых стать добровольцами осталось 14%. Динамика выразительная: всё меньше тех, кто готов воевать, всё меньше тех, кто не готов ни при каких обстоятельствах. Близкий по смыслу, но более хитрый вопрос придумали исследователи группы «Экстрим-скан». Какой — обсудим после рекламы.
Продолжаем, мы говорили о том, что «Хроники» спрашивали респондентов о том, хотят ли те пойти воевать. Близкий по смыслу, но более хитрый вопрос придумали исследователи группы «Экстрим-скан». Они спрашивали респондентов, готово ли или не готово большинство мужчин в их окружении отправиться на войну в случае мобилизации, то есть, сместили фокус с самого респондента на других людей. И это освобождало от необходимости отвечать правильно, патриотично, как настоящий мужчина, и всё такое. В итоге лишь 23% сказали, что всё их окружение готово воевать. Около 40% заявили, что большинство не готово, ещё 19 сказали, что тех и других примерно поровну.
И проект «Хроники», и группа «Экстрим-скан» спрашивали граждан, что они думают о мотивах тех, кто записывается на службу по контракту, делают ли они это из гражданского долга или решают материальные проблемы. «Хроники2 получили такой результат: 37% ответили, что люди идут на войну за деньги. Почти четверть, что выполняют гражданский долг, 28% говорят, что по обеим причинам. У „Экстрим-скан“ результат немного отличался, но картина в целом похожая. Также „Экстрим-скан“ предложили людям ответить, как они относятся к уклонистам, с осуждением или с пониманием. Тут всё просто: осуждают уклонистов лишь 27%, а понимают чуть больше половины. В сущности, это всё, что нужно знать о поддержке войны в российском обществе.
У проекта «Хроники» также есть несколько вопросов, которые они задают респондентам на протяжении долгого времени. В этот раз тоже задавали. По ответам можно оценивать динамику, как менялось мнение на протяжении долгого времени. Так исследователи спросили людей, поддержат ли те решение Путина, если он выведет российские войска из Украины и заключит перемирие, не достигнув при этом целей СВО, какими бы они ни были. То есть, с некоторыми оговорками этот вопрос можно переформулировать так: стоит ли воевать до победы, что бы ею ни считалось, или пора уже заканчивать?
Тут интересная динамика. Впервые этот вопрос был задан в феврале 23 года, через год после начала войны. Тогда за войну до победного конца было аж 47% опрошенных, а за мир прямо сейчас без достижения цели — 40%. Уже к июлю того года число сторонников войны до победы снизилось до 39%, сравнявшись с числом сторонников мира без достижения целей. Затем продолжило падать. После ни один из опросов «Хроник» не показывал, что сторонников войны больше, чем сторонников мира. При этом число сторонников мира не менялось, оставаясь плюс-минус в районе 40%, то есть, бывшие сторонники войны переходили в категорию неопределившихся. Их число с 13%, зафиксированных в первую волну исследования, выросло до 20 с лишним, а порой поднималось до 27.
И вот теперь мы видим движение в обе стороны: число сторонников войны упало за последние полгода с 39 до 33%, а число сторонников мира выросло до 49%. Впервые число тех, кто хочет мира прямо сейчас, значительно превышает число тех, кто готов воевать до победы и практически достигает половины от всех опрошенных. При этом количество неопределившихся снизилось, теперь их всего 18%. Граждане, кажется, что-то для себя понимают и начинают поддерживать мирные решения.
Тут нужно упомянуть цифры из начала ролика. Так вот, ровно столько же, 49%, выбирая между мобилизацией и немедленным миром, выбирают мир. При этом. Как указывают хроники, если речь идёт о мирном договоре с Украиной со взаимными уступками, такой вариант поддерживает уже 63% россиян. Судя по этим цифрам, мы видим некоторые признаки в изменении в запросах россиян. Мы видим, что формируется большинство, которое пока не требует, но уже ждёт окончания войны.
Одним из самых значимых событий последних месяцев, повлиявших на восприятие российскими войны, стало вторжение ВСУ в Курскую область России. Было задано два вопроса. Первый — какая цель должна быть важнее: вытеснение ВСУ из Курской области или продвижение на Донбассе. 53% ответили, что освобождение Курской области важнее, лишь 15 — что важнее продвигаться на Донбассе. Затруднились где-то треть. Ну, результат очевидный: граждане вообще не очень понимают, зачем наши войска так упорно воюют в Донецкой области, пока противник захватывает российские территории, да и когда не захватывал, тоже не особенно понимали.
В ответах на вопрос второй нет такой ясности. Граждан спросили, что нужно сделать, чтобы освободить захваченные территории Курской области. Ответы распределились так: 19% за мобилизацию, 18% за то, чтобы обменять наши захваченные территории на украинские, 17% за то, чтобы перебросить в Курскую область войска из так называемых новых территорий. Ещё 7% предложили освобождать российские земли силами срочников, это самый непопулярный вариант. Меньше только тех, кто предлагает оставить всё, как есть: 3%. Больше всего тех, кто не знает, что с этим делать: 30%.
Так какие выводы мы можем сделать на основании результатов, полученных проектом «Хроники»? Во-первых, очевидно: в России нет оголтелого провоенного большинства, которое требует крови, победы, новых территорий и на чьём одобрении держится война. Большинство уже склоняется к мысли, что при любых раскладах мир предпочтительней. Количество сторонников мира растёт, их большинство впервые может стать абсолютным.
Да, наши сограждане по-прежнему не считают войну неизбежностью, не ощущают в себе силы что-то изменить, и почти пятая часть опрошенных по-прежнему предпочитает о войне не думать. Но это не значит, что война им нравится, что они готовы чем-то ради неё жертвовать или и вовсе в ней участвовать. Мы видим огромный разрыв между тем, что люди хотят и тем, что они могут получить в нынешних условиях. В нём и состоит протестный потенциал нашего общества. Да, его без специальных инструментов не видно и не слышно, и что оппозиционно настроенным людям, что россиянам в целом он слабо осознаётся.
Вспомним опрос «Левады». 15% россиян считают, что протесты с политическими требованиями возможны и 13% готовы в них участвовать. То есть, практически только те, кто сам готов участвовать в протестах, считает их возможными. Ну и 13% готовых участвовать — это совсем не так мало. У многих из нас есть представление, что рано или поздно чаша народного недовольства переполнится, закрученные гайки сорвёт и наши возьмут Смольный и телеграф, но вообще-то социальные процессы устроены не так. Наше общество адаптировалось к собственному недовольству, к разрыву между желаемым и достижимым. Собственный протестный потенциал оно едва ли осознаёт.
Да, люди хотят мира, но терпят войну и могут терпеть её хоть год, хоть десять. Это не значит, что накопленный потенциал бесполезен, это значит, что реализован он будет только тогда, когда появится возможность для коллективного действия, когда граждане увидят, что их участие может повлиять на реальность, принести конкретный достижимы результат, будь то заключение мира или честные выборы или смена президента. Тогда в считанные мгновения накопленное недовольство будет осознано, превратится в политическую позицию и будет предъявлено к оплате, и про считанные мгновения я говорю не для красного словца.
В России радикальные коренные изменения в самом деле часто происходят буквально за несколько дней. Стоит власти ошибиться и открыть одно-единственное окно возможностей, и потенциал, который копится десятилетиями, обрушится на надоевшую власть. Ей припомнят и войну, и пенсионную реформу, и пожар Москвы при Тохтамыше. И сама власть, кажется, понимает это лучше нас. До завтра!