Почему-то свободный мир считается синонимом стабильности
Войны порождают общественную истеричность, особенно если они не воспринимаются гражданами воюющего государства как справедливые или если характер действий вашего правительства и армии далек от разделяемых нормативных установок, и вы на это никак не можете повлиять. Умение сочувствовать чужим страданиям – важно; но Зонтаг и Арендт не писали о том, как оно может порождать истеричность, ведь для них вопрос о должном действии на своем уровне не стоял – они для себя знали, что делать.
Социальные сети становятся местом , где раздражение находит выход. Поскольку в сетях видны ограниченные высказывания и попадают они в контексты разных лент, то мысль автора нередко теряется, дополняясь изначально чуждыми ассоциациями.
Еще все усложняется у россиян, не привыкших к реальной жизни свободного мира; а оставшиеся антивоенные интеллектуалы собственные фрустрации превращают в поле для «переосмысления» чужих опытов и трагедий.
Почему-то свободный мир считается синонимом стабильности, процветания, умеренности, уважения. Нет, свобода самозначима, все остальное – это работа институтов или культурных норм. Свобода – значимое условие, чтобы их наладить; но именно условие, а не способ. Собственно свобода самозначима прежде всего там, где есть четкое понимание, что общество не равно государству и нет склонности к государство-центристскому мышлению. Если эта социальная онтология не разделяется, то свобода превращается в некое эгоистическое своеволие (кто-то будет поддерживать и его, но нормальным людям такой взгляд чужд и они быстро окажутся в «авторитарном поле»).
Авторитарные режимы куда лучше справляются с принятием решений (этому, к слову, учат на факультетах политологии – нормальной, не той, что проросла на российской почве), наведения порядка и чистыми улицами. В авторитарном обществе будет скорее больше уважения в социальных сетях (ввиду воспитываемой привычки говорит с оглядкой, но это не распространяется на стигматизируемые группы) и меньше поводов для страха раскола. В принципе, для демократии – это норма, когда относительно крупная группа лиц считает, что она под угрозой.
Вспомните страхи 1960-х, давшие толчок к «маю 68-му». Над этим обесцениванием реального тоталитаризма иронизировал Грасс в романе «Под местным наркозом». Можете почитать наивно-антиутопические фантазии Берджеса из «1985», который испугался и так ослабевающих левых, нарисовав карикатурные образы синдикалистской хаотичной диктатуры с неизменным порабощением Великобритании арабами. Впрочем, ничего удивительно: книга вышла в 1979 году, почти что на заре тэтчеризма и подъема неолиберализма.