Почему антивоенные боятся коллективной ответственности
Удивительным образом тема коллективной ответственности натыкается на сопротивление даже антивоенных оставшихся, причем даже здравые люди не удосуживаются вникать в текст заметок.
Проблем тут несколько. Например, ошибочное представление, что коллективная ответственность распространяется на членов коллектива. Ответственность — про моральное действие, которое становится значимым для публичных институтов и тех, кто имеет право исполнять представлять. Яркий пример Вилли Брандт, который ни на йоту не ответственен за нацизм, но колено перед памятником в Варшаве приклонил. Если ЕУ руками руководства помог фронту, то это ответственность ЕУ как института и лично руководства, но не остальных сотрудников и студентов (условно в очень далеком будущем, которое вряд ли настанет, в свободной России условный Яшин или Марголис возглавляют ЕУ, после чего становятся на колени и говорят: «Это мы виноваты за те случаи соучастия в агрессии»). С этими базовыми вещами (разница между институтом и его участником) тут на Западе довольно легко с этим пониманием, но иным россиянам надо объяснять азы.
Есть еще ответственность как «негативные последствия» (видимо, их и боятся мои критики), но тут спорить не о чем — избежать их не удастся ни при каком раскладе. С точки зрения преодоления последствий войны рано или поздно хотя бы выплачивать компенсации Украине придется.
Еще удивительно неприятие универсальных ценностей, хотя именно из-за нежелания им следовать со стороны чиновников россияне оказались в такой ситуации. На фронт их гонят апелляцией к этике добродетели (бесправного гражданина); Z напрямую насмехаются над правами человека — но сложить 2+2 — непосильная задача. Это такой же фокус как с обвинением антивоенных в предательстве: если мы против отправки россиян на убийство невинных, то это мы и предаем армию, а не те, кто губит ее (хотя бы оправданием гибели). Или: непорядочен тот, кто рассказал о преступлении, а не совершивший его. Тоже такая логика распространена.
Еще иным хочется конформизм выдать за «выживание». Почему-то иных страшит судьба простого рабочего за рубежом. Оно-то понятно, но это разные дискурсы: про достоинство и про социальный успех. Мне кажется, что вообще ошибочно думать, что жить достойно значит быть успешным. Нет, мораль не окупается экономически. Достойная жизнь не дарует карьеру. Достоинство значимо само по себе. Вряд ли стоит осуждать тех, кто поступился принципами, чтобы именно выжить. Но в условиях агрессивной войны, постоянных обстрелов мирных городов как-то странно оправдывать соучастие комфортом. То есть так бывает, но это не повод для нормативного одобрения. Если многие мужья и жены изменяют, это не повод считать это нормой.
Вероятно, многие оставшиеся антивоенные выстроили жизнь по принципу стратегического индивидуализма. В такой оптике вообще странно придираться к коллективному: ну какой ЕУ, нет ЕУ — есть набор людей в одном месте, и решение Волкова лично решение Волкова. У каждого свое преподавание и свои студенты. И война — она там, агрессоры тоже там, и ко мне отношения не имеют. Такой подход понятен, но следование ему не приведет общество ни к чему хорошему. Собственно это и не общество. Правда, такой подход мне представляется публичным лицемерием, производным от усталости и тщетной мечты вернуться в 2021/2013 год (ведь если есть индивиды, то нет истории, былых побед и преступлений; в настоящем нет никакой публичной сферы для обсуждения общих проблем, ведь их тоже нет; правда, тогда непонятно, как можно получать общественные блага — пенсии, дотации, выплаты, низкие цены на газ и свет, ведь это же тоже коллективное — получается какая-то абсурдная социальная онтология).