Переговоры Трампа с Россией и Украиной. Что из этого может выйти
В последние дни появляется много разной информации – от утечек до постов Дональда Трампа в соцсетях – о идущих переговорах между США и Россией и США и Украиной. О вариантах заключения перемирия, признания Крыма российским, территориальных уступках и прочем. Тем временем война идет как обычно. Линия фронта стоит, солдаты продолжают гибнуть. Ночью вот Россия нанесла ракетный удар по Киеву, попала в дом.
Про все эти утечки и дискуссии вокруг них, конечно, нужно поговорить. Но тут с переговорным процессом есть крупная фундаментальная проблема, которую ну никак нельзя игнорировать. Никто не может даже сугубо фантазийно представить хотя бы контуры мирного договора, приемлемого для обеих сторон. Единственный вариант, который может быть худо-бедно осуществлен на практике — это аналог корейского сценария. Безусловное перемирие, прекращение огня ровно там, где стороны стоят. Никто ничего не признаёт. Никто не идёт ни на какие уступки. Просто в 23:59 стреляли, а в 0 часов 1 минуту перестали. Таким соглашением стороны признают: в нынешней точке они никаких поставленных целей достичь не смогут. Что проблему сейчас решить нельзя. Можно только отложить. Отдав на волю времени, случаю, новым поколениям и господу богу. Политики с обеих сторон как бы говорят: нам плевать, как решится эта проблема. Главное – она уже не будет нашей.
Практика показывает, что в состоянии даже не официального перемирия, а временного прекращения огня можно жить десятилетиями. Плевать, что там формально написано. Хоть временное прекращение на месяц. Но у тех, кто родился во время этого месячного прекращения огня, успеют появиться правнуки – а оно всё равно будет действовать.
Никому такое положение не нравится. Все выглядят проигравшими. Но все согласны, потому что воевать нет сил. Никто не водрузил флаг над Рейхстагом, никто не объявил капитуляции, но каждый волен для внутреннего потребления сказать, что в этой заморозке он определенно вышел победителем. Именно так большинство войн и заканчивается.
Подобный формат уже бывал на повестке дня и ожидаемо не был принят Владимиром Путиным по понятным причинам. Путин тут полностью теряет рычаги давления и на Украину, и на ее союзников. Неважно, что будет зафиксировано на бумаге. Весь мир будет считать войну оконченной – и возобновление стрельбы через пару месяцев равносильно развязыванию новой войны.
Стрельба для Путина сейчас – главный дипломатический товар. Пока на фронте стреляют – с Путиным разговаривают. Вокруг него хороводы водят, в глаза заглядывают. Пока идет стрельба, Путин может себе чего-то выторговывать. Снятие некоторых санкций, признание чего-либо, какие-то уступки. Пока стреляют – к Путину спецпосланник американского президента летает как на работу. Стрелять перестанут – Путин сразу станет никому не нужен. И ни о чем никто с ним не будет ни договариваться, ни даже разговаривать. Потому что де-факто война остановлена. А как это положение для удобства назвали – уж точно не проблема для Вашингтона, Парижа, Берлина и Лондона. Поэтому, не отрицая шансы на то, что такое перемирие может случайно сложиться в будущем, нужно признать: Путину оно вообще не нужно.
А всего остального просто не может быть. Понятно, что Путин не только не выведет войска с фактически оккупированных территорий, но и не откажется от тех земель, которые записал себе в Конституцию. Даже если оставить за скобками, что война для Путина — это самоценный процесс. Даже если представить, что ему нужен какой-то результат. Остановка войны в ситуации, где спустя три с лишним года минимум 200 тысяч трупов и сотни миллиардов слитых долларов, он не добился полного контроля ни над одним регионом соседней страны, остановка войны в таких условиях – явно не то, на что Путин пойдет.
Тут нужно сделать оговорку и сказать, что мы анализируем реальность вокруг. Это не означает, что мы с ней согласны. России ни эта война, ни выторговывание признания чего бы то ни было – вообще не нужно. Лучшее, что можно сделать в интересах России сейчас — просто прекратить войну, договориться об уходе как минимум с оккупированных территорий, занятых с 22-го года, прекратить терять людей, ресурсы и деньги ради достижения ничего.
Но то интересы России. К сожалению, Россия в лице своих граждан свои интересы продвинуть никак не может. Или даже добиться их учета не может. Решать всё будет Путин, исходя из своего мнения о ситуации. И если мы хотим понимать реальность – исходить нам нужно ровно из этого.
Дальше. Понятно, что Украина при Зеленском или без, при ком угодно, хоть Януковича верни на Банковую – не сдаст Путину ни Запорожье, ни Херсон, ни подконтрольные части Донецкой и Луганской области. Этого не будет, потому что не будет. Потому что глава любого государства на планете, который так поступит – в самом идеальном для себя раскладе разделит судьбу французского генерала Филиппа Петена, возглавившего коллаборационистский режим Виши. Просто сдать два областных центра с гражданами оккупантам — это измена. И со времен возникновения национальных государств другого слова для описания таких поступков не изобрели. Причем не просто сдать, но еще и заведомо понимая, что военным путем у противника нет даже и близко шанса ничего подобного захватить.
Из двух разобранных позиций никакое среднее арифметическое не собрать. Чтобы Украина могла согласиться даже на половину требований Путина, ситуация на фронте должна быть радикально иной. Как минимум в осаде должен оказаться Киев. На кону должна стоять полноценная военная капитуляция, чем не пахнет даже в теории. С обратной стороны – то же самое.
Это важный момент, остановимся на нем подробнее после небольшой рекламы.
***
Продолжаем. Мы говорили об условиях, при которых Украина могла бы в теории согласиться хотя бы на половину условий: на кону должна стоять полноценная военная капитуляция, которой и близко не пахнет. Это тоже важный момент, о котором принято почему-то забывать, а не стоило бы. Просто потому, как фронт движется и как происходят бои, как вообще в целом меняется положение, мы понимаем — ни одна из сторон не находится в ситуации, близкой к отчаянию. Обе армии и оба государства могут воевать между собой ещё очень долго. С обеих сторон целая куча проблем — с техникой и боеприпасами, с посредственной квалификацией офицерского состава и качеством личного состава в целом. В принципе, если взять те z-каналы, которые ведут реальные военные и пишут о том, что происходит в армии, и взять каналы украинских военнослужащих, которые тоже пишут о том же, а потом поменять их местами – ну, название и юзерпики – то нескоро кто-то заметит подвох. Это с дивана с обеих сторон всё очень отличается, а в реальности у воюющих армии одни и те же проблемы. Но никакие из них не являются фатальными. Садистов, наркоторговцев, алкашей, убийц в российской армии хватает. Собирательным полковником Пузиком вертикаль управления армией нашпигована плотно. В украинской армии такие тоже вполне себе водятся. Но от того, что какой-то полковник, майор или даже генерал измывается над своими подчинёнными, посылает людей в бессмысленные атаки или назначает построение для награждения в зоне, простреливаемой противником – ни от чего из этого общая картина войны не меняется.
Опять же, нам не нравится такая реальность. Мы бы не хотели её описывать. Но факт в том, что когда война обрела нынешние масштабы, когда с двух сторон фронта стоят по миллиону с лишним человек, когда счёт убитым пошёл на сотни тысяч – тогда даже самый бездарный генерал, самым бездарным образом положивший 500 человек, что-то изменит только для самих погибших, для их родных и близких. Но не для войны в целом.
Мы постоянно наблюдаем, как новые технологии, которые для одной стороны меняют игру и становятся каким-то чудо-оружием – противником молниеносно либо копируются, либо нивелируются. Между собой воюют не просто две промышленно развитые страны. Между собой воюют страны, где количество инженерных дипломов на душу населения близко к среднему максимуму на планете. Воюют два выдающихся сгустка технически ориентированных мозгов, которые находят ответ на всё.
Взять хотя бы дроны. Мы уже успели забыть, но в начале войны ни у одной из сторон толком не было своего производства беспилотников. Ни дальних, ни FPV, никаких. Единичные образцы и экспериментальные модели в счёт не берём. Первые 2-3 месяца войны говорим дрон – подразумеваем турецкий Bayraktar. Теперь же у нас полноценная война дронов. FPV, разведчики, дальние, с автозахватом, на оптоволокне, ретрансляторы, огнеметы. Лет 30 эволюции военной техники случились за три года. Все технические чудеса, которые на корню меняют ход войны, вроде того, что у Украины появляются Himars, и это рушит всё российское наступление – такие чудеса остались в первом году войны. Техническая конкуренция такая плотная, что никакое новое чудо-оружие не поставит противника в безвыходное положение.
Да и вообще все яркие прорывы, которые действительно что-то меняли и могли бы повлиять на переговорную позицию – тоже остались в первом году войны. Да и было-то их, по существу, два — в феврале, когда случился сам момент вторжения, оккупация больших территорий и подход к Киеву, и в сентябре — падение фронта в Харьковской области после украинского контрнаступления.
Это совсем не Вторая мировая. Нет тут никаких генеральных сражений, которые всё меняют. Взятие одного хутора никак не ускоряет взятие другого. Стороны просто планомерно уничтожают друг друга. Нет никаких оперативных просторов. Можно смело предположить, что если война продолжится, и мы взглянем на карту в 27-м году – то не отличим её от сегодняшней. Цифры на «Медиазоне» будут раза в два, два с половиной больше, а карта толком не изменится. Ни одна из сторон не окажется в ситуации «сдаться или умереть».
Политические технологии друг у друга стороны копируют тоже прекрасно. Путин решил проблему с чудовищным дефицитом солдат в армии путем покупки людей за деньги. Не придумай он это, пытайся он воевать за счет постоянной мобилизации – к нашим дням закончилась бы или война, или сам Путин. Вопросов нет. Для Украины принудительная мобилизация тоже была и является огромным политическим вызовом. Никому не нравится по пути в магазин оглядываться в ожидании фольксвагена-транспортера. Никому не нравится рисковать жизнью, переплывая Тису или вывозить друзей и родственников за десятки тысяч долларов. Но сейчас украинские власти стали предлагать по 2 миллиона гривен (без малого 3,5 миллиона рублей) за подписание контракта юношам от 18 до 24 лет, не подпадающим под мобилизацию. И если такой опыт будет успешен, а тут почти нет сомнений, то украинские власти, конечно же, раскатают его на всех, свернут бусификацию и снимут общественное давление по этой теме с повестки дня. Если вам кажется, что это слишком дорого и украинцы не потянут – значит вы слабо представляете себе порядок расходов в этой войне.
Кстати, насчет денег. Все обратили внимание, что российская экономика не рухнула. Мало кто обратил внимание на другой, не менее поразительный факт — не рухнула экономика Украины. С утратой территории, с обстрелами инфраструктуры, с блэкаутами, с частичными блокировками экспорта. Вот со всем этим экономике кисло, но макроэкономической катастрофы не случилось. Да, инфляция высокая, но далеко не галопирующая. Да, гривна обесценилась к доллару, но не в тысячу раз и даже не в два. Гривна осталась настоящей валютой, её можно менять на товары и услуги. С гривневой карточкой по официальному курсу банка можно покупать продукты за евро в Германии. Какая-нибудь несчастная турецкая лира под чутким руководством Эрдогана и безо всякой оккупации чувствует себя гораздо хуже валюты страны, которая ведет полноценную войну на своей территории.
Можно долго описывать и проблемы в экономике России, и проблемы в экономике Украины. И там, и там ситуация непростая, становится хуже – и всё это будет правдой. Но нельзя сказать, что хоть для одной стороны наступил или вот-вот наступит 89-й год – и встанет выбор между миром и голодом. Выясняется, что современная рыночная экономика сама по себе настолько эффективна, что если не быть Николасом Мадуро, если не громить ее лопатой нарочно – то совсем до ручки ты не дойдешь. Брюквенный голод во время войны у тебя не начнется.
В этом очевидная, но неприятная истина. Обе стороны могут позволить себе воевать еще годами. Обе стороны не находятся в ситуации, когда им нужен мир любой ценой. Заголовки в государственных СМИ «Украина загнана в угол» такие же глупые, как аналогичные про Россию у проукраинских спикеров. Вы замучаетесь искать таких размеров углы, куда можно было бы загнать этих бульдогов.
Если Трамп полностью обрубит помощь Украине или если резко рухнут цены на нефть и Путин перестанет получать бесплатную валюту – это, конечно, окажет влияние на ход боевых действий. Кто-то будет медленнее отступать или наступать быстрее. Но это точно не окажет влияния на саму возможность продолжать войну.
Если ни одна из сторон не находится в ситуации, когда к правительственному кварталу идут танки и нужен мир любой ценой, ситуация может развиваться всего по двум трекам. Потенциальное военное вмешательство третьей большой силы мы не рассматриваем, потому что нет таких сумасшедших – похоронить свою армию, привыкшую с талибами воевать, в бессмысленной мясорубке.
Первый трек — это условное чудо. Не в том смысле, что невозможное, но такое, которое нельзя предвидеть и на которое невозможно повлиять. Табакеркой ли, инсультом ли, домашним арестом ли на даче – но власть в России меняется. И плюс-минус любая новая власть в России будет заинтересована в очень больших уступках, только бы всё это дело закончить. Точно не Крым, но обо всем остальном с радостью поговорит даже Белоусов. Не из соображений гуманности, а просто потому, что новой власти нужно будет удержаться у руля и душить конкурентов, а не мудохаться с путинским наследством. Любая новая власть будет заинтересована всех сразу порадовать, дать быстрый результат. Это не значит, что условный следующий президент отдаст армии приказ отступать и оставлять захваченные территории просто так, а еще будет извиняться, платить и каяться. Никакой новый президент не капитулирует. С любым при желании можно будет продолжать войну. Но при желании договориться – сделать это будет намного проще.
Второй трек – самый реалистичный. Так или иначе – не мытьем, так катаньем – враньем, манипуляциями, приемчиками, больше характерными для рынка в Лужниках в 96-м, чем для дипломатии, Трампу или не Трампу, кому-то получится так лихо развести стороны, что они перестанут стрелять, сами того не осознав. Возможно, с какими-то более или менее символическими уступками. Возможно, с реальной или мнимой премией для того же Путина, которая сразит его тщеславное нутро. От формального признания Крыма до полной отмены санкций и давления на американские компании с целью хотя бы номинально вернуть их на российский рынок. Не знаю, у нас коллективной фантазии редакции не хватает на такие схематозы. Да хоть огромный музей Великой Победы прямо в Вашингтоне, и лично Путин его содержание определит и ленточку перережет.
Принцип, в общем, какой-то такой. Большой трофей для Путина, который войной никак не заработаешь, а просто перестав стрелять – заработаешь.
Это будет похабный мир. Мир, который обе стороны воспримут как предательство. Но таковы уж реалии нынешних войн. Любых, между кем угодно. Выиграть в них могут только те, кто не участвует. На Армению с неба может упасть рост ВВП в 22-м году на 12,6%, а в 23-м – на 8,3%. Но участники получат себе только вдов, сирот, инвалидов, пустоту, мины и разочарования.
Это дико несправедливо, особенно в случае Украины, ведь она не выбирала начинать войну. Но закон этот един для всех.
Хуже того, пока Путин жив и при власти, все будут понимать — это не конец истории. Старику движуха понравилась, а «Рига за три дня» выглядит гораздо более реалистично, чем Киев хоть за 30 лет. У агрессивного диктатора освободится огромная армия. Ничего хорошего в этом нет.
Хорошая новость тут в том, что Путину не 40 лет. Каждый месяц и год сокращает ему срок, в который он может заняться убийством людей.
Представить себе компромиссный мир нельзя ровно потому, что его не будет. Если что-то и будет, то будет таким. Все только потеряли, никто не доволен и все в ужасе от перспективы рецидива. Война в центре Европы всегда тлеет и в любой момент может пойти по другим фронтам. Но люди не гибнут, и есть смутная надежда, что второй раз настолько рисковать Путин на старости лет не будет. А значит, о нормальном крепком мире и международном признании границ будут договариваться уже те, кого Путин так или иначе не грохнул.
В нынешних условиях может сложиться только мутный, грязный и неприятный для всех мир. Но это будет первый шаг, чтобы жизнь начала побеждать смерть во всех смыслах этих слов.
До завтра.