Отглаголенная страна
Парный концепт, родившийся за три года, связан с отглаголенными прилагательными уехавшие и оставшиеся. Между этими двумя сущностями, как предполагается, ведется экзистенциальная борьба, пропасть расширяется, нет ни общих слов, ни общих ценностей.
Уехавшие и оставшиеся — пожалуй, самый странный кентавр, возникший для описания распавшейся реальности, замечать которую — значит совершать преступление против государства РФ. В том числе за счет закрепившейся лексической формы, в котором действие или бездействие становится субстенциальным признаком и источником идентичности.
Концепт — следствие лжи, навязанной государством руинам довоенного общества. Группа эмигрантов несопоставима по своему объему с жителями страны, среди эмигрантов есть люди разных взглядов, как и среди жителей страны. Так же как фейковая идентичность «иноагента» возникает в результате государственного иллюзионизма (Вячеслав Володин как Амаяк Акопян), идентичность пассивного глагола «оставаться» не указыват ни на какое реальное явление.
Пропаганда продала людям пустышку, из которой теперь следует анализ-ураборос («они уехали и презирают нас», «они остались и на все согласились»). Эту страну отглаголили.
Сначала были убиты те, кто действовал свободно. Затем сочувствие свободным и помощь было объявлено преступлением (адвокаты-экстремисты, журналисты-дискредитаторы). Это было обозначено как новые правила игры: солидарность преступна, коллективные действия граждан есть терроризм, каждый умирает в одиночку.
Из общества, где социальные связи умирают на границах нуклеарной семьи, слеплена машина для совершения военных преступлений. Маргиналов, не нашедших себя в жизни, отправят убивать за миллион, здоровые силы продолжат свой ежедневный труд и в нужный момент отвернутся. Группой, которая подлежит легальному осуждению, станут отглаголенные эмигранты. Мы приятно поссоримся с вами в социальных сетях о том, как они уехали и очерняют, чтобы не говорить о войне.
Но режимы молчания разнообразны. Можно молчать так, что молчание звучит приговором для государства. Многие молчат уже три года, они стали уехавшими в молчание. Однажды приговор будет оглашен.
Эмигранты, бьющиеся в истерике открытой доступной речи, которая вызывает все больше раздражения у тех, кто предпочитает говорить о чем угодно кроме запрещенного контента, который иногда виден прямо из окон в виде горящих НПЗ, слишком малочисленны. Из всего отглаголенного лучше выбрать термин «обреченные» — мы разделим судьбу страны, которую убили об стену 24 февраля. Кто-то успеет стать иностранцем или найти для себя частное будущее — уже без страны, даже если на ее территории.