«Орешник» Путина. Как изменилась ядерная угроза
Уже несколько дней западные ракеты прилетают по российской территории. Вчера, по всей видимости, одним из таких ударов был ранен генерал северокорейских войск. Тем временем, Путин ударил баллистической ракетой по Днепру и выступил с обращением, где вновь пригрозил всему миру ужасающими последствиями. Естественно, после применения этой ракеты вновь возникли разговоры о грядущем ядерном ударе то ли по Украине, то ли по западным её союзникам. Теперь есть повод поговорить о вариантах апокалипсиса.
«В боевых условиях было проведено в том числе и испытание одной из новейших российских ракетных систем средней дальности. В данном случае с баллистической ракетой в безъядерном гиперзвуковом оснащении. Наши ракетчики назвали её «орешник».
Есть непреложный факт, который мы, как минимум, два года повторяем с завидным упорством и не перестаём этим заниматься: вероятность применения ядерного оружия существует. Согласно российскому законодательству, принять решение о применении ядерного оружия может только один человек, и в решении этом он не ограничен никакими правилами, никакими процедурами или согласованиями, ему не нужен никакой формальный повод. Этого человека зовут Владимир Путин. Всё, что мы знаем о нём, говорит нам: решение такое маловероятно. Мы как-то уже проводили подобную аналогию: есть люди подобного склада, ушла жена – полез в петлю. А есть другая крайность – те, кого сажают на пожизненное в одиночную клетку, а он вместо того, чтобы тихо помереть, начинает следить за питанием, заниматься спортом и переживает в заключении всех, кто его сажал и судил.
Путин явно из второй категории, он любит жизнь свою, она для него самоценна, и всю четверть века он явно демонстрирует, что даже не собирается жизнью рисковать. Применение ядерного оружия в любой форме – это большой шаг в сторону могилы, куда Путин совершенно точно не хочет. Тем не менее, мы не можем видеть, как именно проходят электрические сигналы в его мозге, а в системе, где нет ни людей, ни процедур, способных остановить применение ядерного оружие, такое решение остаётся возможным, пусть вероятность его невелика.
Главная же истина состоит вот в чём: если эта вероятность реализуется, то точно не из-за каких-то действий Украины или её западных союзников. Если и будет принято решение о столь жестокой эскалации, если ядерный заряд ударит по Украине или обычный ударит по военным объектам в странах-союзниках, это будет не потому, что Украина получила какое-то оружие или какое-то разрешение на его применение, это будет потому, что Путин так решил сделать. Война началась не потому, что Путина кто-то спровоцировал. Самое ужасное решение 21 века было не потому, что президент Байден сказал: «Всё, 25 февраля берём Украину в НАТО». Тогда весь развитый мир водил хороводы вокруг Путина, заглядывал в глаза и пытался понять, что бы ему такое дать, чтобы он успокоился. Но тот развязал войну, или вот сейчас вовлёк в неё Северную Корею. Опять же, не из-за каких-то новых решений о поддержке Украины со стороны союзников.
Если мы рассмотрим действия союзников и самой Украины и шаги Путина по эскалации в течение 2.5 лет, то увидим: это союзники реагируют на действия Путина, но не наоборот. Таково главное свойство персоналистских диктатур, которое невозможно понять, если в них не жить. Нет в них никакой связи между входящими сигналами и исходящими решениями. У диктатора есть собственное представление о том, что стоит делать для достижения единственной цели, свержения власти, а потому спровоцировать его ни на что нельзя. Невозможно из внешнего мира понять, почему захват куска канонической территории, оккупация целого района Курской области – это вообще не проблема, почему действие, которое вынудило бы любую демократическую страну максимально повысить уровень эскалации, дать жёсткий военный ответ, мобилизовать все силы и ресурсы, почему здесь такое действие не изменило ход войны ни на грамм?
Потому что Путин не считает это проблемой для себя, он, и, надо признать, совершенно объективно считает, что, если об этом не говорить по телевизору – то все забудут, что городок Суджа и район вокруг него вообще существуют. Локальные недовольства местных жителей легко пресекаются охапкой статей за митинги и власти Путина абсолютно не угрожают. С другой стороны, вовлечение в войну северокорейцев позволяет её вести дешевле и дольше. Дешевле и финансово – не надо платить бешеные подъёмные – и политически тоже дешевле: на мёртвых солдат КНДР внутри России по фиг плюс-минус всем. Вовлечение Северной Кореи с её ресурсами и бесплатными людьми, очевидно, способствует сохранению власти, для такого решения не нужно никакого внешнего триггера.
Применение ядерного оружия или нападение на одну из стран НАТО в текущих условиях выглядит как плохая идея для сохранения власти и жизни. Нельзя дать зуб, что для Путина всё выглядит так же, как для нас с вами со стороны, но снаружи не видно, как резкое превращение локальной войны в глобальную поможет ему жить долго и счастливо, сохраняя власть.
Путин вне всяких сомнений мастер запугивания. У него хорошо развита мышца бороды, он умеет её грозно напрягать. Нынешнее обращение сделано по всем законам драматургии: оно снято ровно в том же кабинете, из которого Путин объявлял войну. Путин даже сидит почти в той же позе, что явно должно вызвать пугающие ассоциации. Вероятно, такие обращения даются Путину непросто, ведь надо сидеть перед камерой с максимально свирепым выражением лица, удерживая себя от всех шуточек-прибауточек, которые Путин подбрасывает каждый раз, когда говорит об этой войне. Но, когда нужно впечатлить внешнюю аудиторию, приходится отказаться от внешнего заливистого смеха, которым сопровождается, например, разговор с родными погибших. Сейчас прервёмся на небольшую рекламу и продолжим.
***
Теперь давайте отделим то, что сказал Путин, от того, что он сделал. Российские войска ударили по Днепру баллистической ракетой. Путин утверждает, что это баллистическая ракета «Орешник» в безъядерной модификации. По эффекту, насколько можно понять, это самая обычная ракетная атака, каковые происходят по территории Украины каждый день в течение почти уже трёх лет. С той лишь разницей, что носитель боевого заряда совершенно избыточен, нет никакого практического основания бить по Украине ракетой, способной летать на 5, 10 или 15 тысяч километров. Не столь важно, чем произведён удар, важно, что он вновь пришёлся по Украине. При этом Путин имеет в виду: если вы разрешите бить по территории России ракетами, то мы будем атаковать ваши базы. Как очередной удар ракеты по Днепру связан с какой-то базой НАТО, непонятно. Равно как и непонятно, в чём был месседж: показать, что у России есть баллистические ракеты? Так все в курсе. Эта новость устарела сильно больше, чем на полвека. Показать, что Путин достаточно отмороженный, чтобы херануть баснословно дорогой ракетой по густонаселённому городу безо всяких целей и военного смысла? Ну это, мягко говоря, тоже не открытие. Путин на протяжении 2.5 лет тратит десятки, а то уже и сотни миллиардов долларов, чтобы превращать города в руины, куда люди уже не вернутся никогда.
«Мы вправе применять против военных объектов стран, которые позволяют применять своё оружие против России», — это говорит Путин, но применяет его ровно там, где и применял раньше, продолжает делать всё то же, из-за чего Украине дают оружие и разрешают им бить по российской территории. Причём мы уже знаем, что российская сторона уже уведомила американцев о своём акте заранее. А почему уведомило? Потому что никто мыла не ест, потому что у США, как и у всех ядерных держав, есть средства обнаружения баллистических ракет, и нужно обозначить заранее: удар ни в коем случае не имеет отношения ни к вам, ни к НАТО в Европе, бьём по Украине, мол, не беспокойтесь. Ведь иначе есть шанс развязать Третью мировую.
Путин прекрасно отдаёт себе отчёт, что удар по военным объектам НАТО в Европе, даже необязательно ядерным оружием, а любым оружием вообще – это начало совсем другой войны. В этой войне, когда граждане европейских стран увидят летящие на их города ракеты, самым компромиссным и миролюбивым политикам будет гораздо сложнее заниматься каким-то умиротворением Путина и пытаться его на что-то уговорить. Все будут поставлены в ситуацию, где неконтролируемой эскалации не избежать.
Путин прекрасно понимает: с первыми ударами по НАТО в Европе все разговоры из серии «Мы наложили санкции и запретили наводчику танка владеть недвижимостью на Лазурном берегу», закончатся. Что будет, хрен его знает, но точно не то, что будет способствовать задаче выжить и удержать власть.
Можно ли уверенно сказать, что дело до этого не дойдёт, что мы не стоим на пороге новой большой войны в Европе? В ситуации, когда ракетой НАТО на территории России ранен северокорейский генерал, нельзя уверенно утверждать ничего. Мы уже находимся в мире, которого быть не могло никогда. Мы с вами внутри какого-то идиотского романа про попаданцев в мягкой обложке. Предложения в духе «Пхеньянская танковая дивизия вступила в бой с французскими войсками на подходе к Таллину», – назвать такое прямо невероятным в ближайшие несколько лет было бы слишком самонадеянно. Мы видим, что европейцы относятся к такой перспективе вполне серьёзно, что Бундесвер, который на протяжении всей истории выполнял функции МЧС, теперь всерьёз проводит инструктажи среди крупнейших предприятий на случай полномасштабной сухопутной войны, что Германия собирается возвращать обязательный призыв.
Но, чтобы не портить себе нервную систему, важно разделять реальный тренд и пугалки. Реальность заключается в том, что война эскалирует сама себя и может зайти так далеко, что происходящее на голову обгонит самые мрачные прогнозы. Но если это произойдёт – то произойдёт безо всякой связи с тем, что Путин злобно посмотрел в камеру и повращал глазами. Вчерашний день не сделал нас ни на сантиметр ближе, ни на сантиметр дальше от той войны, где в день будет гибнуть не 300 человек, а 3000. Это два изолированных друг от друга явления: угрозы Путина и война, которая развивается по своей логике, втягивая всё новые территории и пожирая с каждым днём всё больше людей.
Путин совершенно точно не хочет совершать действия, которые потенциально способны лишить его власти и жизни. С другой стороны, совершенно точно он не собирается заканчивать войну, ставшую органической частью его режима. Миллион неприкаянных мужиков с боевым опытом дома ему не нужны, миллионы безработных из остывшего военно-промышленного комплекса и смежных отраслей не нужны ему тем более. Поддержание войны – это поддержание стабильности режима. Поддержание войны – всегда эскалация, так уж это занятие устроено.
Далеко не всегда войны продолжаются с какими-то военными целями, вроде расширения жизненного пространства или строительства мирового коммунизма. Гораздо типичнее та война, которую мы видим сейчас, когда так переусердствовал в поддержании стабильности и собственной власти, что довёл себя и свой режим до ручки, оказавшись в итоге внутри мировой войны. Не потому, что ты её хотел не потому, что реализовал угрозы, а потому, что так вышло. Ты сжимал своё кресло всё сильнее и сильнее до синих пальцев, а в конечном итоге просто разломил её пополам.
Делать всё возможное только для сохранения власти и жизни, но зайти в этом так далеко, чтобы потерять и то, и другое – это супертипичный сюжет в мировой истории. И, скорее, мы идём в эту сторону, где каждое следующее решение должно быть ещё более безумным, просто для компенсации предыдущих безумных решений – и так без конца. Скорее, мы идём в эту сторону, чем в сторону одного-единственного самоубийственного решения, на которое Путин так активно намекает. Он не самоубийца, но это не значит, что в конечном итоге он не уничтожит свой режим и себя. До завтра!