О весёлой и доброй Беларуси
Знаете, какое мое самое любимое место в Чикаго? Белорусский ресторан «Васильки». Там очень вкусно: солянка, борщ, грибной суп, драники множества разных видов, пельмени, жареная картошка с грибами и даже пирожное «Картошка».
А еще, когда сюда входишь, то погружаешься в образы Беларуси. Конечно, здесь все эклектично — и красно-белые вышивки, и народные игрушки, и фотографии белорусских певцов и спортсменов. Очень характерная эмигрантская смесь воспоминаний о советском прошлом и о нынешней Беларуси.
Когда я здесь была в последний раз, тут веселились дети, родители и преподаватели русскоязычного театра — отмечали премьеру. И с одной стороны, когда видишь на потолке мелькающие цветные пятна, а симпатичная женщина-диджей ставит то «Песняров», то Пугачеву, то Boney M, то «Шизгару» (а кто не знает, что это, тот, значит, салага молодая), — то ощущение, что на машине времени тебя перенесли в советское прошлое. «И что в этом хорошего? — спросите вы, — зачем вы нам рассказываете о каком-то эмигрантском китче?».
А потому что это, может быть, и китч, но в нем столько души, радости, доброты, что под конец вечера усидеть за столом не мог никто. Родители, дедушки и бабушки, дети, мы с моим кузеном — все радостно отплясывали. И даже моя американская невестка, которая, вообще-то, инвалид и с трудом передвигается, тоже танцевала вместе со всеми.
Вы, может быть, удивитесь, но доброжелательная, открытая, гостеприимная, веселая атмосфера в ресторане «Васильки» для меня стала образом Беларуси.
«Вы что, Тамара Натановна, ничего получше не смогли придумать для образа Беларуси?».
А почему я не могу представлять себе Беларусь веселой и открытой разным традициям? В ресторане «Васильки» готовят украинский борщ, уральские пельмени и белорусские драники — и получается очень хорошо. Здесь тебе рады — и это прекрасно.
Когда я в первый раз оказалась в Минске — еще в советское время — то преподаватели, которые повезли нас, студентов, в поездку, искренне хотели, чтобы мы получше узнали историю этих мест. Но от Беларуси, вернее, от Белорусской ССР осталось ощущение чего-то скучного, серого, советского.
А теперь я знаю, что Беларусь — это Светлана Тихановская и Мария Колесникова, это прекрасная литература и музыка, это молодые ребята — IT-шники, журналисты, историки, которые продолжают бороться — на родине или в изгнании. Это чудесные белорусы, которые приходят на мои лекции в разных городах и странах.
Почему я должна ассоциировать Беларусь с Лукашенко?
В своем курсе по истории Беларуси я добралась до нынешних печальных десятилетий, когда Беларусь из спокойной БССР, мечты всех военных-отставников, превратилась в независимую республику, затем в жестокую диктатуру, а затем — в страну, давшую нам пример поразительных мирных протестов и жестокого подавления этих протестов.
В моей лекции, завершающей курс, будет много говориться том, как Лукашенко смог прийти к власти, как он эту власть укреплял, как исчезали его политические противники, а протестующие оказывались в тюрьме.
Но при этом для меня Беларусь — это прежде всего уникальный вариант исторического развития, то самое соединение национального с общечеловеческим, о котором мечтали философы, поэты и политики в разных концах земли, да только не понимали, как его добиться.
Здесь национализм не принимает агрессивных форм, как это было практически во всех государствах, появившихся на карте Европы в ХХ веке. Здесь, на перекрестке культур и языков, сформировалась замечательная гуманистическая литература, здесь, как бы ни зверствовал Лукашенко, есть стремление обратиться к своим корням, сочетающееся с прекрасной открытостью миру.
Для меня Беларусь — это надежда на лучшее будущее.
И я с нетерпением жду того момента, когда в ресторане «Васильки» и на улицах Минска, и в Варшаве, и в Берлине все будут праздновать освобождение Беларуси. Ох и наедимся же драников, запивая их…
Ой, о чем это я? Извините, увлеклась…