О чём говорят на фронте. Страшные условия службы в оккупационной армии
Несколько дней назад мы выпустили ролик про закон, который вводит суровое наказание за использование в зоне СВО смартфонов и других устройств с возможностью выхода в интернет, записи видео и аудио. Мы сразу предположили, что речь вовсе не о безопасности военнослужащих и не о защите государственной тайны, а о способе криминализовать любые обращения солдат с жалобами на командование. И, как ни удивительно, очень многие провоенные блогеры разделяют это же мнение. После того, как власть явно дала понять. Насколько она обеспокоена публичными обращениями российских военных, именно после этого мы решили подробнее ознакомиться именно с этим аспектом войны, и ощущение такое, что мы открыли портал в ад. Давайте вместе сегодня в него и погрузимся.
«После прочтения наших рапортов полковник Аверьянов построил нас снова и в грубой форме утверждал, что никакие отпуска, отдых, выплаты, медицина нам не положены, что задача наша состоит в том, чтобы, цитата, проложить своим телом дорогу позади идущему, цитата закончена, и что мнение солдата ничего не стоит».
Если собрать все доступные обращения российских солдат в одном видео, ролик получится просто гигантский, не говоря уже о текстовых постах. Может быть, я что-то такое выложу в будущем, но сейчас предлагаю на конкретных примерах выделить разные типы обращений в зависимости от того, на что люди жалуются. Самые, скажем так, лайтовые ролики посвящены продовольствию, снабжению и отпускам. Военным под любым предлогом не выплачивают обещанное, например, сказали про 200 тысяч, а потом шаманят с границами зоны проведения спецоперации и на руки дают 30, мол, вы не находитесь в зоне боевых действий. Мало того, ещё и покупать всё необходимое от еды до боевого снаряжения солдату приходится за свой счёт. Так что семьи военнослужащих оказываются в убытке. А обязательный двухнедельный отпуск каждые полгода существует только на бумаге, последнее признавал даже Путин.
«Выплаты за выходные и праздники не выплачиваются, выплаты за боевые действия не выплачиваются, периоды отпусков не соблюдаются, обмундирование не выдаётся, средства РЭБ не выдаются, средства обогрева не выдаются, и всё вышеперечисленное покупается нами за наши средства».
«С самого начала контракта официальное ежемесячное довольствие составляло не от 195 тысяч, как говорил президент, а от 50 тысяч рублей».
«У нас у всех семьи, дети, у нас у всех дома остались, мы не можем заплатить за коммуналку, за свет, за газ».
Огромная часть записей была сделана мобилизованными ещё в позапрошлом и прошлом году. Сюжет повторяется из раза в раз. Под предлогом всего лишь сверить документы в военкомате набрали гражданских, преимущественно возрастных мужчин с хроническими заболеваниями, иногда с большим лишним весом. Чтобы они не шибко сопротивлялись, повторили им обещания президента и министра обороны, сначала, мол, пройдёте тщательную подготовку, а потом отправитесь охранять склад в глубоком российском тылу, словом, отлично проведёте время на полигоне, постреляете там из всего, что только можно, а затем заработаете кучу денег на непыльной караульной службе. В результате ложью оказалось абсолютно всё.
«Нас загнали штурмовать деревни, необученный личный состав абсолютно, средний возраст 40 лет, люди разных возрастов, разных конфессий, профессий, я не знаю, как. Ну погнали по прибытии сразу же штурмовать деревни. Без рекогносцировки, без связи, без разведки, вообще без ничего. Населённый пункт, привязки к местности мы не имеем, карт не знаем, в общем, хрень полнейшая. Личный состав гибнет. Вот всё, что осталось от моего взвода, из всей роты».
«С первого дня нахождения в палаточном лагере для подготовки нас вводили в заблуждение. Нам говорили в начале, что мы будем территориальной обороной, по приезде в Донецкую народную республику нам сказали, что мы будем штурмовиками. Укомплектованы от и до мы не были, ни аптечек, ни нормальных бронежилетов, ничего предоставлено не было. Всё, что обещал наш комбат – всё оказалось ложью».
Особенно несладко пришлось тем, кто попал в Народную милицию ДНР, которая вроде как вошла в состав российской армии. У днровских командиров отношение к мобилизованным из России оказалось примерно таким, мол, вы, россияне, в начале СВО пускали на пушечное мясо нас, донецких, а теперь мы пустим вас.
«Здравствуйте, мы полк 1231 из Татарстана. Нас передали под руководство Донецкой народной республики, местному руководству до нас нету дела, мы здесь как расходный материал. Их девиз: воюем до последнего солдата, а потом пришлют новых».
Характерной особенностью видео этого года стали обращения тяжелораненных и инвалидов, которым отказали в праве на лечение, гонят обратно в окоп. Установилась следующая практика: если руки и ноги на месте, солдата признают годным. Контузии, переломы, осколки, частичная потеря зрения и слуха – всё это вовсе не считается препятствием для службы и участия в боях. Много случаев, когда очевидно, что со своевременным человек был бы здоров, баз лечения останется калекой на всю жизнь, но это никого не волнует, пока конечности в комплекте – будешь воевать.
«Мы бойцы 810 бригады морской пехоты, третий батальон, третья рота, ВМПУ, находимся в зоне специальной военной операции. Мы обращаемся к президенту Российской Федерации, министру обороны, Генеральной прокуратуре. Мы больные люди, у нас есть заключения врачей, хирургов с полевого госпиталя, где нам рекомендуют направить нас в госпиталь для проведения операции, так как любое замедление может привести к инвалидности или к серьёзным осложнениям, или к смерти. Но начмед нашего батальона заявила нам, что руководство нашей бригады запретило кого-либо эвакуировать».
Даже на фоне всеобщего пренебрежения к жизни и здоровья военным, в армии России выделяются части с особо дурной славой. Таков, например, 1442 полк. Отчаянные обращения записывали не только военнослужащие полка, но и их родные.
«14 сентября 2023 года от наших мужчин поступила информация, что, понимая всю сложность ситуации, они отказываются идти на верную смерть. За отказ наших мужчин избивают и всё равно отправляют в бой, заходя на позиции, не дают выйти обратно и вывезти раненых, отстреливают их. Наши мужчины вынуждены обороняться не только от противника, но и от своих же, которые должны помогать, а не убивать их».
Далеко не все снимают видео, чтобы попытаться улучшить своё положение. Некоторые осознают, что, скорее всего, уже обречены и просто хотят высказаться.
«От нас с роты осталось вообще, со ста человек 12. То есть, пришли свежие группы, которые необстрелянные, которые в учебке были всего 4 дня или 5, их *** на утро отправили в штурм ***, и они даже два дома не прошли, их положили под пулемётом, они скучковались, их просто добили эфпивишками, осталось тоже человек 5-6. Шла группа к нам, из этой группы *** вообще один человек остался. То есть, получается, нас крошат просто и всё».
Между тем практика, когда солдат сажают в ямы и подвалы, не давая им ни еды, ни воды, стала настолько частой, что видеообращения достигают интернета даже из-под земли. Это, конечно, редкие, прямо единичные случаи, но они есть. Доходят до общественности и съёмки с другой стороны. Избиения, пытки и издевательства над вроде как боевыми товарищами снимают сами мучители.
Мы не раз подмечали одну интересную особенность внутрироссийской общественной дискуссии: ярые сторонники войны часто говорят те же вещи, что и её противники, просто выводы получаются разные. Провоенные спикеры режут правду-матку не для того, чтобы война закончилась, они по-прежнему грезят некоей победой, надеются донести информацию до верхов, чтобы верхи всё узнали и исправили, и тогда, по мнению этих спикеров, армия России в реальной жизни будет выглядеть так же, как выглядит в роликах Минобороны. Вот и пишут: «Товарищ Путин, произошла чудовищная ошибка, от вас скрывают правду, пожалуйста, обратите внимание.
Мы же с вами понимаем: воюющая российская армия – это буквально концентрат путинской России. При Путине образца двадцатых вооружённые силы не могут быть другими. Избиения и расстрелы своих своими, ямы и подвалы для провинившихся, самоубийственные штурмы, так называемые калеч-полки с тяжело ранеными и инвалидами, пьянство и наркомания, голод и жажда, кидалово с выплатами, всё это не сбой системы, это сама система. По-настоящему сильная армия, в которой служба привлекательна и престижна, в которой каждый рядовой профессионал, а понятие «офицер» – синоним слову «честь», такая армия может существовать только при принципиально иной власти. Правда, при нормальной власти российским вооружённым силам не пришлось бы демонстрировать свою высокую боеспособность в крупнейшей европейской войне со времён Второй мировой. Адекватное руководство страны просто бы такого не затеяло никогда.
Аудитории z-военблогеров, да и самим военблогерам, кто не на зарплате, а искренне болеет за войну – всем им стоит увидеть этот замкнутый круг. Пока идёт СВО, никакой правильной российской армии не будет, а если бы у России была правильная армия, не случилось бы никакой СВО. Военные спокойно охраняли бы границы страны, максимум некоторые из них гоняли бы отдельные банды террористов-исламистов. Стоит только посмотреть, как власть относится к солдатам. Генерал-депутат Андрей Картаполов возглавляет в Думе профильный комитет по обороне, весной прошлого года он своеобразно отреагировал на жалобу бойцов с передовой, усомнился, что видеообращения действительно записываются на фронте, назвал жалующихся солдат трусишками. А в июле этого года депутат, который воспринимается как голос Минобороны в Госдуме, открытым текстом донёс позицию военного ведомства: бороться оно будет не со злоупотреблениями командиров, а с теми, кто смеет на них жаловаться. Солдат, пользующихся смартфоном в личных целях, в том числе для жалоб на командиров, Картаполов с думской трибуны назвал, цитирую, пьяницами, нарушителями, самовольщиками и беспредельщиками.
Те, кто записывают видео, нечасто чего-то добиваются для себя. Иногда даже наоборот: тех, кто вынес сор из избы, сажают «на яму» или отправляют в заведомо безнадёжную атаку, ведь если нет человека, нет и проблемы. Однако видеообращения военнослужащих всё равно стали головной болью для Минобороны. Их массово смотрят люди в тылу, и после таких роликов никакая реклама контрактов, никакие обещания золотых гор уже не действуют. Видеообращения солдат важно распространять. Кто не прислушается к мнению ютьюбного оппозиционера, тот может услышать мнение человека за ленточкой.
«Людей из госпиталей раненых, которых ложили в госпиталь, через три дня вот в ходе этих боёв выписывали, не оказав никакую медицинскую помощь, не вытащив осколки, и обратно направляли на передний край. – И брали ещё 20000. – И брали деньги ещё с них, 20000. – Смысл в чём, что я считаю, что руководство здесь пятой бригады, которое я ни разу не видел, преступно, в полном составе. Я считаю, что оно преступно, это преступная группировка, и других здесь вариантов нет. Правда должна восторжествовать. – Как бы мы числимся ещё в учебке в Калининграде, как бы нас вообще здесь нету».
По комментариям к моим прошлым видео я заметил, что некоторых моих зрителей коробит, даже раздражает любая сочувствующая интонация при разговоре о военнослужащих российской армии, поэтому проговорю здесь свою позицию. Одна из целей моей медийной деятельности – скорейшее возвращение всех военных домой. Я в равной степени хочу, чтобы российские военные сами остались живы и никого не убили. Мое отношение к участникам войны такое же, как и прежде: никаких почестей, никаких унижений. Героизировать участников военной агрессии нельзя, но также нельзя просто взять и откреститься от сотен тысяч граждан России, многие из которых оказались на фронте не по своей воле. Государство, которое сможет запросто выбросить на обочину жизни своих же граждан – это не та Россия, в которой нам хотелось бы жить и не та, которую нам хотелось бы строить. Да, я по-разному отношусь к тем, кто был угнан на войну насильно и к тем, кто отправился на неё осознанно. Мобилизованные и их семьи – не герои, но жертвы этой войны.
К контрактникам отношение менее эмоциональное, в первую очередь, это люди, которых нужно возвращать домой, лечить от приобретённых на войне физических и психологических патологий, встраивать обратно в общество. Их надо будет встраивать обратно в мирную жизнь, чтобы они могли зарабатывать нормальным трудом, занимались своими семьями, не были опасны ни для себя, ни для окружающих. Государство и общество вынуждено будет это делать. Те, кто потерял здоровье безвозвратно, должны получать не медали, но государственное обеспечение, пенсии, сиделок и протезы. Городская среда и общественный транспорт должны быть приспособлены для таких граждан, теперь у нас их будет много. Ведь даже у самых матёрых уголовников есть их неотъемлемые права, государство обязано охранять их жизнь, здоровье и человеческое достоинство. Что уж говорить о тех, кто не осуждён никаким судом?
В нормах международного права прописан так называемый иммунитет комбатанта. Есть конкретный список деяний, квалифицируемых как военное преступление, но само по себе участие в агрессивной войне в рядах регулярной армии даже агрессора не делает человека военным преступником. Совершение военного преступления доказывается в суде в строго индивидуальном порядке. Такие суды должны пройти в России, конкретные люди должны сесть, если на открытом состязательном процессе их вина будет доказана. Но речь не о сотнях тысяч человек. Одно дело – проговорить, что участие в путинской войне – однозначно плохое решение и гордиться им, мягко говоря, не стоит. Другое дело – поставить вне закона каждого, кто такое решение принял. Это не только избыточно, но и противоречит юридической норме и вредно для общества. Намеренно маргинализовывать людей с военным опытом и посттравматическими расстройствами – дурная идея. Ни к чему хорошему она никогда не приводила и не приведёт.
Сострадать или не сострадать – это уж пусть каждый решит сам, сострадание в принципе никогда лишним не бывает, а вот гнобить нельзя никаких людей. Наша задача – возвращение к норме. Видеозаписи, которые мы сегодня посмотрели, и сотни других видеороликов, которые гуляют по сети, демонстрируют целую матрёшку ненормальности. Ненормально, что военнослужащих сажают «на ямы», избивают и расстреливают, ненормально, что все эти люди в принципе оказались на войне. Ненормальна и сама война, и её реклама как единственного способа вырваться из тотальной нищеты.
В России не должно быть ни бесчеловечного отношения к людям, ни агрессивных войн, ни ситуации, когда работающий человек до такой степени нищ, что готов обменять свои жизнь и совесть на пару-тройку миллионов рублей. Жизнь человека и человеческое достоинство должны быть наивысшими ценностями в нашей стране, и никого за борт мы выкидывать, конечно же, не будем. Никого – это в том числе и тех, чьи поступки мы сами этически не приемлем. Нам всё равно всем вместе жить в одной стране, и пусть эта страна станет благополучной и комфортной для каждого человека.
В завершение хочу попросить зрителей: если кто-то из ваших родных или знакомых подумывает заключить контракт, пришлите им это видео, чтобы они посмотрели обращения с фронта, и напомните им, что каждый контракт сейчас продлевается автоматически, а разорвать его невозможно. Это дорога только в один конец. Никакие деньги, даже если их заплатят в полном объёме, того не стоят. Никакие разговоры «не воевал – не мужик» не стоят того тем более. Не надо даже думать о том, чтобы пойти на эту войну. Россию не нужно защищать в Волчанске, Торецке и Красногоровке, никому этого не надо. А вот живые и здоровые сограждане нам очень нужны, так что не вздумайте даже приближаться к военкомату. До завтра!