Непереводимое слово Geborgenheit
Смотрю перед началом рабочего дня разные ГДРовские фотографии (да, это заместо утренней йоги) и зацепился за эту столовую.
Рядом с Эрихом Эрнстовичем, между школотой и учителями, на стене лозунг с непонятной интерпункцией –
Социализм- Мир –
Прогресс, Достоинство,
Геборгенхайт для всех
Непереводимое слово Geborgenheit (аналог есть в голландском, но нет в английском, французском или русском) подразумевает состояние защищенности и благости. Geborgenheit это больше, чем просто безопасность и неуязвимость; Geborgenheit это близость, тепло, спокойствие, детство. Дуден объясняет фразой „скучать по Geborgenheit родительского дома“.
Эта та эмоциональная категория, которая полностью выпала из современной (немецкой) политики. В ней есть место надежде, справедливости, мести, оптимизму, безопасности, но никак не такой человеческой штуке, которой особенно не хватает людям, ностальгирующим по прошлому.
Если комлиментарно – это запрос на государство, которое о тебе з а б о т и т с я, не просто пособие платит или полицейского присылает найти украденный велосипед, а переживает за тебя. Если по сути – это политический инфантилизм. Ресентимент антисистемных избирателей питается из этой потери идеализированного прошлого уюта и простого, понятного, предсказуемого мира. AfD и BSW подключились к этой батарейке очень умело.
Да, многие министрпрезиденты пытаются именоваться Landesvater (смотри Зёдер, Рамелов, Кречманн), но это скорее про отеческий сюжет лидерства и надежности. Вот у бывшей берлинской бургомистрессы Франциски Гиффай чувствовалась энергия той самой ГДРовской учительницы (она ей была), а в остальном холодный неолиберальный срез политического класса не знает, что с этим делать.
В конкуренцию за жесткость играть он умеет – видим сейчас, после Золингена – но страх и гнев это только полспектра политических эмоций с краев электората. А вторая половина хочет личную машину времени. Назад в Geborgenheit.